По облакам

Кузница на Олухе была не просто маленьким раем, она была прекрасным изображением какой-то части своего особого мира. Иккинг предпочитал жить именно в этом мире, где всем заправляли расплавленная сталь, копоть и жар. Среди всего этого он был почти что у себя дома и, наверное, будь у него кузница в логове драконов, то он был бы счастлив. Плевака сейчас, почему-то, решил сбросить всю работу на гостя. Жители деревни все ещё с некоторым опасением смотрели на Иккинга, но тот, кажется, даже не нервничал по этому поводу. Первые мечи, которые выглядели чуть лучше, чем предложенные в академии, положили на стойку уже после полудня. — Заточи. И так, чтобы потом драконья голова отрубалась словно масло! — викинг, выглядел заинтересованным и слегка восторженным, смотря на юного кузнеца. Всадник внимательно осмотрел оружие, выискивая что конкретно ему необходимо сделать, чтобы меч наконец приобрёл приличный вид. А дальше, наверное, шатен уже и не обращал внимания на собравшуюся около окна выдачи толпу, что смотрела, как спокойно и уверенно работал Иккинг, словно он держал инструменты в руках с рождения. За все это время он успел отметить несколько важных деталей об этом месте, и первой было то, что кузница требовала перестройки: старая печь смотрелась как-то жалко, та комнатенка, что ему выделили под кабинет, медленно разлеталась на щепки, да и на стены кузницы было жалко смотреть. Почему-то Иккинг с тоской понимал, что эта деревня смотрится какой-то старой и разваливающейся, словно жители уже и забыли о необходимости постоянно отстраивать все заново. Крыши многих домов пускай и были новыми, но не более; лишь пара-тройка домов выглядели совсем новыми. — Ваш меч, — в мутной стали оружия Иккинг не видел своего отражения, но ему было не до этого. Смотреть на обрадованную реакцию обычного жителя Олуха было невероятно приятно. Прочие зрители не удержались и зааплодировали. — А гость то умел, — кто-то выкрикнул из середины толпы. — Гляньте, как меч заточил; Плевака так не умеет, — иронично раздалось справа. — Но я в хорошем смысле, ага. — А мне поможешь? — Иккинг неуверенно смотрел на то, как оружие быстро превращается в огромную пирамиду, из которой вытащи один топор – и она развалится. — Да-давайте по очереди, — замахал руками всадник. — Вот вы, что там у вас? — Семейный топор! — торжественно заявил мужчина, поднимая оружие в воздух. Иккинг был безусловным ценителем прекрасного, потому не отметить, насколько же оружие было красивым, не мог. Вырезанные символы на древке, рассказывающие о какой-то истории, очевидно – истории дома. Он внимательно осмотрел предмет, чуть улыбаясь. — Его сейчас и заточим, — он провёл шершавыми пальцами по стали, почти что слыша, как воздух свистит, когда он неаккуратно поднимает его вверх и снова опускает. Время за работой проносится непривычно незаметно, и когда последняя булава уже блестит от чистоты, Иккинг понимает, что время близится к ночи. Солнечные часы, на которые выходят окна кузницы, показывают без пяти часов полночь, и гость неожиданно вспоминает, что хотел ещё посетить Беззубика. И подумать над тем, что там у него с хвостом. Чертёж, который он закончил ещё ночью, был спрятан где-то в выделенной ему комнате, и шатен искренне надеялся, что Стоик и Валка достаточно хорошо воспитаны, чтобы не рыться в чужих вещах. Если в деревне доски и камни переливались почти что золотом на солнце, то лес, куда зашёл всадник, наоборот. Чем глубже он шёл, тем сильнее сгущались деревья. Бледно-зеленые листья, шелестя, то опускались, то поднимались; где-то в травах юркнула змея за так неаккуратно пробегающей мышью. Когда Иккинг заходил сюда впервые, то это место казалось более дружелюбным. Сейчас же, как ему казалось, он попал в абсолютно другое место. Камни и деревья впредь его не пропускали, а по ногам опасными волнами поплавал туман. Лес был столь густым, что над головой не было видно ни солнца, ни туч, ни неба. Ели в перемешку с осинами и рябинами опасно сплетали ветви, создавая слишком плотный и тёмный потолок. Сбоку послышалось еле заметное журчание, и в итоге Иккинг наткнулся на какой-то грязный ручеёк. Тот медленно тёк куда-то в даль, в сторону обрыва, падая прямиком в огромный океан. Иккинг никогда не считал любопытство пороком, но отчего-то страх за себя был сильнее. Он сомневался, что сможет найти выход из этого места, если пойдёт вниз по ручью. Лес не хотел выпускать бредущего по своим землям гостя, окутывая его в густой, словно молоко, туман. Обнаружил себя Иккинг около оврага, где находились Беззубик и Грозокрылом лишь спустя долгие-долгие скитания. Он осторожно перепрыгивал с камня на камень, смотря, как камешки медленно катятся вниз и ударяются о землю. Драконы, обладающие в несколько раз более хорошим слухом, нежели люди, дёрнулись на звук. В отличии от спокойного и гордого Грозокрыла, страх Беззубика за хозяина был сильнее. Тот вмиг оказался около камней, по которым спускался Иккинг, прыгая вокруг, и беспокойно царапал когтями скалы. Когда шатен, наконец, спрыгнул на землю, что больше напоминала песок около моря, то драконы окружили парня. — Я в порядке, в порядке, — он невесомо провёл ладонью по чешуе сначала штормореза, а потом и фурии. Беззубик, тем не менее, отходить от брата отказался. — Как твой хвост, приятель? Дракон с некоторой, как показалось Иккингу, нервозностью показал закрылок, все так же недоверчиво принюхиваясь и пытаясь понять, что случилось. Грозокрыл лишь как-то по-драконьи вздохнул, коротко объясняя, что он мог бы попробовать его отсюда унести, но это слишком опасно и далеко. — Я понимаю, брат, это непривычно, — Иккинг понял, как сильно скучал по своему дракону. — Но у меня есть идея, как можно все исправить. Только дай мне немного времени и, прошу, не убегай отсюда. Беззубик недоуменно посмотрел на приятеля, а после осмотрелся, словно пытаясь понять, что задумал тот. — Я сомневаюсь, что хвост удастся отрастить обратно, — пояснил шатен. — Но я могу попытаться сделать закрылок из ткани или чего-то подобного. Здешние жители дали мне возможность пользоваться кузницей и всеми необходимыми материалами, — и, что-то обдумав, добавил: — У них есть драконья кожа. Грозокрыл, точно как человек, поморщился. — Я понимаю, Грозокрыл, но драконья кожа более плотная, чем ткань. Она прослужит дольше. Я сомневаюсь, что нам так скоро удастся куда-то улететь после возвращения к Смутьяну. Когда он возвращался обратно в деревню, отламывая ветки от деревьев и задумчиво крутя их в руках, он понимал, что задержаться тут придётся подольше. Жители Олуха, казалось, даже немного к нему привыкали и принимали, словно своего человека, но ещё полностью не доверяли. И это было проблемой, ведь все необходимые инструменты было все так же трудно достать.