По облакам

Утро на Олухе было живописным. Не сомкнувший за всю ночь глаз Иккинг смотрел на окрашенное розовым рассветное небо, что придавало месту, куда он попал, небывалую романтику. Что не говорить, но всадник любил такие живописные пейзажи и, наверное, умей он писать картины, то обязательно бы зарисовал весь облик деревни, которую он видит так рано утром. Между домами ещё гуляет прозрачный туман, откуда-то с ферм доносятся крики петухов, солнце ещё едва-едва показалось на небе, а луна, кажется, за сутки и не исчезнет. Прекрасную тишину, что стояла среди деревянных построек, не смог нарушить даже громкий и протяжный звук трубы, оповещавший о том, что солнечный часы в центре деревни показывают почти шесть утра. Снизу, прямо под ногами гостя, доски чуть затряслись, а вскоре торопливые шаги и негромкий разговор хозяев дома раздался где-то около ступенек наверх. Шатен, движимый любопытством, выглянул вниз, встретившись взглядом с Валкой. — Доброе утро, Иккинг, — жена вождя тепло улыбнулась гостю, приглашая его за стол. Парнишка немного потоптался на месте, после чего как-то неловко улыбнулся и поспешил вниз. — Доброе утро, Валка, Стоик, — заметив и вождя, он даже невольно сжался, словно что-то натворил, и сейчас его за это начнут корить. — Как вам.. Спалось? Стоик смеялся в ответ на вопрос Иккинга басом, который, казалось, было слышно по всей деревне. Валка тоже присоединилась, хотя её голос был значительно мелодичней и приятней на слух, а вот всадник совершенно не понимал, почему эти двое смеются. — Ох, насмешил же ты меня, Иккинг! — вождь даже положил ладонь куда-то на грудь, к сердцу, чтобы показать всю серьезность своего отношения к ситуации. — Конечно же прекрасно спалось. А тебе? Выспался ли ты перед первой тренировкой? — он несколько испытующе посмотрел на Иккинга, отчего последний даже нервно сглотнул, сделав шаг назад и быстро обдумывая ответ. Не признаваться же ему, что полночи он провёл в кузне, а оставшуюся часть времени не спал. — Не смущай его такими вопросами, дорогой, — Валка аккуратно толкнула мужа в бок, едва заметно подмигнув чужестранцу. — Уверена, что наш уважаемый гость ко всему готов. — Да-да, так и есть! — тут же подхватил Иккинг, уверенно закивав. — Бить драконов, такая... Большая честь, — кажется, слова он подбирал на ходу и максимально быстро. Только если женщина ещё как-то улавливала нервозность и какой-то ужас в голосе шатена, то её муж совсем этого не замечал. — Потому... Я, наверное, пойду, подготовлюсь.. Да? Прежде чем ему успели сказать что-то против, Иккинг выскочил на улицу, вдохнув свежий утренний воздух. Тот самый прозрачный туман скользил, словно тысяча змей, у ног, а под солнцем, что понемногу выходило из-за далёкого морского горизонта, становился ещё более и более незаметным. Мимо уже проходили викинги, приветствуя друг друга и спеша на свои рабочие места. Это утреннее движение даже как-то заряжало хорошим настроением и самого всадника, потому, даже что-то свистя себе под нос, он шёл в сторону арены. По дороге он встретил Рыбьенога – викинг казался воодушевленным. — О, привет, Рыбьеног. Есть какие-нибудь новости? — наездник чуть сощурился, вглядываясь в круглое лицо друга и чуть посмеиваясь. Какие новости за всего-то одну ночь? — Хе-хе, только те, что Сморкала все ещё пытается уговорить Астрид выйти за него после выпускного экзамена, — Рыбьеног был определенно выше Иккинга, но с короткими ногами, отчего было слышно, как подошва все время скользит по каменным дорогам деревни. — Мне кажется, что ему ничего не светит, — тактично проговорил шатен, хотя такая весть была в какой-то степени интересной. Рыбьеног сказал "все ещё", а значит это длится уже много-много времени. Арена также ни капельки не изменилась за одну ночь: все тот же купол из цепей, те же до неправильности ровные круглые стены, те же двери из темного дерева с драконами за ними. Иккинг внимательно вслушивался, словно стараясь по одному рыку уловить, кто же спрятан за высокими дверьми и сложными механизмами. Вчера он видел, как из клетки выскочил змеевик. Опытным глазом, конечно же, шатен заметил, что дракон уже ранен и, что становилось самым отвратным, измотан и подготовлен к тренировкам с самого начала. Иккинг сомневался, что юнцы заметили и без того раненные крылья дракона. Он считал это зверством, но, к сожалению, лишь он один. — О, гость явился на тренировку, — тон, которым говорил только что зашедший на арену человек, был слишком неприятный на слух, но всадник даже не поморщился. Он обернулся на зашедшего на арену, как оно было понятно, Сморкалу и лишь приподнял брови, словно удивляясь его присутствию здесь. — Что, думаешь, что дракон тебя не сожрет? Хотя тут даже съедать нечего, — почему-то Сморкала считал себя остроумным, но, кажется, никому больше его шутки были неинтересны. Ребята, что вчера чуть не оказались поджаренными драконом, тоже потихоньку заходили на арену. Последней зашла Астрид; она хмуро смотрела на всех, кто её окружал, перекинулась парочкой слов с Забиякой – девчонка казалась слишком счастливой, чтобы сегодня спорить с братом, после чего коротко поздоровалась с Рыбьеногом и Иккингом. — А чего она такая недовольная сегодня? — шёпотом спросил шатен у паренька рядом. Рыбьеног, что до этого что-то листал в личном блокноте, вздрогнул и обернулся на чужестранца. — А, Астрид, она всегда хмурая по утрам, — он уверенно закивал в подтверждение своих слов, словно то не было открытием для кого-то. — Не заметил? В ответ всадник лишь пожал плечами, отойдя от толстого викинга в сторону оружия, что неправильными кучами валялось на каменной земле. Мечи, булавы, секиры и всевозможные топоры, отчего-то ржавые и изрезанные огромными и долгими битвами. Каждый из предметов, что чувствовалось, имел свою историю и легенду. Иккинг не являлся любителем подобных боев, но услышать, что означает каждый рубец на лезвии мечей, которых здесь было меньше всего, он хотел. — Да здравствует наш класс, — голос Плеваки звучал расслаблено и довольно. Наверное, только пришёл с завтрака – вместо крюка было вертело с остатками курицы на нем. — Сегодня мы работаем над ещё одним приемом. Называется оглушением. Иккинг, расскажешь о нем что-нибудь? Абсолютно все уставились с нескрываемым интересом на новенького на арене. Признаться, но он совсем не понимал, почему люди неожиданно сочли, что он является знатоком в драконо-убийственных делах, но это никого не интересовало. — Чтобы сбить дракона с толку, необходимо долго и упорно бить друг о друга два предмета, — медленно, недоверчиво проговорил шатен, смотря на наставника с явным недовольством. Тот все ещё выглядел донельзя расслабленным и спокойным, что раздражало чуть больше. И стоял он около открывающего дверь механизма. — Абсолютно верно. Итак, сегодняшний наш гость... — он нажал на рычаг, после раздался противный скрип и скрежет, а далее открылась дверь, из-за который вылетел исполин, — ...громмель! И ваша задача – сбить его с толку. Сколько у громмеля залпов? — Пять? — Сморкала отвечал вопросом на вопрос. — Нет, шесть! — тут же откликнулся Рыбьеног, прячась за щитом, что схватил, едва дракона выпустили на арену. — Правильно, шесть. По одному на каждого. Иккинг услышал в словах Плеваки почти что смертный приговор. Воспоминания о неудавшейся вчера тренировке с утра, а после и вечера в овраге с Беззубиком и Грозокрылом отвлекали от творящегося перед глазами. Так он и пропустил, как из игры выбыли близнецы и вот-вот выпадает Сморкала. — Бейте оружием по щитам, это собьёт его с толку! — выкрикнула Астрид, крепко держа древко секиры в руках. Она выглядела воинственно, и Иккинг не сомневался в том, что будь она чуть опытнее, то обязательно бы снесла этому дракону голову. Вчерашняя отвага Хофферсон на поле была безукоризненна. — Вы глухие или да?! Рыбьеног, испугавшись, начал быть своей булавой по защите. Руки паренька дрожали, отчего удар не всегда приходился по железу, а иногда попадал на дерево, отчего на каменный пол падали щепки, на коже оставались занозы, а ногти настолько плотно держали кожаный ремень щита, что белели и немели кончики пальцев. Бил по щиту и Иккинг, только он держал в руках меч. Недлинное, несколько покорёженное, явно не раз использовавшееся в бою оружие как влитое попало в руки всаднику. Ранее с мечами ему приходилось встречаться лишь в кузницах других островов, теперь же он держал этот предмет в руках, видя своё смутное и темное отражение в блеске лезвия. Громмель начал летать ещё медленнее, чем до этого. Он все время тряс головой, стараясь отогнать мешающиеся звуки и вновь сосредоточиться на своей цели. Сбитые им викинги уже хотели взять в руки мечи и топоры, но Плевака их тактично остановил словами о том, что думать надо было раньше. Дракон завертелся на месте, сбивая тяжелым хвостом с ног Рыбьенога, что тогда стоял к нему спиной, а после полетел на Астрид. Иккингу показалось, что он полетел к своей смерти – глаза Астрид воинственно горели. Девушка перехватила секиру поудобнее, откинув щит в сторону. Очередной громкий удар стальной оправы о камень болезненно сказался на драконе – тот издал жалобный рык, прося это закончить. Воительница, сделала несколько резвых шагов вперёд, подпрыгнула, когда хвост громмеля оказался слишком близко, сделала кувырок, чтобы оказаться с другого боку и занесла секиру. Сегодня этот смертельный танец оказался значительно успешнее, чем в прошлый раз, но все равно что-то шло не так. Ещё два шага, Астрид наконец открыла до этого закрытые глаза и яростно посмотрела на лежащего рядом с ней дракона, а также стоящего и улыбающегося Иккинга. — Да кто ты такой?! — лезвие секиры оказалось в опасной близости с шеей гостя, но блондинка быстро опомнилась, убрав оружие и поправив мешающуюся чёлку. — Точнее.. Как ты это сделал? — Потом узнаешь, — протянул Плевака, потянувшись и выходя на арену. Затолкав вместе со Сморкалой дракона в клетку, а после заперев и двери, он обернулся к новобранцам. — Завтра передышка от драконов. Будем повторять приемы фехтования и ближнего боя. Потому советую заточить свои мечи и топоры. Ну, а у тебя, малой, появилась работа, — он неоднозначно посмотрел в сторону Иккинга. Однако, никогда до этого всадник еще не был тому рад, что его гонят в кузницу. Жар печи, дым жаровни, раскалённой железо, нескончаемые чертежи, грязь и копоть – это все ещё одна стихия Иккинга, без которой он не мог жить.