В волосах листва, и руки красны

Следующая встреча двух враждующих сторон произошла ровно через сутки. Дождавшись пока стемнеет, бледнолицый Сай покинул лагерь и уверенно двинулся по направлению к убежищу Орочимару. Это убежище было одним из самых старых и почти не использовалось — змеиный саннин снимался с места каждый раз, когда среди местного населения начинали ползти слухи о загадочных исчезновениях или кто-то видел как группа неопознанных шиноби бродит вокруг старых развалин. В этой местности развалин было полно — несколько тысяч лет назад в горном массиве располагался укрепленный пост, защищавший торговые пути от набега кочевников. Пост разрастался несколько столетий пока не превратился в цветущий город посреди пустыни. Несколько раз мы с Кабуто и Орочимару делали вылазки в эти развалины и нашли остатки ирригационной системы, заброшенные храмы с давно разворованной утварью и руины выбитых в скалах жилищ. Я не была археологом, но даже меня впечатлили выбитые в горном массиве головы божеств, стороживших покой давно разрушенного города. Слепые глазницы статуй следили за каждым нашим шагом, когда мы методично исследовали руины и записывали увиденное. В одном из заваленных храмов сохранились остатки фресок, изображавших жертвоприношения: полуобнаженные юноши поклонялись богине с кошачьей головой. На другой фреске с удивительным мастерством изобразили ритуальные совокупления мужчин и женщин все с теми же кошачьими головами и хвостами. Насколько реальными были эти фрески, неужели когда-то здесь жило племя людей-кошек? Этот вопрос так и остался неотвеченным. Сейчас же мой ворон описывал круги вокруг Сая, пробиравшего между древних развалин к подземному убежищу. Другого я направила к Орочимару — тот полулежал на небольшой кушетке и хмуро прихлебывал отвратительное даже на вид лекарство. Вокруг него крутился пульсирующий чувством вины Кабуто. Увидев моего ворона, Орочимару царственно махнул рукой, требуя оставить его одного и хрипло заговорил: — Пришла предупредить меня, милая Карин? — саннин не скрывал усмешки. — Не беспокойся, я прекрасно знаю, что один из птенчиков Данзо сейчас направляется в мое убежище. У него есть карта, я сам ее дал несколько лет назад. Он в изнеможении откинулся на подушки. — Но тебе ведь наверняка интересно, что связывает меня с Конохой и кто такой этот Данзо? Ты ведь не слышала о нем, кто доверит такую информацию обычному шиноби? Ворон опустился на вырезанную в виде змеиной головы лампу и кивнул. — Данзо — это истинный правитель в моем родном селении. Не больше и не меньше. Мало кто знает о нем, почти никто не видел его, но слухи… слухи ходят ужасные. И, поверь мне, все они правдивы. Я сам долгое время кормился с его руки. Не думаешь же ты, что в селении с таким количеством сильных шиноби можно проводить эксперименты наподобие моих без санкций со стороны высокого начальства. Орочимару отсалютировал полупустой чашкой с лечебным варевом и допил лекарство одним глотком. От горького вкуса он поморщился и с нескрываемым отвращением облизал губы. — Они так гордятся своими Хокаге, но не знают, даже не представляют, кто на самом деле управляет ими всеми. Это даже забавно. Данзо очень опасный человек. Даже я не хотел бы встать на его пути. Но ты ведь хочешь проверить как там поживает наш несравненный Саске-кун? Лети к нему, пока можешь. Совсем скоро это тело станет моим. Птица немигающим взглядом уставилась на Орочимару и, расправив крылья, взлетела. Неужели змеиный саннин и правда надеется забрать тело Саске сейчас, когда ему едва хватает сил, чтобы сидеть? Или это какой-то утонченный план самоубийства? Нет, я ни за что бы не поверила, что Орочимару решится закончить свое существование таким образом. И он был слишком умен, чтобы не понимать насколько ослаб в последнее время. На что тогда он рассчитывает? Узкие коридоры привели меня прямо к Саске, он лежал с закрытыми глазами на низкой кровати. Меня он не замечал. Несколько секунд я прислушивалась к мерному дыханию, смотрела на вздымающуюся и опускающуюся грудь. Потом он охнул, схватился за плечо и поморщился от боли. — Эта печать… она болит. — Саске смотрел прямо на меня. — Значит ли это, что время пришло? Я оторопела, на несколько секунд выскользнув из птичьего тела и села, пытаясь отдышаться. Сердце неистово билось в груди. Саске знает о чем-то, чего я не знаю? Он боится. Когда я успокоилась и вернулась в своем телом, Саске снова лег на кровать. Мне захотелось подойти к нему, обнять и успокаивающе погладить по взъерошенным волосами, но я не могла этого сделать. Бедный мальчик. Тем временем Сай в очередной раз сверился с картой и побежал, лавируя среди скал и обломков древних поселений в сторону убежища Орочимару. За ним неслышно следовал отряд АНБУ во главе с уже знакомым мне шиноби в маске Тигра, а еще дальше двигалась команда Наруто под предводительством их странного капитана. Сначала я не понимала как ему удается безошибочно идти по следам сбежавшего Сая, неужели он сенсор? Но вскоре Ямато-Тензо ответил на мой вопрос, рассказав своей команде, что во время одного из привалов подкинул каждому члену команды по зернышку, которое отзывалось за зов своего хозяина. Уставшие и подавленные, Наруто и Сакура не выразили протеста, что за ними следили, и поспешили дальше. По их лихорадочным разговорам между собой я поняла, что они ждут встречи с Саске и боятся ее больше всего на свете, хотя и скрывают это друг от друга. Наруто все еще был уверен, что стоит их старому товарищу увидеть свою команду вновь, как он вернется. Сакура слушала его с надеждой и каждый раз при упоминании имени моего подопечного глаза ученицы Хокаге подергивались романтической пеленой. Наивная девочка испытывала на себе все прелести первой, юношеской влюбленности. Хотя это было несколько странно — Саске никогда не говорил, что они были близки с Сакурой. Все его рассказы о бывшей команде сводились к одной личности — к Наруто, который упорством истинного Узумаки преследовал своего друга во сне и наяву. Впрочем, все станет ясным, как только они наконец-то встретятся. Вдалеке раздался взрыв. Пока команда Ямато-Тензо бежала к убежищу, Сай успел проникнуть внутрь, отдать встретившему его на пороге Кабуто свиток с какими-то документами — несомненно, что это была посылка от Данзо, — и двинуться через все убежище на поиски Саске. Зачем он так поступил было для меня загадкой, неужели истинный правитель Конохи велел своему подчиненному убить юного Учиху? Их силы были неравны. Не выслушав запинающуюся речь о Наруто, — родственник Карин обладал невероятным даром убеждения, если смог перевербовать вражеского агента всего за несколько дней, — Саске обрушил потолок убежища и запрыгнул на край образовавшейся воронки. Отряд АНБУ спрятался среди скал, не собираясь вмешиваться, а Наруто с Сакурой бросились к месту взрыва. Первой на встречу с Саске вылетела Сакура и вновь показала удивительную глупость для шиноби своего ранга. Вместо того чтобы разобраться в ситуации и начать разговор, она с нелепым выкриком бросилась на бывшего сокомандника и умерла бы, если бы не капитан, вовремя защитивший ее от удара. Появившийся рядом с Саске Кабуто презрительно фыркнул, а вот сам Саске, казалось, ничего не видел перед собой. Потому что в проеме появился Наруто. Их взгляды встретились и меня окатило невероятной болью сразу с двух сторон. Мгновение — и Саске стоит рядом с бывшим другом в некой пародии на объятие. Кусанаги, добытый нами на втором совместном задании, послушно выскользнул из ножен, и воздух затрещал от схлестнувшихся потоков чакры и общего напряжения. Пожалуй, только мы с Наруто и понимали в этот момент, что Саске не решится пустить свое оружие в ход. Просто не сможет, если, конечно, не спровоцировать еще сильнее. В очередной раз удивив меня своим умом, Наруто послушно замер и предпринял попытку уговорить Саске вернуться к ним. Впрочем, объект пламенных речей слушать его не стал и вместо этого попытался весьма неубедительно угрожать, что сейчас убьет одного из последних Узумаки. Кабуто и Ямато-Тензо недоверчиво следили за эти спектаклем, они оба понимали, что если шиноби хочет убить кого-то, то он это сделает, а разговоры так и останутся разговорами. Наруто, в отличие от ничего не понимающей Сакуры, тоже это прекрасно осознавал и с неожиданным для всех вдохновением снова принялся уговаривать друга. Саске разозлился, в воздухе запахло озоном, и в ожидании драки я поспешила убрать птицу из зоны поражения. Но разгоравшийся конфликт прервал Орочимару, выскользнув из тени, откуда он следил за нашей группой с самого начала и перехватил руку своего ученика. На несколько секунд воцарилось молчание, Саске с явным неудовольствием покосился на саннина, удерживавшего его от применения техники, и моргнул. Шаринган потух, а следом мое злодейское трио растворилось в пространственной технике. Вороны потеряли их след. Оставшись в одиночестве, Наруто в изнеможении упал на землю и заплакал. Меня трясло от охвативших его эмоций — такими всепоглощающими были его горе и разочарование. Я не слышала, что говорит ему Сакура, не прислушивалась к неловким утешениям Сая и опустила одного из воронов напротив склоненной к земле головы Наруто. Еще один Узумаки медленно поднял взгляд на замершую перед глазами птицу. Несколько секунд он неподвижно сидел, глядя на меня, а потом резко вытянул руку вперед и схватил трепыхавшуюся птицу. Схватил моего призрака! Окружившие его шиноби удивленно наблюдали за тем, как Наруто удерживает в руках нечто невидимое, но сам он продолжал сдавливать моего ворона. Послышался хруст, ломались полые косточки в теле уже мертвой птицы. — Ты все знаешь, — заплетающимся от ярости языком прошипел Наруто. — Ты все видишь. И не помогаешь мне! Не смей больше приближаться. Пальцы сжались вокруг тела ворона в последний раз и он исчез, а меня отшвырнуло в собственное тело. Никогда раньше я не испытывала ничего подобного - так, должно быть, ощущает себя ныряльщик, которого выбрасывает со дна на поверхность моря. Я оглохла, ослепла, из носа у меня шла кровь и голова кружилась так сильно, что я не могла подняться пола. Так и лежала, пока, спустя несколько часов, мне не удалось вернуться в кровать, чтобы сразу же уснуть. Ворон так и не вернулся. Похоже, что этому настоящему, подлинному Узумаки удалось если не убить, то вернуть вызванного мной духа туда, откуда он пришел. Это было пугающе. Откуда у мальчика, которого не могли обучать ничего подобному такие силы? Неужели все дело в том, что у его матери были знаменитые на весь мир красные волосы? Какими же силами обладал этот клан и куда он исчез? Загадка, терзавшая меня самого знакомства с дедом Момиджи, поднялась откуда-то из глубин сознания и настойчиво билась, мешая сосредоточиться на чем-то другом. На каком-то интуитивном уровне я понимала, что еще чуть-чуть — и возвращаться в тело было бы уже некому. От тяжелых мыслей мне помог избавиться Кабуто, прислав с очередным посланием свою змею. В нем значилось только одно: «Скоро». Мне хотелось спросить: «скоро» — это когда? Сегодня, завтра, через неделю или прямо сейчас, пока я, забывшись, думаю о постороннем, в убежище Саске убивает своего учителя? Оставшийся в одиночестве и словно не заметивший этого ворон спешно направился на поиски нового убежища. Но не успел. Ночью мне пришло еще одно послание, вернее зашевелился призывной свиток. Я открыла его и послушно позволила огромной змее проглотить себя и унести куда-то. На той стороне бледный под стать своему учителю меня ждал Кабуто. Он находился на грани истерики, в первый раз я видела его таким. Всегда собранный и надежно скрытый маской вежливой насмешки он был превосходным медиком и знал, что в его работе главное — это умение держать себя в руках. Сейчас же смотрел на меня почерневшими от горя глазами и сидел, словно потерявшийся ребенок у едва дышащего клубка белых змей, в которых я спустя несколько мгновений опознала Орочимару. Змей, теперь это уже точно был змей, покосился на меня желтым взглядом одной из сотни голов, но ни сказал ни слова.  — Молчите, потому что не хотите разговаривать или потому что не можете? — в отличие от Кабуто я была совершенно спокойна. — В любом случае, не стоит винить вашего ученика в том, что он хочет вам помочь. Как и меня. Я обернулась к Кабуто, который в полном затмении продолжал сидеть на полу посреди обломков некогда роскошной кровати и шевелящихся змей. — Соберись, братец! — мне пришлось окрикнуть его, чтобы вернуть к реальности. — Что здесь произошло? — Я сделал все как ты хотела, — в тоне нашего медика прорезались истерические нотки. — Травил его, пока он не ослаб, а сегодня этот… пришел убить Орочимару-сама и не стал. Сказал, что ему жалко тратить свое время на такого слабака. Да что он понимает! — То есть, ты бы предпочел смерть потере чести? — уточнила на всякий случай я, пытаясь вернуть Кабуто на путь рационального мышления. — Или все произошло так, как мы и предполагали с самого начала? И твой учитель жил? Клубок змей пошевелился и откуда-то из его недр вылезла огромная, монструозная голова в которой смутно угадывались черты Орочимару. Совершенно ослабевший полудушник окинул нас нечитаемым взглядом неподвижных глаз. Изо рта его текла пряно пахнущая слюна, смешанная с кровью. — И что дальше? — просипел он. — Я все еще жив, но разве ты не хочешь препарировать мое тело и использовать труд всей моей жизни, чтобы стать сильнее, ученик? Услышав голос учителя, Кабуто стремительно свернул с пути истерики и встал на уже знакомую тропу профессионального эскулапа и вивисектора. — У меня были такие мысли, Орочимару-сама, — поднимаясь с колен, твердо сказал он. — Ваши гены несомненно усилят меня и позволят в кратчайшие сроки обрести режим отшельника. Я закатила глаза, но промолчала. — Однако, — продолжил Кабуто после небольшой паузы. — Вы еще можете научить меня многому, даже более того, — я почти увидела, что он сияет внезапно обретенной храбростью и самоуважением. — Мы вместе могли бы продолжать исследования и достичь гораздо большего, чем если бы действовали по одиночке. Орочимару хрипло рассмеялся. Вероятно, он сам еще не понял до конца, но сбросившее ненужные тряпки чужой кожи, его тело быстро набирало силы. Кольца его крепли и вот уже саннин смог высоко поднять голову. — Ты нарушил мои планы, никчемный бездарь, вмешался в мой эксперимент и теперь хочешь, чтобы я принял тебя как равного? — загромыхал утративший всякое подобие человечности голос над нашими головами. Орочимару явно готовился к удару. — Я расскажу тебе, пожалуй, что планировал с самого начала. После этого как этот никчемный старый хрен, мой бывший учитель, запечатал часть моей души в шинигами, обычная смена тела стала бесполезной. Сколько бы раз я не менял свое обличье, в итоге моя душа проявляла себя и я слабел. Поэтому, — огромная змеиная голова замерла прямо перед нашими лицами, — именно поэтому я захотел умереть, в этот раз по-настоящему, чтобы возродиться потом с помощью моей печати в чужом теле. В любом теле на котором эта печать стоит. Но вместо этого я жив и превратился никчемного монстра. Кабуто оторопел, а вот я рассердилась. — Столько ухищрений и все ради того, чтобы не принять свою собственную природу! У вас нет души, Орочимару, по крайней мере не такой какая есть у всех людей, потому что вы — не человек! И вместо того, чтобы исцелиться, сменив ипостась, приняв наконец-то ее как часть себя, вы делаете все, чтобы умереть в конечном итоге. Но, извините, я дала обещание вас спасти и выполню его. — Угрожаешь мне, ведьма? Кабуто двинулся было, чтобы встать между нами и защитить меня, но в первый раз за всю свою жизнь в этом мире я отодвинула его и встала перед Орочимару. Мои руки горели словно по венам вместо крови текла жидкая сила — это было совсем непохоже на потоки чакры. Стопы и макушка пульсировали от энергии, я быстро накачивала себя энергией и теперь, казалось, сияла изнутри нехарактерным для местных шиноби золотистым светом. — Хотите сразиться с нами, убить нас и умереть самому? Но стоит ли так рисковать, ведь вы знаете кто я, но не представляете, что я умею. Читали отчет о том случае в Траве? А ведь я просто захотела почистить помещение. Что будет, если я захочу изгнать одного неблагодарного духа? Змей отступил. В отличие от того же Кабуто он совершенно точно знал на что способны ведьмы и не хотел рисковать, проверяя мое мастерство. Я и сама не знала, что будет, если я решу выпустить из себя силу, которая сейчас бурлила внутри и настойчиво просилась наружу. Может быть ничего не получится, а может - наоборот. Магия в этом мире работала непредсказуемо. Один из светильников на стене моргнул и погас. Мы остались в полумраке. Клубок змей тяжело дышал и беспрестанно двигался в темноте, а свечение вокруг меня стало видимым даже для Кабуто, который хмуро смотрел себе под ноги. — Я планировал забрать нас всех на Рьюичидо, вы пойдете со мной, Орочимару-сама? — наконец, спросил он.