***
Сэнхи шел по коридорам нижней палубы, сворачивая то направо, то налево. С Алмаром они давно уже разделились. Рассчитанный на многие тысячи пассажиров, «Алф'индор» в необитаемой своей части походил на заброшенный город-лабиринт: темнота или тусклое мерцание редких ламп, длинные местами пыльные коридоры, отсеки, то стерильно-пустые, то сплошь заваленные старыми ящиками с неизвестным содержимым. Чем дальше от главных палуб, тем становилось холоднее. Система жизнеобеспечения здесь работала крайнее экономно, изящные панели стен местами покрывала наледь. «Тут и замерзнуть недолго», – подумал Сэнхи и почти решил повернуть назад, но вздрогнул и остановился, уловив чье-то почти беззвучное дыхание. Тусклый даже для риханнсу свет позволял видеть лишь общие контуры предметов. Слабый фонарик вспыхнул и выхватил из тьмы угол ящика и серый край сделанной в репликаторе куртки. – Это ты, Н'Вэйд? Ну все, попался. Не вздумай дергаться. Вылезай медленно, так, чтобы я видел твои руки. Эвиэн промолчал, он сидел на полу, забившись в щель между стеной и контейнером и опустив голову. Бывший агент Тал Шияр не пытался ни бежать, ни сопротивляться и, казалось, впал в оцепенение, только прижатые к лицу ладони заметно подрагивали. – Вылезай оттуда, хватит уж сидеть, – буркнул раздосадованный Сэнхи, он слегка потянул агента Тал Шияр за плечо, но тот только съежился еще сильнее. – Вставай и иди за мной, а то замерзнешь насмерть. Тебя потеряли риов и мэник, транспортеры из-за тебя выключены. Если не держишься на ногах, я помогу... Сэнхи попытался отвести руки беглеца от лица и заметил обмотанную вокруг пальцев стальную цепочку. «Медальон Н'Вэйда-старшего, – понял он. – Тот самый, который Хирел подобрал в пустыне». Эвиэн приподнял голову, попытался сфокусировать взгляд на темном силуэте еретика, потом пробормотал что-то неразборчивое. – Повтори еще раз. – Цепочка порвалась. Не могу застегнуть... «Его просто не слушаются руки. Это из-за холода и из-за ритуала, который провела женщина-фаэссу. Парень нездоров, он сейчас и с пультом управления не справится». – Дай сюда эту вещь... – Сэнхи быстро нашел порванное звено, соединил его края, с силой сжал их пальцами и вернул медальон Н'Вэйду. – Надевай и уходим. Еще раз предупреждаю – без глупостей. – Я нашел беглеца, – передал он по связи. – Можно включить телепорт, и заберите нас отсюда, я не уверен, что сам отыщу дорогу. Сверкнуло. Тьма нижней палубы сменилась ровным сиянием ламп медицинского отсека. Н'Вэйд плохо держался на ногах, и Сэнхи толкнул его в сторону стула. – Этот парень чуть не замерз в самом дальнем отсеке. Наверное, уже стоял перед Великим Братом, когда я его нашел. Приказ выполнен, риов. – Мнекха [спасибо (ром.)]. Ты можешь идти. Уже на пороге солдат неуверенно оглянулся, но так и не задал вертевшийся на языке вопрос. Створки дверей с шипением сомкнулись за его спиной. – Итак, ты сбежал, – начал Л'Нар, обращаясь к поникшему на стуле Н'Вэйду. – Почему? – Хотел угнать челнок, вернуться к генералу М'Раву, выбрать момент, убить его и положить конец бесконечному обману и предательству. – Рха? [и что из того? (ром, иронически)]. Благородная идея, эрей'риов... но бесполезная. Ты не в состоянии управлять челноком, ты безоружен, едва держишься на ногах, генерал ни за что не поверит в «чудесное спасение», и уж, конечно, он не позволит себя убить. Ты захотел стать героем, а в результате обрек себя на гибель в неуправляемом челноке или, в худшем случае, на смерть в застенке Тал Шияр. – Да, я понимаю, что поступил глупо. – Ты не просто поступил глупо, ты нарушил мой приказ, пошел на поводу у собственных эмоций и создал опасную ситуацию на боевом корабле. «Алф'индор» велик, а команда его мала. Нам пришлось остановить все работы на борту и искать тебя несколько часов. – Юсэй, реккхаи... [простите, сэр (ром.)] – Прощаю, конечно, но на тебя будет наложено дисциплинарное взыскание. Ради первого случая – семь суток ареста. Постарайся, чтобы второй случай не наступил. – Забрать этого т'анн обратно на гауптвахту, реккхаи? – ухмыляясь, поинтересовался Хирел. – Зачем такие сложности? Арестуй эрей'риова вон на ту койку. Он болен и останется лежать в лазарете. Пускай Руанак держит дверь на замке. Урсула наблюдала сценой, кусая губы, и расхохоталась только в коридоре. – Воистину это манипуляция, э'рче. Ты ведь никак его не наказал. – Наказал символически, для риханнха этого хватит. Больше Эвиэн не станет бегать по кораблю, опасаясь попасть на смех. Дисциплина обязательна для любого, будь он хоть трижды аристократ Империи. Еретики Хирела посмеются и забудут, по крайней мере, у них пропадет желание бить Н'Вэйда по любому поводу.***
– Это тебе, – сказал Сэнхи, протягивая Н'Вэйду стандартный рацион из репликатора в тонкой пластиковой упаковке. – Аккуратно, он разогревается при вскрытии. Эвиэн попытался сжать пальцы, понял, что крайние фаланги почти ничего не чувствуют, кое-как подцепил крышку ногтями, но не удержал, и пластик вперемешку с горячей жижей шлепнулся на пол. – Фвадх! – Я же предлагал тебя покормить, – укоризненно сказал Сэнхи, – но ты отказался. Сейчас этот хлам отправится в репликатор, а потом начнем вторую попытку. – Я буду есть сам. – Будешь, но, кажется, не сегодня. Или, может, с сотого раза. – Перестань его дразнить, – раздался из-за перегородки голос Руанака. – А вы, эрей'риов, не поправитесь, если будете голодать. – Да ладно... Я вовсе его не дразнил. Он просто слишком заносчивый, – буркнул Сэнхи, поднял смятую упаковку, сунул ее в утилизатор, ушел и через минуту вернулся с еще одним рационом, сам снял крышку, поставил коробку на стол и сел в стороне. На этот раз ложку удалось удержать. Эвиэн ел, не различая вкуса и сосредоточившись на том, чтобы не уронить ее. Сэнхи убрал пустую коробку и ушел, на этот раз воздержавшись от шуток. – Нужно стимулировать восстановление подвижности, эрей'риов, – сухо сообщил Руанак. – Вам придется снять рубашку. Я сделаю анестезию и введу иглы-электроды в нервные узлы. – Это точно необходимо? – А вы собираетесь остаться инвалидом? – Нет. – Тогда не спорьте с мэником. – Вы злы на меня, – мрачно констатировал Н'Вэйд, стаскивая тунику через голову. – Зол – мягко сказано. Я, как и вы, закончил академию и был эрей'риовом... пока ваш брат не обвинил меня в ереси и не уничтожил мою прежнюю жизнь. Но это не самое страшное. На ч'Морек'кха пришлось хоронить пациентов, которые умирали от дальних последствий пыток и от новых ран. Уже на «Алф'индоре» друзья Хирела продолжали умирать у меня на руках. Такое сложно простить, даже если просят. Но самое отвратительное – вы и не просили. – Я просто знал, что это бесполезно, – безучастно отозвался Эвиэн. – Как опытный мэник вы можете легко меня убить. Хотите – убейте, я не стану сопротивляться. – Вот еще! Я не такой хнаев [дерьмо (ром.)], чтобы вредить пациенту. Предпочитаю оставить подлые дела агентам М'Рава. – Тогда что мне делать? – Ложитесь на живот и не двигайтесь. Чтобы точно ввести иглы, мне понадобится твердая рука, не хочу доверять это дело автоматике. «Он может уколоть не туда, – подумал Эвиэн, рассматривая попавшее в поле зрения стекло лабораторного стола. – Может испытать на мне любую аппаратуру. Наверное, это справедливо». Кожи коснулась холодная жидкость анестетика. Вошедших в ткани игл Н'Вэйд уже не ощущал. – Больно? – через некоторое время спросил Руанак. – Нет. – Я настроил приборы на нужные частоты. Придется подождать около часа. – Мои руки восстановятся за час? – Как бы не так! Вы перестанете ронять посуду, но до полной реабилитации еще далеко, – Руанак появился в поле зрения, вытирая ладони салфеткой. – То, что с вами сделали в исследовательском дивизионе, интересно с медицинской точки зрения. Впереди час времени. Вы в состоянии рассказать подробности? – Воспоминания такие разрозненные... Кажется, меня помещали в какую-то машину, потом велели проглотить жидкость, сказали, что это лекарство. – И какой получился эффект? – Галлюцинации. Там была женщина-полукровка, которая применяла телепатию. – Где это происходило? – Я не помню. – Что вы ощутили в тот самый момент? – Сильную боль, в голову будто загнали раскаленный стержень. К счастью, это закончилось быстро. Части мозаики сложились, я понял, со мной сделал М'Рав, и потерял сознание. – Спасибо, что удовлетворили мое научное любопытство, но вы не ответили на один вопрос – зачем? Зачем все это сделали с вами? Такие техники применяют к врагам Империи, но для чего менять сознание офицера Тал Шияр? – Не знаю. Я почти сошел с ума, когда узнал о смерти брата, и искал мести, а генерал заверил, что небольшие модификации помогут. Разумеется, он лгал, и сильнее я не стал, но во всех переменах присутствовал какой-то смысл. Если они не служили благу Империи, значит, понадобились для чего-то еще. Руанак кивнул, подошел к приборам и немного повозился с настройкой. – Вы слишком доверчивы, эрей'риов. – Вероятно, но мне уже все равно. – Ирония в том, что я сам тоже слишком доверчив, потому что попался на уловку генерала, организованную через вашего брата. Что было дальше, не хочется даже вспоминать. Я был в аду, а потом стал никем – пустым местом, хотел умереть и не мог, а пришел в себя только на «Алф'индоре». В первые дни вздрагивал от каждого шороха и думал, что навсегда забыл свои навыки мэника. Потом немного успокоился, но до сих пор не знаю, что сделали с моим кланом. – Простите. – Вам сложно было сказать это сразу же? – Меня непрерывно били, я плохо соображал. – У Сэнхи трикодер показывает следы от пятнадцати переломов. Снаружи их не видно, но отметины на костях остались навсегда. Отрезанное в Тал Шияр ухо Алмара я уже на «Алф'индоре» восстановил имитацией. Только наивная вера в некое подобие учения Сурака помешала им обоим убить вас еще на «Игнис». Позже вмешался Хэсмек, которого перед этим превратили в кусок мяса... Допустим, вы лично не трогали ни Сэнхи, ни Алмара, но Хэсмек был на «Игнис» в ваших руках и... – Руанак! – Ладно, лежите спокойно, я не собираюсь мстить, просто до сих пор не очень хорошо владею собой. Вы, кстати, навредили себе этим глупым побегом. – Какая разница! Лучше бы я умер! Н'Вэйд рванулся прочь, но Руанак, выказав изрядную силу, удержал его, придавил его к кушетке. – Тихо-тихо... если выдернете электроды, усилия пойдут насмарку. Сожалею, что расстроил вас, Эвиэн. Как частное лицо я могу злиться, но как мэник не имею на это права. Как только закончим со стимуляцией подвижности, я дам вам транквилизатор. Спите, сколько хотите, вас никто не потревожит. – ч'Ритаг, ч'Айос, ч'Хай'джи... – Что? – На этих планетах есть другие сосланные по делу о ереси. Поверьте, я не пытался скрывать, просто вспомнил не сразу. Расскажите риову Л'Нару. Этих риханнсу еще можно спасти. – Хорошо. Действие анестетика почти закончилось. Н'Вэйд хоть и глухо, но чувствовал, как мэник извлекает электроды. Потом холодный гипошприц коснулся предплечья.***
Этой ночью капитану «Алф'индора» снова снился Ворта Вор. Равнина, покрытая густой летней травой, уходила за горизонт. Свежий вечерний ветер принес легкий, безобидный запах дыма. В сумерках костер стал заметен, Л'Нар подошел ближе и присел возле огня. – Джолан тру, Деций. – Джолан тру, рхадхайс [дорогой друг (ром.)]. – Джолан тру, – произнес еще один знакомый голос. Н'Вэйд-старший пришел из сумерек и устроился у костра рядом. На этот раз он выглядел хотя и призрачным, но совершенно нормальным. – Ваш брат жив, – сказал Л'Нар. – Хэнн'йо, риов, вы спасли его, теперь я свободен и спокоен. Сумерки в Ворта Вор сменились ночью, яркие звезды рассыпались по черному небу, потом их заслонили кучевые облака. Л'Нар говорил и слушал во сне, но, очнувшись у себя на «Алф'индоре», так и не сумел вспомнить суть разговора. Кажется, поначалу умиротворенный Деций, позже пытался предупредить его, но о чем? Урсула спала. В роскошной каюте тихо шелестела вентиляция. Светящиеся часы показывали середину ночи. В этот миг тишину нарушил сигнал экстренного вызова с мостика.