***
Мне снилась Прага. Во сне я различила шум проезжающих мимо машин, видела мелькающие огни и слышала шепот Влтавы. Вот я сижу у открытого окна в своей квартире, а в следующий момент уже ступаю по древним мостовым Старого города. Ноги вели меня по направлению к Карловому мосту, где поздней осенью не бывает туристов. Прага — волшебный город, для каждого свой. Кто-то видит коробку с блестящими пуговицами, кто-то пряничный домик, а кому-то она кажется страшным вороном, готовым растерзать зазевавшегося прохожего. Моя же Прага всегда была сырой от густых осенних туманов, наполненной призрачными тенями и гуляющими допоздна собачниками. Вот и сейчас я брела по опустевшему городу, пока не вышла к мосту. Одиноко возвышающийся в тумане Карл слабо улыбнулся мне, словно сочувствуя неудачливой путешественнице. Я печально ему кивнула и пошла дальше. Увижу ли я вас снова, мой государь?***
Из сна меня вырвал требовательный стук в окно. Я открыла глаза, нашарила лежавшие рядом очки и поднялась с постели. За окном сидел ворон. Птица внимательно смотрела на меня умными глазами и явно ждала, пока я распахну ставни. А вот и увиденный недавно символ сбылся с почти неприличной четкостью. Я открыла окно и жестом пригласила птицу внутрь, но ворон лишь подпрыгнул на карнизе и требовательно замахал крыльями. От него прямо-таки разило магией, причем не той, что практикуют местные шиноби, а чем-то другим. Неужели в Конохе нашлась моя, с позволения сказать, коллега, которая захотела познакомиться? Покачав головой, я быстро оделась и запрыгнула на подоконник. — Ну привет, — поздоровалась я с вороном. Птица задумчиво покосилась на меня и склонила голову в поклоне. Да уж, какие вежливые здесь посланники! — Ты же здесь не просто, чтобы засвидетельствовать мне свое почтение, не так ли? — нетерпеливо спросила я ворона, завязывая волосы в узел на затылке. — Вот и веди. Ворон глухо каркнул и перелетел на другую крышу. Ветер подул в мою сторону, и я почувствовала сильный душок смерти, исходивший от моего проводника. Немногие практики оставляют после себя такое ощущение, и оно мне сильно не понравилось. Брать с собой оружие мне было нельзя, да и поможет ли оно против другого мага? Скорее всего нет, но когда меня останавливало собственное бессилие? Начинался рассвет, небо посветлело, и первые жители высыпали на улицы города. Следуя за своим проводником, мне приходилось лавировать между прохожими, пытаясь не потерять его из виду. Жители города ворона не замечали, один спешивший по своим делам чунин врезался в опустившуюся на мостовую птицу и прошел насквозь. — Даже так, — покачала я головой, удивленная возможностями местных специалистов. Тем временем ворон пересек центр города и уводил меня куда-то на окраину. Местность выглядела заброшенной, рукотворную дорогу активно поглощали сорняки, нигде не было относительно свежих следов. С любопытством я закрыла глаза и сосредоточилась, пытаясь уловить присутствие людей вокруг, но на расстоянии пятисот метров маячил только один человек, да и тот, кажется, спал. На большее моих сенсорных способностей пока, к сожалению, не хватало. Ворон же продолжал уводить меня все дальше от города, дорога петляла, и когда передо мной возникли заколоченные ворота, я сначала не поняла, что прогулка окончена. Местность выглядела совершенно заброшенной, никаких следов, кроме моих, вокруг не наблюдалось, а забитые оранжевыми щитами ворота слегка покосились от времени. Но я все же смогла рассмотреть потускневший символ — красно-белый веер. Учиха! Можно было и сразу догадаться, что рано или поздно судьба приведет меня прямо в заброшенный квартал некогда могущественного клана. Но почему так скоро? Ворон нетерпеливо закаркал, прерывая мои размышления и, перелетев за ворота, исчез. — Как это мило, как гостеприимно, — заворчала я, выискивая дырку в заборе, через которую могла бы проскользнуть внутрь. — Неужели трудно было открыть гостье ворота? К счастью, маленькое детское тело Карин не требовало открывать парадный вход, и я смогла протиснуться в щель между щитами. Отряхнувшись, я развернулась лицом к кварталу и заорала от ужаса. Меня плотной толпой окружали призраки — все как один с вырванными глазами и в домашней одежде. Я в ужасе упала на землю и вытянула вперед руки, готовая начертить защитные руны хотя бы в воздухе, но призраки не проявляли агрессии. Они вяло топтались у ворот и словно желали выйти наружу. Несправедливо убитые люди нередко остаются на земле, чтобы отомстить обидчику, а здесь целый квартал был уничтожен в одну ночь. Вот и ответ на вопрос, откуда в Конохе взялся пресловутый привкус тлена, витающий в воздухе. Ворон снова возник прямо перед моим носом и, расчистив путь, повел вглубь квартала. Некогда красивые здания совсем обветшали, дорога заросла высокой травой, но то тут, то там раздавался детский смех. Сначала я не поверила своим ушам, но потом уловила краем взгляда маленькие фигурки. Так же как и взрослые, дети не могли покинуть территорию квартала, но это не мешало им и после смерти предаваться любимым развлечениям. Возможно ли, что они даже не понимали, что уже умерли? Я продолжала идти вслед за крылатым проводником, чувствуя, как от страха у меня начинают подгибаться коленки. Жуткая атмосфера вымершего квартала давила на единственного живого человека, я чувствовала, что и сама становлюсь чуточку мертвой просто оттого, что нахожусь в этом месте. К счастью, идти пришлось не больше пары минут, хотя это время и показалось мне вечностью. Подведя меня к запущенной беседке, ворон исчез, а вместо него из воздуха соткалась красивая женщина. Спустя мгновение на каменной скамье появился призрак мужчины с суровым лицом, безучастно рассматривающий пустыми глазницами буйные заросли на стенах беседки. — Доброе утро, — шелестящим голосом поздоровалась со мной мертвая ведьма. — Меня зовут Микото, а это мой муж Фугаку. Я давно тебя ждала. Я кивнула в знак приветствия и уставилась на Фугаку, который, кажется, никак не отреагировал на мое появление и слова своей жены. Так же как и призраки у ворот, он вообще не замечал моего присутствия. — Извини, что напугала тебя, но печати на воротах не позволяют нам, мертвым, покидать стены квартала, — спокойно продолжила женщина. — Это несколько ограничивает мои возможности. — Меня зовут Карин, — с глубоким вздохом я набралась решимости и присела на соседнюю скамейку. — Полагаю, вы хотите, чтобы я сняла печати на воротах? Старая добрая месть, да? — А ты могла бы это сделать? — кажется, удивилась Микото. — Эти печати ставил великий мастер… — Такие штуки в некотором роде — моя специализация, но местные мастера используют непривычную систему знаков. Понадобится время, возможно годы, прежде чем я смогу разобраться в местном инструментарии и переписать то, что здесь поставили. Так что если вы хотели немедленного результата и позвали меня за этим, к своему стыду признаюсь, что сейчас я вряд ли смогу вам помочь, — я развела руками. — И, к слову, первый раз слышу, чтобы подобное ставили на жилой квартал. Или это случилось уже после… Я замялась, не зная, как упомянуть о произошедшей несколько лет назад трагедии. Но призраки не казались разозленными, Фугаку все так же изучал местную растительность, а Микото улыбалась. — Ты напоминаешь мне мою подругу, — засмеялась она, обдав меня холодком. — Такие же способности, такие же красные волосы и столько же решимости браться за невыполнимые задачи, — она внезапно стала печальной. — Надеюсь, что твоя судьба не будет такой же. У меня кольнуло в груди от неприятных предчувствий. — Нас было двое в Конохе, — продолжила мертвая ведьма. — Но ни одна не сумела отвести беду от своей семьи. Ты можешь представить каково это — увидеть смерть любимого мужа собственными глазами, знать, что твой ребенок обречен на страдание? — она приблизилась ко мне, медленно ступая по траве полупрозрачными босыми ногами. — Я обещала своей лучшей подруге, что смогу защитить ее сына. Но я не справилась. Я обладала и до сих пор обладаю знаниями своих предков. Но они не помогли мне. Осудишь ли ты меня, если я скажу, что это мое эгоистичное желание спасти наших детей привело тебя в этот мир, девочка? Я потрясенно смотрела на нее. Страшно представить каким могуществом обладала эта женщина при жизни, если она была способна призвать в свой мир душу из мира чужого! Но ее сила лишь подтверждала очевидный для всякой ведьмы факт: иногда и мы проигрываем. — Вы за этим позвали меня сейчас сюда? — наконец, заговорила я. — Только для того, чтобы рассказать о прошлом? — Мы, призраки, всегда чего-то хотим, не так ли? — лукаво усмехнулась Микото, поняв, что я ее раскусила. — И я, к сожалению, не исключение. Я прошу тебя, помоги моему старшему сыну! Ты была призвана сюда, чтобы уберечь Саске, но мой бедный старший сын нуждается в помощи. Помоги ему сохранить жизнь, я прошу тебя. — Старший сын… — я, кажется, начала понимать, кем была эта женщина. — Вы говорите о сумасшедшем Учихе Итачи, который вырезал весь клан, включая собственных родителей? Вы хотите спасти его? — Да, — с глухим отчаянием ответила Микото. — Я не хочу, чтобы мои дети убивали друг друга. Учиха осталось всего трое, и двое из них — моих сыновья. Защити моего Итачи, прошу! Я медлила. Отказать в помощи могущественному духу, пусть и запертому в заброшенном квартале, было не самой разумной идеей. Но и спасать жизнь сумасшедшему фанатику, который хладнокровно зарезал всю семью, мне претило. Да и чем я могла ему помочь? Если слухи верны, то Итачи — гениальный шиноби, скорее всего еще и унаследовавший дар своей матери. Мои способности даже в лучшие времена были средними, чем я смогу помочь юному гению? — Я не хочу вам отказывать, Микото, но будем смотреть на вещи трезво — мои способности не идут ни в какое сравнение с тем, чем обладает ваш старший сын, — я решила высказать свои сомнения призраку. — Вы сами говорите, что с ним я не связана и вряд ли смогу помочь. — У тебя есть дар, которого нет ни у кого из нас, Карин, — ответила мне Микото. — Ты видишь будущее. Если бы мы смогли увидеть то, что нас ждет впереди, то сейчас наши семьи были бы живы. Вокруг немало сильных шиноби, но разве моя судьба не доказывает, что обладание могуществом — это еще не гарантия счастливого конца? — Допустим, — упрямо сощурилась я, хотя уже понимала, что битва проиграна. Микото не отпустит меня, пока не вытрясет обещание помочь ее непутевому чаду. Тем более, что время играло против меня! Находиться среди призраков долго нельзя, а я уже чувствовала, как холодеют и покрываются синяками мои руки. — Но что мне за это будет? Вы просите меня ввязаться в ситуацию, которая погубила всю вашу семью, но ничего не предлагаете взамен! — Ты права, — неохотно признала Микото. — Почти все ценности нашей семьи были растащены, но кое-кто все же осталось. Думаю, что тебе это пригодится. — Надеюсь, что это не деньги, — пошутила я. — Нет, конечно, — легкомысленно засмеялась мертвая ведьма. — Вот их найти никогда не было проблемой, было бы желание. Пойдем со мной, я подарю тебе кое-что более ценное. Мы бесшумно шли по кварталу, солнце уже встало, и призрак женщины напоминал клочок тумана, плывущий по своим делам. Мы оказались перед заброшенным домом, куда и завела меня Микото. В доме все было перевернуто вверх дном, кто-то провел здесь тщательный обыск и вынес все ценное. Поймав печальным взгляд призрака, я сочувственно улыбнулась — с каждым новым открытием правительство Конохи нравилось мне все меньше. — Эта панель защищена с помощью Ремесла, — Микото указала на неприметную дощечку в облицовке дома. — Третий с его командой не смогли найти ее, как ни старались. Жаль, что я хранила там так мало! Повинуясь легкому движению руки Микото, панель отъехала в сторону и открыла нашему взору небольшую нишу. Засунув туда руку, я вытянула наружу небольшой свиток и несколько мешочков. — Это просто набор трав, — комментировал мои находки призрак, пока я открывала мешочки один за другим. — Вот гадальные камни, они могут тебе пригодиться, — я с интересом посмотрела на незнакомые символы, вырезанные на нефрите. — Это вообще не трогай, там части животных для ритуалов, а вот этот набор для каллиграфии подарила мне подруга, им удобно писать печати. А вот и обещанная плата! Я развернула свиток и с удивлением уставилась на ровный ряд женских имен и кровавых отпечатков под ними. Такую вещь я первый раз держала в руках, но сомнений не было — это был свиток призыва. Подобные свитки хранились в семьях, которые из поколения в поколение передавали призыв своим наследникам — будь то дети или просто ученики. Некоторые шиноби, такие как Жабий Отшельник, сами находили путь к местам обитания призывных животных, а те уже отдавали им свитки. — Но я не слышала, чтобы у Учиха был свой отдельный призыв, — с любопытством посмотрела я на Микото. — В исторических хрониках упоминается только о Мадаре, который призывал Девятихвостого Лиса, но я не вижу здесь его имени. — Милый дедушка Мадара, как хорошо, что я не была с ним знакома, — усмехнулся призрак. — Эта вещь передавалась среди некоторых женщин нашего клана, и к искусству шиноби она имеет весьма опосредованное отношение. Не обладая талантом к Ремеслу, ты не сможешь оставить здесь свою подпись. Ну же, ты хотела силы, так прими ее! Тяжело задумавшись, я смотрела на лежавший на коленях свиток. Заключать контракт с первыми попавшимися призывными животными, как это неосмотрительно! Но отказаться от подарка призрака после того, как сама попросила о нем, было еще глупее. Решительно сжав в руке кисть, я коряво написала немеющими руками свое имя и, порезав ладонь, оставила окровавленный отпечаток. Свиток затрещал, словно от электрического разряда, и самостоятельно закрылся. — Сработало, — успокоила меня Микото. — Теперь складываешь руки в эти печати, приносишь жертву кровью и опускаешь руку на то место, где должен появиться призыв. Я послушно повторила всю последовательность действий и шлепнула ладонью по полу. Раздался тихий хлопок, и в облаке дыма появился слеток ворона. Пушистый птенец скептически оглядел нашу компанию, а потом неохотно, словно делая огромное одолжение, открыл клюв. Не особо раздумывая, я сунула руку в мешочек с частями животных и закинула кусочек чего-то непонятного в глотку птенцу. Тот удовлетворенно проглотил приношение, покосился на меня, а потом с негромким хлопком исчез. — Я выполнила свою часть уговора. Теперь ты дашь мне обещание спасти жизнь Итачи? — настаивала мертвая ведьма. — Я обещаю, что спасу жизнь Итачи Учиха, если это будет в моих возможностях, — немеющими губами принесла я клятву. Никаких спецэффектов не последовало, но мы обе поняли, что где-то в небесной канцелярии заверили наш договор и положили в папочку «К исполнению». Удовлетворенный, призрак исчез, а я на несгибающихся ногах побрела прочь из негостеприимного квартала. Кажется, этот проклятый день не задался с самого утра.***
В квартире меня уже ждали нервничающие братья и Киноко. И верно, у нас же сегодня первый этап экзамена! Как я могла забыть?! — Где ты пропадала столько времени? — разъяренная наставница разве что огнем не плевалась. — Мы проснулись, а тебя нет! С ума сошла бродить по Конохе в одиночку? — Но вы же сами просили меня изучить чакру местных жителей! — ловко нашлась я. — Этим я и занималась. — У тебя целый месяц будет на то, чтобы хоть всех жителей в алфавитном порядке изучить, но сегодня у вас первый этап экзамена! Ты ведешь себя безответственно, Карин, я была лучшего о тебе мнения! Я покаянно опустила голову. Объяснять наставнице, что во всем виноваты были призраки, которые задержали меня в своем квартале, явно не стоило, а придумывать на ходу другие причины, рискуя разозлить Киноко еще больше, мне не хотелось. Но в итоге мое опоздание сыграло нам только на руку — мы пришли одними из последних и, не привлекая к себе лишнего внимания, уселись в углу. Меня мутило от голода и энергетического истощения после общения с призраками. Неудачный призыв тоже сожрал немало чакры, а нервы и вовсе были на пределе. В итоге я тупо смотрела на расплывающиеся перед глазами вопросы к заданиям и даже не пыталась что-то написать. Все вокруг активно списывали, пользуясь техниками, но наша команда была в курсе — главное было не попадаться, а не написать правильные ответы. В роли экзаменатора выступал исключительно колоритный мужчина. Морино Ибики напоминал великих инквизиторов древности и с той же ловкостью пользовался их приемами, когда лаской и постоянным давлением, обещал свои жертвам путь к спасению. Я была слишком измучена, чтобы полноценно насладиться его спектаклем, а братья, на их счастье, волновались за меня и не обращали на выкрутасы экзаменатора внимания. К концу экзамена ряды участников заметно поредели, но, к нашему общему удовольствию, все команды Дождя прошли на второй этап. Ошарашив участников тем, что всех их труды ничего не стоили, и даже не собрав листы с выполненными заданиями, Ибики уступил место своей коллеге — красивой молодой женщине, которая была нашим экзаменатором на втором этапе. Анко Митараши — докубецу джонин Конохи, бывшая ученица беглого Орочимару, специалист в запретных техниках и крайне несдержанная особа. Учитывая, что именно обладающая змеиными техниками Митараши должна была следить за безопасностью генинов на втором этапе, мы откровенно нервничали. Впрочем, до нас ей дела не было! Она шутила и развлекалась, пугая участников экзамена жуткими тварями, обитавшими в Лесу Смерти. Когда рядом с ней возникла Шиоре, которую я не видела на экзамене, я поняла, что означали мои кошмарные сны. Уже второй раз за день мир подкидывал мне объяснения собственных смутных видений. За личиной красивой молодой женщины скрывалось существо мужского пола. Его чакра не походила ни на какую другую из знакомых мне. Было в нем что-то загадочное, чужеродное и в то же время исключительно привлекательное для меня. Носивший чужую личину человек был «правильным», еще одной знаковой фигурой в моей судьбе, к которой я неосознанно прониклась симпатией. «Шиоре» подала опешившей Митараши кунай с помощью длинного языка и снова скрылась в толпе. Утратившая кураж женщина рассеянно приняла заполненные формы и выдала каждой команде по свитку. Не раздумывая, братья сунули наш свиток мне. Из всех троих я производила наиболее безобидное впечатление, меньше всех нуждалась в использовании оружия и ручных печатей и умела почти полностью скрывать свою чакру. Мы договорились использовать меня как приманку. Ворота на полигон с грохотом распахнулись, и толпа генинов бросилась врассыпную. — Сначала завтрак, — коротко бросил Юкио, а мы лишь покивали.***