В волосах листва, и руки красны

Саске ждал нас на перекрестке двух сельских дорог. Мимо проползали обозы с товарами и шли крестьяне. Они молча косились на замерших у обочины шиноби без опознавательных знаков и старались пройти или проехать мимо как можно быстрее. Я пришла последней и, будь моя воля, не пришла бы вообще. Джууго и Суигетсу тоже выглядели не слишком бодро — оба выглядели очень уставшими, они явно добросовестно искали зацепки. В отличие от меня. Нервное напряжение последних дней давало о себе знать, я чувствовала себя злой и уставшей: мне очень хотелось сорвать свою злость хоть на ком-то, но приходилось сдерживаться. — Опаздываешь, извращенка, — радостно встретил меня Суигетсу. — Меня зовут Карин, — устало заметила я. — Или ты забыл? — У нас нет времени на пререкания, — мрачно сказал Саске, поправляя плащ. — Я должен встретиться с Итачи. Пока вы собирали информацию в городах, я обыскивал тайные убежища Акатсуки. Итачи сам меня нашел и назначил время и место встречи: древнее убежище Учиха, оно находится на территории Страны Огня. Нам нужно поспешить, чтобы успеть туда вовремя. Скоро моя месть свершится. — Ты уверен? — мягко спросила я. — Ты уверен, что это именно то, что тебе нужно? Саске лишь поправил полы своего плаща и положил руку на рукоять Кусанаги. — Упрямый осел, не ведаешь, что творишь, — чуть громче сказала я. — Что ты сказала? — в одно мгновение Саске оказался рядом со мной и заглянул мне в глаза своим завораживающим додзюцу. — Ты прекрасно меня слышал, — но я лишь сильнее злилась. — Ты очень сильно пожалеешь о своем поступке, Саске. Я думала, что он меня ударит, но Саске лишь отступил на шаг назад и негромко сказал: — Ты свободна. — Что? — Ты прекрасно меня слышала, — он меня передразнивал, но говорил таким равнодушным тоном, что кровь вскипела у меня в жилах, а следом удушающей волной накатил страх. — Я никуда не пойду, я не могу тебя покинуть, — покачала я головой, спешно пытаясь придумать способ вернуть сказанное назад. — Прошу прощения, что заговорила об этом, что начала спорить с лидером группы. Этого больше не повторится. — Почему ты не можешь меня покинуть, Карин? — прошипел Саске. — Что тебя связывает со мной, почему ты пристала ко мне как репей? Мне хотелось возразить ему, что это он позвал меня в команду и это он меня целовал всего несколько дней назад, но развивать конфликт было бессмысленным. И я просто замолчала, опустив глаза. А потом, решившись, я сделала шаг вперед и обняла его. Суигетсу присвистнул. — Хочешь сказать, что любишь меня? — прошептал мне на ухо Саске. — Не лги, я чувствую твою ложь. — Я знаю, — так же шепотом ответила ему я, сжимая кольцо своих рук у него на плечах. — Я забочусь о тебе, я чувствую себя обязанной тебе своей жизнью, — ни капли лжи. — У меня так мало близких людей, Саске… Выпустив его из объятий, я сделала два шага назад. Глаза защипало, и я отвернулась, утирая слезы тыльной стороной ладони. Проклятые гормоны делали свое дело, раньше я такой плаксой не была! Где-то высоко в деревьях каркнул ворон и улетел прочь, а Саске проводил его внимательным взглядом. — Босс, если вы закончили, то, может, мы пойдем уже? — противным голосом протянул Суигетсу. Саске кивнул и повел нас куда-то в сторону Страны Огня. Я же постаралась незаметно прикоснуться к дремавшей у меня в подсумке змейке — творение не чакры, но магии Орочимару! — и отпустить ее к своему создателю. Пусть он увидит эту безобразную сцену и в очередной раз надо мной посмеется, но это даст им с Кабуто фору в поисках Итачи. Смущало лишь предсказание, данное картами. Впрочем, Орочимару прав — прогноз был неточным, и строить на его основании планы было бы безумием. Признаюсь себе честно, я и сама настолько не верила в свой путаный расклад, что вчера вытянула еще одну карту-пояснение. Мне выпала 4 мечей: просветленный агнец советовал взять передышку, как следует обдумать все, прежде чем на него неизбежно рухнут мечи… Мы бежали до самого вечера и Саске, казалось, хотел продолжать, но даже невозмутимый Джууго был против. Он тихо заворчал словно недовольный медведь о горячем супе и теплой постели, и Саске покорно согласился переночевать в гостинице перед битвой. Ужинали мы молча, каждый был погружен в свои мысли: Саске погрузился в размышления о брате, Суигетсу полировал свой меч, Джууго вертел в пальцах язычок от колокольчика, полученного от богини-кошки, а я молилась всем богам, чтобы Кабуто с Орочимару успели в убежище раньше нас. Ожидание было тягостным, и сон пришел не сразу, но я все же забылась, успев напоследок услышать еще раз карканье ворона за окном. Проснулась я от ощущения опасности незадолго до рассвета и вскочила с футона, сжимая кунай в руках. Но нападавшего не было в комнате. Не было его и снаружи. Но где-то вдалеке к нам кто-то приближался, кажется, это были шиноби? Использовав технику Кагура Шинган и опознав в преследователях шиноби Инудзука вместе с Наруто — его чакра сияла, светилась переливами в облаке демонической силы словно солнце, пробивающееся сквозь предрассветную тьму, я в одной пижаме бросилась в комнату Саске и раздвинула двери. Тот проснулся мгновенно, я не успела сделать и вдоха, прежде чем к моему горлу приставили лезвие катаны. — Что это значит, Карин? — томоэ в его глазах хаотично вращались, он окинул комнату и тьму коридора, пытаясь найти причины моего появления. — За нами погоня! — сдавленно ответила я, чувствуя, как металл холодит кожу. — Это шиноби Конохи: клан Инудзука и… Наруто. — Откуда ты знаешь Наруто? — прошипел Саске, сильнее прижимая катану к моему горлу, но так, чтобы не пустить кровь. — Что ты еще от меня скрываешь, Карин, что? — У нас нет на это времени, — одними губами прошептала я. — Они будут здесь через полчаса. Злобно сверкнув активированным шаринганом напоследок, Саске бросился будить остальных, а я застыла в его комнате, чувствуя, что моей лжи осталось совсем недолго. Мечи скоро рухнут. Мои напарники были опытными шиноби, и уже через пять минут собрались в комнате Саске, готовые принять бой. Устраивать бойню в мирном городе и привлекать внимание Итачи в мои планы не входило, совсем скоро ему предстояло встретиться с Орочимару! Но выхода не было, Инудзука были прирожденными охотниками. Выход из положения нашел обычно тихий Джууго. Он повел своим мясистым носом и глубоко задумался, а потом сказал: — Обычные люди, даже шиноби, не чувствуют этого, но от всех нас сильно пахнет. От тебя вот пахнет потом и злостью, от Карин — страхом, а Суигетсу, — он сделал паузу, прислушиваясь к своим ощущениям. — Пахнет болотом. — Сам ты болото! — заорал было Суигетсу, но Саске остановил его жестом. — Собаки идут по твоему следу, они наверняка полагаются на запах, а не чакру. Ну, по большей части, — продолжил Джууго. — Мы можем их обмануть. Пусть каждый возьмет что-то из твоей одежды, и бумагу, напитанную твоей чакрой. Мы разбежимся в разные стороны и собьем их со следа. — А если они все побегут за мной? — уточнил Саске. — А твою чакру мы скроем! — внезапно воскликнул Суигетсу. — Одежду оденешь, например, мою… у нас примерно одинаковый размер. И пусть Карин побрызгает тебя своими духами, так они точно выберут более подходящую цель. На том и порешили. Саске выглядел недовольным, что на бой с Итачи ему придется явиться в чужой одежде, да еще и благоухая женскими духами, но спорить не стал. Сугиетсу переоделся в его одежду, а мы с Джууго разобрали несвежее белье, валявшееся кучей в запечатанном свитке. Джууго торжественно вручил мне ношенные порты — иначе это исподнее обозвать было нельзя, — и сказал, что они особенно сильно пахнут Саске. Щеки нашего предводителя заалели. Сам Джууго принюхался к груде носков, выбрал оттуда несколько самых вонючих, и поспешил прочь из здания. — Я буду хранить эти порты как зеницу ока, — ехидно пообещала я и, не дожидаясь ответа, ускользнула следом за Джууго. Все складывалось как нельзя лучше. Сунув одежду вместе с фонящими чакрой печатями в подсумок, я достала свиток Кабуто и оставила в нем срочное послание. Рискованно, конечно, но мне очень хотелось своими глазами увидеть, как Учиха Итачи зайдется хрипом, сраженной силой жемчужины Узумаки. Дожидаясь ответа, я несколько раз использовала Кагура Шинган: напарники действительно разбежались в разные стороны, а нинкены Инудзуки разочарованно закрутились где-то недалеко от нас. Надолго их это, может, и не задержит, но фору однозначно даст. Вот только Суигетсу, похоже, перепутал направление и двигался теперь в сторону, куда удалялся Саске. Там же, но очень далеко от нас, на миг возникли чакры еще двух шиноби, а потом исчезли. Как назло вспомнилось предупреждение карт о многочисленных помехах, но я быстро отогнала эту мысль от себя — Саске был достаточно силен, чтобы справиться почти с любым противником в одиночку, а уж если ему на помощь прибежит Сугиетсу, то горе тому преследователю, что решит вступить с ними бой.

***

Между тем, прямо посреди улицы появилась огромная змея и жадно меня проглотила. Краем уха я услышала визг прохожих, но не успела обернуться, потому что меня закружил вонючий водоворот. Когда змея меня выплюнула, Орочимару как раз с довольным видом скрыл фуиндзюцу, расползшуюся по земле, а потом обернулся. — Тоже не спится, юная Узумаки? — спросил Орочимару, помогая мне подняться. — Вот и наш главный герой уже мчится сюда, чтобы проверить, кто же решил вмешаться в его планы. Сцена готова, а теперь есть и зритель! Я облегченно рассмеялась и вызвала своего ворона. Орочимару выглядел спокойным и уверенным, а светло-лиловое косодэ, накинутое поверх черной юкаты, шло ему чрезвычайно. Вот только в чакре его, если это можно было назвать чакрой, скользила какая-то непривычная печаль. Неужели ему жаль Итачи? Где-то на краю сознания я ощущала присутствие Кабуто, но он тщательно скрывал свою чакру, и не торопился приветствовать меня. Зато к нам приближалось двое шиноби: Учиха Итачи и его напарник, которого я до этого лишь мельком видела в отражениях. Его кожа отливала синевой, а маленькие рыбьи глазки пристально следили за Итачи. Вот и сейчас он шел рядом, оглядываясь по сторонам и принюхиваясь, готовый поддержать своего напарника. Я тоже не скрывалась и сидела на большом, не успевшем остыть после вчерашнего пекла, камне. Так я впервые увидела Итачи живьем. Он меня, конечно, не узнал и, шепнув что-то на ухо своему напарнику, скользнул по мне невидящим взглядом. Я лишь улыбнулась и уселась в обманчиво легкомысленную позу. Сплетенное заранее заклинание мягко пульсировало на кончиках пальцев. Напарник нашей жертвы осклабился в ответ, но глаза его оставались серьезными. Воздух загустел от источаемой им жажды убийства. — Ты ведь из команды младшего брата Итачи-сана? — осведомился он. — Что ты здесь делаешь и где мальчишка? — Он велел мне дожидаться вас тут и оставил свои порты в доказательство, — я невозмутимо продемонстрировала дернувшемуся было мужчине те самые порты. Кажется, он счел меня ненормальной и прекратил расспросы. Наше с ним внимание сосредоточилось на происходящем неподалеку. Итачи подошел вплотную к ловушке и остановился, зайдясь в кашле. Ловушка представляла собой клона раненого и плененного Саске, созданного Орочимару. Под нашими ногами от одного края убежища до другого были расползались выкачивающие воздух печати, а на шее клона висела черная бусина. Мы с Кабуто опасались, что Итачи может заподозрить неладное из-за печатей, но Орочимару только махнул рукой: стихия ветра усиливала огонь, и наши печати походили на обычную для шиноби с Катоном попытку увеличить свои шансы. — Я, конечно, слепой, но даже меня невозможно обмануть подобной ловушкой, Орочимару, — с плохо сдерживаемым раздражением сказал Итачи и сделал шаг вперед. — Я думал, что мой брат убил тебя. Придется сделать это самому. Еще один шаг. И еще. Ядовитый шепот скользнул по краю сознания, а где-то на самой вершине убежища рухнул как подкошенный Итачи. Клон исчез, а оригинал начало бить в корчах, но он не мог оторваться от поглотившего его сознание заклинания и, повернув голову в сторону зачарованной жемчужины, хрипел, задыхаясь. Я исчезла, использовав подмену и успев кинуть портами, в бросившегося на меня напарника Итачи. Тот зашипел, когда ловчая сеть, наложенная на безобидный кусок ткани, обожгла ему лицо, но это не помешало ему мгновенно оказаться рядом со мной и контратаковать. Я встретила удар его меча щитом, созданным с помощью фуиндзюцу Узумаки, но он лопнул, едва гигантский меч по нему ударил. Взлетев в воздух, я запустила в противника огненную стрелу. Реактив, который начинает пылать при контакте с воздухом, мне выдал Орочимару, когда мы разрабатывали разные варианты столкновения с Итачи и его напарником. Тот ее отбил, но от прикосновения меча к стреле сработала еще одна печать. С противным шипением она окутала его облачком яда, но тут же исчезла, не успев сработать до конца. Яд безобидной кляксой расползся по бинтам под которыми что-то зашевелилось. Орочимару был прав, эта дрянь пожирала чакру! — Что ты же сразу не пришел ему на помощь? — прокричала я, продолжив расстреливать рыбоглазого огненными стрелами. Они умножались благодаря наложенным на них печатям и ливнем падали на противника. — А теперь он сдохнет в корчах, вот же идиот! Рыбоглазый мне не ответил, и вместо продолжения боя попытался добраться до задыхающегося Итачи, но новая порция стрел разлетелась веером, сжигая бинты и обнажая скрытую под ними… глубоководную рыбу? Омерзительная тварь слепо щелкала пастью, недовольная тем, что ее вытащили на свет. Я всадила в нее еще несколько стрел, которые застряли в бронированной шкуре, и едва успела увернуться от водного клона, который попытался разрубить меня пополам. Но он развеялся, снесенный звуковой волной. Рыбоглазого оплели змеи. Воспользовавшись тем, что противник переключил свое внимание на вступившего в бой Орочимару, я отступила за деревья, достала припасенный железный штырь и вбила его в след, оставленный рыбоглазым на рыхлой почве. Тот в это время уже отбился от змей и неизвестной мне техники стихии Земли, и снова бросился на помощь своему напарнику. — Стой, — слово, усиленное магией, заставило рыбоглазого замереть как вкопанного. Он дернулся раз-другой и остановился. Его удерживало древнее заклинание — простое и убойное, как и все, что пришло к нам из глубины веков. Рыбьи глазки заметались в поисках чакры, которая выдала бы удерживающее его дзюцу, но ничего не нашли, и тогда мой противник выпустил огромного — размером с кита, — дракона, который облизал землю и разлился потоком, так и не достав до штыря. Вбитый в землю штырь держался, удерживая заклинания без капли чакры — это и дало нам преимущество. Рыбоглазый тем временем не скучал и вновь использовал какую-то водяную технику: меня снесло потоком вместе со змеями Орочимару и клонами-акулами, которых создавал наш противник из своей, казалось, бесконечной чакры. Штырь держался: недаром я столько тренировалась на поимке заключенных. Пока я отвлеклась, потоки залили все вокруг, превратив местность вокруг в озеро из которого островом возвышалось убежище. Прикованный к земле рыбоглазый ушел на дно и чувствовал себя, судя по излучаемой им жажды убийства, просто прекрасно. Силы наши были неравны, но подпускать его к Итачи, а вернее к замершему над ним Кабуто, чья чакра пульсировала наверху, я не желала. Водяные акулы крушили деревья на которых прятались мы с Орочимару. Еще одна акула выпрыгнула из воды и попыталась откусить мне ногу, но следующий щит лопнул, столкнувшись с огромными зубами, и я приготовилась было прыгнуть на следующее дерево, когда рыбоглазого под водой обвили с ног до головы змеи и попытались разделить с мечом. Но спустя мгновение они исчезли: рыбина поглотила сотворившую их чакру. — Что за самодеятельность, Карин? — прошипел мне над ухом Орочимару. — Он должен был уснуть от жемчужины! — А вдруг не уснул бы, она рассчитана на одного! — заорала я, вытряхивая из подсумка умножающиеся взрывные печати. — Почему они еще тут?! Вода глушила взрывы, на поверхности появились пузыри, и рыбоглазый накрылся куполом, создав огромную волну. — Потому что Итачи-кун умирает! — донесся до меня крик Орочимару. Следом добравшихся до очередного дерева акул сшибло звуковой волной, и уронило обратно в бурлящее озеро. Спустя три секунды озеро бурлить перестало, и на меня вновь обрушился поток воды, пытаясь заключить в шар. Но третий щит загудел, развеивая чужую чакру, и я успела совершить замену. Начавшиеся было сжиматься водяные силки опали, когда противник понял, что я вырвалась из западни. В воду посыпались ошметки искореженного, изломанного и перекрученного дерева, которое я оставила вместо себя. Похоже, игры кончились: нас теперь пытались убить, а не отгоняли как надоедливую муху. Рыбоглазый явно прислушивался к нашему разговору, потому что снова попытался прорваться к напарнику. Я боялась смотреть на штырь, но понимала, что долго он не продержится: огромные волны бились о деревья и одна из них рано или поздно снесет якорь заклинания. Орочимару сложил руки в сложный набор печатей и рыбоглазый вынырнул на поверхность вместе с импровизированным островком, созданным стихией Земли. Следом Орочимару ударил по нему еще одной звуковой волной, но тот лишь прикрылся мечом, который недовольно раскрыл пасть. Звук был преотвратный, и я мысленно посочувствовала мечу, вызвав град из ядовитых и огненных стрел. Часть из них попала рыбине в рот и та беззвучно завопила от боли. — Подавись, проклятая! — у меня кончались стрелы, и старалась прицельно метить рыбине в раскрытый, истекающий ядом и кровью рот. Орочимару ужом вертелся, уклоняясь от бесконечных водных техник и атаковал в ответ землей и звуком. А потом от очередной волны штырь все-таки выскользнул из земли: Рыбоглазый почувствовал, что больше его ничего не сковывает и на гребне огромной волны поднялся к вершине убежища. А потом взошло солнце.