Ты теперь мой питомец

POV Саши. Уже прошла неделя после того взрыва. Можно было бы сказать, что все обошлось, но то, что случилось с Колей, оставляло желать лучшего. После того, как он закрыл нас с Викой от того ослепляющего и громыхающего шквала, через несколько секунд Коля рухнул замертво. Не думая ни о чем я метнулся к нему. Но стоило мне приблизиться, как на месте Коли уже лежал большой белый кот. Это произошло в мгновенье ока. Спустя еще секунду, я услышал истошный крик Вики: «Сереж!!!». Я вскинул голову и увидел, как вокруг обрывков обуглившейся смертоносной установки лежали пять изуродованных тел. Головы двоих из них были буквально разорваны, в то время, как багряные лужицы и брызги еще не успели впитаться в свежий снег. У меня все внутри окаменело и судорожно сжалось, словно я вернулся в ту кровавую ночь у клуба. Но теперь все было гораздо хуже. Это уже были не выродки из подворотни, не незнакомцы, а самые дорогие мне люди, которые теперь лежали бездыханно. Я еще раз взглянул на Колю, его шея была сожжена и кровоточила... Весь этот кошмар заставлял кровь леденеть, а сердце в ужасе замирать, словно вот-вот остановится. И болезнь, которая появилась после ужаса двадцать восьмого октября, дала о себе знать. Удушающие чувство панического страха парализовало мое тело, а чувство реальности притупилось. Каким-то чудом, я смог совладать с собой, и протянуть дрожащие руки, слегка придвинув к своей груди белый окровавленный, пушистый комок, чуть прикрытый еще теплой одеждой. Едкий запах крови ударил в нос. Вновь накатил ужас, и осталась лишь темнота. Спустя какое-то время, в сознание меня привели врачи, к тому моменту уже прибывшие на место. Двор сиял синими и красными сигнальными огнями спецмашин, врачи суетились и грузили пострадавших в «кареты», полиция тем временем отгоняла уже собравшихся зевак. Хоть я и был невредим, врач предложил мне обследоваться в больнице, и сказали, что можно поехать вместе с раненым Сергеем и Викой на машине скорой помощи, но тогда мне бы пришлось оставить Колю. Я не смог так поступить... С ними отправились Миша и Леша, которые так же не пострадали. С болью и страхом в сердце я отправился домой, аккуратно неся в руках сопящий от боли комок, завёрнутый в черную куртку. Я шел словно в тумане, а из моих глаз катились слезы. Я боялся, что Коля умрет... Не помню, как вернулся в квартиру, но только спустя пару минут, ко мне пришло осознание насколько все плохо!.. Я положил сверток из куртки на диван и ринулся к ноутбуку, стоявшему на рабочем столе, случайно задев и разбив недопитый бокал шампанского. Раздался звон разлетающихся осколков, но я его не услышал. Сумбур в голове и дрожь в руках не отступали. Я нашел телефон ветеринарной клиники и вызвал врача. Следующе двадцать минут, может меньше, может больше, пока не раздался звонок в дверь, я сидел на полу, прислонившись к дивану, и поглаживал Колину белую шерсть. И все то время мучительного ожидания я впервые за много лет искренне молился... Мне вспомнились все молитвы, которым меня учила моя покойная мама. А ведь прошло столько времени... Приехавший доктор сказал, что это травма шейного отдела позвоночника, и – «Конечно, можно положить его в нашу ветклинику, но гарантий на выздоровление никаких нет, и скорее всего, он может умереть во время проведения операции.»... Я надеялся услышать, что все не так плохо, что Коля поправится, но мне огласили приговор. В итоге, врач обработал рану, сделал укол и наложил фиксатор на шею, после чего уехал, дав рекомендации. Три дня Коля пролежал, не приходя в себя. Иногда, меня даже посещала пугающая мысль, что он умер, и только тихое сопение, и заметные глазу вдохи и выдохи не давали сойти с ума от страха за его жизнь. В сознание Николай пришел только спустя трое суток... Он не мог ходить, задние лапы отказали. Но я уже был рад, что Коля жив. Общались мы по принципу «Да - Нет», он отвечал легкими кивками или тихим мяуканьем. Если я скажу, что все было в порядке, то совру... Мне было больно смотреть на обездвиженного Колю, но виду я не подавал, старался казаться уверенным, неунывающим, ведь ему было намного хуже. Он не мог ни ходить, ни говорить... он ничего не мог. Все дошло до такого абсурда!.. Хоть я и зарекся верить в Бога, ходить в храмы, молиться и верить во все, что за гранью моего понимания... Но в отчаяньи я поехал в церковь и поставил свечу и даже помолился Богородице. Ведь, если был хоть какой-то шанс, что это поможет, я не мог его упустить. В эти дни я противоречил сам себе. И, наверное, я поступал отвратительно, как друг, но ни разу сам не позвонил узнать, что там с Сергеем... А может, это потому, что Вика сама звонила и рассказывала все. Правда, не знаю... В эти дни меня заботило только состояние Коли. Я старался вовремя делать ему уколы, иначе его боли возвращались, кормить... В общем, делал, что мог. И какое же я испытал чувство счастья, когда на шестой деть он смог привстать на все четыре лапы, даже не смотря на то, что сразу после того, как он сделал буквально пару шажков, Коля рухнул обратно на подстилку. Эта маленькая удачная попытка превратила мою призрачную надежду в уверенность в завтрашнем дне и в скором Колином выздоровлении! Я был неимоверно рад происходящему, каждая новая попытка начать ходить давала все лучший результат. И уже к вечеру шестого дня он мог ходить по квартире, медленно, с усилием переставляя задние лапы, но Коля это делал. Сегодня утро седьмого дня, Рождество. Праздником даже не веет. Елка и гирлянды, украшение, даже подарки в шкафу, все это еще есть, но для веселья повода нет. Вчера, ближе к ночи, Коля дал понять, что хочет к компьютеру, поскольку сам забраться на стол он еще не мог, я помог ему. Сообразив, что он хочет, я открыл текстовое окно. Коля напечатал всего шесть слов: «Я не могу обратиться в человека» Хоть это и напугало меня, но я не хотел его расстраивать и просто сказал – «Конечно, это нормально. Вот выздоровеешь до конца, и я уверен, все получится!», - надеюсь, голос звучал уверенно... Может из-за этого, а может из-за праздничной даты, но Коля сегодня только и делает, что бродит по квартире, из комнаты в комнату, даже ни разу не подошел ко мне... Ощущение, что он в какой-то прострации. Я волнуюсь, да и сам словно прибываю в плотном, давящем коконе, хоть и стараюсь этого не показывать. «Уж лучше, чтобы все произошедшее за эти шесть месяцев, оказалось сном или я просто никогда не встречал Колю», - мельком, но такие эгоистичные мысли уже пару раз проскальзывали в моей голове... От этого мне кажется не справедливым, что я сам не получил даже царапины. Последний раз мне было так плохо и больно в душе, когда родители погибли... это был ад наяву. Но теперь, я должен еще и смотреть, как мучается мой любимый человек, хоть я и рад, что он остался в живых. В гробовой тишине, разбавляемой только редкими шорохами и шагами, мы и провели полдня, пока в квартире не раздался телефонный звонок. Я поднял трубку. - Алло?.. – безо всякого желания разговаривать произнес я. - Привет, Саша, с праздником! – звонкий и радостный голос на том конце провода, вырвал меня из этого жуткого состояния безразличия. - Тань, это ты? Привет. И тебя поздравляю. Ты как? – чуть взбодрился я. - Я отлично! Только сегодня вернулась из Испании. Отдохнули, шмоток, мелочёвки накупили! - Понятно. - Я и тебе кое-какие подарки привезла. Встретимся, увидишь! – продолжала радоваться Таня. Непривычно громкий, раздражающий клекот звонка входной двери надорвал тишину квартиры. Я пошел открывать. - Погоди, Танюш, мне кто-то в дверь звонит. И знаешь, я не смогу сегодня встретится... и завтра тоже, да и в ближайшие дни... Прости, - я говорил виновато и тихо. Привычные щелчки серебристого замка, поворот ручки. Шок!.. - Сашка!!! – со счастливым визгом, миниатюрная фигура с разноцветными пакетами в руках кинулась меня обнимать. – Я так по тебе скучала! Я от удивления чуть трубку из руки не выпустил. - Тань, ты что... Откуда ты?! – я был удивлен и растерян, даже не знал, что толком говорить. - Я же сказала, из Испании! А ты учись сначала смотреть в глазок, а потом уж открывать, мало ли, я вором оказалась бы, - я молчал. - Ты что, не рад меня видеть? – так и не выпустив меня из объятий, говорила она. - Нет, рад... Извини, - сдавленно улыбнувшись, я приобнял Танюшу. Я действительно был рад ее, пусть и внезапному, визиту, но Колино состояние не выходило у меня из головы.... - Саш, что с тобой? Ты чего-то не радостный... Случилось что? – уже спокойней спрашивала она. - Да... – я задумался, стоит ли ей говорить о случившемся, и хочу ли я этого... Пауза. Такое поганое, смешанное чувство, вроде не хочу ни с кем этим делиться, а при этом выговориться хочется... – Помнишь моего друга, Сергея? – все-таки решился я. - Сережу? А-а, этого бабника что ли? Ну, да, помню. А что, с ним что-то не так? - Да... Мы отмечали Новый Год, и произошел несчастный случай... Я, Вика не пострадали, а вот он попал в больницу с тяжелыми травмами, - облокотившись на тумбу в коридоре, жаловался я. – Танюш, давай ты сначала разденешься, и мы пройдем в комнату? - Хорошо, - в ее взгляде читался неподдельный интерес и соболезнования. Я мельком оглядел комнату и коридор, Коли нигде не было. Меня обдало волной легкого страха и тревоги, ведь он всегда выходил посмотреть, кто к нам пришел и зачем, а сейчас... Я изо всех сил старался гнать жуткие мысли прочь. Возможно, Коля просто уснул, или уже посмотрел, кто пришел, а я не заметил. Да, лучше думать именно так. Пока Таня снимала меховое пальто и вязаную шапку, глядя на ее отросшие черные волосы, я с некой грустью считал месяцы, которые мы не виделись. «Октябрь, ноябрь, декабрь... Уже три с лишним месяца» Уже сидя на диване в гостиной, я рассказывал о произошедшем той ночью и сказал, что во время взрыва сильно пострадал еще один мой друг, которого Таня еще не знает. Слушала она внимательно, не перебивала, а в ее темных глазах я видел так необходимую мне поддержку и понимание. - Тяжело тебе... – положив ладонь мне на плече, сказала Таня. – Но, посуди, Сереже сейчас еще хуже, он один в больнице. Ты лучше не грусти, а сходи и проведай его. - Я сильно в этом сомневаюсь, - с этой фразой у меня вырвался и скудный смешок. - Почему? - удивленно спросила она. - Вика постоянно опекает его, передачки таскает и ни на минуту не отходит, не удивлюсь, если она уболтала врачей еще и ночевать в больнице. - Погоди, погоди! А Вика тут причем? – совсем ничего не понимая, Таня смотрела на меня с широко распахнутыми глазами. - А, ну, да, ты же еще не в курсе... Они решили пожениться, – с саркастической улыбкой, я сам не до конца верил в то, что говорю. - Так ты из-за этого, как в воду опущенный? – оживилась Таня. - А это тут причем? – не понимал я ее логики. - Ну, вы же встречались, а теперь она выходит за твоего друга?.. – почти что, прошептала она. От удивления я чуть не уронил коробку с конфетами, которыми собирался угостить Танюшу, и пакет с ее подарком. - Тань, ты с ума сошла или как? Что ж вы все пытаетесь меня на ней женить, а?.. Вот, это тебе, с праздником, - сказал я, передавая подарок. - Ой, спасибо, Сашунь. Вот это тебе, - придвинув ко мне охапку пакетов, сказала она. – Ну, извини, мне всегда казалось, что вы вместе... - Да все нормально. Мне не привыкать. Я улыбнулся и слегка взъерошил ее волосы. - Ой! А сколько времени? – взволнованно спросила она. Я указал на настенные часы, висящие справа от нее. - Саш, прости, мне бежать уже пора, опаздываю! – Таня вскочила с дивана и быстрым шагом направилась к своей одежде, висящей в прихожей. - Все хорошо... Спасибо, что зашла, - вздыхал я. - Не переживай, все наладится, главное верить! - Ага. Следующую минуту мы провели в неловкой тишине. Я опять перенесся в параллельную вселенную, где размышлял, что же будет дальше с Колей и с нами обоими. - Ладно, не кисни, - уже выйдя за порог, говорила она. - Ага. - Я же тебя люблю, Саш, - снова обхватив меня руками, сказала она. - Да, я тоже тебя люблю, - я улыбнулся и чмокнул ее на дорожку. – Приходи еще как-нибудь. - Вот так-то лучше! Конечно, приду. Пока, - Таня помахала мне и вошла в закрывающиеся двери лифта. Я захлопнул за ней дверь. После разговора с Таней на душе стало чуть легче. И первое, что захотелось сделать, так это проведать Колю, ведь он так и не показался мне на глаза. Не успел я сделать и шагу от входной двери, как из Колиной комнаты послышался глухой грохот и звук похожий на стон, словно от боли. Мое спокойствие тут же улетучилось, и я бросился на шум в соседнюю комнату...