Suum cuique
(Ромуланские космические территории, планета ч'Рихан, резиденция претора Империи) Высокий, худощавый Претор ч'Рихана, носил нехарактерную прическу – свои седые волосы он зачесывал назад. Гладкий лоб, слабо скошенные брови и холодные серые глаза делали его похожим на террха, хотя кровь риханнсу выдавал жесткий профиль и острые уши. Узкие губы, казалось, слегка улыбались, но Аргелиан знал, что за этой мнимой полуулыбкой могут скрываться совсем другие мысли. – Я вас слушаю, дэйху, – низким глубоким голосов произнес правитель, после того как Аргелиан отсалютовал принятым жестом и опустился в предложенное кресло. – Четыре часа назад мы прервали заседание Комиссии, реккхаи. Сенатором нужно время, чтобы обдумать материалы, привезенные с Ч'Хай'джи. – За это время я уже прочитал присланную копию. Аргелиан ожидал, что претор немедленно что-нибудь добавит, но правитель молчал. Огромный экран на мягко светился на стене кабинета – он изображал карту Звездной Империи Риханнсу и прилегающую к ней нейтральную зону – точки планет, зеленые пятна звезд, линии стратегических маршрутов – от толстых лини до тончайших. – Вы, полагаю, уже поняли, почему я вызвал вас, дэйху, – сказал, наконец, претор. – Понимаю, реккхаи. Скандальное дело о возможной измене генерала М'Рава... – Не о возможной, а о доказанной. – Да, это так... – хрипло прошептал Аргелиан, у которого некстати пересохло в горле. – И все же жертвами генерала были подданные Империи, склонные к ереси, и лишь в меньшей степени – его собственные офицеры. Он уверяет, что все эти эксперименты потенциально полезны, и цена того стоила. – Вы согласны с этим, Аргелиан? – губы претора продолжали улыбаться, но на лоб набежала легкая тень. – Я не хочу слушать уклончивые ответы, скажите просто «да» или «нет». Сенатор чуть опустил веки. Яркий, ядовитый свет карты, казалось, обжигал сетчатку глаз. Пауза неприлично затягивалась, и сердце Аргелиана под нижним краем ребер забилось сильнее. – Частные несанкционированные контакты генерала с неизвестной нам расой недопустимы, реккхаи, – сказан он наконец. – Прошу вас, продолжайте, сенатор. Говорите свободно. – Операции М'Рава в последнее время неудачны. На орбите Кроноса мы потеряли корабли, но это не все... мы потеряли красную материю. Генерал М'Рав винит в этом командование флотилии. – Вот как? – Записи кораблей не сохранились, мы не знаем, какие переговоры там велись в последние минуты перед разгромом и вынуждены или полагаться на слова риова Л'Нара... или не полагаться на них. Другие дэйху подавлены, реккхаи... Они опасаются, что огласка правды может повредить Империи... Нам нужен виновный, тот, кто ответит за все. Претор кивнул. Тускло-серые глаза правителя на миг вспыхнули, а потом снова сделались блекло-холодными. Аргелиан с внутренним содроганием вспомнил снежные пустоши Рэма, дымящиеся каверны, поземку и хруст льда под ботинками солдат. «Мать, сохрани! Это риск, в конце концов, я тоже причастен к планированию операции на Кроносе и третьим виновным претор может назначить меня». – Арест высшего офицера Тал Шияр скандален сам по себе, – сказал он, незаметно переведя дыхание. – Такое действие вызовет нежелательное брожение. В этом смысле нам выгодно скрыть факт предательства генерала, обвинить его лишь в некомпетентности и избавиться от него немного погодя и другим способом. Риов Л'Нар, безусловно, предан Империи, он избавил нас от многих проблем, это сложно отрицать... при этом капитан «Сибариса» идеальный кандидат, которого можно обвинить в плохом управлении флотилией и разгроме. – Я уже предлагал вам говорить прямо, дэйху. Он действительно виновен? Аргелиан отвел глаза от схемы и принудил себя заглянуть в зрачки правителя. – Нет. – Что же, благодарю за прямоту. На миг сенатору показалось, будто в ровном голосе претора появилась ирония. В кабинете повисла настороженная тишина. Аргелиан отвел глаза и принялся рассматривать роскошную мозаику пола и причудливое растение в огромной чаше у стены. «Я высказался максимально прямо, но тем самым переложил принятие решения на претора. Слишком открыто. Слишком неудобно. Не знаю, простит ли он мне такое неудобство». Правитель молчал, он словно забыл про сенатора и погрузился в собственные размышления. Над заливом, кажется, собирался шторм – свист ветра проникал даже сквозь толстые стены дворца. – Вы знаете, каким тираном и безумцем изображает меня пропаганда ллоанн'нар? – внезапно спросил претор, тонкие губы скривились в короткой сухой усмешке. – Террхасу приписывает в своих мифах мне многочисленные странные поступки – от отправки капитанов на гибель до совращения их жен. Любимая тема таких сочинений – безумный претор на Ромуле и угнетенный народ риханнсу... Вы, кажется, смеетесь, Аргелиан? – Что вы, вовсе нет. Мне отвратительны такие сплетни. – А зря, мне лично очень смешно. Эти нелепицы наших врагов неплохо маскируют реальную политику Рихана. Впрочем, записи из архива «Алф'индора» навели меня на интересную мысль – ллоанн'нар имеют кое-какое отношение к реальности, но не к нынешней, а к грядущей. – Простите, я не понимаю. – Я имел в виду претора Селу, или так называемую императрицу Селу – выбирайте любой вариант. – Села – несуществующая личность, реккхаи. Злодейка из сказок, будто бы дочь генерала клана Волскайров и пленной женщины с корабля террхасу. В клане Волскайров пока нет и никогда не было таких детей. «Холодней, чем сердце Селы» – известная поговорка, но в ней не больше смысла, чем в сказках о планете Шакари. – Возможно, вы правы, Аргелиан... Возможно. К сожалению, история Неро делает нашу реальность слишком шаткой, к тому же архивы «Алф'индора» – не сказки. Села и элачи названы там в качестве двух возможный причин падения Звездной империи риханнсу. – Элементы, сохраните нас всех! Претор! Я не верю и никогда не поверю, что наша Империя может... пасть. я даже это слово выговариваю с трудом. – Хорошо, верю, но это ничего не меняет. Трагедия, которая будет, или трагедия – которая была... каковы ее причины, дэйху? – Предательство фаэссу, претор. – Все верно... но фаэссу наши враги, от них ничего другого ждать и не приходится. Они отказали Неро, который пришел к ним просителем, но почему слова Неро игнорировали в нашем Сенате? Спросите сами себя – не ограниченность ли правителей Рихана помешала им спасти наш народ от этого предательства? Аргелиан едва сумел сдержать дрожь. «Аджой сиххусн мнин! Претор сейчас говорит как еретик. Он меня проверяет, ищет малейшую тень измены... Или наоборот, хочет понять, не лгу ли я, и не глупец ли я... Надо высказаться правдиво, но осторожно» – Мне трудно судить о не случившемся, реккхаи. Вероятно, отказав Неро, они ошибались и погрязли в нерешительности. Они предпочитали молчать о проблеме, а не решать ее. Виновные в небрежении уже расплатились за это жизнями. Претор помолчал, и, когда Аргелиан уже начал беспокоится, сделал короткий жест согласия. – Вы правы, дэйху. Я не собираюсь разделять судьбу этих правителей, а потому высажусь максимально прямо. Генерал М'Рав изменник и он ответит за свою измену, потому что он поставил свои собственные интересы выше интересов Рихана. – Даэвус подлежит казни? – Не обязательно, но его следует навсегда изъять из политики Рихана. – Члены Комиссии, думаю, не станут возражать. – За кланом Волскайров следует приглядывать, а корабли элачи – отыскать и уничтожить. – Прослежу, чтобы дэйху задумались над этими проблемами, претор. Могу ли я задать встречный вопрос? – Спрашивайте, Аргелиан. – Как поступить с Л'Наром Тр'Чайронсэла? Проблема в том, что он невиновен, но при этом опасен. – Опасен? Вы говорите всерьез? – Более чем всерьез. Риов лично командовал еретиками. Они почитали его почти как пророка, пускай против воли, но все-таки ситуация нетерпима... Команда, преданная лично риову, но не слишком лояльная Империи – потенциальный очаг мятежа. – И? – От него нужно избавиться негласно, но эффективно. Претор задумался, углы тонких губ дрогнули, изображая на этот раз не полуулыбку, а настоящую ироническую усмешку. «Наш правитель чрезмерно холоден для риханнха, – с неожиданной для себя досадой подумал Аргелиан. – Он не кричит и не призывает, никогда не поймешь, что у него на уме». – Вы предлагаете мне ликвидировать верного нам капитана из-за смутных опасений? Я должен показать свою мнимую уязвимость и оправдать безобразные карикатуры, которые штампует пропаганда ллоанн'нар? – Что вы, нет, конечно, нет! Мы все презираем ложь людей, к тому же, большая часть подданных Империи даже не видела эту мерзость. – Быть может, вы, Аргелиан, по собственном почину решили, будто я слаб или глуп? – Юсаэ, ни в коей мере! – В таком случае, помните – по крайне мере в глазах флота и половины дивизионов, капитан «Алф'индора» – герой, спаситель Рихана от внешнего врага. Если риов умрет прямо сейчас, памятник в столице ему гарантирован, а я ненавижу громадные помпезные статуи. – Разделяю ваше негодование, реккхаи. – По счастью, Л'Нар способный командир и почти лишен политических амбиций. Мы прикажем ему собрать новую команду из собственных вассалов. Уникальный корабль «Алф'индор» и почти постоянная тайная миссия в нейтральной зоне – то, что надо, чтобы занять верного, но слишком странного офицера. – Миссия опасная? – В какой-то мере... все миссии опасны, Аргелиан. – Как поступим с нынешним экипажем корабля? – Этих риханнсу придется амнистировать и вернуть на службу. Каждый бывший «еретик» обязан заново принести присягу Империи. Не следует селить их в одной колонии или объединять другим образом. Лучше разбросать по разным планетам или приписать к разным военным кораблям. – Эрей'риов Эвиэн Н'Вэйд докладывает, что известная вам мятежница Верелан Джо'рек мертва.... – Да, и это чрезвычайно удачно. Джо'рек такой же создатель ложных культов, как и сам генерал М'Рав, но казнить старую даму было бы неприятно. Персонально для Н'Вэйда подберите хорошую оперативную задачу – где-нибудь в дальней колонии и на сомнительных территориях. Он талантливый амбициозный офицер, пускай проявит свои таланты. Его контактам с Л'Наром не стоит препятствовать, но не стоит их и поощрять. Вдвоем они не составят заговора. – Отличный вариант, реккхаи. Уверен – Комиссия его поддержит. – Хорошо. Больше я вас не задерживаю... Аргелиан встал, попрощался с претором, прижав стиснутый кулак к груди, и вышел, отодвинув тяжелую портьеру в проходе. Неширокий, огороженный парапетом мост, за которым остался припаркованный флайер, нависал над каналом. Море штормило. Впалых щек сенатора коснулись первые капли короткого дождя.***
(Ромуланские космические территории, планета ч'Рихан) Вечером после суда и оглашения приговора океан был неспокоен – мощные темно-зеленые валы чередой шли в сторону залива и разбивались о волнолом. Воздух пах мокрым камнем, солью и терпкой поломанной ветром зеленью. Солнце медленно пускалось, окрашивая океан и горизонт в цвета серого перламутра. Свет ламп из окон особняка начертил на каменном полу террасы правильные прямоугольники. Л'Нар, облокотившись о парапет террасы, рассматривал темную массу воды, иногда смахивая с коротко стриженных волос мелкие брызги. «Я вернулся домой с победой, а до этого годы в космосе, где воздух или стерилен, или пахнет лишь металлом, горючим и дымом войны...». – Вернись в покои, фаэлирх [сын (ром.)] – раздался за спиной низкий женский голос. Лххеи Вирин ий'Эххае тр'Ирхасаэхир ждала сына в комнате, расположившись на скамье с изогнутыми ножками. Подол длинного платья хозяйки дома касался мозаичного пола. Полуседые, уложенные в высокую прическу волосы чуть блестели, как тусклая сталь. Яркая траурная татуировка сплошь покрывала лоб и впалые щеки. – Я здесь, ри'нанов [мама (ром.)]. – Мне кажется, ты сегодня доволен. – Доволен? Я был бы доволен, если бы события на орбите Кроноса не случились, но их уже не перечеркнуть. М'Рав слишком знатен для немедленной казни, но теперь он долгие годы проведет в исправительной тюрьме. Это меньше, чем он заслужил, но хотя бы половина справедливости. – Генерал громко ругался, когда услышал приговор? – поинтересовалась лххеи Вирин. – О-о-о... Даэвус ругался отчаянно. Это выглядело и жестоко, и смешно, но наказание изменника не вернет к жизни моих мертвых солдат. – Твоя страсть и твой гнев великолепны, но просчитанная месть – тоже неплохо. Ты виделся с претором? – Нет, но он передал мне письменные распоряжения и свое одобрение. Я недолго задержусь на ч'Рихане, не более, чем на два-три месяца. Постой! Почему мне кажется, что ты сердишься на меня, ри'нанов?.. – Я счастлива, что ты жив, но сержусь, мне трудно простить тебя, и сам знаешь, почему... Я верила, ты сгорел на «Сибарисе» и сделала татуировку. Она была глубока как мое горе, и продержится до конца жизни, которой осталось не так уж много. – Ри'нанов! – Ты не сообщил, что жив, ты был жесток ко мне, Л'Нар. – Пойми, я не мог, не посмел бы рисковать тобой и кланом Юнис. Юсаэ, у меня не оставалось выбора. – Насколько я понимаю, ты больше не Чайронсэла и возвращаешься в мой клан Ирхасаэхир. – Именно так, я вступил в повторный брак, моя жена террха и не имеет клана. – Где она? – Не знаю. Надеюсь только, что в безопасности. – До чего же тебя испортило общение с ллоанн'нар! «Я не знаю, где моя айлха-а-а-а-н...» – не ответ для риханнха. Такое может сказать непутевый террха или какой-нибудь фаэссу с ледяным сердцем... – Ри'нанов! – Не перебивай! Элементами клянусь! Я всегда хотела иметь дочерей и передать старшей клан, только вот ни одна из моих девочек не выжила, а ты выжил, но отошел клану Чайронсэла. Старшая линия Ирхасаэхир обречена на вымирание... была. Но теперь ты вернулся и обязан продолжить род, пусть даже с какой-то там террха... Хотя с террха даже лучше, она по крайней мере не будет претендовать на власть. Найди свою законную айлхан и верни ее на место, иначе все это просто смешно. – Ри'нанов, твое требование ужасно звучит! Порядки Федерации устроены не так. – Хочешь сказать, что федералы не продолжают свой род? Да ты просто лжец, дорогой сынок. – Я хотел сказать, что не заставлю свою жену ехать на ч'Рихан. Браки террхасу не обязывают их к этому. – Тогда ты просто юррханен, морально неустойчивый слабак. – Ну, хватит... Я вынужден открыть тебе кое-какие подробности, ри'нанов... Везде за пределами Рихана нас считают обществом замкнутых и агрессивных ксенофобов, у ллоанн'нар это напрочь отбивает желание обосноваться в Империи. Даже если оставить в стороне существующий официальный запрет, они не в восторге от мысли сделаться объектом травли. Немногих террха, которые все же живут на ч'Рихане, притащили сюда силой. – Веруул! [дураки (ром)], – выругалась лххеи Вирин, изящным жестом поправляя подол длинного платья. – Притащили против воли? Что за чушь! Некоторые променяли бедность на богатство, низкий статус на знатный род, бесчестье ллоанн на путь риханнсу. Любая травля – лишь способ преодолеть свою слабость и вырастить свою силу. Поразмысли как следует, сын мой, и поймешь, насколько я права. А пока что – до завтра, мне необходимо остаться одной. Будь осторожен с сенаторами, они слишком рьяно дерутся за власть. Не вздумай при них рассуждать про «агрессивную ксенофобию». Лххеи Вирин встала и исчезла в полумраке за аркой прохода. Л'Нар остался в одиночестве сидеть на скамье. «Итак, М'Рав арестован и осужден. Его сторонники в Сенате затаились. Претор дал мне новое назначение, а расследование ереси фаэссу скоро утихнет... Урсула определенно жива, так почему тревога не отпускает меня?..». Хмурый слуга-рэманец вошел в комнату почти беззвучно. – К вам гость, это эрей'риов Н'Вэйд, – произнес он низким хриплым голосом. – Пускай войдет. Слуга исчез так же быстро, как появился, а Л'Нар шагнул навстречу Эвиэну, и, отвечая на короткое неформальное приветствие, обнял гостя за плечи. – По-моему, самое время выпить, даэхлен. Здание Сената – плохое место для разговора по душам. Как дела? У тебя появилась новая информация? – Да. Как я уже говорил, Верелан Джо'рек погибла, и это устраивает старейшин. Хирела и остальных отпустили, но к ним, без сомнения, приставлены шпионы. Будь осторожен в словах и делах, риов. Твое оправдание примут за возвышение, а где возвышение – там рано или поздно появляются враги. – Я знаю. Расскажи мне, как вы выжили на ч'Хай'джи... – Хорошо, но это будет длинная история. Эвиэн склонил голову. Л'Нар слушал рассказ Н'Вэйда, при упоминании Урсулы он ощутил отзвук прежнего джемэин дочай, но очень далекий, наполовину стертый расстоянием. – ...лххеи Урсула сражалась за тебя и очень рисковала. Верелан Джо'рек защитила ее, я убедил ее вернуться на базу ноимн сеха хви, но связь с ними потеряна. Сэнхи умер у нас на руках. Это очень печально, я отыскал семью и передал им вещи стрелка – его нож, жетон, еще кое-какие мелочи. Эти риханнсу очень бедны и сильно напуганы. – Клану Сэнхи нужно помочь, этим займусь я сам. Урсула что-нибудь передавала на словах? – Нет, перед эвакуацией мы были полумертвыми от усталости. – Спасибо, что говоришь правду. Где Тэй? – Вернулся в свой клан героем, там, кажется, сделали вид, будто вовсе его не выгоняли. – Формально не выгоняли, он сбежал сам. – Ну это одно и то же. Эвиэн взял предложенный хозяином стакан, отпил и покатал на языке синюю жидкость. Будь осторожен, пока не покинешь ч'Рихан, – добавил он наконец словно бы нехотя. – Наш претор... он сложен и неоднозначен, его мнхеи сахэ непонятна остальным. Субкоммандер ушел через час, выпитый эль на нем никак не сказался, если не считать заметного нервного возбуждения. Л'Нар погасил лампы в зале и остался сидеть на скамье, раскрыв дверь на террасу и слушая в полутьме штормовое море. «Итак, я победил М'Рава, но потерял Урсулу навсегда и потерял добрые воспоминания о дружбе с Децием. Это больно». Море гремело под обрывом, ветер усилился и шумел в кронах садов Рихана, намекая на близкий дождь. Вероятно, капитан «Алф'индора» нечаянно заснул, потому что реальность ч'Рихана внезапно исчезла, сменившись картинами Ворта Вор. Здесь, в иллюзии высокие, поросшие странной зеленью скалы уступами спускались к реке. Циклопический мост шел через горный каньон, на его парапете, спиной к реке и обрыву, ссутулившись и отвернувшись, сидел Деций. – Джолан тру, даэхлен, – позвал Л'Нар, но старший помощник даже не обернулся. – Ты не хочешь говорить со мной? Или генерал прав и наша дружба лишь обман? Деций, наконец, отодвинулся от обрыва и обратил к Л'Нару бледное лицо. – Ты теперь ненавидишь меня, риов? Ты меня никогда не простишь? – Я просто пытаюсь понять. Генерал получал от тебя доклады? – Я посылал ему ничего не значащие отписки. Мы вместе сражались, я умер за тебя, сгорел на орбите Кроноса, разве этого мало? Кратковременный приступ гнева уже прошел, сменившись мягкой грустью. Л'Нар подошел ближе и присел на парапет рядом Децием. – Спасибо, даэхлен, что сказал мне правду. Боюсь лишь, что наша встреча только сон и иллюзия. – Помни – мы сражались вместе не во сне. Помни обо мне как о друге, Л'Нар. И еще... берегись. Не доверяй никому, если ты не не мостике корабля. До встречи, даэхлен. Л'Нар вздрогнул и очнулся. Шторм под обрывом затих. Стояла глубокая ночь. Контуры двух лун висели в бархатно-черном небе над террасой. Слуга-рэманец появился из полумрака и сдержанно поклонился. – Вам письмо, реккхаи. Кто-то отставил на пороге планшет и сбежал. – Как он выглядел? – Кажется, риханнсу. Молодой, с капюшоном на голове. Охрана виллы его не разглядела. Л'Нар принял протянутое рэманцем устройство, коснулся пальцами экрана и прочитал мгновенно появившуюся надпись на правильном ромуланском:Нам нужно срочно встретиться и поговорить, но не дома и не в официальном месте. Если судьба команды «Алф'индора» вам дорога, приходите завтра в полдень к памятнику на северной стороне. Джолан тру. Сенатор Аргелиан.
***
(Космос близ нейтральной зоны, база 31-го отдела) Огромный корпус базы чуть повернулся, в очередной раз избегая столкновения с астероидом. Это почти неощутимое движение сопровождалось легким усилением гула машин. Варп-ядро работало исправно, и техники, закончившие проверку, уже ушли на жилые ярусы. Шел третий час ночи по корабельному времени. – Да, я жив, – сказал Урсуле расположившийся за столом в баре Айден, – только лимит на чудесные воскрешения уже закончился. Больше их не будет. – Расскажи хотя бы, как выжил. – Все очень просто, я принял приготовленный Саймоном и смешанный с материалом моей одежды яд. Состояние после него похоже на смерть, но остается очень редкий пульс – такую жизнь не видит трикодер. Я завещал свои останки Тине, она их потребовала и не согласилась на вскрытие. В крематории сгорел фальшивый гроб, а мы с Тиной сбежали, я не мог бросить ее в Сан-Франциско. – С ядом – жестко. Ричард будет винить себя в твой смерти. – Вот и отлично. Моральные страдания Чейзера меня не волнуют. Кстати, твою операцию на ч'Хай'джи я всецело одобряю и не стану упоминать про личные мотивы. Обстоятельства переменились. Все, что может отсрочить военное столкновение с ч'Риханом, нам на пользу... Генерал М'Рав это вариант нашего Алекса Маркуса, только в стиле риханнсу. Пока даэвус жив, он не успокоится, остается надеяться, что Н'Вэйду хватит доказательств, чтобы его похоронить. – Расскажи, что с тобой было... Ты изменился. – Что было? – Айден чуть усмехнулся, отхлебнул из стакана, задумчиво посмотрел на остатки светлой жидкости на дне. – Ничего ужасного, Эш. Меня не били, если ты про это, просто держали в тюрьме. И все-таки я кое-что понял... Отдел никогда не вернется в структуры Федерации. С этого дня мы отделяемся навсегда и больше не подчиняемся Сан-Франциско. – Айден, погоди... Все еще может перемениться... Это нужно обдумать и обсудить. – Нет. Там никогда ничего не переменится. Наши действия, как правило, выгодны штабу, но прикрывать нас в случае провала никто не захочет. Зачем нам такое подчинение? – Сложно сказать... – Вот именно, поэтому я, своим собственным решением, вывожу отдел из этого подчинения навсегда. В случае чего, готов ответить. – Айден! – Что «Айден»? Я уверен, что до ответственности дело никогда не дойдет. Я формально мертв, отдел закрыт. Мы найдем новые каналы снабжения и места базирования, независимые от Звездного Флота, а потом продолжим нашу работу ради человечества. – Ты хоть понимаешь, что это мятеж? Разве Маркус не сделал то же самое? – Маркус хотел власти во Фриско, а мне плевать на официальный статус вообще. Мы создадим базу вне Федерации, в идеально скрытом месте. – Ого! Где? – Есть одна идея, попозже расскажу. – Что будем делать с тем парнем, с Ральфом? – Он сдался сам, «Авангард» доставит его сюда, а там посмотрим. В любом случае, этого человека нельзя выпускать. – Ты стал более жестоким. – Не думаю. «Не выпускать» не означает «ликвидировать», но аугмент рано или поздно разгадал бы мою интригу, так что пусть лучше остается под присмотром... Кстати, не забывай – он пытался тебя убить. – Спасибо, я помню, хоть и не мстительна. – Ты вернешься в отдел, если я попрошу? Урсула задумалась, отодвинув почти нетронутый стакан. – У меня другие планы – хочу попасть на Ромул. – Тогда уточню вопрос – ты согласна вернуться в отдел, а потом попасть на Ромул? – Понятно, тебе нужен резидент на территории Империи. – Если честно, то да. – Раньше ты бы не предложил мне такую сомнительную роль. – Раньше нас хотя бы чуть-чуть прикрывал Сан-Франциско. – Боюсь, что многолетнюю секретную миссию мне не выдержать, а если случится провал, я утяну на дно все свои контакты на ч'Рихане, а они того не заслужили. – Понятно, будем считать, что на первый свой заход я получил деликатный отказ. – Ты в курсе, что Уотерс отобрал у меня телепортер? – Да. – Наш разговор чисто теоретический, я все равно заперта на базе. – Ты и риханнсу с «Алф'индора» спасли меня от смерти. Честно говоря, я ждал обращения к моей совести, чувству благодарности или чему-то еще... – А смысл? – Кто знает... Айден встал, подошел к стойке, откупорил еще одну бутылку и взял чистые стаканы. – Пойми, Эш, – продолжил он через минуту, – я не переменился, просто лучше понял правила игры. А правила эти включают один непреложный факт – мы не знаем, что случится. На будущее можно воздействовать, но его нельзя предопределить полностью. Когда оно оформится, я пойму, как должен поступить. – А пока? – Пока что подведем итоги. Очень надеюсь, что твои материалы сработали и генерал М'Рав навсегда вышел из игры. Ромуланским патриотом его не назовешь, но генерал работает на расу, которая нам совершенно неизвестна и потенциально крайне опасна. Ты знаешь, что хуже всего? Нет? Я называю это «эффектом вложенных коробок». Ты борешься с одним врагом и, вроде бы, побеждаешь, но он оказывается лишь частью чего-то большего... То, большее – тоже часть другой, еще более опасной тайны. Как бы с элачи не вышло то же самое. – У нас осталась красная материя. Это весомый аргумент. – Она годится, чтобы сдерживать клингонов или ромуланцев, но у элачи нет ни собственной территории, ни родной планеты, ни понятной нам государственной организации. Никто не знает, откуда они взялись, куда идут и к чему стремятся. Мы не знаем, кому угрожать смертельным оружием, и что они могут противопоставить такой угрозе. – Возможно, М'Рав... – Боюсь, он ничего не скажет, даже если будет осужден. Боюсь, ты понимаешь меня не вполне. С этого момента наш отдел становится «третьей силой», которая может работать с официальными властями Федерации, но не станет механически следовать их политике. Я готов сотрудничать с кем угодно – и с риханнсу, и с клингонами, если это окажется возможным и будет выгодно Земле. Если ты сумеешь помочь мне... что же, хорошо. Если не сумеешь – я не стану требовать. – Я тебя поняла. На этом пока и договоримся. Урсула встала и отошла к панорамному иллюминатору, облокотилась о поручни и прижалась лбом к холодному стеклу. Весь мир, от конца и до края заполнили звезды – мириады известных, полуизвестных или совсем неизвестных миров. Каждый из них нес неопределенные возможности или вероятную угрозу. Здесь, в пустоте космоса, за пределам планетарной атмосферы звезды не мерцали, а горели холодным ровным светом.