***
В итоге я не заметила, как в комнате потемнело. От усталости болели глаза, а голова болела от полученных знаний. К моему величайшему восторгу, для успешной сдачи экзамена требовалось всего несколько примитивных техник, в том числе незаменимое для скрытных воинов умение маскировать свою внешность и создание иллюзорной копии. Последняя была нестабильна, нематериальна и использовалась для отвлечения противника. Честно говоря, я не видела во всем этом большого смысла. Даже в моем мире куда проще было отвести людям глаза, чем напяливать на себя маскировку, которая могла привлечь к себе больше внимания, чем спокойно идущий по своим делам человек от которого волнами расходилось «Я совершенно неинтересен» или «Вам показалось». Ведьмовская традиция черпала свое могущество в обширных знаниях и силе воли самой ведьмы, которая могла подчинять себе обстоятельства. Именно воля была залогом успеха большинства известных техник, даже простой символ останется лишь символом, если его начертить без сочетания знания и воли. — Рун не должен резать тот, кто в них не смыслит, — я вслух пробормотала известное правило скальдов. Эксперименты с магией были опасны даже в моем мире, а чего можно было ожидать в этом, я боялась себе представить. Именно поэтому я решила начать не с эффектных ритуалов, а с простого очищения пространства. Нужный рунескрипт был использован мной много раз в самых разных помещениях, и я знала все нюансы его работы. Это гарантировало, что любые странности в использовании будут связаны с особенностями взаимодействия с энергией нового мира, а не из–за кривизны моих собственных рук. Я подошла к кухонному уголку и выбрала самый обычный нож с черной рукоятью. Настоящая ведьма может сотворить ворожбу даже в спартанских условиях, а уж ведьма кухонная и вовсе использует бытовые мелочи с потрясающим мастерством. Многие люди удивились бы, какое значение может иметь чашка кофе, заваренная вам услужливой секретаршей во время переговоров или горсть конфеток, лежащая на красной тарелке. Впрочем, далеко не все специалисты моего мира придерживались правила «сомкнутых уст», но лично я никогда не испытывала потребности демонстрировать свою принадлежность к нашему цеху своим внешним видом. Статус гостьи в этом мире лишь укрепил меня в своем убеждении. Скрытность была девизом местных магов, а кто я такая, чтобы нарушать вековые традиции? Аккуратно вырезав знакомые символы на купленной ранее свече, я сложила руки в молитвенном жесте и сконцентрировалась на потоках энергии. Часть ее циркулировала во мне — это была чакра, которую использовали шиноби для своих техник ниндзюцу, но другая часть находилась вокруг меня. Мир состоит из материи и энергии, ведьмы используют лишь часть внутреннего резерва для магических целей, основную часть силы мы черпаем из окружающего мира. Кто–то считает энергопотоки чем–то божественным, но я склонна рассматривать их как природное явление, а богов — наделенными сознанием манифестациями природных сил. Шиноби черпали силы исключительно из внутреннего резерва, что делало их возможности ограниченными количеством имеющейся у конкретного человека чакры, а также умением эту чакру контролировать. Я пока не нашла подходящего примера в книгах, но была почти уверена, что некоторые техники заканчивались летальным исходом для тех, кто вычерпывал всю жизненную силу до дна при использовании конкретной техники. Если все получится, то мне подобное будет грозить лишь в самом крайнем случае. С этой мыслью я втянула в себя природной энергии, добавила к ней немного из своего резерва и вложила ее в свечу. А потом зажгла. Естественно, что все сработало не так, как мне бы того хотелось! Неизвестный скальд был мудрым человеком и предупреждал идиотов вроде меня о вреде имитирования мартышки с гранатой не зря. Я очнулась на полу с жуткой болью в руках — поток энергии мгновенно спалил свечу и обжег мне руки. Тело не слушалось, внутри все горело — это был откат чакросистемы. Но самым примечательным был тот факт, что помещение не просто очистилось. Нет! Взрывные печати и свиток для запечатывания, надежно спрятанные Карин в тайнике, превратились в бесполезные куски бумаги! Сам по себе дом ощущался подобием храма — в нем все звенело и пело от кристальной чистоты природной энергии, везде вылетели пробки, а в ванной прорвало трубу. — Допустим, — вслух произнесла я и попыталась встать с пола. Сила гравитации оказалась непреодолимой штукой, и в глазах снова потемнело.***
Очнулась я оттого, что кто–то вливал в меня поток светящейся зеленоватой энергии. Истерзанная чакросистема ныла, но с жадностью умирающего от жажды поглощала то, что я опознала как медицинскую чакру. — Она очнулась! — ревом ударил по ушам голос лечившего меня человека. Я приоткрыла глаза и увидела расплывающиеся очертания мужской фигуры в незнакомой форме. Перед глазами все двоилось, какой-то добрый человек снял с меня очки. — Очки! — застонала я и попыталась протянуть вперед руку. Рука не слушалась, все тело было как ватное. Впрочем, очки мне все–таки на нос нацепили и приладили дужки. Зрение обрело четкость, и я увидела перед собой лицо своего благодетеля: непримечательные черты лица, короткие волосы мышиного цвета и внимательные черные глаза. Медик напоминал встревоженную крыску, даже носом поводил так же, как этот грызун. — Карин–чан! — громогласно взревел кто–то над моей головой. — Что? — простонала я в ответ, пытаясь разглядеть лицо своего собеседника. Сил не хватало даже на то, чтобы повернуть голову. — Кто надоумил тебя попытаться тренироваться в искусстве Отшельника? Ты могла умереть от истощения чакросистемы! — возмущался мой собеседник. — Тебе повезло, что проходивший мимо патруль почувствовал всплеск чакры и побежал на проверку. Мы думали, что на деревню кто–то напал. Ты же такая умная, осторожная девочка, и всегда внимательно изучаешь теорию! Где вообще моя ученица достала информацию по использованию техник высшего порядка? Все, Карин, раньше я давал тебе послабления и разрешал пользоваться неограниченным теоретическим материалом, но теперь ты будешь изучать только то, что предписывается в школьной программе, а твою библиотеку мы изымаем и тщательно изучим на предмет неподходящей литературы. Да, твоя коллекция романов Джирайи–самы тоже подлежит конфискации, считай это моим личным наказанием! Вот сдашь экзамены, получишь протектор, а потом хоть коллекцию печатной порнографии собирай, но пока я твой учитель, я несу ответственность за твою жизнь и моральный облик! Умная и осторожная девочка в моем лице в третий раз за день потеряла сознание. Перед этим я лишь успела пожалеть о том, что не спрятала папку, выданную мне библиотекарем по секрету в какое–нибудь надежное место. Теперь его обязательно накажут! Оставалось надеяться, что власти селения не станут делать из него козла отпущения после моего сегодняшнего провала.***
На следующее утро я очнулась все в таком же ужасающем состоянии. У моей постели дежурила пожилая медсестра, которая ласково улыбнулась и предложила позавтракать. Есть не слишком хотелось, меня мучила слабость, но после энергетического опустошения телу требовалось восстановить силы, и еда была одним из лучших способов. Другим вариантом была медитация, но после вчерашнего эксперимента с накопленной природной энергией я не решалась на дальнейшие манипуляции. Впрочем, после порции рисовой каши и какого-то странного супа с грибами, меня снова потянуло в сон. Повторно я очнулась уже под вечер, и на этот раз в кресле для посетителей сидел незнакомый мне юноша, почти мальчик. Он хмурился, читая какую–то книгу. — Добрый вечер, — хрипло поприветствовала я его. — Вы не могли бы дать мне воды? Начинать разговор с вопроса кто он такой, как его зовут, и что он вообще здесь делает, мне, понятное дело, не хотелось. А вот перехватить инициативу в разговоре было очень важно, только так я смогу контролировать ход беседы и избегать неудобных вопросов. Мой посетитель молча кивнул и наполнил стакан из кувшина, стоявшего на тумбочке. — Держать сможешь, Карин–чан? — сказал он, протягивая мне стакан. Я узнала этот голос! Вот он, мой вчерашний невидимый собеседник и по совместительству радетель за моральный облик местных школьников. — Спасибо, учитель, — я дрожащими руками приняла стакан и начала жадно пить. Как же мне было плохо! Такое чувство, что меня сбил грузовик или что-то похожего размера. — Не за что, — недовольным тоном ответил мой собеседник. — Ты вообще понимаешь, что чудом осталась жива? Медики говорят, что у тебя достаточно большой запас чакры для твоего возраста и повышенная регенерация с живучестью. Если бы не это, то вчера ты скончалась бы на месте от поражения чакросистемы. Поэтому я повторяю свой вчерашний вопрос, Карин, где ты взяла информацию по сендзюцу? — Сендзюцу? — информация об этой технике или группе техник не встречалась мне в учебных пособиях, хотя в одной из книг я, кажется, встречала упоминание о сенчакре. Видимо, мое состояние после экспериментов с этим типом энергии было закономерным последствием, поэтому информацию поспешили убрать из всеобщего доступа. Лично я целиком и полностью разделяла такую позицию местных чиновников от образования. Учитель скептически посмотрел в мои невинные глаза и поморщился. Какой же он все–таки молодой! И ему доверили готовить будущее поколение? Либо в селении была острая нехватка кадров, либо сидящий напротив юноша был очень талантливым преподавателем. — Карин, мне сложно поверить, что случившееся вчера было трагической случайностью, — вновь заговорил он. — Ты уж меня прости, но я слишком хорошо тебя знаю, чтобы не предположить, что кто–то дал тебе доступ к запрещенным техникам, и ты решила ими воспользоваться. Судя по состоянию твоего дома, техника сработала, пусть и несколько необычным образом. Сейчас помещение исследуют, а тебя ждет допрос в АНБУ. Предупреждаю сразу, что тебя ждет серьезное наказание и лучше будет, если ты признаешься во всем сразу и скажешь, куда спрятала свитки с техниками и кто их тебе дал. — Учитель, я встречала упоминание о сенчакре в одной из книг из открытого доступа, там ее обозначили как природную энергию. Больше я ничего не знаю об этом типе чакры, и все произошедшее вчера действительно было трагической случайностью. Неужели вы думаете, что я стала бы покрывать того, кто вольно или невольно едва не отправил меня на тот свет? — жестко парировала я, глядя учителю прямо в глаза. Тот тяжело вздохнул, видимо поверив мне. — Ну, хорошо, Карин, если допустить, что ты и правда ничего не знаешь, то как можно объяснить вчерашнее происшествие? — спросил он и посмотрел на меня подозрительно. — Вчера я ходила в библиотеку, и там мне напомнили о том, что скоро экзамены. А ведь я совершенно не готова! — вдохновенно начала я рассказывать полуправду. — И я пришла домой, начала прикидывать, какие у меня шансы сдать экзамены, и оказалось, что вообще–то никаких! Ведь я не отличаюсь в тайдзюцу, техник никаких толком и не знаю, а метательным оружием из–за зрения вообще не владею. Обдумав все, я решила, что мне стоит освоить какую–нибудь стихийную технику, и весь день я пыталась зажечь свечу с помощью чакры. А потом у меня начал заканчиваться резерв, я помедитировала и все. Закончив свой рассказ, я смотрела на учителя с таким честным и отчаянным выражением лица, что он все–таки расслабился и поверил. Людям всегда хочется верить в то, что кажется им наиболее простым и правильным объяснением. А поверить в чужую глупость легче легкого! Вот и мой собеседник явно не желал верить в сложную аферу с предательством, которая означала бы масштабные разбирательства в школе. Оставалось надеяться, что к его выводам прислушаются, и местные органы правопорядка не станут все–таки допрашивать бедную травмированную девочку с помощью ментальных техник. Вряд ли им понравится то, что они найдут в моем разуме! — Если можно, учитель, то я хотела бы немного побыть одна, — самым жалким голосом я обратилась к нему. Мне действительно было просто необходимо побыть одной и, рискуя здоровьем, подтолкнуть обстоятельства к тому, чтобы все сложилось максимально удачным для меня образом. Помереть я от этого не помру, но наверняка отключусь снова. Вот только рисковать оказаться на допросе мне не хотелось. Нужно подтолкнуть всех ответственных лиц к тому, что моя история исключительно правдоподобна, нет никакого повода для беспокойства, лучше быстро замять дело и забыть… Я погрузилась в легкий транс и не заметила, как учитель покинул палату. Тело отзывалось болью на каждую сформированную и усиленную энергией мысль. Сконцентрировавшись на намерении, я вложила в него всю оставшуюся у меня чакру и отпустила. Привычное чувство пустоты смешалось с приступом слабости, и я вновь потеряла сознание.***
Следующее утро встретило меня все такой же слабостью во всем теле и ливнем. Пошатываясь, я поднялась с больничной койки и медленными шажками дошла до окна. Сил не было совершенно, каждое движение отзывалось тянущей болью, но я все же протянула руки и дернула за ручку, распахивая ставни. В лицо мне закапал дождь. Несколько минут я стояла у окна, наслаждаясь шумом дождя и потоками воды, льющимися мне прямо под ноги. Свежий, насыщенный лесными запахами воздух придавал мне сил и энергии. Я протянула руку в окно, ловя пальцами капли дождя и облизала их. Внезапно меня охватило странное ощущение чьего-то присутствия. Этот дождь был не простым! Умиротворенность сменилась каким-то животным ужасом, и я быстро захлопнула оконные ставни, и почти бегом вернулась на койку. Сзади раздалось деликатное покашливание. Я обернулась и увидела, что в палату вошла уже знакомая мне сиделка. — Очнулась, девочка? — спросила она. — Ну и напугала же ты нас вчера! Ямамото–сенсей ушел таким довольным, мы уже готовились тебя выписывать, а ты лежишь в палате бездыханная! Женщина подошла ко мне вплотную и ласково погладила по голове. — У тебя волосы такого редкого цвета, словно огонек! — с какой–то затаенной грустью произнесла она. — Не торопись узнать все, девочка. Многие знания приносят многие печали, а твой путь… я вижу, что он будет тяжелым. Ты еще и сама не представляешь насколько. Я тяжело вздохнула и посмотрела в окно, где барабанил в окно испугавший меня дождь. — Боишься ненастной погоды? — усмехнулась женщина. — Да уж, а представь себе, каково жить в соседней стране Дождя, там ведь почти не бывает солнечной погоды! Ну да ладно, — она деловито поправила свой форменный фартук. — Завтракать будешь? Наверняка будешь! Я принесу тебе суп. С этими словами она покинула комнату, а я вновь откинулась на подушки и с тоской посмотрела за окно. Уже третий день я в больнице, а никто из друзей так и не пришел навестить бедную Карин. Почему же так? Неужели у девочки совсем нет близких? Сирота, да еще и совершенно одинокая. Неудивительно, что у нее в домике так много книг — они–то и заменяли ей компанию. Я печально усмехнулась. С одной стороны, мне было жалко эту маленькую девочку с вечно растрепанными волосами, а с другой — без друзей мне легче будет войти в этот мир и пустить в нем корни. Никто не заметил подмены, никому не показалось странным поведение гостьи из совершенно чужого мира. Воистину, люди так невнимательны! Пока я размышляла, в палату вернулась медсестра и принесла мне порцию грибного супа. Больничное меню не отличалось разнообразием, или просто мне, как тяжело больной, не давали более тяжелую пищу? — Кушай на здоровье, — ласково улыбнулась мне пожилая женщина. — Скоро придет Ямамото-сенсей и расскажет тебе последние новости. — Новости? — я ухватила женщину за руку и внимательно посмотрела ей в глаза. Ведьмин взгляд тяжел, если сама ведьма этого хочет. — Расскажите мне, пожалуйста. — Ну, вчера сюда приходили дознаватели из АНБУ, — нерешительно ответила мне медсестра. — Вот только наши доктора и Ямамото-сенсей их не пустили, уж слишком ты слаба была! Да и не дело это копаться в мозгах невинного ребенка. Поэтому они поругались, конечно, но все-таки оставили тебя в покое. А сам Ямамото-сенсей считает, что тебе как можно скорее нужно вернуться к занятиям, ведь скоро выпускной экзамен! Вот только твоя чакросистема не сможет выносить даже школьные нагрузки, поэтому руководство думает запретить тебе посещать практические занятия по контролю чакры и ниндзюцу. Только теория и физподготовка. Я застонала и отставила пустую тарелку из-под супа. Все складывалось просто ужасно! Единственное, к чему у меня был талант, теперь будет мне недоступно по собственной глупости. И что я буду делать? Тренироваться махать ногами до посинения? Или безуспешно метать сюрикены? Да еще и этот юный блюститель нравственности забрал у меня часть библиотеки, даже теорию нормально не подгонишь. Учебные пособия из школьной программы я уже просматривала, там давалась очень кратко изложенная информация для средних умов, а я жаждала знаний! Совершенно расстроенная новостями я не заметила, как задремала. Разбудил меня стук в дверь. — Войдите, — зевая, позвала я учителя. К счастью, на поддержку сенсорных способностей Карин моей чакры уже хватало, а ведь я к ним уже настолько привыкла за эти несколько дней, что чувствовала себя слепой и глухой без постоянного считывания этих потоков. — Рад видеть тебя в добром здравии, — Ямамото был в приподнятом настроении. — Я пришел рассказать тебе последние новости. — Надеюсь, хорошие? — с нетерпением спросила я, хотя уже знала, что именно он скажет. — Частично, — честно ответил молодой человек, усаживаясь в кресло для посетителей. — Совет пришел к выводу, что ты действительно совершила случайную ошибку, и надеется, что в дальнейшем это не повторится, — он пристально посмотрел на меня и, дождавшись кивка, продолжил: — Решено было дознание не проводить, а расследование прекратить за недостатком улик. Впрочем, на этом хорошие новости заканчиваются, потому что ирьенины оценивают состояние твоей чакросистемы как тяжелое, а это означает, что на полное восстановление придется потратить не меньше месяца. Все это время тебе следует прекратить тренировки с чакрой. Однако, я вчера подумал над твоим положением и взял на себя смелость предложить несколько необычный план тренировок. — Какой же? — меня снедало любопытство. — Ты была права, с таким зрением упражнения с метальным оружием не принесут результатов, поэтому… — он сделал торжественную паузу и протянул мне продолговатый сверток. — Тебе в порядке исключения будет предложено другое оружие. Посмотри сама, Карин! Я приняла сверток из его рук и аккуратно развернула мягкую ткань. Внутри лежал небольшой деревянный лук и кожаный колчан. — Вы предлагаете мне стрелять из лука? — сказать, что он меня удивил — это ничего не сказать. Никогда в своей жизни я не стреляла из лука и не представляла себе в этой роли. — Но я же плохо вижу, чем это лучше сюрикенов или кунаев? — Стрельба из лука, Карин, требует мастерства, а не хорошего зрения. В нашей деревне когда-то был совершенно слепой шиноби, тоже сенсор, который был превосходным лучником. Кроме того, — он внезапно погрустнел. — Владение этим видом оружия может сильно пригодится тебе в будущем. Ты рада? — Да, конечно, учитель, — недрогнувшим голосом ответила я, глядя в полные надежды глаза юноши. — Когда начинаем тренировки? — С завтрашнего дня, — довольный моим ответом, сказал Ямамото. — И не надейся отлынивать, больше никаких прогулов! Завтра в семь утра я буду ждать тебя в школе. И не опаздывай, Карин! А сейчас отдыхай и набирайся сил. Он потрепал меня по волосам и вышел из палаты. Я с волнением ощупывала лежащий у меня на коленях лук. Он был теплый, деревянный и пах жиром, которым смазывали тетиву. Лук выглядел очень старым, резные украшения на плечах почти стерлись, но все равно можно было угадать очертания какой-то зелени и вездесущих грибов. Интересно, кому он принадлежал раньше? Сколько детей держало его до меня? Или это были взрослые опытные шиноби? Я ласково провела по всей длине лука пальцем и почувствовала, как он отзывается теплом. — Будь верным моей руке, — прошептала я своему оружию. — Вот приведу себя в порядок, и мы с тобой обязательно побеседуем…***