***
Еще мы расскажем вам, потомки, о богине с островов, что зовутся теперь Страной Волн. Но почитали ее и наши с вами предки, пока не выловили Луну из пруда, и не стала та нашей госпожой. Увидев, какой кроткой и нежной была Луна, наши предки перестали приносить жертвы Танцующей госпоже и та пришла собирать кровавую жатву к нашим берегам, но Луна-Кролик научила нас магии такой могущественной, что сколько бы не звала нас Танцующая госпожа, сколько бы не плясала она волнами, а пришлось ей уйти ни с чем. И это был лишь первый знак той жестокой судьбы, что спустя века настигла ее. Танцующая госпожа управляла волнами и морскими недрами. Чешуя ее была золотом, зубы — алмазами, а голос ее был таким сладким, что люди сами бросались в пучину, когда звала она их. Но нашелся человек глухой к ее песне и слепой к ее танцу, да жадный до золотой чешуи. И соблазнил он богиню, обманул, освежевал и очистил ее тело словно рыбину, а плотью поделился со своими соплеменниками. И стали у них рождаться проклятые дети — с кожей, которая ранила своими прикосновения матерей еще в утробе, с зубами острыми как иглы, с жабрами и магическими дарами, которые принесли в Страну Воды великие беды. Если вы встретите потомков Танцующей госпожи, то бегите от них прочь и не вступайте с ними в брак, потому что кровожадны и злы они, а суть их — предательство.***
И последней будет история про богиню Утешительницу отвергнутых, Матушку-Яд, что жила в пустыне. Нежностью эта богиня не уступала нашей госпоже, но лик ее был так ужасен, что даже самые верные из ее служителей отворачивали свой взор при ее появлении, а сама она была навеки проклята обращать в пыль все к чему прикоснется. И следовала она с древнейших времен за народом пустыни, укрывала их от ядовитых ветров и забирала к себе слабейших, защищала старых, маленьких и больных. Милостивая богиня не просила жертв у своего народа, но матери сами несли ей детей, что рождались мертвыми и тех, кому суждено было умереть. Всех ненужных, покинутых и брошенных принимала в свое лоно богиня, и так находили они утешение. С каждым принятым в ее объятия несчастным, богиня становилась все ужаснее на вид, и дошло до того, что жители пустыни стали разбегаться при ее появлении и молить других богов, чтобы те спасли их от ужасного демона. Боги камня, песка и драгоценных металлов услышали зов людей и прогнали древнюю богиню. Рыдая голосами всех брошенных и отвергнутых, ушла она в самое сердце пустыни, где компанию составлял ей лишь дух песков, принявших облик тануки. А среди людей не осталось о ней ни воспоминаний, ни песен, лишь древний алтарь рядом с оазисом, вокруг которого построили потом деревню Песка. Не было больше дела людям до ненужных детей, больных и стариков, бродили те среди каменных городов, построенных новыми богами, и лишь изредка Утешительница подходила к стенам и забирала к себе слабейших, у кого не было уже сил терпеть выпавшие на их долю страдания. Но постепенно богиня зачахла и умерла. Некому было ее оплакать кроме духа песков, и лишь он один, казалось, помнил доброту Матушки-Яд. А потом Великая гора рухнула, боги исчезли, а дух песков был проклят нести свое бремя из-за самоуправства человечества. Сходя с ума от ненависти и боли, он звал мертвую богиню, но та оставалась глуха к его молитвам. И сгинуть бы ему вместе со своими братьями один за одним, как это произошло с Черепахой востока, но наши мудрые предки нашли способ разделить горе духов с людьми и создали печать, делавшего человека сосудом для хвостатых духов. Так смог дух песков донести свое знание об Утешительнице отвергнутых до будущих поколений. И нашелся среди всех людей один мальчик — брошенный, ненужный, слабый и отвергнутый. В былые времена мать отнесла бы его в милостивые объятия богини, но во времена нынешние его сделали сосудом для духа песка и тот, очнувшись от многовекового забвения, поведал мальчику о доброй богине. И нашел тот древний алтарь, и привел к нему духа песков, а следом за ним и еще одно существо, что было таким же ненужным. И возносил он молитвы богине, хоть и знал, что она была давно мертва. Но память о ней ожила. А что было потом ваш покорный слуга не знает, и потому не расскажет.