Amicus certus in re incerta cernitur.
(Ромуланские космические территории, планета ч'Айос) – Значит, эта штука придумана террхасу способна телепортировать на огромные расстояния? – Эвиэн Н'Вэйд усмехнулся и взвесил на ладони гладкий металлический цилиндр. – Возможно, стоит разобрать ее и посмотреть? – Даже не пытайся, – буркнул Сэнхи, у которого от холода чуть позеленели щеки. – У хевам все с подвохом, она взорвется и что-нибудь тебе оторвет. – Не «хевам», а «террхасу» или, на худой конец «ллоан'нар», – поморщился Н'Вэйд, – какой ты невежливый, Сэнхи, лххеи Урсула может нас услышать. – Рха? [Да неужели? (ром.)]Я немного невежливый, зато верный. – «Лххеи Урсула» спала, пока вы оба ее не разбудили своим препирательством, – пробормотала Урсула, кутаясь в одеяло. – Эвиэн, что там с оружием и снаряжением? – Купили все лучшее, что можно достать на здешнем рынке. Кстати, я до сих пор не понимаю, как посылку с телепортерами доставили прямо сюда. – Ввели наши координаты в компьютер на базе, прикрепили ящик к одному из цилиндров, а потом активировали. Для каждого нашего перемещения теперь понадобится энергия, а тратить ее будет база ноимн сеха хви. Вздернутые как у всех ромуланцев брови Эвиэна сошлись у переносицы. – Значит, ваш ноимн сеха хви сможет отслеживать каждое наше перемещение? – Сможет и будет, это технически неизбежно. Если вы берете человеческие приборы, придется довериться их владельцам. Имейте в виду, что энергетические затраты просто чудовищные, а моим братьям придется экономить дилитий. – Йе, – на этот раз с непроницаемым видом отозвался Эвиэн. Урсула отошла к заиндевевшему зеркалу, отерла его ладонью и замерла, разглядывая в собственное отражение. Оливковая кожа, густые черные волосы, укороченные до шеи, треугольная челка над вздернутыми бровями, небольшая выпуклость возле переносицы, сложный рисунок татуировки на лбу и нижних веках. На Урсулу из темной глубины зеркала смотрела ромуланка. – Вы великолепно справились с моей маскировкой, Эвиэн. – Увы, лххеи, в какой-то мере я совершил кощунство – это траурная татуировка моего народа, надеюсь, Великий Брат не слишком сердит. Наколка неглубокая, но настоящая и продержится пару недель, а вот с краской на лице будьте осторожны – вода ее смоет. – Я запомню, хэнн'йо. Урсула натянула поверх узких брюк сапоги, надела легкий бронированный нагрудник, проверила все пряжки, прикрыла нагрудник курткой и шарфом, застегнула пояс, засунула в кобуру дизраптор, пристроила на запястье навигационный браслет. – На кого я похожа, Эвиэн? – Юсаэ, лххеи, но как раз сейчас – не на знатную даму и не на офицера разведки. Пожалуй, на младшую дочь в бандитском колониальном клане. – Отлично, для ч'Хай'джи самое то. – Если все готовы, нам пора, – Верелан Джо'рек нарушила молчание впервые за последний час нарушила молчание. Старуха так и не рассталась с длинным балахоном, но скрыла под ним оружие, а к поясу прикрепила сумку. – Не беспокойтесь, я не буду мешать в сражении, – с горькой иронией добавила она, – Возможно, чем-то даже и помогу. – Клинаэ архем, – вежливо поблагодарил Н'Вэйд. «Сколько у них в языке форм благодарности... – ошарашенно подумала Эш. – Я выучила пять или шесть, но словосочетаний, видимо, гораздо больше, все зависит от ситуации и формы отношений». – Пусть каждый возьмет по цилиндру в руку, – сказала она вслух, – Потом нажимаем кнопки по команде субкоммандера и телепортируемся на ч'Хай'джи. Место высадки выбрано специалистами ноимн сеха хви карте – подальше от поселения, чтобы нас не заметили. Времени у нас немного, на планете предстоит действовать по ситуации. Я не могу приказывать, но прошу – будьте осторожны, держите себя в руках, в любом случае, что бы мы там ни увидели. От точности наших действий зависит судьба риова. – Хви.. – начал Эвиэн – Кре... Сей... Напоследок порыв ветра распахнул дверь, обдал Урсулу стужей, холод и блеск снега исчезли в короткой вспышке телепортации. Мир исчез, а потом снова возник, все так же обжигая лицо, но уже не холодом, а...***
(Ромуланские космические территории, планета ч'Хай'джи) ...Нагретый воздух обдавал жаром. Растрескавшаяся глинистая пустошь тянулась до самого горизонта. Желтовато-розовое небо нависло над невысокими холмами вдалеке. За вершинами холмов подымался легкий дымок – признак укрытого там шахтерского поселка. – Резиденция имперской администрации далеко – на противоположном полушарии, – сказал Н'Вэйд. – Ого! – Ничего удивительного – там гораздо больше воды и лучше климат. Наместник не лезет в дела Тал Шияр. – Вы ведь побывали здесь прежде, Эвиэн? – Только в поселке, в шахты не спускался. – Ты говорил, что на ч'Хай'джи остались наши братья, выбравшие путь Сурака, – задумчиво заметил Сэнхи. – Вероятно, но не советую искать их прямо сейчас – провалим всю операцию. – Н'Вэйд прав, – отрезала Верелан Джо'рек. Окаменевшая глина под ботинками казалась твердой как бетон. Расстояние до холмов сокращалось медленно. Планетарная система наблюдения, если она существовала, наверняка отметила появление чужаков, но реакции не последовало, возможно, небольшие группы торговцев или контрабандистов и прежде высаживались в колонии. Урсула искоса оглядела на спутников, пытаясь понять состояние и настроение риханнсу. Сэнхи находился в состоянии нервного возбуждения – щеки опять покрывал зеленоватый «румянец», Н'Вэйд дергался невозмутимо, но поворот головы и оцепеневшие скулы, пожалуй, выдавали внутреннее напряжение, и только Верелан оставалась загадкой. – Мне нужно сделать кое-что, пока еще не поздно, – внезапно остановившись, сказала старуха. – Принять айтэиру'ишэ. Я разбавила его, так что транса не будет, но полезный эффект сохранится. – Зачем? Почему прямо сейчас? – Эвиэн остановился. – Мне это не нравится, лххеи. – Сообщница М'Рава, полувулканка, возможно, здесь. Нужен кто-то, кто сумеет противостоять ее телепатическим способностям. – Не стоит их преувеличивать, – возразил Н'Вэйд, поправляя за спиной дизраптор. – Я наблюдал то, что может Чарва – это манипуляции над арестованными, такие способности не пригодны в бою. – Хорошо, если так. Урсула промолчала, раскаленный воздух вырвался в легкие, волосы на висках уже сделались влажными. «Риханнсу не потеют, влажная кожа может меня выдать». Она попыталась вытереть лоб так, чтобы не смазать грим. – Уже близко... Шахтерский поселок в этот полуденный час выглядел пустынным – скопище приземистых стандартных строений без намека на изящество. Чуть в стороне – небольшое поле с автоматической оросительной системой. Н'Вэйд дотронулся до навигационного браслета, сверяясь с картой. – Если следы элачи тут сохранились, они – в подземных выработках. – Шахта охраняется? – Не от вражеского нападения, которое невероятно, а от агрессивных и любопытных, поэтому там двое часовых. Мне неприятно стрелять по своим, лххеи, в конце концов, неясно, до какой степени они замешаны в делах М'Рава. – Есть другие варианты? – Я использую свой допуск Тал Шияр, надеюсь, он не аннулирован из-за «смерти». Опустите капюшон пониже, держитесь позади Сэнхи, постарайтесь молчать, чтобы вас не выдал акцент. Помните – все мы четверо секретные агенты М'Рава, этим объясняется странный вид. – Хорошо. В белесом раскаленном небе кружили неизвестные птицы, возможно, их привлекала вода в оросительных установках. Риханнсу, которые охраняли внешний вход, носили мундиры улан планетарной обороны. Тот, что постарше, выглядел подавленным, хотя пытался сохранять самообладание напоказ. Он и Эвиэн обменялись короткими малопонятными фразами, очевидно, секретным паролем и отзывом. Озадаченный чем-то охранник задал Эвиэну еще один вопрос, потом снял с пояса планшет и принялся изучать сделанные угловатым ромуланским алфавитом записи. Напряжение, казалось, сгустилось над местом. Эш вдруг поняла, что почти касается часового краем плаща и машинально считает секунды. Он досчитала до ста четырнадцати, когда массивная круглая дверь медленно раздвинулась, в лицо потянуло прохладой пещеры и странным, химическим запахом. – Юрр! [пошли (ром.)]– коротко бросил Н'Вэйд, и створки тут же с лязгом сошлись за спиной. – У нас непредвиденные обстоятельства, – добавил он, повернувшись к Урсуле. – Чарва на объекте, прямо здесь и сейчас. Если столкнемся с лицом к лицу, моя легенда мгновенно рухнет. – В таком случае, я ее убью, – холодно отрезала Эш. – Мы не можем рисковать провалом, и я не собираюсь участвовать в сеансе телепатии в роли подопытного. – Значит, она не нужна ллоанн'нар живой? – Вулканской разведке она наверняка интересна, тридцать первому отделу... возможно, в какой-то мере, но я не прощу ей ни манипуляции с сознанием Л'Нара, ни мучения Айдена. – Ого! У вас, лххеи, та же страсть, что и у меня – месть. Я думал террхасу не одобряют такие порывы. – Именно потому, что не одобряют, искать Чарву специально я не стану. – Помните, она телепат и опасна, – вмешалась Верелан Джо'рек. – Телепатия не защитит от дизраптора. – Тихо! – шепнул Сэнхи. – Слышите? Здесь поблизости работает подъемник. За поворотом выработки действительно гудел мотор и скрипели механизмы. Потом раздался приглушенный грохот. Полдесятка шахтеров-хавраннсу прошагали мимо Урсулы на расстоянии вытянутой руки. Из лишенные волос головы порывала рудничная пыль, мертвенно-бледную кожу покрывали морщины и складки. Никто из рабов не решился обратиться к ромуланцам, но в глазах предводителя – пожилого, коренастого мужчины сверкнула приглушенная ненависть. Через миг рэманцы, нагруженные тяжелыми ящиками, обошли хозяев и выбрались наружу. – Нужно спуститься вниз на этом самом подъемнике, – невозмутимо, словно бы не обращая на ситуацию никакого внимания, сказал Н'Вэйд. – Судя по показаниям сканера, на пятом уровне наибольшая активность. Шестой и седьмой фактически необитаемы. Юрр! Подъемник представлял собой примитивную закрытую клеть, подвешенную на тросе. Вся конструкция шаталась под ногами. Эш равнодушно наблюдала сквозь стекло, как проплывают вверх стены рудничного ствола – крепления, толстые силовые кабели, испещренный прожилками серый камень. Пятый уровень, судя по карте, походил на лабиринт штреков, которые, словно нити паутины уходили к неведомому центру. Подъемник, как ни странно, располагался на периметре, это внушало Урсуле надежду. – Если элачи обосновались на пятом ярусе, они в той самой зарытой зоне. Мы не будем ввязываться в неравный бой, достаточно сделать снимки и взять образцы. – Йе. Клеть резко, рывком, затормозила. Штрек в этом месте представлял собой довольно узкий извилистый лаз, который явно выдолбили киркой. «Удобно держать оборону, но неудобно стрелять», – машинально подумала Эш. Хотя в отдалении гудела вентиляционная установка, воздух в тесных местах застоялся, гигантская толща камня над головой словно давила на плечи. Н'Вэйд, впрочем, держался уверенно, Сэнхи напряженно щурился, Верелан шла последней и хранила молчание. – Там, впереди, еще один охранник, – почти беззвучно прошептал Эвиэн, но Урсула, к своему удивлению, отлично поняла отрывистую фразу на ромуланском. – Давай, Сэнхи, только осторожно. Стрелок скользнул в узкий проход, но характерный резкий звук дизраптора так и не раздался. – Чисто! – позвал Сэнхи. Улан недвижимо лежал на полу. – Он мертв? – коротко спросил Н'Вэйд. – Нет, оглушен. – Хорошо. Оттащи его в сторону, свяжи и заткни рот. Нам не нужен внезапный сигнал тревоги. Штрек уперся в просторную пещеру, которая уже не походила на горную выработку, скорее, на подземный центр управления. Широкий провал, окаймленный галереями и лестницами, уходил вниз. Голый камень стен облицевали металлом. Урсула заметила, что Верелан Джо'рек побледнела на ромуланский лад – лицо старухи из оливкового сделалось серовато-коричневым. – Вы в порядке? – Йе. – Мне кажется, за нами кто-то идет, – буркнул Сэнхи. – Возможно, тот самый легионер высвободился. Нужно посмотреть. – Не сейчас. – Хватит, Н'Вэйд! Не приказывай мне, ты не риов. Этот парень может поднять тревогу, тогда всем нам конец – охрана блокирует телепортеры. Эвиэн на миг сжал кулаки, угол рта дернулся в неприязненной усмешке, но субкоммандер тут же расслабил пальцы. – Ладно, – только и сказал он. – Действуй по обстановке. Будь осторожен. Сэнхи развернулся и исчез в полумраке. – На самом деле он прав, – чуть улыбнувшись, сказал Эвиэн, – Этот парень один из самых здравомыслящих еретиков, но меня немного злит, когда я вспоминаю, как он насильно кормил меня в госпитале. – Он честный и верный. – Знаю, но он специально нарушает субординацию. Это форма протеста против совершенной несправедливости, но форма... слишком нестандартная. Сэнхи отщепенец по натуре. Если мы добудем доказательства измены М'Рава, он, надеюсь, получит амнистию, только вот захочет ли он ее принять? – Очень интересно, почему все эти правила вежливости так важны? – Для риханнсу – да. Верелан, не вмешиваясь в разговор, тяжело дышала, прислонившись к стене, но отстранилась от нее и вздрогнула, услышав глухой удар и лязг. – Фвадх! – не выдержал Н'Вэйд. – Времени мало, но у них там закрылась переборка. Наш стрелок отрезан, надо поискать пульт и выпустить его. – Возвращаемся, – твердо сказала Урсула и снова вошла в тесный штрек, подсвечивая себе дорогу фонариком. Закрытая дверь обнаружилась очень быстро, через двадцать шагов – бронированные створки, голые каменные стены и никаких следов пульта. – Эй, Сэнхи, ты меня слышишь? – Йе-е-е-е... – донеслось с той стороны. – Ты в порядке? Говори в щель двери, я плохо слышу. – В порядке, лххеи, – подтвердил еретик, на этот раз более-менее отчетливо. – Улан все так же связан, не знаю, почему перегородка закрылась. Придется остаться здесь, если что, я прикрою вас и отвлеку противника. – Для начала постарайся не шуметь и не привлекать внимание. Мы дойдем до центра управления и разблокируем все двери. – Это плохо, – через некоторое время мрачно заявил Н'Вэйд. – Мы только что лишились отличного бойца. – Сэнхи не потерян. – Очень на это надеюсь. Многоярусная галерея подобно винтовой лестнице опоясывала широкий и глубокий провал. Через два пролета Эвиэн остановился и указал на незапертую боковую дверь. – Там кое-кто есть, и она нас, надеюсь не ждет... Заходим. Створки со свистом разошлись, реагируя на приближение. Н'Вэйд ворвался внутрь с поразившим Урсулу проворством. В центре квадратной комнаты, в задумчивости склонившись над массивным металлическим столом, сидела Чарва. Густые волосы полукровка собрала в пучок. На синевато-сером мундире поблескивала инсигния Тал Шияр. Чарва попыталась схватить дизраптор, поняла, что не успеет и метнулась к кнопке тревожного вызова, но тут же рухнула в угол, сбитая оглушающим выстрелом Эвиэна. Ствол дизраптора уперся в идеально гладкий лоб полувулканки. – Вот ты и попалась, сассе-зрай [сучка (ром.)]. Не стоило так метаться. – Где твои аристократические манеры, нотхо? – откликнулась Чарва, наградив субкоммандера яростной усмешкой. – Недаром из вас двоих я предпочитала старшего брата, его и пустила в постель. Хотя, если подумать, оба вы, Н'Вэйды, ничтожества, расходный материал моего даэвуса. Субмайор скулил как раненая сучка, когда на ч'Морек'кха его убивали еретики. Сдохни и ты в мучениях, райкна, проваливай в фехилл'курак [в анус (ром.)], крихеис'эй [трудно переводимая брань, что-то вроде «отродье двух педиков»], меня тошнит от вас обоих. – Кажется, лххеи Урсула, я сейчас застрелю нашу пленницу, – пробормотал ошарашенный потоком грязной брани Эвиэн. – А вот я передумала ее убивать. Погоди, не торопись, она специально тебя провоцирует. – Не трогайте эту женщину руками, не прикасайтесь – резко вмешалась Верелан Джо'рек. – помните, она телепат, отвергший Сурака, а потому очень опасна. – «Телепат без Сурака и опасна»! – Чарва хрипло расхохоталась. – Какие вы все трое правильные, каждый на свой лад – измазанная краской шпионка из ноимн сеха хви, тупоголовый щенок-аристократ и старая гиена, которая лижет зад Сураку. – А я, бедняжка, совсем-совсем неправильная, меня такой сделали риханнсу из исследовательского дивизиона, которые выкрали и изнасиловали мою мать. Кхои-уд, майхи угх, кллхе [зашибись, какая веселая шутка, дерьмоеды]. – Великий Брат! Я не могу слушать такие мерзости. Получается, эту сассе-зрай нельзя трогать, то есть нельзя даже связать, не говоря уж о паре пощечин? – Отойди в сторону, Эвиэн. Я пила айтэиру'ишэ, так что могу противостоять телепатии. Верелан подошла вплотную и, заломив Чарве запястья, связала их прочным шнурком, а потом усадила полукровку на стул и примотала к спинке. Урсула поразилась силе, ярости и ненависти, полыхавшей в темных глазах сообщницы М'Рава. – Хевам амтон'ви-кха! Архем плаэре хви! [Человеческая шлюха! Я тебя ненавижу (ром).] Эриинэ'эн'хнэх! [иди в ад (ром.)] – Ого, вулканской выдержкой тут и не пахнет. – Мнхеи сахэ ей тоже неведома. Жаль, у нас нет времени для допроса. – Уберите дизрапторы, изменницей позже займутся помощники претора на ч'Рихане, – отрезала Верелан. – Пойдемте, лаборатория совсем близко, туда ведет коридор за дверью. Коридор оказался коротким и уперся в заблокированную дверь, под выстрелом осколки пластика брызнули в разные стороны, разорванные провода испустили миниатюрный сноп искр, а потом створки разошлись, образовав неширокую щель. – Прикройте меня, – попросил Н'Вэйд. Он бросился вперед опять с поразившей Урсулу скоростью. Сквозь неширокую щель она видела зеленоватые вспышки дизрапторов, а потом, улучив момент, сам скользнула внутрь. Зрелище лаборатории поразило ее – на миг казалось, неподалеку рухнула и разбилась ледяная статуя, холод пещер усиливал эту ассоциацию, но все-таки под сапогами хрустел не лед, а стекло разбитых капсул. – О, боги... – прошептала Эш, и едва отвела глаза от застывавшей на полу жижи. – Диаэ! [берегись! (ром.)] – раздался окрик Эвиэна и она едва успела укрыться за массивной оплавленной тумбой. Поначалу Эш не задумывалась, кто ведет огонь, и по кому стреляет она сама, фигуры метались в клубах ядовитого пара, но некоторые из них показались на удивление странными – слишком худыми, с «расплющенными» крупными головами, похожими на лягушачьи. Прогремел взрыв гранаты, обрывок зеленоватой плоти шлепнулся рядом, почти задев щеку Эш. Через некоторое время свист дизрапторов умолк и дым слегка рассеялся. Уцелевший, но сплошь залитый липкой жижей стоял возле расколотой, но не вполне разрушенной капсулы. Ромуланца колотила дрожь – не от пережитой опасности, а от ярости. Глаза сузились, губы разошлись, обнажая оскал острых зубов. Оцепеневшие пальцы до сих пор сжимали липкий, окровавленный нож, которым младший Н'Вэйд пользовался в ближнем бою. Урсула на миг отвела взгляд, вспомнила дуэль на борту «Игнис», но все же заставила себя не отворачиваться. – Вы поглядите на это, лххеи... – сказал Эвиэн, переводя дыхание. Слизь медленно сочилась через расколотое стекло. В прозрачной капсуле до сих пор находилось тело риханнсу – не живой, но и не вполне мертвый, он сохранил лишь остатки прежнего облика. Под воздействием неизвестных веществ черты лица словно был «поплыли», растворились, местами обнажая кости черепа. Пальцы рук уже удлинились и начали перерождаться. – Раньше я верил, что ересь, выдуманная моим несчастным братом – предел падения, – тихо сказал уже чуть успокоившийся субкоммандер. – Я думал так до тех пор, пока не увидел вот это. Урсула приблизилась, рассматривая, но благоразумно решила, что трогать слизь голой рукой не стоит. – Л'Нар предупреждал меня в момент контакта в Ворта Вор... Вероятно, эти существа вымирают, их никто не видел много лет. Тела риханнсу в обмен на помощь... Только вот какую? Вероятно, эта сделка показалась М'Раву выгодной. – В любом случае, улик тут предостаточно, но это еще не все... Смотрите сами, лххеи. Урсула прошла вглубь комнаты и остановилась перед столом с фиксаторами, очень похожим на стол для допросов. На этом узком ложе, и оцепенев в неподвижности, лежала женщина. Одежда и кожа оставались нетронутыми, но полуоткрытые глаза помутнели, третье веко, характерное для риханнсу, расправилось, отчасти закрыв радужку. – Аэф... [голос (ром.)] – прошептала незнакомка. – Еретичка или обманутый агент Тал Шияр? – Не знаю, могу сказать только одно – одета жертва не в мундир. – Надо бы ее освободить. – Мы расстегнем фиксаторы, но больше ничего сделать нельзя – лххеи при смерти. Ее обработали ментально и она бредит, так же, как я бредил на «Алф'индоре», умирая, пока не вмешалась Т'Суанак. – Значит, технология ментальной обработки – та цена, которую взял М'Рав. Возможно, он взял что-то еще. – В любом случае, доказательств достаточно. Зеленый от бешенства Н'Вэйд отошел в сторону и и пинком перевернул тело неизвестного ксеноса – плоскоголовое, странное, лишь отдаленно похожее на знакомых Урсуле разумных существ. – Фотографируйте, лххеи. Я сам соберу образцы. Урсулы кивнула. Прошедшая горячка боя теперь отзывалась неприятной дрожью в спине, пальцы заледенели. – Я сегодня убил троих риханнсу... – с горечью продолжал Эвиэн, с явным отвращением ковыряясь в треснувшей капсуле. – Это ужасно и это было не очень сложно, они не готовились к атаке... и все же напали на меня. – Эти солдаты – преступники по меркам вашей Империи. Кажется, карать предателей – право любого ромуланца. – Все так, но меня ожидала точно такая же участь игрушки даэвуса. Если бы не Л'Нар, я бы сейчас работал на ч'Хай'джи. Мой долг риову очень сложно вернуть. Верелан подошла незамеченной и остановилась, прислонившись лопаткам к стене. – Мы достигли своей цели из-за их беспечности, но теперь нужно уходить. Если сработает сигнал тревоги, охрану снимут с шахты и бросят сюда. Телепортацию глушат, так что к выходу на поверхность придется пробиваться самим, если удача отвернется, то с боем. – Юрр. Урсула развернулась и пошла прочь, хрустело стекло, металлический пол глухо гремел под ботинками, едкий запах химикатов обжигал горло. – Во имя Элементов! Смотрите! Чарва сбежала! – Эвиэн в досаде сжал кулаки. – Следовало прикончить эту тварь сразу же, а не оставлять для суда. Заточенная шпилька Чарвы, украшенная ярким камнем металлическая безделушка, валялась на полу рядом с комком изрезанной веревки. На острие запеклась капля темно-зеленой крови. Сигнал тревоги раздался через пару ударов сердца – сирены выли низко и страшно, аварийные лампы на стенах полыхнули алым. Коммуникатор Урсулы ожил, голос Сэнхи в динамике звучал залихватски, но эта привычная отвага стрелка не могла до конца замаскировать тревогу. – Лххеи Урсула! Нет больше смысла в радиомолчании. У меня тут «гости», легионеры М'Рава идут со стороны подъемника. Я постараюсь их задержать, а вы поищите другой выход. – Фвадх! Сэнхи прав, – мрачно сказал Н'Вэйд. – Мы его, возможно, потеряем, но цель будет достигнута. Если вернемся – погибнем все. – Мне не нравится такой выбор. – Не нравится? Можно сказать, это необходимая цена. Разве оперативники ноимн сеху хви никогда не рискуют? – Рискуют, конечно, но оставлять кого-то на заведомую смерть... это... – Я вас слышу, – раздался из коммуникатора голос самого Сэнхи, на этот раз приглушенный помехами и звуками стрельбы. – Мы не изнеженные террхасу, и субкоммандер прав. Сделайте, как он предлагает, лххеи, и я исполню свой долг. – Не все потеряно, – шепнул Н'Вэйд. – Если выключить защитное поле или разблокировать дверь, Сэнхи еще можно спасти. Центр управления двумя ярусами выше, мы не пойдем к подъемнику, а поднимемся по лестницам. Другой дороги все равно нет. Юрр... Вэс! Все трое прибавили шагу. Спиральная галерея закончилась на уровне четвертого яруса, ее сменила узкая вертикальная, даже без ограждения лестница, сделанная из металлической арматуры. Серо-бледная Верелан вскинула голову, оценивая расстояние. Эвиэн убрал дизраптор в кобуру и проверил сумку с образцами из лаборатории. «Двести-триста метров вертикального подъема без страховки, – подумала Эш. – Мы глубоко, глубже, чем думали вначале». – Там, повыше, видна площадка, на которой можно передохнуть. Звуки стрельбы, казалось, приблизились. Сэнхи продолжал сражаться, возможно, он пытался найти другой путь на поверхность, эти мысли бессильно скользнули по усталому сознанию Эш, все внимание уходило на попытки удержаться на лестнице, усталые руки ныли, холодный металл местами обледенел. Оба риханнсу, даже престарелая Верелан, казалось, не обращали на эти неудобства никакого внимания. Добравшись до тесной промежуточной площадки, все трое прижались к стене. Сердце Эш бешено колотилось о ребра, по лбу и щекам, смывая краску, катились капли пота, холодный воздух застревал в горле. – Сэнхи! Сэнхи, ты меня слышишь? Ответ по связи не пришел, вместо этого раздался грохот взрыва, который на миг перекрыл все другие звуки. Шахту тряхнуло, Урсула едва удержалась на краю площадки, деформированная нижняя лестница с треском согнулась, а потом лопнула, разметав по сторонам куски металла. – Ри'нанов сиххусн мнин! [Мать, сохрани! (ром.)] Мощные вибрации прошли по уцелевшим конструкциям шахты, Н'Вэйд, подхватил пошатнувшуюся Урсулу и оттащил ее от края провала. В этот миг коммуникатор снова ожил. – Сэнхи на связи! Голос стрелка на этот раз звучал слабо и хрипло. – Они включили самоуничтожение объекта. Заряды будут рваться в разных местах. Бегите. Прощайте, иэ'ринам, прощайте, лххеи Урсула, прощай навсегда, Н'Вэйд... Сигнал тут же прервался. – Наверх! Если рухнут главные крепления, завалит весь объект Урсула вцепилась в очередную стальную перекладину и подтянулась. Мышцы рук и ног ныли, провал за спиной словно тянул вниз. Оттуда, из бездонной ямы тянуло уже не холодом, а дымом и химическим запахом взрыва. «Раз. Два. Три. Четыре. Пять». Очень быстро она сбилась со счета ступеней... – Здесь новый ярус и второй подъемник... – словно бы издалека пришел голос Верелан. – Командный центр совсем близко. Урсула подтянулась, уперлась в настил локтями, перевалилась на бок и встала на дрожащие ноги. Галерея из металлических конструкция опоясывала провал. Она почти не пострадала от первого взрыва. Небольшой, турболифт прилепился к стене. – Чисто и пусто. Охрана сбежала, – Эвиэн усмехнулся, на перепачканном сажей лице сверкнули острые зубы. – Жаль, Чарву догнать не удалось. Кстати, мне плевать на ее телепатию. В этот миг его нечеловеческая природа Н'Вэйда проступила совершенно явственно. Она заключалась не в острых ушах или зеленой крови, а в чем-то ином, скорее психическом, чем физическом. «Страх смерти меньше, чем у человека, – поняла Эш. – Гипертрофированная гордость. Не до конца понятные мне эмоциональные мотивы. Та самая их мнхеи сахэ». – Я отключу их самоликвидацию. Если не смогу – уберу экраны и мы уйдем на телепортерах. Субкоммандер исчез за ближайшей дверью. Верелан открыла сумку и задумчиво повертела в руках склянку с «вратами грез». – Не беспокойся, Эвиэн справится, – ответила она на невысказанный вопрос Урсулы. – Его подгоняет жажда мести. Эш села на пол возле стены и попыталась думать про Л'Нара, но это не помогло, лишь усилило тревогу до жгучего состояния. «Я даже не уверена, что он жив. Я больше не ощущаю джемэин дочай». Новый удар взрыва пришел через долю секунды и оказался страшен. Турболифт смяло, словно он был сделан из бумаги. В сверху в провал потоком хлынул перемешанный с рваным металлом щебень. Урсуле показалось, что в этом сплошном потоке мелькнули тела мертвых рэманцев, но разглядеть подробности она не смогла – не удалось даже удержаться на ногах. Ажурный пилон, облепленный рваными кусками канатов, застрял в провале, перегородив его поперек. Две-трое выживших риханнсу продолжали цепляться за арматуру. они, вероятно, уже смирились с близкой смертью или считали ее естественной, потому что не пытались спастись и лишь ждали неизбежного конца. Урсула поняла, что отчасти оглохла. Спертый, пропитанный ядовитыми запахами взрывов воздух к тому же наполнился пылью, которая до предела сократила видимость. – Верелан! Старуха не ответила. – Эвиэн! Н'Вэйд, кажется, отозвался – неразборчиво и издалека. – Декон! [помогите (ром.)] – позвал кто-то совсем близко, и Урсула, кашляя и задыхаясь, подползла к краю обрыва. Чарва, уцепившись за перекладину пилона, висела над пропастью. Кудрявые, грязные от копоти волосы наполовину срывали лицо. Рваная рана, совсем еще свежая, пересекала висок и щеку. Возможно, полукровка получила и другие травмы, порванная куртка Тал Шияр потемнела и набрякла от крови. – Спаси меня, – попросила Чарва на языке Федерации, заметив, как Урсула инстинктивно пятится назад. – Дай руку и вытащи, я знаю код и остановлю самоликвидацию. Иначе все мы тут умрем – и ты, и я, и твои упрямые сообщники. – Что, хочешь сдаться? – А почему бы нет? Я не полностью риханнха, мне плевать на их манию величия. – Плохо верится. – Плохо верится во что? Что мою мать изнасиловали и убили после родов, а меня с детства держали в Тал Шияр? Что я была игрушкой генерала? – Ты ненавидишь меня. – Ошибаешься, я сражалась с тобой поневоле, но теперь могу поменять сторону. Федерация по крайней мере не убивала мою мать, говорят, вы милосердны даже к преступникам, а я не нарушала ваших законов. – Тебе сложно доверять. – Тогда я умру, – тихо сказала Чарва. – Во имя элементов! Может, мне Сураку помолиться? А еще говорили, ллоанн'нар не убивают пленных. Ладно. Тогда возьми свой дизраптор и стреляй мне в голову. Я не хочу падать вниз. Если не умру сразу, придется валяться там с переломанными костями. «Надо ее вытащить. Это неприятно, но рационально, – подумала Эш, подбираясь ближе и цепляясь за треснувшее ограждение галереи. – Айден бы так и поступил. Спасение Л'Нара и нашей группы того стоит, к тому же... она права. Федерация это не Ромуланская Империя. Мы лучше и умеем прощать врагов». Она попробовала ухватить Чарву за воротник, но поняла, что не удержит скользкую и мокрую ткань. – Держись за мою руку. Раненая полукровка ловко, будто кошка, крутанулась в воздухе, без видимых усилий повисла на одной руке, а второй намертво вцепилась в чужое запястье. «Если она собирается сбросить меня вниз, то сделает это прямо сейчас. Мы погибнем обе». Понимание риска окатило Урсулу холодом, хотя чужие пальцы показались ей нестерпимо горячими. Она напрягла все силы, вытягивая из провала тяжелое тело. Чарва помогла, оттолкнувшись от арматуры коленом, схватилась за край площадки, выбралась на нее и без сил рухнула навзничь. – Спасибо, – сказала она на языке Федерации. – «Я рискнула, но ничего не случилось, – думала Эш, сидя на пол в полном изнеможении. – Это было правильно. Отдел может использовать любые методы, но он не занимается бессмысленной местью». – Джо'рек! Эвиэн! На этот раз на зов никто не ответил. – Спасибо! – еще раз сказала Чарва, ее горячие пальцы снова вцепились в руку Эш, тело словно бы оцепенело, а через миг указательный палец полукровки дотянулся до щеки. – Нет! Запоздало осознав сою ошибку, Урсула раз за разом пыталась вырваться, но не могла. Разум скрутило болью удара и неимоверно мерзким иллюзорным видением. Она закашлялась, пытаясь втянуть воздух через сведенную спазмом гортань. Ноги подкосились. В глазах потемнело. Тело непроизвольно корчилось. Чарва присела рядом с рухнувшей навзничь жертвой, но руку так и не убрала. – Плохо? Ничего, скоро ты умрешь, но сначала сойдешь с ума. – За что? – прошептала Урсула, сквозь мучительное удушье. – За то, что у тебя есть все, чего у меня никогда не было – семья, уважение, родина. – У тебя, у паршивой, слабой хивэм. «Я скоро умру, – подумала Урсула, – уйду в Ворта Вор, в рай или в никуда – не важно, я не стану бояться». Странные иллюзии, признаки потери рассудка, сменяли одна другую, но удушье ослабело. Мерзкая иллюзия исчезла, но свобода не вернулась, теперь Урсула висела в безбрежной темноте, где-то неподалеку, в середине звездной бездны парил похожий на ромуланского орла Кью. – Что-то вы очень быстро сдались, мисс, – скептически сказала птица. – Чарва меня держит и вот-вот убьет. – Она не сможет держать тебя вечно. – Почему? – Новая фигура на шахматной доске изменит финал. – Я совсем не соображаю. – Нехорошо! Конечно, ваш мозг не получает кислорода и голодает, но все же соберитесь и попробуйте сопротивляться. Не разочаровывайте меня! Кью издал птичий крик, черное пространство схлопнулось и сменилось серым мутным туманом. Сквозь серую пелену проникло слабое сияние, Урсула разлепила веки и увидела смутный силуэт Чарвы и неподвижное тело Джо'рек. Чарва все еще была рядом, но руку убрала, она тяжело дышала и походила на изготовившуюся к драке кошку, и через миг и на самом деле метнулась на нового врага, но луч дизраптора срезал ее в полете. Сначала вспыхнули остатки мундира, потом – плоть. Исчезновение тела полукровки уложилось в долю секунды, но две-три капли горячей зеленой крови успели брызнуть Урсуле в лицо. Она с трудом приподнялась на локтях и разглядела ужас Н'Вэйда, мгновенно сменившийся облегчением, а потом – приступом бешенства. – Вы живы?! – Да. – Хвала Матери, но вы, лххеи, должно быть, сошли с ума, когда коснулись этой твари! – Я думала, она хочет сдаться. – Сдаться?! Какая глупость! Чарва полуриханнха, она не сдается, но при этом готова на любые пакости, как все фаэссу, эти фехил'курак! Не смотрите на меня так! Я не вулканофил и мне плевать на реунификацию! – Эвиэн! Успокойтесь! – Успокоиться?! Благополучно?! Так всегда работает ноимн cеха хви?! Фвадх! Сассе-зрай едва не убила вас, и что бы я тогда доложил риову? Не трогайте меня, иначе я скажу что-нибудь лишнее! Н'Вэйд в ярости вцепился в уцелевшую часть ограждения и тут же согнул толстый металлический прут, потом вырвал его из пазов и швырнул в противоположную стену шахты так, что сталь жалобно зазвенела. «Значит, это и есть неукротимая ярость риханнсу. Тот самый взрывной темперамент, о котором я слышала, но который раньше видела только в бою». Урсулу изумилась, но как-то вяло – в висках все еще шумело. Разломав перила, Эвиэн, казалось, успокоился и протянул руку, помогая ей встать. – Юсаэ, приношу извинения за свою вспышку. Вы сможете двигаться самостоятельно, лххеи? – Да. – Хорошо. Верелан Джо'рек придется нести. – Что с нею случилось? Ранена? – Нет, гораздо хуже. Пока я искал главный пульт, сработала еще одна бомба, лххеи Верелан контузило и отбросило в сторону. Она не успела остановить ваше безрассудство, но попыталась придержать ментальную атаку Чарвы, и для этого выпила остатки зелья и схватила ее за руки. Вы были без сознания и не видели... – Верелан победила? – Нет, но выиграла время, я успел вернулся и пристрелил бешеную сучку М'Рава... К несчастью, Джо'рек выпила слишком много зелья. Возможно, она умрет. – Я могу чем-то помочь? – спросила Урсула, от собственной доверчивости ощущая жгучий стыд. Н'Вэйд сделал жест отрицания и добавил: – Бесполезно, мы не знаем, как работает это вещество. Ромуланка все еще дышала, но лицо «побледнело», точнее, приобрело блекло-буроватый оттенок. – Некоторые коды в системе поменяли, – добавил Эвиэн, – я разблокировал все двери на базе, так что Сэнхи теперь свободен, если, конечно, еще жив. Некоторые бомбы деактивированы, но, возможно, некоторые остались. Защитное поле все еще не исчезло, подъемник не работает, зато я нашел подробную карту. Возвращаться придется коридорами, по дороге заберем Сэнхи. – Йе. Н'Вэйд бережно поднял старую ромуланку, казалось, не ощущая ее веса. – Юрр. Уходим вон в тот коридор. Урсула шагала первой, прислушиваясь к звукам и ориентируясь по аварийным лампам и копии карты в планшете. Звуки выстрелов раздавались где-то впереди и слева, но вскоре они затихли. Путь вел прямо туда – извилистая тропа через пробитые в камне штреки. Последние признаки лаборатории исчезли, шахта теперь выглядела просто шахтой. – О, боже... – пробормотала Эш, очутившись за очередным поворотом коридора. Место выглядело знакомым. На полу, возле искореженной, закопченной и открытой двери валялись обгорелые трупы и неподвижно сидел Сэнхи. Возможно, его пытались захватить живым – огонь дизрапторов не сжег тело, но опалил одежду и кожу. Стрелок выглядел мертвым, но, едва Урсула дотронулась до него, приоткрыл глаза. – Получилось? – коротко спросил он. – Йе. – Тогда я умру спокойно. – Он еще может выжить, но двоих нам не вытащить, – добавил Н'Вэйд, повозившись с трикодером. – Тогда забирайте Сэнхи, а меня оставьте здесь, – хриплым голосом приказала Верелан Джо'рек. – Но лххеи... – Я стара, больна и выпила слишком много айтэиру'ишэ. На Морек'кха я поклялась, что буду защищать обретенных братьев и сестер, и, если надо, умру ради клана, теперь этот час наступил, вот и все. Пусть Сэнхи получит шанс. – Я не собираюсь принимать такую жертву, иэ'ринам. – Тебя не спросили, младший брат – ворчливо ответила старуха. – Возьмите мой телепортер – он больше не пригодится. Оставьте мне нож, помогать не нужно – справлюсь. Урсула ощутила, как по спине гуляет холодок, горячка схватки исчезла, уступая место депрессии. «Рано, слишком рано... Я должна продержаться еще немного...». – Джо'рек, наверное, права, – шепнул Н'Вэйд. – Во всяком случае, она глава этого еретического клана, ей и решать. – Вы позволите ей умереть, Эвиэн? – Такой выбор заслуживает уважения. Или гибнет вся группа, или кто-то один. «Чертовы ксеносы». Урсула отыскала гипошприц и сделала Сэнхи укол, кое-как отыскав необожженный участок кожи. – Я устала и не буду много говорить, – тихо продолжила Верелан. – Пусть хранит вас Великий Брат. Бед аой. Прощайте навсегда. Она осталась сидеть на полу, с ножом в худощавой руке, поджав ноги и прикрыв колени длинной юбкой. Н'Вэйд больше не обернулся, он шел молча и упрямо, закинув руку Сэнхи себе на шею, и наполовину вел, наполовину тащил раненого стрелка. – Этот коридор завалило, – сверившись с планшетом и изо всех сил сдерживая отчаяние, пробормотала Урсула. – Странно только, что нас не ищут. – А зачем? Нас, скорее всего, списали и считают мертвыми. В любом случае, разведывательного корабля на орбите нет, а про телепортеры дальнего действия здесь не знают. Возможно, остатки поселка сейчас эвакуируют, а потом ударят по шахтам с орбиты. Зачистят разом и уцелевших «диверсантов» и следы элачи. Это вполне в духе агентов М'Рава. – Нужно торопиться... Н'Вэйд, возможно, сильно устал, два раза он заметно споткнулся. Коридор вскоре снова уперся в тупик, и Урсула остановилась. – Нужно отдохнуть. Пять минут. Осмотреть Сэнхи еще раз. Н'Вэйд не возразил, Урсула вытащила еще один гипошприц и с тревогой заметила, что стрелок без сознания. – Кажется, я ошибся, по нашим следам идут, – усмехнулся Н'Вэйд. – Слышите? Где-то в отдалении, в тесноте штреков и впрямь стучали шаги. – Здесь есть открытая дверь, ее можно запереть и заблокировать. – Тогда мы окажемся в мешке. – Да, но вдвоем нам не выдержать атаку солдат М'Рава. Н'Вэйд, подумав, кивнул. Он отошел в сторону, поковырялся в щитке, дождался, когда массивная дверь перекроет проход. – Остается верить, что они уйдут, понадеявшись на орбитальную бомбардировку. Ромуланец присел на камень и прислонился спиной к стене. Урсула устроилась в противоположном углу и прикрыла воспаленные веки. Вскоре стены заметно тряхнуло. – Бомбардировка? Так скоро? – О нет, – с подавленной яростью сообщил Эвиэн – он взорвали проход и завалили нас на всякий случай. Очень предусмотрительно и, к несчастью, когда-нибудь здесь закончится воздух. Раненый вдруг очнулся, взгляд приобрел осмысленное выражение, ромуланская бурая «бледность» немного сошла со щек. Эш невольно подумала, что самопожертвование Верелан, возможно, имело смысл. – Я мерзну. – Да, тут холодно. Тебе больно? – Нет. – Хочешь пить? – Да. Я хочу пить и не хочу умирать под землей,будто каторжник. Только не это. – Ты вообще не умрешь, мы выберемся.. Урсула напоила стрелка из своей фляги, а потом сжала его руки в своих ладонях, но быстро поняла, что не может их согреть раненого – человеческая кожа казалась ему холодной. Н'Вэйд подошел и сел рядом. – Задача была слишком сложной, но, во всяком случае, мы попытались, – с коротким смешком сказал он. – Честь важнее жизни. – Юсаэ... – отозвался скорчившийся на полу Сэнхи. – Юсаэ... я зря не доверял тебе, Эвиэн. Жаль, что так вышло с тобой и твоим братом. Ты все еще злишься на меня? – Нет. – Знаешь, когда я попал в Тал Шияр, то понял, что хуже всего не боль, хуже всего, когда знаешь, что умираешь и не видишь неба – ни звезд, как космосе, ни облаков, как на ч'Рихане... «Я больше не могу ни видеть это, ни слышать, оказывается, невыигрышные сценарии все же бывают – Урсула скорчилась и прижала руки к вискам. – Все мы трое умрем – Сэнхи потому, что мэника здесь нет, Л'Нару уже не помочь и, если не вмешается случай, он умрет. Это нечестно. Раз я все равно умираю, то пусть вмешается хоть Бог, хоть Великий Брат и его спасет». – О! У вас мокрые щеки? – Нет, Эвиэн, я не плачу, мне душно. У людей такая физиология. – Юсаэ, я не хотел мешать. Лампы на стенах давно угасли. Фонарик едва мерцал. Во фляге остался последний глоток, темнота и спертый воздух вызвали сонливость. Во сне Урсула брела по бесконечной засыпанной пеплом равнине, теряя все ориентиры, но не приближаясь к цели. В небе не оказалось ни солнца, ни звезд – одна серая пустота, похожа на каменные своды пещеры. Сон длился бесконечно и вызывал безысходную тоску, но в конце концов равнина дрогнула, разламываясь на гигантские куски. Этот толчок сбил Урсулу-во-сне с ног и разбудил Урсулу настоящую. Стоял кромешная тьма. Фонарь давно потух. Сэнхи молчал, Эвиэн сдавленно бормотал что-то по-ромулански. Стены ходили ходуном. – Их'райтер темдоккае [орбитальный удар (ром.)], – пробормотал Н'Вэйд. – Это конец? – Нет, это шанс. Мы – слишком мелкая цель, а бьют они по площадям. Стены уже пошли трещинами, сейчас откроется проход. Если успеем – выскочим и уйдем на телепортерах, как только сгорят их щиты. Юрр! Назад дороги нет, только вперед. Субкоммандер снова подхватил Сэнхи, тот не издал ни звука, даже не пошевелился. Вспыхнул слабый огонек фонаря. Урсула двинулась вперед сквозь тучу пыли, наугад уворачиваясь от камней. Земля содрогалась. Она стонала низко, на грани слышимости, как не стонет ни одно живое существо. Пару раз Эвиэн попадал в тупик и резко менял направление. Каким-то невероятным образом он все еще мог ориентироваться по планшету. В конце концов штрек сделался предельно узким, острые камни упирались в плечи. Н'Вэйд несколько раз опускал раненого стрелка на землю и осторожно проталкивал в брешь бесчувственное тело. Понемногу толчки и взрывы утихли, но пыль не рассеялась, она скрипела на зубах, забивалась в гортань. Стало чуть светлее, но свет выглядел зловеще-красным. Эш плелась на ослабевших ногах и через некоторое время скорее вывалилась, чем вышла через узкий, с острыми расколотыми краями лаз. Стояла ночь. Млечный огромный путь перечеркивал небо. Под этим небесным светом светом местами серебрилась, местами зияла провалами изуродованная орбитальным ударом равнина. Вдали, за холмами, горел поселок – там ревел багровый огонь, снопы искр летели в темноту и бессильно гасли на камнях. Сэнхи, кажется очнулся. На черном от копоти и ожогов лице блестели серые глаза. Н'Вэйд устроил раненого на земле и, прищурившись, уставился в небо. – Ушли, полагаю, – холодно и устало сказал он. – Бомбардировки больше не будет, но хотел бы я знать куда они ушли. Улики против М'Рава мы получили, но не могу сказать «это конец». Сэнхи, казалось, не слышал его. Он коротко и часто дышал и не узнал Урсулу, даже когда она склонилась пониже и взяла стрелка за руку. – Ринам? [сестра (ром.)] Разве ты не ушла навсегда? – неуверенно спросил он, имея в виду, очевидно, не Верелан Джо'рек, а другую, неизвестную сестру из навсегда потерянной жизни. – Знаешь, мы победили... Я снова вижу звезды и свободен. Он замолчал. Мертвые остановившиеся глаза стрелка смотрели в небо – туда, где над горизонтом пустоши поднимался диск луны, а за ним и еще одни – тусклый, размытый. – Сэнхи погиб с честью, его нужно похоронить, – сказал Н'Вэйд. – Положить вон в ту воронку, потом обрушить скалу дизраптором. Звери не тронут тело и получится что-то вроде памятника, хоть и без имени. Хотите с ним попрощаться? – Да. Что я должна делать? – Просто скажите все, что хотели бы, можно про себя. Его Великий брат поймет. «Спи спокойно, даэхлен, который пришел, когда я не ждала, и ушел, когда я не хотела... ». Через пять минут Урсула кивнула, и отошла в сторону, больше не вмешиваясь в ромуланский ритуал. Вскоре подул ветер. Он холодил разгоряченный лоб и ерошил волосы. Пелена облаков заслонила оба ночных светила. Наконец дизраптор Н'Вэйда сверкнул, с тяжелым грохотом рухнули камни... – Генераторы рудника больше не работают, можно перемещаться на телепортерах, – сказал, Эвиэн, приблизившись. – Улики у вас? – Да. – Отдайте их мне. – Зачем? – Сейчас мы расстанемся. Вы вернетесь на базу ноимн сеха хви, я отправлюсь на ч'Рихан, чтобы предстать перед судом. – Я пойду с вами. – Нет. Если М'Рав окажется настолько силен, что все равно оправдается, вам ни к чему видеть то, что последует, и ни к чему вместе с нами погибать. Если генерал проиграет и получит по заслугам, мы еще встретимся. – Эвиэн! Погодите! – Не надо... Это дела риханнсу, лххеи.. Только риханнсу. Я сделаю все возможное и невозможное, поверьте, главное, чтобы не оказалось слишком поздно. Бедах. Вспышка телепортера оказалась ослепительной, Ромуланец мгновенно исчез. «Успешная операция... цель достигнута. Половина отряда мертва. Как там говорил Кирк? – подумала Эш с горькой иронией. – Ага. Проигрышных сценариев не бывает». Она взвесила на ладони телепортер, зачем-то вышла на открытое место, еще раз оглядела иссушенную равнину, багровые угли пожара и нагромождение камней над могилой Сэнхи, а потом придавила кнопку.