~*~
Насколько Розе было известно, за всю историю вселенной не было написано ни одного самоучителя для девушки из 21-го века, застрявшей в веке 20-м и пытающейся поддерживать отношения с инопланетянином, неведомо для самого себя притворяющимся человеком. Это не остановило ее от того, чтобы поискать такой в библиотеке ТАРДИС – просто на всякий случай. Конечно же, ничего подобного там не было, и несмотря на очень сильное к тому желание, она знала, что не может прятаться в ТАРДИС вечно. Без сомнения, Джон вышлет людей на ее поиски, если она не вернется к ужину, и последнее, что ей было нужно, это чтобы кто-нибудь нашел Полицейскую Общественную Телефонную Будку, невинно стоящую в одном из амбаров английской глубинки за добрых сорок - пятьдесят лет до того, как они должны появиться в Лондоне. Объяснять это будет потенциально немного неловко. В особенности, когда внутри обозначенная Полицейская Общественная Телефонная Будка была гораздо, гораздо больше, чем снаружи. Аккуратно заперев двери корабля времени и убедившись, что амбар тоже плотно закрыт, Роза подобрала свои объемные юбки и начала долгий, медленный путь назад в школу. Адреналин выветрился из ее организма за время продолжительного пребывания в ТАРДИС, и ее больная лодыжка вновь ныла от падения. Однако, даже несмотря на то, что та пульсировала от боли к тому времени, как она добралась до Фэррингема, Роза не посмела пойти к Джоан, чтобы забинтовать ее. Женщина читала ее, как книгу, и по правде говоря, то, что сейчас произошло между ней и Джоном не было темой, которую она могла открыто обсуждать с другой женщиной. Проблемы с браком – это одно, но бояться спать со своим собственным мужем, потому как на самом деле он твой инопланетный лучший друг, которого в данный момент выслеживает группа инопланетян-убийц, и вы оба совершили путешествие из будущего, чтобы уйти от них? Это уже совсем иной сорт эксцентричности, с которым, по мнению Розы, Джоан точно не сможет справиться. Желая избегать Джона так долго, как это только было возможно (да и всех остальных, раз уж на то пошло) она укрылась в публичной библиотеке. Забавно, что это место стало такой безопасной гаванью для нее с тех пор, как она пришла сюда. Доктор всегда говорил, что в компании книг было что-то умиротворяющее, и ей пришлось признать, что она начинала понимать, что он имел в виду. Как еще можно было бы объяснить тот факт, что теперь она не имела ничего против рутинной расстановки книг по местам, даже не смотря на то, что большинство других монотонных дел вызывали у нее желание побиться головой о стену от скуки? Но в субботу книг для расстановки было немного, и очень скоро прибирать ей стало уже нечего. Потерянная и до сих пор отчаянно пытающаяся не думать о том, что приближалось, Роза наугад схватила с полки книгу и уселась с ней, вскорости вновь обнаружив, почему ей не слишком-то нравилось чтение книг – в особенности, в данной конкретной библиотеке. Большинство из них для нее были абсолютно неразборчивы, сплошные до нелепости длинные слова и глупо построенные предложения, лишенные логического или грамматического смысла. Ну, по крайней мере, насколько она могла судить. С трудом перебрав разнообразные тома художественной литературы в поисках чего-нибудь хотя бы отчасти сносного и не обнаружив ничего, достойного ее времени, она попытала удачу в научном разделе. Наука, математика и история были не особенно лучше цветистой прозы 18 и 19 веков, но, к счастью, она едва успела устроиться со стопкой наугад выбранных книг для внимательного просмотра, как прибыл ее послеобеденный чай. Она на некоторое время повеселела, в особенности, когда обнаружила наличие изумительных булочек. Но вскоре после того, как она их слопала, ее живот вновь начал протестующее урчать на нее – в конце концов, она ведь пропустила обед. Проигнорировав его, она взялась за книгу по астрономии и смогла стоически преодолеть три главы, прежде чем ее прервала Дженни, пришедшая забрать ее чайный поднос. - Я думала, вы с профессором Смитом сегодня собирались на пикник? – беспечно заметила горничная, но под ее невозмутимым тоном скрывалась искренняя забота, и Роза в мгновение ока перешла из спокойного в расстроенное состояние. Она не хотела думать о том, что произошло с Джоном, что все еще должно было произойти между ними. Даже не смотря на это, она была слегка шокирована, когда обнаружила себя отсылающей Дженни с небрежной прямотой, которую женщине ее предполагаемого статуса полагалось демонстрировать обслуживающему персоналу. - Благодарю, Дженни, - сухо произнесла она. – Это все. Дружелюбная улыбка Дженни тут же пропала. - Да, миссис Смит, - произнесла она, автоматически возвращаясь к своим обычным манерам прислуги. Она поспешила прочь из библиотеки с опущенной головой, и Розе пришлось по-настоящему прикусить губу, чтобы удержать себя от того, чтобы окликнуть ее и извиниться. Она чувствовала себя ужасно, разговаривая так с бедной Дженни, прекрасно зная сама, каково это – пресмыкаться перед людьми, у которых больше денег и влияния, чем у тебя. Она ненавидела тот факт, что теперь от нее ожидали разыгрывания роли кого-то, кто вел себя подобным образом. Но даже еще больше она ненавидела то, как использовала свой новоприобретенный статус в качестве способа сводить свои собственные концы с концами. Это было манипулятивно и ужасно, и заставляло ее вести себя оскорбительно по отношению к совершенно милым людям, которые искренне ей нравились. Теперь чувствуя себя еще более несчастной, чем до этого, она наконец бросила прятаться (и сдалась под натиском своего бурчащего живота), когда вчерашняя пронырливая горничная зашла, чтобы довольно многозначительно сообщить, что ее муж ждет ее наверху, чтобы они могли поужинать вместе. Роза не торопилась, волоча ноги по лестнице, будто приговоренная. В каком-то смысле, она полагала, что так оно и было. К тому времени, как она добралась до их комнаты, ее ладони были такими потными, что ей пришлось обтереть их о юбку, прежде чем она смогла бы повернуть медную дерную ручку. Их вечерний прием пищи прошел в тишине и неловкости, большую его часть Роза провела, вновь и вновь прокручивая в голове свой разговор с мамой в ТАРДИС. После продолжительного объяснения ситуации, она на самом деле почувствовала себя намного лучше, и после терпеливо ждала, пока ее мать все это обдумает. Когда Джеки, наконец, заговорила, это был не тот ответ, на который надеялась Роза. - Послушай, милая, - дипломатично начала она. – Это на самом деле не мое дело, чем вы двое… - Мама! – взорвалась Роза, изо всех сил стараясь вновь не удариться в слезы. – Мне нужна помощь! Что, черт возьми, мне делать? На другом конце линии Джеки долгое время молчала, а затем вздохнула. - Ох, Роза, - сочувственно произнесла она. – Я на самом деле не знаю, милая. У меня было множество отношений, но ничего похожего на то, что у тебя с ним. Просто… Роза шмыгнула и покрепче сжала свой мобильник. - Просто делай то, что ощущается верным – что ощущается лучшим для тебя, ага? Все, в конце концов, образуется. Так или иначе, это происходит всегда. И он простит тебе что угодно, этот твой Доктор. Роза ощутила, как сердце у нее сжалось, а нижняя губа вдруг задрожала. Она прикусила ее, чтобы остановить, но жест не помог ослабить теснящее давление в ее груди. Она была так уверена в том, что ее мать заставит ее почувствовать себя лучше, сможет помочь, но Роза была все так же растеряна, как и до звонка ей. И что было еще более глупо, Джеки ведь всегда была известна своей готовностью раздавать советы направо и налево, требовались ли они или нет. А сейчас, впервые, оказалась в тупике. - Послушай, мне жаль, милая, - извинилась Джеки, верно расценив молчание своей дочери. – Правда. Но, честно, что я могу, когда я тут, а ты в каком-то проклятом 1913 году! - Ага. – резким смешком выпалила Роза, и ее мать вновь преисполнилась сочувствия. - Ты разберешься с этим, солнышко, - ласково сказала она Розе. – Не беспокойся. - Ага, - отрывисто повторила Роза. – Я лучше пойду. Люблю тебя. - И я тебя люблю, милая. Присматривай за собой. И за ним, - подумав, добавила Джеки. Роза едва вновь не расплакалась, когда ее мама повесила трубку. Теперь она была вся в ожидании того, когда Джон сам коснется этой темы. Тот факт, что он этого еще не сделал, заставлял ее ужасно нервничать. Он как будто бы ждал чего-то от нее, какого-то сигнала. Но он не говорил вообще ничего, пока не забрали их поднос с ужином, не поставили каминную решетку, и они не переоделись в одежду для сна. Роза на долгое время задержалась у камина, рассеянно трогая край лежащих там серебряных карманных часов, в то время как Джон закончил застегивать свою пижамную рубашку и присел на край кровати. Роза ждала, когда он заговорит. - ЛОЖИСЬ! Она жестко упала. Металлическое решетчатое покрытие глубоко впилось в мягкую кожу ее ладоней, и удар больно сотряс оба ее запястья, но за исключением этого, она была невредима. Правда, с ней еще и не такое бывало. - Проклятье, да это будет новый рекорд, верно? – Бездыханно выдавила Роза с того места, где лежала вниз лицом на полу. – Едва ли пять секунд за пределами ТАРДИС, и в нас уже начали стрелять… Доктор тоже лежал вниз лицом рядом с ней, но он быстро вскочил на ноги, и не теряя времени, поднял и ее тоже. - Они тебя видели? – потребовал он, сжимая ее плечи сильнее, чем это, скорее всего, было необходимо. - О, вот это мило, - с сарказмом произнесла она. – Бросил меня вниз лицом на решетку, а потом даже не поинтересовался, в порядке ли я… - Роза, я сейчас действительно не шучу, так видели они тебя или нет? - Я… Доктор рявкнул: - ОНИ ТЕБЯ ВИДЕЛИ?! Роза дернулась. - Я… я не… нет. Не могли. Ты все время стоял передо мной, и как только ты сказал мне возвращаться на ТАРДИС… - Она замолкла, когда он бросился к консоли, и без всякого предисловия отправил их в полет. – Доктор? - Давай-давай-дав… аргх! Они следуют за нами! Роза слегка привела себя в порядок, чуть покачиваясь от турбулентности Воронки, и подошла к нему. Она заглянула в экран визуального наблюдения через его плечо, слегка хмурясь, опираясь одной рукой на его предплечье для равновесия. - Я не думала, что что-то вообще может следовать за ТАРДИС. По крайней мере, пока она в Воронке. - Они используют украденную технологию, - отрывистым тоном объяснил Доктор, пока его пальцы летали по средствам управления, символы на экране головокружительно вращались концентрическими узорами. – Манипулятор воронки Агента Времени – вроде того, что был у Джека. С этим они могут следовать за нами по всей вселенной. - Он вдруг остановился, и качнулся на пятках назад, на его лице был написан нескрываемый ужас. – Куда бы мы ни направились, они смогут найти нас. Где угодно, когда угодно. Если только… Роза долгое время ждала, на случай, если он заговорит, прежде чем заглотить наживку. Он любил иногда славную драматичную паузу, этот Доктор. - Если только что? – подсказала она. - Мне придется это сделать, - тихо осознал Доктор, на самом деле не слушая ее, и пробежался рукой по волосам раз, а затем, рассеянно, другой. - Сделать что? – вновь надавила Роза, и он резко повернулся к ней. - Роза, - очень серьезно произнес он. – Мне нужно кое-что у тебя спросить. Это важно – по-настоящему важно, ладно? Роза кивнула. Он нечасто становился таким серьезным, но когда это происходило, она знала, что сейчас было не до шуток. - Ага, - тут же сказала она. – Конечно. Последовавший вопрос стал для нее неожиданностью. - Ты мне доверяешь? Она мгновенно возмутилась. - Что еще за вопрос? Конечно же, я доверяю тебе! - Насколько? – надавил Доктор. Роза коротко напомнила себе не оскорбляться из-за того, что ему вообще понадобилось спрашивать. - Я доверю тебе свою жизнь, - просто сказала она. – Когда угодно. Ты ведь это знаешь. - Хорошо, - произнес Доктор, роясь в маленьком отсеке, скрытом под консолью, который Роза никогда до этого не замечала. – Потому как сейчас я доверю тебе свою. Полностью. Роза удивленно моргнула, когда Доктор вытащил серебряные часы, с выгравированным узором из кругов, совсем таких же, как символы на дисплее консоли. - Погоди… что? Доктор махнул хронометром в ее сторону. - Тебе понадобится это. А теперь слушай внимательно, Роза: эти часы? Это я. - Ладно. – Произнесла она, кивая и ненадолго забирая у него часы, чтобы рассмотреть их поближе. – Ясно. Ага. Часы – это… ты. Он нетерпеливо ждал, беспокойно потряхивая одной ногой, пока она переворачивала часы в руках снова и снова, прежде чем сдаться. - Нет, стой, погоди… прости, - признала она, сбитая с толку. – Я не понимаю. Вроде как… совсем. Каким образом это – ты? Но Доктор уже пришел в движение, выхватив у нее из рук часы и вновь атаковав консоль с обновленной энергией. - Ну, это… э, сложно. – Произнес он, довольно услужливо не объясняя вообще ничего. – Как бы то ни было, тебе придется оберегать меня, и чтобы это сделать, тебе придется позаботиться о часах, потому как эти создания, эти существа, что стреляли в нас, если я не ошибаюсь, зовутся Семейство. Семейство Крови, на самом деле… - Блестяще. – Проворчала Роза, но Доктор не слушал, до сих пор занятый своим объяснением. - … и они охотники – вроде ищеек. Используют свое обоняние, чтобы выслеживать жизнеспособные источники энергии для поглощения, продления своей продолжительности жизни. Если я не смогу найти способ спрятаться, они учуют меня, выследят и используют мою регенерационную энергию, чтобы сделать себя бессмертными. Роза скорчила гримасу. - Ясно, - произнесла она. – И это плохо, да? - О, да. – Тихо произнес он. – Это очень плохо. Очень, очень плохо, на самом деле. Роза вновь кивнула. - Так что же мы будем делать? Внезапно Доктор остановился и неподвижно встал лицом к ней. - Я перестану быть Повелителем Времени. – Сказал он ей. – Я стану человеком. - Ты… ты собираешься… - Роза долгое время стояла, раскрыв рот, и он вновь вернулся к консоли. – Погоди, как ты собираешься сделать себя человеком? И почему, вообще, ты никогда мне не говорил, что можешь превратить себя в человека? Доктор… - Потому что никогда не думал, что придется использовать это, - туманно сказал он, прежде чем резко поднять настороженный взгляд. – Забавно… Мне всегда было интересно… Роза проследила за его взглядом, и то, что она увидела, заставило ее внутренности завязаться разнообразными узлами. - Что это за штука? – прошептала она. - Хамелеонная Арка. – сказал ей Доктор, поднимая руку вверх и подтягивая странно выглядящий шлем вниз к себе. Он немедленно начал проверять его уверенными движениями пальцев. – Она переписывает мою биологию. В буквальном смысле меняет все до единой клетки в моем теле. - Что, вроде того, когда ты регенерировал? – Страшная мысль вдруг пришла ей в голову. - О боже – она ведь не заставит тебя вновь сменить тело, нет? - Хммн? Нет! Нет, нет, нет, не так, - поспешил уверить ее Доктор. – Она просто превращает меня в человека. - Так… ты будешь все так же собой? – С надеждой произнесла Роза. – Только в теле человека, да? Доктор скорчил гримасу, защелкнув часы на место на устройстве. - Не совсем. ТАРДИС придумает мою историю и найдет, куда меня встроить, но мне нужно будет, чтобы ты позаботилась о себе, попыталась как можно лучше вписаться. Будем надеяться, я не буду абсолютно тупым в виде человека, и у меня будет достаточно остаточной осведомленности, чтобы принять тебя, но я не могу обещать, что… ты в порядке? Роза с жаром потрясла головой. - В ужасе! – пискнула она. - С тобой все будет хорошо. – Уверенно произнес Доктор, аккуратно помещая Хамелеонную Арку себе на голову и прилаживая ее. - Надеюсь. – Проворчала Роза. Доктор ничего не говорил какое-то время, подправляя еще несколько настроек, прежде чем, наконец, обернулся к ней. - Роза? - Да? Она ожидала, что он широко улыбнется, попросит ее пожелать ему удачи, или отпустит какую-нибудь ужасную шутку насчет возможности увидеть вещи с другой стороны, или надеть ботинок на другую ногу, или еще что-нибудь такое же глупое. Вместо этого он выглядел испуганным, по-настоящему испуганным – и один только этот взгляд напугал ее больше всего того, что он сказал ей в этот день. - Мне жаль, - извинился он с пустым взглядом. – Мне действительно очень жаль, Роза, но… не думаю, что тебе будет приятно наблюдать за этим. Несколькими секундами спустя она узнала, почему. Рука Розы чуть дрогнула, когда она перевернула часы раз, затем другой обратно, воспоминание о мучительных криках Доктора заполнило тяжелое молчание, установившееся между тем местом, где она стояла у каминной полки, и тем, где Джон сидел на их кровати. В конце концов, она прекратила теребить часы. Джон практически сразу же заговорил. - Где ты была до этого? – тихо спросил он, и хотя голос его был ровным и в нем не было ни следа злобы, Роза все равно съежилась, когда он обратился к ней. – Куда ты пошла после того, как оставила меня? - Я просто… наскоро прогулялась. – Солгала она. - Да, ушла ты довольно скоро, верно? – произнес Джон, голос его был неожиданно холоден. Роза вновь начала теребить часы. – Четыре часа тебя не было. Ложь, которую она сказала ему тогда, прозвучала до нелепости неубедительно даже для самой Розы. - Мне нужно было… освежить голову. - Потому как пребывание на воздухе затуманило ее? – резко бросил Джон, а затем умолк. – Прости, - тихо извинился он. – Я не хотел повышать на тебя голос. Роза взвесила идею потрясти его за плечи, пока он вновь это не сделает. Бог свидетель, она чувствовала, что сейчас заслуживала того, чтобы на нее орали – она все испортила. Вместо этого Джон просто сидел там на их кровати, выглядя несчастным и маленьким. - Джон… - она прошла через комнату и робко присела рядом с ним, но он повернул лицо в сторону от нее, глубоко нахмурившись. Роза вздрогнула от такого пренебрежительного обращения, а затем замерла в молчании и неподвижности, не уверенная в том, что делать дальше, что сказать. – Прости. – наконец, пробормотала она. - Не надо, - он внезапно встал, переместился к столу и принялся перекладывать бумаги так, будто бы его жизнь зависела от этого. – Пожалуйста, не надо. Это просто несправедливо с твоей стороны извиняться передо мной. Ты должна знать, каким виноватым это заставляет меня себя чувствовать. - Виноватым? – тупо повторила Роза. С чего бы Джону чувствовать себя виноватым? - Я всегда знал, что это будет… сложно. – Признался Джон, забросив бумаги и на мгновение опершись о край стола. – Иметь такую молодую жену… - обернувшись вновь к ней, он впился в нее неожиданно жгучим взглядом. - … красивую жену. Я и не мечтал… Он вновь резко повернулся к своему столу и начал поправлять письменные принадлежности дрожащими руками, маниакально перекладывать стопки бумаги и справочники. - Временами ты необузданная, - признался он, и даже со своего места она увидела, как щеки его вспыхнули. – Ты можешь быть такой будоражащей, такой неистовой. А затем без всякого предупреждения становишься замкнутой, изменчивой… ты еще так молода. – Он замолк и обернулся к ней, до сих пор рассеянно сжимая в руке книгу. – Я страшусь… я боюсь, что слишком стар для тебя. Замшелый историк и красивая юная девушка. - О, да брось, - насмешливо фыркнула Роза, забывшись. – Не настолько уж ты стар… - Но я чувствую это, - настоял он, вновь занимая место рядом с ней на кровати. – И я также довольно часто чувствую, что ты как будто бы… что ж, боишься меня. - Боюсь? – Роза испустила громкий смешок, настолько неожиданно для Джона, что тот на самом деле подпрыгнул. – Ты не пугаешь меня, Джон! С чего ты взял…? - Да, пугаю. – Просто прервал ее Джон. – Я люблю тебя. И это страшит тебя по причинам, которых я просто не могу понять. Сердце Розы запнулось у нее в груди. Впервые Джон открыто использовал именно эти три слова, чтобы описать свои чувства к ней, и она просто не была готова к своей реакции на них. Нелепо, но она ощутила подступающие слезы, словно бы это было признание на сметном одре, а не в их общей спальне, на их брачном ложе. - Полагаю, именно поэтому ты просила меня почитать тебе все это время? – произнес Джон, и его голос был вовсе не рассерженным, но исполненным мягкого участия. – Почему у тебя всегда было наготове какое-нибудь оправдание, если я становился слишком пылким? Ты боялась того, как я прикасаюсь к тебе. Говоря, Джон придвинулся чуть ближе, а затем положил руку на ее бедро. Роза внезапно обнаружила, что не может как следует дышать. - Я… - Ты боялась того, как я хочу тебя, - продолжал Джон мягким, тихим голосом. Роза заворожено наблюдала, как его пальцы нежно провели по коже ее ноги поверх тонкой ткани ее ночной рубашки. Рот ее полностью пересох, и ей пришлось с усилием сглотнуть, чтобы вновь увлажнить его. – Тебе не нужно было бояться, Роза – мне и в голову не пришло бы причинить тебе боль. - Я знаю, - поспешно произнесла она, отчаянно пытаясь удержать свой голос от дрожи, пока говорила, но он все еще касался ее, и ощущение было наполовину возбуждающим и наполовину мучительно щекотным, и она обнаружила, что ей сложно сосредоточиться на чем-то, кроме того, как эти два ощущения взаимосвязаны. – Правда. Но… - И, должен признаться, я нахожу это нелепым, - произнес Джон, голос его был тихим и полным боли. – Что я не должен идти в постель со своей женой, потому что она боится меня. - Это не… - Роза изо всех сил пыталась игнорировать то, как его пальцы все еще задевали ее ногу. Он просто не понимал, а она не могла взять и напрямую выложить ему все. Она начала бормотать, запинаясь. – Я… я не…. В смысле… о боже, - выпалила она, напрягшись, готовая вновь сбежать. – Я не думаю, что могу сделать это, Джон. - Мы были так счастливы, - тихо произнес он, либо не слыша ее, либо просто игнорируя. – До того, как поженились – ты помнишь? - Джон… - уныло начала Роза. - Неужели все настолько изменилось между нами? – Задался он вслух вопросом. – Я просто не могу себе представить, что за зло я мог тебе причинить, чтобы презрением обратить твою любовь… - Боже, теперь ты вообразил себя гребаным Шекспиром! – взорвалась Роза, сила ее слов подбросила ее на ноги. Оказавшись на них, она сдержала порыв вновь сбежать от него. На этом этапе это ни к чему не приведет – ей просто нужно пройти через то, что бы ни последовало дальше. – Я не ненавижу тебя, ясно? – выдавила она. – Я просто… я не могу. Мгновение Джон молчал, а когда заговорил, голос его прозвучал глухо. - Это опять из-за оружия? На короткое мгновение Роза взвесила идею солгать, но обнаружила, что вместо этого качает головой. Она всегда была никудышной вруньей. И после того, как она обошлась с Дженни, она не могла заставить себя проявить холодность по отношению к Джону, когда тот так очевидно был обижен и смущен ее отказом. - Это не твоя вина. – Произнесла она, держа глаза опущенными. - Тогда почему? – уныло произнес он, поднимаясь на ноги, чтобы встать рядом с ней. Роза обернулась к нему и тут же размякла, когда увидела, каким несчастным он выглядел. – Ты не хочешь меня? - Я… это не… - она потрясла головой, слезы неожиданно пролились из ее глаз и покатились по щекам. – Я не могу сделать это, потому что это не по-настоящему, Джон. - Как ты можешь говорить мне, что то, что я чувствую к тебе – не настоящее? – Теперь он выглядел еще более расстроенным, и Роза ощутила, как ее чувство вины усилилось, словно нож повернули в ране. - Но это так! – Настояла она, всхлипы теперь искажали ее голос. – Слушай, я… я просто… я не хочу, чтобы ты жалел о чем-то, что мы делали вместе, ясно? Джон неверяще уставился на нее. - Как я могу жалеть о том, чтобы любить тебя? – Он прижал ладонь к ее щеке, и она не смогла удержаться от того, чтобы не приникнуть к ней. – Роза, - тепло произнес он, и ее окутал жар. – Моя драгоценная Роза. Ты - все для меня. - Это просто слова, - прошептала Роза, когда Джон нежно стер большим пальцем слезы с ее влажной щеки. – Они ничего не значат. Джон в начале не говорил ничего, просто обхватил ее лицо, обтирая слезы, несмотря на то, что проливались новые. - Тогда, если ты не позволишь мне использовать слова, - решил он. – Мне придется вместо этого просто показать тебе. Он нагнулся, приподнимая ее голову, чтобы лучше коснуться своими губами ее губ. Их носы все равно столкнулись, но это определенно не остановило его от того, чтобы углубить поцелуй. Также, как и от того, чтобы гладить ее по волосам, шее, плечам… Не склонная к тому, чтобы терять голову от одних лишь поцелуев, Роза удивилась, обнаружив, что колени у нее дрогнули, когда он притянул и прижал ее тело к своему. Она уже по опыту знала, что Джон отлично целуется, но он отбросил свою обычную сдержанность ради куда более решительного подхода, который вскоре заставил ее сдаться ему и ответить в той же манере. - О! – в голос ахнула она ему в рот, и он немедленно прекратил поцелуй, но не ослабил своей хватки. Его руки вжимались ей в спину, чтобы получше прижимать ее к нему. - Пожалуйста, - тихо произнес он, дыхание касалось ее кожи. – Пожалуйста… Роза… Я обещаю, что буду нежен, так нежен… Пока он говорил, его руки переместились вокруг нее и начали медленно расстегивать пуговицы на вороте ее тонкой ночной рубашки. Роза не попыталась остановить его, лишь прерывисто дышала, в то время как он остановился, чтобы снять ткань с ее плеч, дюйм за дюймом обнажая ее перед ним. - О, но ведь ты прекрасна! – с благоговением выдохнул он, обводя взглядом открытую им кожу в мягком золотом свете ламп. Роза ощутила, как ее телу стало жарче от желания, в то время, как сердце ее сжал холодный страх. – Так прекрасна… - Мы… мы не можем! – прошептала она, схватив его за запястья в тщетном, на самом деле, жесте, учитывая то, что ее ночная рубашка уже почти полностью была снята с нее. Темные глаза Джона с любовью впитывали ее взглядом, когда он мягко отстранил ее руки от своих запястий. Ее ночная рубашка упала на пол, и Роза сглотнула и на мгновение закрыла глаза, слезы вновь подступали к ним. – Джон, - хныкнула она. – Пожалуйста. - Не бойся, - обнадежил он ее, погладив ее кожу обратной стороной ладони и заставив ее вздрогнуть от предвкушения. Она с изумлением обнаружила, что трепещет – от желания или от страха, она не могла сказать. – Я не причиню тебе боли. Когда Роза, наконец, посмела встретиться с ним взглядом, она увидела в нем столько нежности, что ощутила, как ее колени вновь содрогнулись. Какого черта с ней происходит? С каких это пор она превратилась в какую-то трепетную героиню Джейн Остин? Что стало с Розой Тайлер, уничтожительницей Далеков, женщиной двадцать первого века и необыкновенной путешественницей во времени? Но затем Джон вновь поцеловал ее, и она забыла отвращение к себе, когда ощутила абсолютно неожиданное и исключительно дерзкое прикосновение его языка к своим губам. Неосознанно, она раскрыла свои губы его рту и поцелуй внезапно стал сумбурным. Ахнув от ее дерзости, Джон позволил вести себя задом наперед по направлению к постели, но как только они оказались там, он высвободился из ее объятий, чтобы избавиться от своей пижамы. Роза попыталась помочь ему с пуговицами на рубашке, пальцы у нее были онемелыми от принятия, но он отказался позволить ей контроль и в этом, и вскоре укладывал ее на постель с благоговением, от которого слезы вновь подступили к ее глазам. Роза, естественно, не была застенчивой девственницей, но с ней никогда не обращались подобным образом. Как будто бы она была самой драгоценной женщиной во всем мире. Она привыкла к неуклюжей неразберихе, не легчайшим касаниям и любовным нежностям на ухо. - Прекрасна, - шептал Джон, глаза его обводили контуры ее тела, пока он восхищался ее. – О, прекрасна… Роза не смела взглянуть на него, и потому, когда ощутила, как его обнаженное бедро задело ее бедро, не смогла удержаться и ахнула. Она чувствовала, как он аккуратно движется над нею, затем его губы у своего уха, его теплая рука на ее боку. - Роза, - хрипло прошептал он ей на ухо, и она содрогнулась, покрывшись гусиной кожей от собственнического тона в его голосе. Это было, как каждая фантазия, что когда-либо была у нее о Докторе, и все-таки, даже близко не приближалось к тому. Однако, как только у нее возникла эта мысль, Джон громко простонал ей на ухо, и она никак не могла удержаться от ответного тихого тонкого восклика. – Оооо… моя Роза. - Д… - начала было бормотать Роза, дыхание ее перехватило, когда его теплая тяжесть заманчиво вжалась в ее тело, когда его рука отстранилась от ее талии в пользу ее бедра. Она до сих пор волновалась о Докторе, и о том, что он о ней подумает, начала паниковать по поводу контрацептивов и случайной беременности (о боже, что если она забеременеет? Он точно оставит ее дома), но для нее было уже слишком поздно останавливаться. Как, скажите на милость, она могла бы остановить это сейчас? - Д… Д… о, боже, пожалуйста! Джон пошикал на нее, пальцы его мягко распростерлись по выпуклости ее тазовой кости, округлости ее тела, гладкости кожи в этом месте. - Ты хочешь этого? Проигнорировав волну холодного страха, что даже сейчас, казалось, заставляла ее внутренности съеживаться, Роза облизнула губы и выпалила свое согласие. Да. Да, она хотела этого. Она хотела его. Джон вздохнул с искренним удовольствием, и его рука покинула ее бедро, чтобы вместо этого скользнуть между их телами. - Я люблю тебя. Роза тихо воскликнула от его прикосновения, а затем выдохнула его имя. - Дж… Джон! И начиная с того момента, ему больше не требовалось никаких поощрений.~*~
Она, наконец, достигла одной из дверей без преград, но та не поддавалась ни руке, ни ключу. Издав вскрик отчаяния, она долгое время била по ней ладонями, прежде чем прижаться к ней вплотную всем телом. По ту сторону была лишь тишина. - Доктор? – боясь, крикнула она. – Доктор! Когда раздался его голос, она думала, что не сможет устоять на ногах от охватившего ее облегчения. Пока не осознала, что именно он говорит. - Еще не время, Роза, - прошептал он сквозь замочную скважину. – Не время. Она отшатнулась от запертой двери, но все равно до сих пор слышала его, шепчущего ей, одни и те же три слова, снова и снова. - Еще не время, не время. Не время, еще не время, не время. - Еще не время, - присоединился второй голос, и, обернувшись, она увидела Джона, печально стоящего там, одно мгновение облаченного в полоску, а в следующее уже в твид. При этом он чуть мерцал, словно помехами. Потянувшись к ней, он извиняющимся жестом обхватил ее щеку своей ладонью. – Еще не время, Роза, не время. Когда она подняла на него взгляд, шнуровка ее корсета плотно затянулась, а затем высвободилась со звуком лопнувшей резинки. Ее одежда исчезла, оставив ее под покровом одной только собственной кожи. - Еще не время. – Джон печально покачал ей головой, и на этот раз, в этом сне, его голос принадлежал ему, он обхватил ее руками и прижал к себе. – Не время. Не время. Не время. Роза прильнула к его желанному теплу, сдержав тихий всхлип, и закрыла глаза от подступающих слез. Часы в ее руке тик-тик-тик-тик-тикали с двойной скоростью, но стрелки крутились в обратном направлении. По ту сторону двери Доктор барабанил пальцами в ожидании, тихим пара-па-пам, пара-па-пам… Роза медленно открыла глаза, моргая от тусклого света серого утреннего неба. Дождь вновь начался в ранние утренние часы, и его барабанные звуки по окнам разбудили ее сейчас. Пальцы ее подрагивали, сжимая ее подушку так же сильно, как она держала Джона в своем сне. Джон. События предыдущей ночи нахлынули на нее потоком воспоминаний, и она внезапно ощутила себя куда более проснувшейся и перевернулась к нему лицом. Он спал, глубоким сном, и Роза восхитилась тому, каким спокойным он выглядел. Прежде она редко видела Доктора в таком расслабленном состоянии, если только тот не был без сознания. Те несколько раз, что она заставала его спящим, он быстро просыпался и еще быстрее сообщал, что просто медитировал или же просто прикрыл глаза на минуту, лишь подремать, на самом деле, чтобы подзарядить батарейки, так сказать. С другой стороны, Джон спал крепко и без всяких ограничений, так что она могла свободно наблюдать, думать, чувствовать. Господи, чувствовать. После вчерашней ночи она была уверена, что должна была чувствовать так много: вину, неловкость, возможно, даже немного ненависти к себе. То, что она чувствовала на самом деле искренне удивило ее. Прошлой ночью каждая ласка, которой она одаривала Джона, ощущалась предательством, и после, когда она лежала в его руках, даже несмотря на согретую кожу и удовлетворенное тело, внутри она ощущала только холод и отвращение. Она провела немалый промежуток времени, рыдая и отчаянно стараясь не выдать себя. Она была не так глупа, чтобы подумать, что сможет выдать это за слезы счастья. Это были холодные, горькие слезы по тому, что она с радостью отдала бы Доктору, а вместо этого теперь принадлежало чужаку с его лицом. По крайней мере, так она чувствовала в тот момент. Ночь, наполненная перемежающимися снами с бесконечными коридорами запертых дверей и Джоном, утягивающим ее, как только ей начинало казаться, что она приближалась к Доктору – и теперь она, ничуть не сдерживаясь, протягивала руку к его веснушчатой щеке. Когда она наконец коснулась его, она ощутила не вину, не страх, но тепло, шедшее изнутри, и задалась вопросом, откуда взялось это неожиданное чувство успокоения. Не то, чтобы секс был каким-то волшебным катализатором, заставляющим тебя влюбляться за одну ночь, но то, что она ощущала сейчас, было определенно больше обыкновенного результативного удовольствия. Опять же, прошло исключительно много времени с тех пор, как она занималась… ну, этим с кем-нибудь. В некоторые моменты она определенно ощущала немалую неловкость, но Джон почти не удивил ее, оказавшись внимательным и заботливым любовником – всегда замедляясь, если чувствовал, что был слишком груб с нею, и поощряя ее нежным шепотом и легкими касаниями, пока она, наконец, не сдалась. Она не стала бы отрицать то, что наслаждалась физической стороной, в каком-то смысле. Но быть с Джоном было так похоже на ее представления о том, каково было бы быть с Доктором, что это, к тому же, было еще и больно. Ощущение его узких бедер, прижимающихся к ее бедрам, его великолепных волос, щекочущих ее каждый раз, когда он наклонял голову, чтобы коснуться губами ее кожи… А затем еще были слова, срывающиеся с его губ, в то время, как он двигался вместе с нею. Они были воплощением Джона, эти милые нежности – произнесенные шепотом лестные признания любви, заставившие бы любого другого из знакомых ей мужчин покраснеть до самых корней волос. Доктор никогда не скажет, никогда не стал бы говорить ей ничего подобного, и временами ей честно хотелось, чтобы Джон просто заткнулся и перестал все для нее портить. Не самая любезная ответная реакция в мире, но она на самом деле это чувствовала. Отсюда и слезы, и странный повторяющийся сон, появляющийся перед нею, стоило только закрыть глаза. Она пассивно подумала о том, не сны ли изменили ее, потому как, правда, что еще? Прямо сейчас все ощущалось просто… правильным. Казалось таким естественным лежать в его руках, дышать и делить каждый вздох с ним. Не важно, был ли он Доктором или Джоном Смитом, или какой-то странной смесью их обоих – здесь и сейчас она ощущала себя окутанной комфортом и безопасностью. Любимой. О, конечно же, крошечная капля вины отчасти затмевала все хорошие чувства, но она ведь ничего не могла поделать с тем, что уже произошло, верно? В конце концов, у нее не было особенного выбора. Она ощутила трепет сомнения по поводу того, что Доктор может подумать о данном конкретном заявлении, когда очнется, но быстро утешилась, вспомнив слова своей матери. Джеки была права, когда сказала, что он простит ей что угодно. «В особенности,» - подумала она, - «если я сделала это с намерением уберечь его.» Он поймет. Обязан. Не то, чтобы она выбрала быть женой Джона. И, кстати о Джоне, в жизни бедного мужчины остался лишь месяц или около того. Разве он не заслуживал прожить его как следует с женщиной, которую любил? Потому как так оно и было – в смысле, он любил ее. Она давно уже отбросила идею того, что его чувства к ней могли быть сфабрикованы. Он слишком сильно и искренне заботился о Розе и ее благополучии, чтобы она могла усомниться в этом. Сколько его привязанности исходило от Доктора, она не знала. Что она знала, так это то, что только сейчас начинала понимать – что, несмотря на ее чувства к Доктору, Джон тоже был далеко ей не безразличен. Она не могла позволить ему прожить остаток жизни с нею, но, возможно, могла за это время дать ему что-то, что сделало бы его существование не напрасным. Аккуратно пристроившись к нему, Роза глубоко вздохнула, когда Джон пошевелился. До сих пор пребывая в полусне, он инстинктивно прижал ее к себе в ответ, и какое-то мгновение она ждала, что он заговорит, пробормочет, что любит ее, или скажет «доброе утро» или мириад других вещей. К счастью, он не произнес ни слова. Вместо этого опустил неуклюжий поцелуй на ее бровь и нежно погладил ее кожу, расслабляясь обратно в сон. Роза тоже расслабилась и позволила своим глазам закрыться. Возможно, решила она, погружаясь обратно в сон, некоторые вещи просто такие, какие они есть. И кто она такая, чтобы сомневаться в них, когда они ощущаются правильными?