Однажды в безобразном, равнодушном - восхитительном Лондоне

      Ближе к полуночи Харви вернулся домой. Точнее его любезно усадили в такси (так как он употреблял высокоградусный алкоголь) и, пожелав всего самого наилучшего, отправили туда. Перед этим, Кай бегло обговорил все условия их с инспектором предполагаемой сделки, а также уточнил некоторые нюансы. По сути, пока от Харви не требовалось ничего сверхъестественного. Инспектор всего-то навсего должен был держать мафиози в курсе внутренних дел участка. Также, Каин предупредил, что, если Барретт попробует передать полученные сегодня данные ФБР или в другие отделы департамента - его незамедлительно убьют.       В конечном счёте, Харви смог увильнуть, так и не дав четкого ответа гангстеру - согласен он на сделку, или нет. Однако Кай сделал вид, будто они и вовсе опустили этот официальный момент, сообщив инспектору, что ещё с ним свяжется.       В тот момент Барретт думал, что повёл себя храбро, но сейчас мужчина чувствовал себя не просто подавленным, он ощущал себя последним ничтожеством. Все оказалось настолько элементарным и между тем отвратительным, что хотелось глухо выть, попутно отползая в ближайшую коробку, в которой можно было спрятаться и также тихо сдохнуть. Ошибаться всегда было очень неприятно. Барретт ненавидеть ошибаться. Ведь настоящие герои не ошибаются? Так или иначе, провалы всегда давались ему с большими переживаниями и ощущением собственной никчемности.       Еще в юные годы Харви мечтал, что сможет добиться успеха и признания. А где еще искать славу если не на поприще героя? Доблестного защитника слабых и угнетенных? На собственной шкуре испытав в детстве ощущение беспомощности и несправедливости, Харви почти всю жизнь старался компенсировать это через окружающий его мир. Так он и стал полицейским. А точнее, на это повлиял ряд причин.       Когда отец Харви погиб, ему было около одиннадцати. Мужчина работал криминалистом и был убит, когда выехал на место преступления. Будто Вселенная именно в этот день решила продемонстрировать свою злую иронию. Маньяк, который задушил несчастную девушку, решил не просто вернуться на место убийства, он решил продолжить там бойню. В тот день психопат застрелил четверых. Кажется, именно тогда Барретт решил, что посветит свою жизнь тому, что будет отлавливать преступников подобных этому маньяку (по крайней мере, ему долго так казалось). А возможно, этот вывод был навязан Харви уже в более зрелом возрасте, когда он понял, что его невозможно увлекают расследования. В любом случае, мысли о карьере в правоохранительных органах посещала инспектора еще в детстве. Однако, ключевым триггером по большей степени служила не идея о защите обездоленных, а приобретенное чувство вины и долга.       После смерти отца, мать частенько говорила Харви, что теперь он опора семьи и должен оберегать ее и свою младшую сестру. Ведь кто если не он? Так Барретта растили «маленьким рыцарем», который в своей голове равнялся на погибшего отца, которого после смерти мать возвела в ранг святого. По сути, Харви будучи ребенком был лишен беззаботного детства, отстраивая оборонительные стены вокруг семьи. Что повлекло за собой сложности в распознавании и регулировки своих собственных эмоций и желаний. Барретт мог по долгу держать все свои переживания и негатив внутри себя, не позволяя вырваться чему-то «плохому» наружу.       В дальнейшем все усугубилось еще и смертью сестры, которая погибла в автоаварии, когда Харви исполнилось двадцать. И несмотря на то, что ее смерть была всего лишь несчастным случаем, Барретт переживал эту потерю как собственный провал. Ведь герой не может проиграть, он обязан спасти всех! А Харви не смог.       Утрата сестры, заставила будущего инспектора не только посветить свою жизнь борьбе с абстрактным злом, но и выбрать путь социальной изоляции, таким образом исключив новые потери. Однако острое чувство вины, никуда не исчезло, порой заставляя Барретта жертвовать своим собственным комфортом и здоровьем во благо других, словно таким образом наказывая себя.       Именно поэтому, сейчас Барретт винил во всем только себя. В том, что увлекся сложным и запутанным делом, вместо того, чтобы последовать совету коллег и методично подниматься по карьерной лестнице до звания комиссара; в том, что на все предупреждения начальства все равно ввязался в дело, связанное с мафией; за то, что не просто принял участие в игрищах Тайпан, но и, как оказалось, еще и не смог верно разобрать мотивов маньяков; за то, что самонадеянно пытался разобраться с гангстерами, а не сразу обратился в ФБР (теперь то о сотрудничестве и работе там Харви мог только мечтать); за то, что азарт и стремление стать героем настолько застилали ему глаза, что он не смог рассчитать реальных сил и приоритетов; за то, что вместо того, чтобы постараться исправить собственные прошлые ошибки, он вновь, как послушная псина, побежал на зов Тэнэбрай как только его поманили. И, казалось бы, голос разума мог точно указать знаменатель, из-за которого жизнь Харви пошла под откос – именно этот «знаменатель» во плоти и крови сегодня пригласил его встретиться и невинно хлопал зелено-серыми глазами. Именно он! Но чувство вины Барретта упорно уводило со следа, указывая на обвиняемого в виде его самого.       - Боже! Как золотистый ретривер, весело виляя хвостиком побежал, как только меня позвали! – прорычал блондин, запуская пальцы в волосы. – Надо было сразу сообщить обо всем в департамент! Обсудить! Продумать дальнейший план действий! Но нет! Ты пошел смотреть с ним чертову оперу! И что теперь? Кто ты теперь? Ты или крыса, или будущий труп нашпигованный ядом! Ты снова все испортил!       Крик мужчины по среди ночи явно не устраивал щепетильных соседей, поэтому вскоре Харви услышал отчетливый стук в стену. Квартира Барретта не обладала повышенной звукоизоляцией, да и портить отношения с жильцами дома у инспектора не входило в планы, поэтому ему пришлось взять себя в руки (хоть у блондина и промелькнула в голове мысль, что он и так всегда вел себя почти бесшумно и уж один-то «срыв» они могли и потерпеть).       Мужчина еще раз выругался, но теперь намного тише и, скинув ботинки и пальто, быстро прошел в ванну. Стараясь особо не вглядываться в собственное отражение (сейчас Харви просто невозможно раздражал сам себя), инспектор стянул с себя перчатки и, откинув их на небольшую тумбочку, принялся судорожно намывать руки. Барретт тер ладони с такой силой, будто пытался стереть с них белесые шрамы, однако добился лишь того, что руки покраснели, а кое-где даже начали немного пощипывать. Следом умыв лицо, Харви чуть успокоился и облокотился на край раковины. «Просто нужно расслабиться, выспаться и уже утром постараться обо всем подумать», - сделал вывод инспектор и, кивнув самому себе, вышел из ванны.       Он неторопливо прошагал по коридорчику и включил освещение в основной комнате (до этого свет горел только в прихожей): квартирка Барретта состояла всего из двух небольших комнаток. В одной располагалась кухня и гостиная (а точнее диван и небольшой телевизор), а в другой только и помещалась, что кровать и средненький шкаф. Кое-где на потолке были небольшие желтые разводы, которые Харви старательно пытался замазывать каждые выходные, и в некоторых местах уже начали отходить обои. К слову, полноценный ремонт бы жилищу инспектора совсем не помешал. Однако, несмотря на небольшие габариты и старость, квартира выглядела очень даже опрятно и гармонично. Конечно, инспектору, при включении света, хотелось бы видеть апартаменты намного просторнее и роскошней, но после того как его перевели (выгнали) из престижного участка в разваливающийся сарай, Барретт был благодарен, что ему хватает средств хотя бы на эту квартирку.       С силой вздохнув, Харви прошагал к холодильнику и выудил оттуда припрятанную бутылку виски. Обычно мужчина пил крайне редко и только по большим поводам, но сегодня он чрезвычайно устал, да и… разве у него не было повода? При правильном раскладе, блондину ещё не мешало бы плотно поесть, но сейчас кусок не лез в горло и кроме как просто взять и отрубиться, перестав себя накручивать и обвинять во всех смертных грехах, желания не было. Так Харви и поступил.       - Завтра утром я буду жалеть об этом, - скривил губы полицейский, наполнив бокал.       Несмотря на выпитый алкоголь, инспектор уснул не сразу. Он ещё долго ворочался, а в голове непрерывно крутились мысли о Тайпане; о том, действительно ли Харви удалось сегодня познакомиться именно с одним из братьев; как ему теперь вести себя и что будет дальше. Барретт смог уснуть лишь ближе к утру и, кажется, ему долго снился сон, в котором его беспощадно опутывала большая чёрная змея. I Need Some Sleep — Eels

***

      Родовое поместье Самьюэлз, что располагалось на окраине Стоквелла, давно прослыло скверным местом и обросло жуткими байками. Однако на деле, это был всего лишь большой старый особняк, которым испокон веков владели члены древнего рода лордов. К слову, мало уже кто мог вспомнить, как предки Самьюэлз получили столь солидный титул. Однако их семейный герб в виде двухгодовой собаки (напоминающей борзую, у которой в одной пасти был кинжал, а у второй - стрела), обвитой розами - до сих пор важно красовался на стене здания у главного входа в особняк. Именно туда ближе к ночи подъехал черный Dodge Charger* старого выпуска.       Припарковав автомобиль, водитель быстро вышел и открыл пассажирскую дверь.       - Спасибо, Нилл, - слабо улыбнулся Кай.       - Господин желает отужинать? Мне разбудить Кленси? – поинтересовался невысокий мужчина, пропуская гангстера и захлопывая за ним дверь машины.       - Господин хочет лошадиную дозу транквилизатора и баиньки, - с иронией протянул Каин, но заметив слегка озадаченное лицо шофера поспешил пояснить, - нет, спасибо. Я сыт. Сразу лягу спать.       - Хорошо… - коротко кивнул мужчина и вернулся на водительское место, чтобы отвезти автомобиль в гараж. Кай бесцветно проводил взглядом уезжающую машину, мельком подумав, что многие люди слишком серьезные и скучные, а затем двинулся к каменной лестнице.       Судя по тому, что через витражное окно зала был виден тусклый свет в нескольких комнатах – кто-то в доме еще не спал. Кай не верил в чудеса, поэтому сразу предположил худшее – скорее всего его дожидался кто-то из семьи, вряд ли в такое время по дому могла гулять прислуга. Мужчина прошел через главную дверь, аккуратно закрыв ее за собой, и, заметив боковым зрением, что светильники горели со стороны западной гостиной, постарался как можно быстрее подняться на второй этаж, однако уже у лестницы его окликнули.       - Привет, - в проеме появилась темная мужская фигура. Кай криво усмехнулся: «Ну, конечно. Не может же быть все настолько просто». Молодой бандит тяжело вздохнул и развернулся к говорящему, улыбаясь:       - Что, не спится?       На свет лампы вышел молодой мужчина приблизительно одного возраста с Каином. В руках он держал коричневую записную книжку и карандаш, а одет был так, будто хотел направиться прямиком в офис, но на пол пути передумал (голубая рубашка была выпущена из брюк и расстёгнута на несколько пуговиц, а рукава закатаны до локтя).       - Да. Решил доделать некоторые дела. А ты откуда возвращаешься почти в ночи? – растянул в доброжелательном оскале тонкие губы шатен.       - Я… - только открыл рот Кай, как его тут же перебили и ему пришлось демонстративно закрыть рот обратно.       - Тебя не было в "Банши", - изрек мужчина и вопросительно уставился на брата.       Да, этот недовольный джентльмен приходился Каину братом. Однако они с Каем если и были похожи, то только формой губ и глазами, да и то, второй гангстер обладал более светлой радужкой (и если у Кая были скорее зеленые глаза, то у его брата - ближе к серым. Да и разрез глаз был круглой формы, а у Каина миндалевидной). Грегори, а именно так звали мужчину, имел угловатый подбородок, волевые скулы и нос намного шире. Проще говоря, Кай пошел больше в мать, а его братец – в отца.       Кай еле заметно закатил глаза и, натянув доброжелательный оскал, выдохнул:       - Верно. Я изначально хотел заглянуть туда, но потом меня потянуло на прекрасное…       - Прекрасное? – поморщился мужчина.       - Да, я решил сходить на оперу. В главном зале как раз показывали «Парсифаль». Однако, по итогу посещение театра меня расстроило. Состав актёров оказался неудачным. Поэтому, после я решил посетить «Pelliculatio», чтобы хоть немного поднять себе настроение, - легко выдохнул молодой бандит.       - Соболезную, - с долей иронии протянул Грегори. - Ты был один?       - Да… А с чего вообще все эти расспросы? В чем дело? – с неким удивлением изрек зеленоглазый и даже сделал несколько шагов в сторону брата.       - Митч спрашивал про тебя. Он беспокоился, что ваш последний разговор прошёл не слишком гладко. Да и сегодня возникли кое-какие проблемы. Брат явно не в духе, - пояснил Грег, с интересом вглядываясь Каину в лицо и в попытках понять – врет брат или нет.       - Мы вроде утрясли все волнующие нас моменты. С чего такое недоверие? – с явным раздражением протянул зеленоглазый.       - По всей видимости, он беспокоится о тебе.       - Угу, именно обо мне, а не о собственных планах.       - В любом случае, тебе стоит утром поговорить с ним, - настоятельно посоветовал шатен и отложил блокнот и карандаш на небольшой столик.       - Боже... Ладушки. А пока я бы хотел принять ванну, если никто не против, конечно, и мне не нужно брать на это письменное разрешение от брата, - саркастично изрек Кай и хотел уже развернуться.       - Я тоже обеспокоен, - чуть тише проговорил Грегори, что заставило Каина притормозить.       - Какие все последнее время беспокойные, - устало выдохнул он. - Возможно, стоит начать добавлять валерьяну в чай? Или попробовать дыхательные практики? А то так и психоз не за горами.       - Никакой речи о психозе бы не было, если бы…       - Если бы мы были нормальной семьей, а не кучкой маньяков! – не выдержав, эмоционально воскликнул Каин. И если учесть темперамент молодого гангстера, то он ещё очень даже неплохо держался.       - Так вот кто мы для тебя? - изрёк стальной голос сверху. Кай еле заметно вздрогнул и повернулся в сторону говорящего. По глазам молодого мужчины отчётливо было видно, что он очень жалеет о сказанном, а ещё также явно там читалась тревога. Грегори тоже стал выглядеть встревоженным и даже сделал несколько шагов в сторону брата, тем самым будто пытаясь уравновесить силы сторон.       С лестницы в залу спустился высокий и подтянутый мужчина, с тщательно уложенными темно каштановыми волосами в стиле 50-ых, с аккуратным ровным носом и выдающимся подбородком, с небольшими, но несмотря на это выразительными карими глазами и одетый в темные брюки и чёрную водолазку. На удивление, старший брат даже больше походил на Кая, чем Грегори, который был взрослее его лишь на год.       - Я не это имел ввиду, ты же знаешь. К тому же, отрицать некоторые факты тоже не стоит… Я… - выставив руки, затараторил зеленоглазый вглядываюсь то в надвигающуюся угрозу, то в Грегори, который всем своим видом пытался подать всевозможные знаки, чтобы Каин замолчал.       - Ты только что назвал свою семью, которая оберегает тебя и защищает, маньяками. Вот что ты имел ввиду, - мужчина навис над братьями словно древняя статуя Командора, желающая возмездия. - А если бы матушка это услышала? Ты подумал об этом? Ее бы это весьма и весьма расстроило, ведь это бы означало, что именно она виновата в том, что вырастила… Ещё раз кого?       - Митч, я… Сожалею о сказанном. Это было образное выражение, - оправдывался зеленоглазый, вжимаясь в плечи.       - Да неужели? А вот мне показалось, что это было весьма четкое определение, - холодно изрек Митчелл. С одной стороны, голос мужчины не выражал явной агрессии и был мелодичным, словно у врача психотерапевта или лектора, а с другой, прислушавшись, можно было уловить стальную нотку, которая вонзалась в сознание слушавших не хуже острого ножа.       - Митчелл, он же извинился. Давай… - начал защищать брата Грегори.       - Вы оба знаете, что я могу закрыть глаза на многое. Но! Я не потерплю, чтобы хоть кто-то говорил нечто оскорбительное в сторону семьи. Особенно от ее ближайшего окружения, - чуть повысил тон старший, от чего Грегори виновато опустил глаза в пол, а Кай и вовсе зажмурился. - Будьте любезны, сделайте так, чтобы мне не приходилось это напоминать.       - Хорошо, прости… - приоткрыв глаза, сжато выдавил Каин.       - Вот и славно, - сменил гнев на милость Митчелл. - А теперь, предлагаю всем отправиться спать, а завтра - мы ещё поговорим с тобой, Гри, - добавил мужчина, перед тем как направиться в сторону лестницы. Гри, или Гриир – было первым и настоящим именем Кая. Брат всегда использовал его, если хотел показать важность беседы. Имя же Каин гангстер выбрал сам, для того, чтобы использовать при знакомствах или бронировании чего-либо. Однако со временем это имя так прилипло к парню, что его начали использовать и члены семьи и в итоге стало вторым именем.       Как только старший брат скрылся из виду, зеленоглазый облегченно выдохнул и потёр двумя пальцами уставшие глаза. Тревога тоже постепенно начала отступать.       - Боги, будто мне снова десять. Конечно-конечно, мы не маньяки и не психопаты, - еле слышно пробормотал он, - совсем нет.       - Ты что специально? - недовольно шикнул Грегори, нарочно больно схватив брата за плечо и развернув к себе лицом. - Тебе жить надоело?       - Я всего-то отметил то, что в нормальной семье за грубые и нетактичные выражения просто отчитывают, а не угрожают расправой, - поморщившись, также тихо проговорил Кай.       - А выглядит это все так, будто ты провоцируешь! - продолжал гневно шептать брюнет. - Знаешь, почему ты часто жмуришься и глаза закрываешь, когда на тебя орут? Потому что ты не умеешь держать язык за зубами и слишком часто получал за это по морде. Но вот рефлекс, черт побери, на это выработался, а вот мозг никак не может понять, что возможно стоит просто перестать дерзить. Чего ты добиваешься?       - Возможно, правосудия, - как-то горько усмехнулся зеленоглазый.       - Ага, поговоришь об этом в верховном суде, когда тебя будут приговаривать к пожизненному! – проворчал Грег, отпустив плечо брата.       - Хах, я думаю, если подобное случится, то мы всей семьей сможем поговорить об этом. Будет такой бо-о-о-о-льшой судебный процесс, - хохотнул Гри, коварно оскалившись.       - Да пошёл ты! Прекрати паясничать! – глухо рявкнул Грегори, сдерживаясь, чтобы не толкнуть брата.       - А ты прекрати свои нравоучения, мне казалось у нас одного такого «учителя» хватает, - проговорил Кай и посмотрел вверх, намекая на старшего.       - Тебе еще повезло, что Тодд спит, а то если бы он это услышал, то ты бы завтра ходил красивый – с подбитым фиолетовым глазом, - шикнул Грег.       - Ох, действительно было бы очень красиво! Фиолетовый всегда подходил под цвет моих глаз, - иронично изрек Кай.       - Ты доиграешься.       - Странно подобное слышать от любителей всевозможных игр, - протянул зеленоглазый, а затем устало добавил:       - Может уже пойдем спать? А то вскоре я прилягу прямо здесь.       Брат еще раз недовольно посмотрел Каю в глаза, пытаясь тем самым донести одну простую мысль "не нарывайся". Но достаточно быстро сдался, тяжело вздохнув:       - Да, пошли. Но тебе все же стоит чаще следить за тем, что ты говоришь.       - Да-да, я понял, - монотонно покачал головой Гриир и начал подниматься, стараясь как можно быстрее закончить этот уже наскучивший разговор. Брат кивнул и тоже последовал его примеру.       Когда они поднялись на второй этаж, Грег остановился, а Кай неспешно двинулся по коридору в сторону своей комнаты, попутно проводя ладонью по шероховатой стене, будто таким образом ориентируя себя в полумраке. Грегори так и остался стоять на месте, рассматривая действия брата и оживился лишь тогда, когда тот дошёл до своей двери и обернулся на него.       - Ты точно не хочешь мне ничего рассказать? - тихо, но настойчиво поинтересовался Грег. Кай устало улыбнулся и выдохнул как можно вежливее и даже приторно:       - Хороших снов. До завтра.       Распрощавшись с братом, Каин поспешил зайти в комнату и закрыть за собой дверь, так и не дождавшись ответа.       Когда молодой мужчина затворил дверь, сдвинув задвижку, он очутился практически в полной темноте. Тусклый фонарь за окном освещал пол и кусок кресла лишь тонкой полоской. Пока Гриир пытался нашаришь включатель напольной лампы в углу, послышался шорох, который затем превратился в протяжное и глухое «мя». Наконец Кай нажал на кнопку и повернулся в сторону звука: к нему бежала большая, белая и пушистая персидская кошка.       - Жозефина! Я разбудил тебя, моя королева? - ласково протянул мужчина, опустившись на корточки и протянув руки к животному. Кошка, подбежав, начала ластиться и громко мурлыкать, по всей вероятности, требуя больше извинений.       - Иди ко мне, мое шерстяное облачко, - просюсюкал гангстер и взял животное на руки (однако, из-за того, что облачко обладало не только повышенной лохматость, но и весом - поднять его получилось с небольшой заминкой).       - Как спалось? Как прошел ужин? – продолжал нежничать Кай, на что кошка вторила ему хриплым мяуканьем, - Ты все съела, да?       Зеленоглазый широко улыбнулся и уселся вместе с Жозефиной в кресло, продолжив ее гладить. Кошка же продолжала довольно урчать.       - У меня тоже сегодня был очень насыщенный день, - поделился он, посадив кошку на колени.       - Мяв, - поддержала разговор Жозефина и принялась топтаться у бандита на животе. Каин с обожанием оглядел животинку и почесал ей за ухом. Казалось, именно сейчас стоило просто взять и расслабиться, но где-то на подсознании зеленоглазый ощущал какое-то беспокойство. «Интересно, если все вскроется меня просто лишат наследства или убьют?» - пронеслось в голове Кая и тот болезненно поморщился. Ведь он ни капли не шутил, когда говорил Харви, что его семья предпочтет его мертвым, нежели арестованным. Члены семьи может и требовали повышенного уважения к самому этому понятию "семья", но это совсем не означало, что ради спасения бизнеса и его репутации, они не готовы вычеркнуть кого-то из списка родственников.       Еще немного повозившись с животным парень бессильно откинулся в кресле, решив, что немного передохнёт, а затем отправится в ванну. Машинально он полез в карман и достал телефон. Сначала он хотел положить его рядом, на небольшой чайный столик у кресла, но в последнюю минуту передумал и, включив его, уставился на экран: последнее сообщение было отправлено вечером некому «Х». Кай с силой вздохнул через нос и крепче сжал телефон в руке.       - Боже, пожалуйста, пусть он не поведет себя как идиот. Как же все это может погано закончиться, - тихо пробормотал Каин, прикрыв уставшие глаза. I Need Some - Sleep Schanta