Полет Алф'индора

(Планета ч'Рихан, известная людям как Ромул) Л'Нар всегда знал – космос молчит. Молчит не в переносном, таинственном смысле, а в самом что ни на есть прямом – мертвая пустота вакуума не передает звуков. Внутри корабля, разумеется, вибрировали двигатели, электромагнитные колебания превращались в слова приказов, гудела вентиляция, звенели и выли тяжелые дизрапторы, стучали солдатские сапоги, но извне сквозь обшивку линкора не проникало ни звука. Обитаемые планеты – совсем иное дело. Крошечные по сравнению с бесконечным космосом, они оставались свободными от его торжественного молчания, и густую атмосферу буквально пронизывали богатейшее разнообразие – плеск воды, шелест сухих трав, птичье пение, голоса бесчисленных риханнсу. В первую ночь на ч'Рихане капитан «Алф'индора» внезапно понял, что слышит море. Рев прибоя заглушали слои бетона и тонны земли, тем не менее, тончайший отзвук оставался и даже в отгороженном силовом поле пространстве создавал иллюзию открытого пространства. Под эти звуки Л'Нар уснул, но почему-то не видел снов, если не считать искаженных усталым сознанием событий прошлого дня. «Почему я заперт здесь? Я арестован? – раздался сквозь звуки прибоя его собственный голос». «О, нет, лишь задержаны до начала разбирательства. В какой-то мере, для вашей же безопасности», – ответил безупречно-вежливый голос субкоммандера Ниола. «Что это за место? Тюрьма?». «Нет, всего лишь закрытая от посторонних зона под зданием Сената». «Где сейчас М'Рав?». «Вам не следует этого знать. Вы не покинете закрытую зону и не увидите его вплоть до заседания Комиссии». «Почему?». «Дело об измене генерала Тал Шияр слишком серьезно, чтобы спорить». После этих слов Ниол-во-сне, попрощавшись, исчез, а Л'Нар очнулся, разбуженный негромким, но достаточно уверенным звуком чужих шагов. Ночную темноту рассеивала тусклая лампа на потолке отсека и зеленоватое сияние защитного поля. Темная фигура остановилась по другую сторону тончайшей, но непроницаемой преграды. Держался гость прямо, был одет не в мундир, а в свободную длинную одежду старейшины. Блики плясали на полуседой коротко стриженой голове и обрисовывали правильный и резкий, словно выточенный из мрамора профиль. – Кто здесь? – спросил едва очнувшийся Л'Нар. – Ах, это вы... Шаой кон, сенатор Аргелиан. Простите, я не могу приблизиться и не могу предложить вам кресло. Он встал с кровати, поправил мундир и шагнул к прозрачной силовой перегородке. – Оставьте лишние формальности. – Аргелиан махнул рукой. – Вы в порядке физически? Нет тошноты, слабости, галлюцинаций? – В полном порядке. Л'Нар не спросил, имеет ли сенатор в виду яд – намек и так выглядел недвусмысленным. – Что ж, охрана лояльна Империи, по крайней мере одной проблемой меньше... Аргелиан вплотную приблизился к силовому полю. Теперь отблески играли на залысинах высокого лба, множились бликами в холодных светло-серых глазах. – Я не стану зря тратить отчасти ваше, но, главным образом свое время – его слишком мало. Перейду к сути дела. Высшая комиссия ромуланского народа собирается обвинить генерала М'Рава в государственной измене. – Значит, справедливость восторжествует. – Не торопитесь ликовать. «Обвинить» не означает «осудить». Генерал богат, влиятелен, имеет заслуги и сторонников. В случае доказанной измены это его не спасет, но, если улики сомнительны – поможет добиться оправдания. Во втором случае противостояние М'Раву становится опасным... даже для меня. Для вас оно окажется смертельным. Поэтому, риов, я хочу узнать полную правду до того, как ее огласят публично. Увертки мне не нужны, осторожные ответы тоже. Это как раз тот случай, когда осторожность губительна, поэтому, прошу, просто говорите правду. Секта последователей Сурака действительно существует? – Да, реккхаи. – Она была создана самим М'Равом или М'Равом и фаэссу? – Я никогда не утверждал, что между разведкой ч'Фаэ и генералом существует какая-то связь. Это слишком даже по его бесчестным меркам. – Очень жаль, такая связь сильно помогла бы обвинению – Аргелиан выглядел слегка обескураженным . – Скажите, насколько вы сами погрязли в этой ереси? – Сенатор! Ваши подозрения оскорбительны. – Да бросьте! Здесь никого нет, системы слежения я отключил, я вам не враг, а, может быть, единственный союзник. Известно, что еретики с ч'Морек'кха относились к вам с уважением, граничащим с поклонением... – Это всего лишь уважение к капитану корабля. Я не имею никакого отношения к учению вулканофилов. – Но вы посещали ч'Морек'кха? – Один раз, когда собирал сведения об М'Раве. – Контактировали там с лидерами еретического движения? – Я тогда не подозревал об их существовании. – А позднее? – Позднее субмайор Н'Вэйд рассказал мне о создании подложной секты и о замыслах генерала. – Но вы не сообщили о своих подозрениях имперскому Сенату? – Я не мог, потому что являлся пленником ноимн сеха хви. Моя свобода была ограничена. – Эти ограничения не помешали вам бывать на территории Империи. – Один раз, с разрешения федералов. Я дал слово вернуться. – А вам не приходило в голову, что слово, данное террхасу, держать не обязательно?! – Приходило, реккхаи, – Л'Нар не сумел сдержать улыбку. – Приходило, и не раз. – Впрочем, кто владеет красной материей, тот и диктует условия, – продолжил он, ощущая, как секундная вспышка веселья меркнет, уничтоженная жестокими воспоминаниями последних месяцев. – В письменных показаниях вы утверждали, что потеряли красную материю на Кроносе. Расскажите подробнее, при каких обстоятельствах? – Мои специалисты сопровождали штурмовую группу хевам, которая с боем проникла на нижние уровни шахт. Руководителя ноимн сеха хви я оставил заложником на «Сибарисе». – Разумная мера. – Вероятно, но не самая честная по отношению к союзникам. Во всяком случае, он сбежал, а моих специалистов на Кроносе бывшие союзники нейтрализовали. – Убили? – Мне сказали, что только оглушили, но беспомощный риханнха в самом центре империи клингонов обречен. – Тогда почему выжили вы сами? – Меня пощадили из практических соображений – я представлял для ноимн сеха хви оперативный интерес. – Что вы им сказали на допросе? – Ничего. – С вами плохо обращались? – Они не сделали ничего такого, чего не сделал бы я сам с федералами при малейшей возможности. – Однако из-за вашей неподатливости к вам применили телепатию? – Да. – Очень интересно... мы, риханнсу,относимся к мелдингу с опаской, тем более к принудительному, и это мягко сказано. Каким образом на вас отразилась эта... связь? – Я был какое-то время парализован, сначала полностью, потом частично. – Сочувствую, но вы уверены, что не подверглись дополнительному внушению? Своего рода тонкой ментальной обработке? Поверьте, мой вопрос очень важен. – Я полностью отвечаю за свои поступки, и уверен, что мои мысли – только мои. – Хорошо, продолжим... Каким образом вы сбежали из плена? – Об этом написано в показаниях – мне удалось угнать «Алф'индор». Аргелиан кивнул. – Согласен, оставим эту тему, вижу, вы утомлены, а я очень занят, но необходимо прояснить еще кое-какие детали. Дело об измене М'Рава вовсе не такое простое, каким кажется на первый взгляд. Он отрицает большую часть обвинений, а для прочих фактов находит свои, совершенно иные объяснения. Вину за неудачу хитомерской операции он возлагает на вас, Л'Нар. Кроме того, он обвиняет вас в организации мятежа на ч'Морек'кха и сотрудничестве с ноимн сеха хви. – Сенатор! – Держите себя в руках. Вам я доверяю больше, чем М'Раву, но для высшей комиссии ромуланского народа вы оба лишь провалившие операцию офицеры, один повыше рангом, другой – пониже. У благородного Форума может возникнуть желание казнить вас обоих. Радуйтесь, что Империя не выдает своих граждан клингонам, как это делают бесчестные ллоанн'нар, в противном случае вам угрожала бы смерть на Рура Пенте. – Я не боюсь никакой судьбы, потому что следую пути чести – мнхеи сахэ. Не думаю, что ложь М'Рава способна повлиять на Комиссию. – Громкие слова... но точно ли ваша страсть ведет к победе? Вы член старшего дома Чайронсэла, а низвержения этой семьи добиваются многие. Закулисные интриги, безусловно, могут повлиять на Сенат, а через Сенат – на Комиссию. – Во имя Элементов! Чего вы требуете, дэйху? – устало спросил Л'Нар. – Хочу выиграть эту схватку, уничтожить М'Рава и спасти вас, но вы плохо помогаете мне, риов. – Если корень зла в моей принадлежности к Старшему Дому, то могу порадовать. Я вступил в повторный брак и больше не принадлежу к клану покойной жены. – Что?! – явно пораженный Аргелиан коротко хмыкнул. – И когда это вы успели-то? Надеюсь, ваша супруга не еретичка? – Нет, она террха из их Звездного Флота. – Мать сохрани! Я еще понимаю, зачем центурионы ловят женщин ллоанн'нар на подбитых кораблях Федерации, но отказываюсь понимать, как вы умудрились в такой короткий срок затащить в постель кого-то из ноимн сеха хви, да еще жениться на ней. – Дэйху! Осторожнее, это моя жена. – Я уже понял. Даже не знаю, чего больше в таком поступке – величайшей глупости или случайной удачи. Супруга-консорт без клана не будет играть в политике Империи никакой заметной роли. Вы возвращаетесь в клан родителей, лишаетесь возможности заключить союз через брак с каким-нибудь влиятельным Старшим Домом... Очень интересно. Даже сохранив свою жизнь, вы, вероятно, никогда уже не станете сенатором, зато враги Чайронсэла потеряют к делу М'Рава всякий интерес. – Пусть будет так. – Рад, что добился от вас хоть какой-то помощи, но она невелика. Вернемся к главному вопросу – нам необходимы существенные, весомые доказательства измены М'Рава. – Он создал поддельную еретическую секту. – Возможно, но свидетели – только еретики. – Он экспериментировал с сознанием подданных Империи. – Да, но свидетель только вы, а с вашим мозгом поработали в ноимн сеха хви. – Генерал вступил в союз с неизвестной нам расой, он называет их «элачи», и тайно платил за помощь жизнями риханнсу. – Уточните, как именно он платил... – Элачи использовали их тела в собственном, довольно отвратительном цикле размножения, – быстро ответил Л'Нар и заметил, как правильное лицо Аргелиана перекосила гримаса. – Мерзость. Вот это действительно очень серьезно, хотя, насколько я понимаю, М'Рав безудержный лжец, а вещественных доказательств у вас нет. – Все улики остались на ч'Ритаге и, скорее всего, уничтожены. – Благодарю за откровенность, наше время истекло. Я сделаю все возможное и прослежу, чтобы вам не подбросили яд. Остальное – как решит Великий Брат. Бедах, риов. – Бедах, дэйху. Как только Аргелиан ушел, Л'Нар без сил рухнул на полку. «Я сделал все возможное, – подумал он в холодном отчаянии. – Решительный бой с М'Равом случился слишком быстро, мы не успели подготовиться. Аргелиан не поинтересовался судьбой Айдена – он или не знает о нем, или ему все равно. На прямой вопрос я бы ответил ему правдиво, но естественная для меня правда чести, на посторонний взгляд выглядит как помощь врагу». Тусклый свет в камере медленно угасал. Эта искусственная ночь вызывала тоску. Силовое поле зловеще мерцало во тьме. – Да... у вас проблема, риов, – раздался из угла голос Кью, большая птица почти по-человечьи шагнула ближе и почистила кривым клювом перья. – Когда в в последний раз принимали пищу? – Не помню. – Вот именно, не помните, потому что позавчера. Вы голодали, и Аргелиан вообразил, что вы остерегаетесь отравления. – Сенатор ошибся. – Я вот все подумываю и прикидываю, – продолжил поддельный орел, – как мне разлечься с учетом обстоятельств? Может, предложить великий выбор – ваше личное спасение или спасение вашего друга из ноимн сеха хви? – А разве Айден сейчас в опасности? – Секрет, не скажу, передумал – орел, хотел рассмеяться, но вместо этого издал сдавленный клекот. – Впрочем, могу слегка утешить – генерал М'Рав все равно что покойник, даже в случае формального оправдания долго не протянет – яд в чаше, вызов на дуэль или подосланный убийца... в общем, скука, рутина, в такое будущее даже заглядывать не хочется. К сожалению, ваша собственная судьба, хоть и пооригинальнее будет, но не лучше. Вы родились слишком рано, риов, Империя не готова принимать такие поступки, а ведь лет через двести могли бы снискать популярность. – И что из этого следует? – Ничего. Вы или погибнете... или спасетесь, если генерал не сумеет утащить вас на дно. При любом варианте событий вы очень сомнительный ромуланец и в вашу честь не поставят памятник. – Мне не нужен памятник, и, если получится остановить М'Рава, я готов заплатить любую цену. – Тогда не волнуйтесь, дело сделано, вы уже остановили его, – проскрипел Кью, – Вы же сами сказали, что готовы заплатить любую цену. Зашуршали перья, птица спряталась в темноту и там затихла, а Л'Нар закрыл глаза, ощущая, как тоску сменяет странная смесь восторга и отчаяния. «Я победил и снова хочу жить, но смерть – вот названная бессмертным цена. Что ж, цена справедливая. Возможно, стоит не ждать, а уйти из жизни с честью. Оторванная от кровати заклепка, надрезы на венах, теплый поток крови, а потом долгий сон и пробуждение в Ворта Вор, где меня давно ждет Деций».

***

(Ромуланские космические территории, планета ч'Айос) Неказистую лачугу, вероятно, построили из остатков разбившегося челнока – в этом убеждал характерный тусклый металл стен и распорки по углам. Зеркало оказалось маленьким, маленьким, мутным и, возможно, сделанным без участия репликатора. Урсула ногтем отковырнула колпачок флакона, смазала левую бровь мыльной жидкостью, а потом тщательно сбрила ее острым десантным ножом. С правой бровью она проделала то же самое. Безбровое лицо показалось до странности чужим. «Саймон или Кристиан, в два счета сделали бы из меня истинную ромуланку, но они далеко, так придется обходиться собственными силами». Урсула вспомнила усталое лицо хирурга, его чуткие, осторожные пальцы, и стороной ладони, вытерла покрасневшие от бессонной ночи веки, потом аккуратно приклеила накладные брови, задрав их к вискам. – Неплохо, лххеи, – раздался за спиной голос внезапно вернувшегося Н'Вэйда, и этот голос заставил ее вздрогнуть. Субкоммандер кутался в гражданский клетчатый плащ, на широких плечах осел иней, принесенный мешок с вещами он аккуратно поставил в угол. – Неплохо, получилось, лххеи, – повторил Эвиэн, – по счастью, вы брюнетка, и теперь вас уже не примут за ллоанн'на, но могут заподозрить смешанную кровь. Не сочтите за плохую примету, но траурная татуировка на лбу усилила бы сходство с риханнха. Если хотите, я могу... – Она прочная? – Возьму самую слабую краску и сделаю минимальные проколы. – Хорошо, я готова сделать татуировку, но мне кажется, ты встревожен. – Скорее, в недоумении. На местном рынке я встретил Верелан Джо'рек. – Ту самую Верелан Джо'рек, ересиарха с ч'Морек'кха? – Да, именно ее, и у нас состоялся короткий разговор. Лххеи сбежала с «Алф'индора» тем же способом, что и мы, точнее, ее в последнюю минуту вывел Сэнхи. – Чего добивается эта Верелан? – Встретиться с вами. – Как она догадалась, что я жива? – Понятия не имею, как. Возможно, приняла это свое зелье, «врата грез». Не сказать, чтобы я им не доверял, но выдуманная моим несчастным братом квазивулканская ересь мне неприятна. – В добавок ты злишься на Сэнхи за его грубость? – Нет, и в любом случае, он спасал меня, как умел, вопрос в другом – вы, террха, готовы им довериться? – Задам встречный вопрос – довериться им имеет смысл? Н'Вэйд задумался. – Путешествуя в компании трех риханнсу, вы привлечете меньше внимания и вызовете меньшие подозрения, – ответил он наконец. – Измены можно не опасаться, за это я ручаюсь, Сэнхи очень предан риову, а у Верелан личные счеты с Тал Шияр. – Тогда приведи их сюда. – Если честно – они уже за дверью, остается только пригласить, – смущенно признался Н'Вэйд. Дверь заскрипела и медленно отворилась. В проем ворвался ледяной ветер, он принес пригоршню чистого снега, которая тут же растаяла, став мокрым пятном на полу. – … Джолан тру, – приветствовала Урсулу старая ромуланка, которая тоже куталась в длинный плащ, а ремень вместительной дорожной сумки перекинула через плечо. В своем бесформенном балахоне Верелан Джо'рек ничем не отличалась от простой колонистки ч'Айоса – собранные в пучок волосы под капюшоном, резкие надбровные дуги и замерзший кончик острого носа. Побег и риск разоблачения, казалось, не вызывали видимого беспокойства – старуха и впрямь умела подавлять эмоции, зато у ее спутника Сэнхи от бессильной ярости позеленели щеки. – Джолан тру, лххеи и тебе, Эвиэн, тоже привет, – буркнул он, как только вошел. – Сразу хочу сказать, что Алмара забрали, Хэсмека, Хирела и всех остальных. Пока братья колебались, можно ли сражаться с легионерами Сената, нас окружили со всех сторон. Тех, кто потянулся за дизрапторами, оглушили. Возможно, кого-то убили, я слышал выстрелы на машинной палубе. Теперь судьба риова неизвестна, а братья могут снова попасть в руки Тал Шияр. Не учение ли Сурака довело нас до этого? – Причина не в слабости учения Сурака, а всего лишь в силе наших врагов, – холодно ответила Верелан Джо'рек. – Помолчи, Сэнхи, мне нужно поговорить с лххеи Урсулой и лучше бы наедине, но тут только одна комната, так что просто посиди в стороне. Ересиарх откинула капюшон и поправила полуседые волосы. Острый уши, казалось, напряглись, лицо выражало одновременно решительность и досаду. – Надеюсь, вы достаточно хорошо понимаете язык риханнсу и особенности наших обычаев, лххеи, потому что сказанная мною правда может оказаться опасной. – Не сомневайтесь, я готова выслушать абсолютно все. – Вы, вероятно, удивлены той легкостью, с которой был захвачен «Алф'индор»? Не удивляйтесь – М'Рав использовал технологии вашего же ноимн сеха хви, скорее всего, трофейное устройство, которое позволяет перемещаться на длинные расстояния. – О, боже, у Айдена был экземпляр. – Его отобрали при аресте. Как риханнха я должна радоваться преимуществу, но как враг М'Рава очень надеюсь, что прибор сломается прежде, чем будет воспроизведен. – Это все, что вы собирались сообщить? – Нет, не все. Судьба риова, полагаю, вам не безразлична, но меня теперь волнует лишь участь моих братьев по вере. Я навела справки и узнала, что вашего супруга, как и М'Рава, отправили на ч'Рихан. Наши судьбы теперь связаны. Если Л'Нар сумеет оправдаться перед Сенатом, клан изгнанников с ч'Морек'кха тоже будет оправдан. Если же риова осудят вместе с М'Равом или вместо него... тогда Тал Шияр со всею яростью обрушится на моих несчастных братьев, а они и так тяжело пострадали во время гонений. – Чего вы ждете от меня? – Я предлагаю вам союз, свою помощь и план. Эвиэн утверждает что на ч'Хай'джи находится еще одна лаборатория М'Рава. Если посетить ее наиболее удачным способом, можно полностью доказать измену генерала, но я стара и не могу, как прежде, сражаться. Вы с Н'Вэйдом – можете. Дела в комиссии сената очень часто решают за одно заседание, но устраивать такие заседания не торопятся, пока не соберут все улики, так что у нас еще остается немного времени. – Времени осталось слишком мало. – Так воспользуйтесь дальним телепортом – вашим артефактом из ноимн сеха хви. Урсула оцепенела от неожиданности – план Верелан предстал перед ней во всей блестящей и жесткой простоте. – Четыре артефакта, – продолжила старуха, – вам, Н'Вэйду, мне и Сэнхи. – Я не прошу эти предметы навсегда, только на время. – Четыре экземпляра секретной разработки Маркуса в руки риханнсу? Мне не позволят, к тому же затраты энергии окажутся огромными! Проще попросить у тридцать первого отдела военную помощь для операции на ч'Хай'джи. – Нет. Больше никаких кораблей хевам на территории Рихана. Ваши соплеменники дерзки, неосторожны и бестолковы. Еще один пленник-человек в комнате допросов Тал Шияр, и всех моих братьев обвинят в государственной измене. – А я сама, значит, не в счет и не бестолкова? – Риханха'эйлхун, супруга ромуланца не в счет. Теперь вы тоже принадлежите Империи, хотите того или нет. Мне некогда уговаривать вас, лххеи, просто отвечайте – да или нет. – Да. – Тогда еще одна важная просьба – вам придется выпить «врата грез», айтэиру'ишэ – средство, которое порождает телепатию и усиливает ментальную связь, оно поможет так или иначе связаться с риовом и предупредить его. – Предупредить о чем? – Что помощь близка, что не следует торопился совершать ххоаст, иначе он убьет себя в безвыходной ситуации, как требуют обычаи нашего народа. – …........обычаи, сколько от них горя! – в сердцах выругалась Эш на языке Федерации, Н'Вэйд, кажется, понял суть, он чуть усмехнулся углом рта и тут же отвернулся с невозмутимо-вежливым видом. – Лучше использовать «врата грез» прямо сейчас, – с торжественно-суровым продолжила Верелан Джо'рек, – и помните – вы пьете нечто священное для моих братьев, хотя бы это вещество и разработали в исследовательском дивизионе. – Святость оной субстанции что-то меняет? – Ничего, но я затрудняюсь рассчитать дозировку для людей. Ради вашей безопасности ограничимся половинной дозой, так что используйте отпущенное время с пользой.

***

Снежная буря полчаса накрыла небо ч'Айоса полчаса назад. Поселок утонул в метели. Стены стены хижины поскрипывали под напором ветра, стремительно холодало, установка обогрева не помогала, и косяки уже покрылись инеем. Урсула задумчиво рассматривала стакан, с небольшим количеством прозрачной жидкости на дне. – Что вы думаете об этом, Эвиэн? – Затея с зельем мне не нравится, не нравится и то, что вы решили выпить это без помощи Джо'рек. – Лучше, если Джо'рек не увидит меня одурманенной, но видений не боюсь. Если это вещество создал исследовательский дивизион, мистики в нем не больше, чем в дизрапторе. – Будь эти «врата грез» настоящим стимулятором телепатии, их бы уже использовали в Империи повсеместно, но ничего подобного. , Джо'рек похитила недоработанный лабораторный образец. Кстати, а что мне предпринять, если вы, лххеи, не проснетесь? – Вылить на меня ведро ледяной воды. От этого проснется любой террха, кроме мертвого. Урсула двумя глотками осушила стакан и легла на узкую койку. На языке остался странный, ни на что не похожий, с металлическим оттенком вкус. Ничего не изменилось – ветер все так же напирал на тонкие стены дома, иней с дверных косяков уже перекинулся на стены. – Это не работает. Я не чувствую ничьих мыслей, тем более не верю в контакт на громадном расстоянии. Урсула попыталась поставить пустой стакан, и уронила его, тонко зазвенело стекло. Потолок качнулся, но не исчез, холод отступил, и тогда она опустила веки, сосредоточившись на звуках. Чуть свистел ветер, но уже не ледяной, а теплый, потом его заглушил шорох прибоя. Морской берег огибал бухту, горизонт слегка размыла дымка, пологие зеленоватые волны лизали песок непривычного, слишком белого для земли цвета. Пляж пустовал, если не считать знакомого силуэта. Л'Нар рассматривал воду и время от времени бросал в волны очередной плоский камешек. Урсула приблизилась и села на песок рядом. – И'ххау. – И'ххау, Урсула. Не ожидал снова встретить тебя в Ворта Вор. Страшная догадка заставила Эш вздрогнуть, но Л'Нар, ощутив ее настроение, со слабой улыбкой покачал головой. – Нет, я не мертв, всего лишь сплю в каком-то запертом помещении под зданием Сената. – Эти психи-риханнсу причинили тебе вред? – «Эти психи» – мой собственный народ, и'лив, и они не причинили мне вреда, но имперская политика – слишком сложная штука. Судьба одного ничего не значит, если на кону – интересы большинства. – Ты рассуждаешь будто высушенный запретами вулканец, что-то не слышу в голосе ромуланского задора. – Почему же? Моя мнхеи сахэ в полном порядке. Генералу теперь конец, а оставаться с тобой я клялся не вечно, а лишь до собственной смерти. «Ну вот и приехали, – в мрачном отчаянии подумала Урсула, набирая в горсти песок и глядя, как тонкие белые струйки утекают меж пальцев. – Моему э'рче плевать на все, главное, долг исполнен и Великий Брат доволен. Верелан-то права, а парни с Ромула – изрядные козлы. Федерация огромна... Федерация хочет добра... Я всегда верила в это, что мы знаем о ксенопсихологии? Мы ничего о ней не знаем. Мы ни с того, ни с чего вдруг решили, что другие расы похожи на людей, только обладают усиленной чертой характера. Вулканцы миролюбивы, ромуланцы несдержаны, клингоны великие воины... А потом случается очередное «дело о диверсии вулканца Сарека» или клингона Кора как щенка убивают мои коллеги, и устоявшиеся представления летят к черту. О чем я думаю... Боже мой, зачем я думаю вообще... Л'Нар за счет джемэин дочай ощущает мои мысли». – Ты сердишься, и'лив? Хочешь меня ударить? – Хочу в человеческом смысле надрать твои острые уши. – Мои уши всегда в твоем распоряжении. – Фу! Ты сейчас специально играешь смыслами и говоришь непристойности, чтобы увести разговор от главного, а я хочу знать, почему ты стремишься умереть? – Я не стремлюсь, о, нет, но, возможно, не останется выбора. Урсула вздохнула, разжала ладони и отшвырнула белый песок в воду, он мутным облачком лениво осел на дно. – Послушай меня, дорогой, и, пожалуйста, не перебивай. Человеческий век короток. По меркам террха я еще молода, но все равно умру раньше, чем ты достигнешь середины жизни. Это похоже на жизнь бабочки-однодневки, хотя, как вид, мы привыкли... Ты думаешь, именно поэтому у хевам нет чести? – Я ничего такого... – Погоди-погоди... Возможно, скоро мы оба умрем, так что выслушай до конца. У людей есть честь, просто ее правила выглядят иначе. Мы живет недолго, но культура настоящих террхасу запрещает суицид. – Я слышал об офицерах Звездного Флота, которые кончали с собой. – Быть может... Мы гибнем на войне, фазер в висок – такое иногда случается от безысходности или боли, но одно дело – пожертвовать собой ради друзей, другое – уйти, потому что боишься клеветы. Я знаю, что твои мотивы в деле М'Рава чисты, и ты сам знаешь, что я про это знаю. Хотя бы ради меня, побудь немного человеком. – Я не террха, и'лив. Давай, спокойно проведем это час в Ворта Вор, а потом расстанемся в этой жизни навсегда. Говорят, человеческая душа пластична, очень надеюсь, что через год или два ты сможешь думать обо мне без сожалений и боли. «Ну вот, это потянуло в романтику на манер риханнсу... – уныло подумала Эш. – Мой супруг, которого я, вообще-то, предпочла всем мужчинам собственной расы, собрался зарезаться из-за архаичных социальных условностей, которые я едва могу понять. Перед этим он, наверное, сочинит красивые стихи». – Послушай! Перестань верить в миф, посмотри на меня настоящую. Мы старались не говорить об этом, но я была среди агентов ноимн сеха хви, которые готовили хитомерскую операцию. Ты мог бы ненавидеть меня за гибель твоих друзей, но ты спас меня и никогда не упрекал. Теперь, если я позволю тебе умереть вместе с мерзавцем М'Равом, это будет предательством, а предательство – ужасный позор для террхасу. Ты знаешь нашу мифологию? – Да, я читал ваши книги. Девятый круг ада. Самое страшное место Эриинэ. – Я не хочу туда, и я тебя люблю, поэтому не отступлюсь, даже если от этого моя и так короткая жизнь прервется. – И'лив, ты загоняешь меня в угол, и ты знаешь, что у меня неважно с логикой. Ворта Вор восстанавливает мертвых, но обессиливает живых. Просто скажи – чего ты хочешь? – Еще раз спрашиваю – почему ты решил, что не сумеешь выжить? – Так сказал Кью. – Ах, Кью... Урсула вдруг поняла, что испытывает громадное облегчение и одновременно – огромную усталость. – Кью лжец, – коротко сказала она. – Кью тебя испытывает, как испытывает всех. Помнишь, как Айден пнул его под хвост? Прошу, ради меня, побудь немного человеком, сделай то же самое в переносном смысле. Докажи этому Кью, что он не всемогущий повелитель. – Хорошо, – ответил Л'Нар, но этот ответ не показался Эш убедительным. – Ты не останешься один, – добавила она поспешно, – Со мною Н'Вэйд, Верелан и Сэнхи, мы обшарим планеты М'Рава за пару-тройку недель и вытащим оттуда доказательства его измены, но ты должен мне помочь. О чем вы говорили в последнюю встречу на «Вампире»? – Он пытался перетянуть меня на свою сторону и назвал ту никому не известную расу, с которой завел сотрудничество. – Ты помнишь название? – Элачи. Генерал намекал на их скрытность и отвратительные привычки. – Думаю, хотя бы в этом случае М'Рав не врет. Я сейчас далеко, но я тебя не брошу, так или иначе, в этом бою мы сразимся вместе. Если ты умрешь – я тоже умру. – Урсула! Ваша этика запрещает такое... – Нисколько. Суицид – по части риханнсу. Я же говорю о самопожертвовании. – Теперь понятно, что имел в виду мэник Кристиан, когда предупреждал меня насчет некоторых ... э-э-э... особенностей людей – Л'Нар замялся, однако, его мрачное спокойствие исчезло, сменилось смущением, и это Урсуле понравилось. – Как ты попала в Ворта Вор? – Выпила зелье старухи. – Пожалуйста, никогда больше этого не делай. Все, что производит исследовательский дивизион, не безопасно для человека. – Хорошо, не буду, но сейчас мне нужно вернуться назад заняться переброской на ч'Хай'джи – там лежит разгадка. Эш легко поцеловала Л'Нара в висок, поднялась, ветер с моря метнул в лицо соленые брызги, начинался дождь, картина морского побережья таяла, словно размытая водой акварельная картина. – Прощай навсегда, – сказал капитан «Алф'индора» на языке риханнсу. – До встречи... – упрямо ответила она. Иллюзия Ворта Вор внезапно исчезла. Урсула открыла глаза и снова увидела насквозь промерзший тесный дом, металлический потолок и склонившегося над ней встревоженного Н'Вэйда.