В волосах листва, и руки красны

      Наше вечернее рандеву прошло удивительно скомкано, Саске практически приполз на место встречи и, пытаясь храбриться, заметался по своей небольшой квартирке в поисках чистых чашек, чая и тому подобной ерунды. Я, тем временем, стояла у большого окна и рассматривала открывшийся вид на город. Будь я в своем настоящем теле, нашла бы атмосферу романтичной. Но сейчас мне было печально видеть пустой дом еще одного одинокого ребенка. Так же как и у Карин, здесь не было семейных фотографий, каких-то памятных вещиц и чужих вещей. Правда, вместо целой стены, книги занимали всего лишь две полки с пособиями по техникам для шиноби. На стенах же висели свитки с вычурной каллиграфией. Я смогла прочесть только один из них — на нем было написано «Тенгу». — Интересуешься древними мифами, Саске? — решила полюбопытствовать я. Мальчик перестал гипнотизировать взглядом закипающий чайник и обернулся ко мне. Потом посмотрел на картину и хмыкнул. — Не совсем, в нашей семье есть… была легенда о том, что первый Учиха взял в жены женщину-оборотня. Говорят, что увидел ее, когда она пировала в лесу с другими духами, а потом проследил за ней до ручья и, дождавшись, когда она скинет свое воронье оперение, схватил его и отказался отдавать. А потом она вышла за него замуж и родила детей, часть из которых была людьми, а часть — тенгу, — охотно объяснил Саске.       Едва закончив рассказ, он нахмурился и замолчал с таким видом, словно я была вражеским шпионом, который уже выпытал у него часть секретной информации. В какой-то мере он был прав! Но меня насмешила эта манера — отстраненный наследник когда-то великого клана оказался очень разговорчивым существом, стоило ему только расслабиться. Вот только расслабляться он не желал, предпочитая изображать из себя статую. Впрочем, если все пойдет согласно плану, то у меня будет много времени, чтобы вырвать его из этого опасного состояния. — Это говорит о том, что кто-то из твоих предков взял в жены женщину из отдаленного селения, скорее всего, шаманку, — задумчиво пробормотала я. — Скорее всего, даже не одну и не двух. Это очень старая история, и если она сохранилась до наших дней, значит был определенный смысл в том, чтобы ее передавать другим поколениям. — Это просто глупая сказка! — отрезал Саске. — Как скажешь.       Он поставил передо мной чашку с зеленым чаем, отвратительно заваренным. Судя по зависшему в воздухе напряжению, нетрудно было понять, что я — единственный гость, побывавший в его доме за долгое время. — Итак, ты хотел со мной поговорить, — прервала я напряженное молчание. — Да, хотел. Все-таки кто ты? Говоришь, что тебя послал не Орочимару, но сама явно шпионка. — Я не шпионка, Саске, — тяжело вздохнула я. — И змеиный саннин действительно не посылал меня, хотя я считаю, что тебе следует принять его предложение и уйти из Листа. Мне поступило точно такое же предложение, и я склонна его принять, но сначала должна завершить свои дела в Траве. — Если ты не шпионка, то зачем врать насчет своих способностей? — процедил Саске, ничуть мне не доверившись. — А почему я должна рассказывать вашему руководству то, что их не касается, а, Саске? Почему они считают возможным совать свой длинный нос везде? — Это необходимо для всеобщей безопасности. — Значит, у нас очень разное понимание того, что такое безопасность. Мы — шиноби, Саске, а не ученики в Академии, которые должны строиться в ряд и сдавать тесты для проверки своих познаний. Мы занимаемся тем, что выполняем грязную работу за деньги, не стоит романтизировать эту профессию. — Это не так! — Саске неожиданно вспыхнул. — Ты говоришь так, как будто мы какие-то бандиты, а это не так. Не все шиноби такие… — Как твой брат, ты хочешь сказать? Но ведь его считали лучшим из вас, называли гением. И куда это его привело? — Это не имеет значения! — глаза Саске пылали праведным гневом. — Я все равно его убью, я отомщу за своих родителей и за весь свой клан.       Я откинулась на спинку кресла и протерла глаза руками, сдвинув оправу на кончик носа. Вот он — типичный пример местного воспитания, совершенно не умеет думать! И не хочет. Мне придется очень долго готовить его к той мысли, что Итачи нам не враг, и что его родители не хотели бы… не хотят мести. Но сейчас говорить об этом бесполезно. — Допустим, ты хочешь его убить, но почему ты решил, что сможешь?       Саске обернулся и посмотрел на меня так, как будто впервые увидел. Глаза у него были черные и абсолютно безумные. Видимо, я всего лишь высказала мучающие его мысли вслух. Прекрасно, вот и уязвимое место в броне его упрямства. — Ты уже оценил силу змеиного саннина, не так ли? Думаешь, что твой брат его слабее? Извини, Саске, но я бы не поставила на тебя в этой драке, — жестко добавила я. — И что ты предлагаешь мне делать?       Кажется, этот вопрос он задавал сам себе, но я уцепилась за возможность повлиять на его решение, пока он мучается сомнениями и, нагнувшись поближе, доверительно заговорила: — Отправляйся к Орочимару и учись у него всему, что он только захочет тебе дать. Это твой шанс, Саске! — А ты, значит, пойдешь со мной? — фыркнул Саске. — Почему? — Да, я пойду с тобой. И не задавай мне вопросы, на которые ты не хочешь пока услышать ответы. — Почему ты думаешь, что здесь, в самой сильной деревне, мне не дадут образование достаточное, чтобы победить своего брата? — выдал последний козырь Саске. «Потому что в этой деревне уже почти сотню лет делают все, чтобы уничтожить твой клан на корню, глупышка!» — едва не пробормотала я вслух, но вовремя прикусила язык. — Боюсь, что ты и сам скоро это поймешь. — Что ты имеешь в виду?       Я развела руками, давая понять, что и на этот вопрос не смогу ответить. Маленький Учиха был достаточно умен, чтобы догадаться обо всем самому, а мне хотелось заставить его научиться работать дарованными от природы мозгами. Саске нахмурил лоб, я так и видела, как внутри у него со скрипом и щелканьем начали шевелиться колесики и рычажки, которые отвечали за мыслительную деятельность. Те самые рычажки, на которые старательно давило местное образование. Шиноби должен быть тупым мясом и не задумываться об устройстве мира, иначе из него обязательно вырастет очередной Орочимару или кое-кто похуже. — Ты хочешь сказать, что эти загадочные смерти на втором этапе и появление Орочимару как-то связаны между собой? И что у всего этого будет продолжение, да?       Я кивнула. Уточнять, что за убийства генинов в Лесу Смерти несет ответственности наша маленькая группа начинающих охотников за головами, мне как-то не хотелось. Возможно, когда-нибудь Саске и сможет понять, что у меня действительно не было выбора, но не сейчас. — А почему я не могу прямо сейчас пойти к Хокаге или к своему учителю и не рассказать им о нашем с тобой разговоре? — прошипел, как заправская змея, Саске. — Догадайся, — безмятежно ответила я.       В квартире вновь воцарилось напряженное молчание, слышно было людей внизу. На всякий случай я прикрыла глаза и «прислушалась» к потокам на улице. За нами никто не следил — какая беспечность! Мне внезапно захотелось поделиться этой мыслью со своим примолкшим собеседником: — А тебе не кажется странным, что после всего случившегося тебя никто не охраняет, никто не приглядывает за тобой? — Мне не нужна охрана, — отрезал Саске, нахмурившись. — Да и ты можешь ошибаться. — Исключено, я уже всех местных АНБУ знаю по их чакре, рядом с твоим домом никого нет. Возможно ли, что местные власти настолько беспечны, что считают город абсолютно безопасным? Или все дело в том, что кому-то выгодно отдать тебя на откуп Орочимару?       Саске пораженно уставился на меня. Такая мысль ему явно не приходила в голову. На секунду я даже пожалела, что поделилась ей с ним, но потом решила идти ва-банк. Когда, как не сейчас, мне завоевать доверие мальчика? Вряд ли хоть кто-то с ним говорил так откровенно, делился своими мыслями и секретами. Опасными секретами. — Я лично думаю, что подобные операции нельзя провести без поддержки изнутри, — тихо сказала я. — И не верю в то, что в вашем руководстве сидят сплошные зажравшиеся идиоты. Предатели — может быть, но никак не идиоты. Иначе они не могли бы так долго удерживать власть.       Саске промолчал, мои слова явно заставили его задуматься. Я была уверена и без прорицания, что после моего ухода он всю ночь глаз не сомкнет и будет обдумывать каждое слово, делать свои выводы. Вот только какими они будут? — Я ответила на все твои вопросы, Саске, а теперь я хочу, чтобы ты ответил на мой. Что случилось с твоей чакросистемой? — Это ты можешь у своего Орочимару спросить, — неожиданно обозлился мальчик. — Он поставил мне какую-то печать, которую нельзя снять!       Я не стала спорить с выбором выражений, а просто встала и подошла к Саске. Он весь напрягся, ожидая удара, но я примирительно подняла руки вверх. Источник находился у основания шеи и выглядел как разящая чакрой печать, которую чьи-то не слишком умелые руки попытались нейтрализовать. Положив руку на печать, я попыталась разобраться в ее свойствах — уж слишком она была странной. — Мне сказали, что я должен сдерживать свою ярость, чтобы эта печать не сработала, — тихо сказал Саске. — А он говорил, что она приведет меня к нему и даст силу. — Она уже работает и действительно даст тебе силу, — задумчиво ответила я.       Странная штука, в такой простой форме заключено слишком много свойств, словно создатель не слишком понимал, что делал, или ему было все равно, насколько негативными будут последствия для человека, который послужит носителем. Видимо, репутацию жестокого исследователя Орочимару получил не просто так. Но снять ее сейчас я не могла, потому что не совсем понимала основу — на те бумажки, которые показывала мне Киноко, данная техника совершенно не походила. Хотя моих небольших магических сил вполне должно было хватить, чтобы исправить одно небольшое свойство печати. Оно меня пугало больше всего. — Закрой глаза, пожалуйста, — попросила я Саске.       Вместо этого он повернулся всем телом и подозрительно посмотрел на меня активированным шаринганом. До этого я видела это додзюцу только на книжных иллюстрациях. Признаюсь, что вживую красные вращающиеся радужки с запятыми внутри выглядели намного лучше. — Красиво, – оценила я, а потом развернула Саске к себе спиной. — А теперь закрой глаза, пожалуйста. И расслабься. Если бы я хотела тебя убить, то подсыпала бы яд в чай, а не вела себя настолько подозрительно.       Плечи Саске на мгновение напряглись, но потом он расслабился. Кажется, мы все-таки сможем поладить, пусть и не без труда. Я тоже успокоилась и попыталась привести себя в гармоничное и безмятежное состояние. Развернув руки ладонями вверх, я впитала в них немного природной энергии. Потом сложила ладони чашечкой и поднесла к печати, она немедленно активировалась. Саске охнул, но глаза не открыл. Используя свой природный огонь как щит от смешанных энергий печати, я потянула на себя самую маленькую ниточку — незаметного шпиона, который позволял Орочимару контролировать носителя и влиять на его разум. Огонь из печати лизнул пальцы, но не смог ни обжечь меня, ни переместиться, и вскоре эта крошечная ниточка оборвалась. Я чувствовала себя обессиленной, Саске, судя по всему, тоже. — Что ты сделала? Я словно… — Перестал испытывать постоянное беспокойство и тревогу, — ответила за него я. — Отличная работа, хочу тебе сказать. Снять такую печать если и можно, то сделать это будет непросто. А теперь и в чем-то бессмысленно, ведь она и правда сделает тебя сильнее. Хотя иногда быть сильнее недостаточно. Я больше тебе ничего не должна за те два случая.       Саске кивнул. Внешне он выглядел совершенно спокойным, но я чувствовала, какая буря бушует у него в душе. Способности Карин иногда были крайне неприятными, сложно сохранять собственное спокойствие, когда рядом с тобой находится человек в таком потрясении. Но утешить я его не могла, на сегодня мальчик испытал весь свой запас гостеприимства и теперь смотрел на меня уставшими и злыми глазами. — В таких случаях вежливые люди благодарят за помощь, — не удержалась я. — Ты просто вернула мне долг, здесь не за что благодарить! — упрямо вскинул подбородок мальчик.       Я закатила глаза и махнула на него рукой, а потом, не прощаясь, двинулась к двери. — Пока, Карин, — тихо раздалось сзади.

***

      К моему удивлению, на этом наши встречи не закончились. Саске мне явно не доверял и счел своим долгом регулярно приглядывать. При всей моей симпатии к нему, на третий день я готова была его удушить. Проблема была даже не в самом Саске, а в том, что за ним постоянно ходили люди, встречаться с которыми у меня не было никакого желания.       Мне не нравились ни девочки из Академии, наши с ним сверстницы, которые преследовали перспективного жениха по пятам, ни сменяющие друг друга патрули АНБУ, которых внезапно прикипели к Учихе. И если первые громко шумели и отпугивали людей из списка, то вторым я и сама не хотела попадаться на глаза. Но Саске был исключительно упорен, его даже тренировки занимали теперь не так, как моя скромная персона. В любой другой ситуации мне бы польстило такое внимание со стороны лица противоположного пола, но сейчас это было не к месту, не ко времени и не по возрасту. — Ты мешаешь мне работать, — не выдержав, решила высказаться я. — И твои навыки в разведке просто отвратительны.       Лучший выпускник Академии надулся как мышь на крупу. Вернее, он нацепил на себя гордое и отстраненное выражение лица, которое, вкупе с источающей обиду и печаль чакрой, выглядело почти умилительно. Но я чертовски устала от его выкрутасов. — Я ходил в госпиталь вчера, и там выяснилось, что печать изменилась. Она все еще отравляет меня при активации, но больше не провоцирует вспышки негативных эмоций. Анко Митараши, бывшая ученица Орочимару, очень заинтересована тем, как такое могло произойти. По ее словам это невозможно. — Есть многое на свете, друг Гораций, что и не снилось нашим мудрецам, — раздраженно процитировала я. — Зато теперь понятно, откуда у тебя появилось столько поклонников. Поэтому, ради всех богов, уйди, пока я не буду вынуждена принять меры. — И что ты мне сделаешь? — Позову сюда твоих поклонниц, чтобы ты насладился их вниманием сполна и понял уже, наконец, что ты мне очень мешаешь! — рассердилась я. — Мешаю шпионить? — И это тоже, — равнодушно глядя ему в глаза, ответила я. — У меня есть свои дела, а у тебя — свои. Я же не слежу за твоими тренировками и не пытаюсь выяснить твои секреты, вот и ты окажи мне ответную услугу. Саске, пойми, я тоже устала! Я торчу уже три недели в этой проклятой деревне, и у меня нервы на пределе, но мне нужно продолжать работать и попутно обдумывать дальнейшие свои действия, а ты ходишь за мной по пятам и водишь за собой хвост.       Он очень обиделся. Выплеснув на него все скопившееся напряжение, я успокоилась, но Саске воспринял мои слова слишком серьезно. Словно бы они напомнили ему о чем-то очень болезненном. Он смотрел на меня и видел кого-то другого — это нужно было прекращать немедленно. Я взяла его за руку и насильно усадила рядом с собой. Почти минуту мы просидели в молчании, но потом он все же встал и ушел, а у меня осталось впечатление, что я сделала что-то такое, чего не должна была.       После этого Саске с удвоенными усилиями принялся за тренировки, целыми днями пропадая на полигоне с Какаши, а я пыталась разобраться в происходящем.       В заброшенный квартал я решила без приглашения не соваться. Да, после окончания экзамена у меня очень долгое время не будет возможности поговорить с Микото, но идти просто так в логово к обиженным духам не стоило. Тем более что мертвые утрачивают со временем человечность и начинают мыслить совсем другими категориями — им мои доводы и претензии могут показаться смешными и незначительными. А мертвые ведьмы и вовсе отличались от любых других покойников. Если она захочет, то сама передаст мне послание с вороном.       Другой проблемой было то, что купленные на ярмарке карты показывали мне странные вещи. Сарутоби убьют — в этом я теперь была практически уверена, но кроме этой главной смерти будут происходить и множество других событий, которые мне не были до конца понятны. Во сне я видела множество смертей, но лица погибших запомнить не могла. Меня словно пытались предупредить, а я в упор не видела беду. Отзвуки голосов. Обрывки историй. В сумерках мне виделись призраки, блуждающие среди живых по улицам города. Но хуже всего было то, что демоны при всех свои недостатках относились к своим двуногим тюрьмам с большим вниманием — не только заклинания, но даже кристалл поиска не мог вычислить джинчуурики. На картах же вокруг Гаары образовывалась пустота, словно вместо ясной радиопередачи я слышала сплошные помехи. Это приводило меня в отчаяние!       После того случая мне захотелось хоть как-то загладить свою вину, поэтому каждый вечер последние четыре дня мы виделись у Саске в квартире, где он имел возможность убедиться, что я не бегаю ночами встречаться с Орочимару и прочими заговорщиками. Мне же было приятно посидеть в тишине, а Саске умел разделить молчание. — Берегись Гаару, — я разлила нам чай и уселась в кресло, которое теперь уже считала почти своим. — Он очень опасен, особенно если ты выведешь его из себя. И потом… постарайся не делать необдуманных поступков, у них всегда есть последствия.       Саске фыркнул. Самонадеянный упрямый мальчишка! Мне расхотелось с ним спорить, и я вышла на огромную террасу, где пара фикусов боролась за жизнь. Вид на ночной город больше не казался мне романтичным, скорее пугающим. Коноха выжидала, словно паук, который уже расставил свои сети и теперь со дня на день получит трепыхающуюся жертву.       В одном я была уверена — мой подопечный не умрет, но и гарантировать его полную безопасность во время сражения с одержимым я не могла. Как не могла и оградить его от тех трудностей, которые последуют за этим экзаменом. Иногда мне виделся образ печального молодого человека в черном плаще с красными облаками, кажется, это и был Итачи. Я звала его, но он не желал отвечать и отворачивался. — Тебя могут увидеть, лучше уходи с террасы, — тихо сказал Саске.       Я вздрогнула от неожиданности, когда над ухом раздался его голос, но послушно кивнула и ушла в дом, чтобы снова свернуться в кресле. Иногда хорошо быть ребенком — небольшие размеры позволяли делать мне вещи, о которых я успела забыть, став взрослой. Хозяин дома сидел на полу и пил чай, поглядывая в пособие по ниндзюцу.       Третий этап назначен на завтра. Вернее, уже сегодня, ведь время давно перевалило за полночь. Мы оба нервничали перед завтрашним днем. Но мне не хотелось уходить, а Саске не хотелось оставаться одному. — Почему ты решила предать свою деревню? — захлопнув книгу, спросил меня он. — Интересный выбор слов, я с ним не согласна, — покачала я головой. — Предательством был бы шпионаж или передача ценной информации вражески настроенным селениям, а я просто хочу жить своей жизнью. Если тебя волнует, предаешь ли деревню ты, то снова нет. Ты не чья-то собственность и можешь сам выбирать, где и как тебе жить. — Я не сказал никому о том, что узнал от тебя. — И что? У тебя нет доказательств, а вмешиваться в большую политику без полного понимания общей картины стоит лишь в том случае, если ты ищешь изысканный способ самоубийства. — Ты будешь завтра на третьем этапе? — решил сменить тему Саске.       Я покачала головой. Такое количество возбужденных людей и выплески чакры довели бы меня до нового приступа — мне еще многому нужно научиться, чтобы пользоваться даром Карин без последствий для себя. Да и вряд ли Киноко одобрит наше присутствие в эпицентре заварушки, которая неизбежно грядет. — Мы еще долго не увидимся, — я задумчиво накручивала на палец локон кроваво-красных волос.       Тишина в комнате стала какой-то вязкой, почти липкой на ощупь. Саске молчал, погруженный в свои мысли, и мне не составило труда понять, о чем он сейчас думает. Дело было не во внезапно развившейся телепатии, а в картах, которые весьма подробно поделились со мной историями каждого из личных демонов моего подопечного. Это было в высшей степени неэтично, но вопросы морали я похоронила еще в Лесу Смерти у самого первого муравейника. Вот только я не могла дать ему ответы на мучающие его вопросы. Есть вещи, которые приходят к человеку с возрастом, и чем старше ты становишься, тем отчетливее понимаешь — ошибки и поражения формируют нашу личность так же, как правильные поступки и победы. Лишить подростка возможности наломать дров сейчас означало бы не дать Саске повзрослеть. Поэтому я сохраняла молчание.       Так мы просидели всю ночь, пока небо на востоке не начало светлеть и не пришло время расстаться. Напоследок мы пожелали друг другу удачи.

***

— И где ты шлялась всю ночь? — Киноко окинула меня подозрительным взглядом. — Гуляла.       Меньше всего мне хотелось, чтобы еще и моя почти уже бывшая команда начала подозревать в ночных отлучках шпионаж. Но, к счастью, я не давала никаких поводов подозревать меня, а Киноко была склонна видеть во всем романтику. Много раз она доводила нас до бешенства своими измышлениями по поводу любовного треугольника внутри команды, но сейчас ее домыслы о наличии у меня поклонника были как нельзя кстати.       Позавтракав, мы все вместе пошли на арену, мне хотелось увидеться с Мидори прежде, чем я покину Коноху. Поговорить нам не дали — наниматель торопился занять свое место, но учитель крепко обнял меня напоследок и пожелал удачи. Шиба лишь помахал рукой, занятый охраняемым ими объектом. — Пока, Мак!       Я обернулась от удивления и встретилась с ослепительно улыбнувшимся мне Шибой, учитель только недовольно покачал головой. В свете утреннего солнца они казались ангелами, которые взбираются все выше на небеса. От этой ассоциации меня слегка передернуло. — Ты точно не останешься посмотреть на бои? — еще раз на всякий случай спросил меня Юкио. — Она же сказала, что не пойдет! — немедленно встрял его брат. — Но не объяснила почему! — Да нет же, объясняла!       Оторвавшись от созерцания спорящих братьев, я жалобно посмотрела на Киноко. Та коротко кивнула и я, невнятно пробормотав слова прощания, поспешила скрыться из виду. По пути мне попались открытые в надежде заманить спешащих зрителей лавочки, и в одной из них я купила несколько яблок.       Выбранная мной крыша располагалась на расстоянии достаточном, чтобы не свалиться от сенсорного шока и при этом оставаться в курсе происходящего. Прошло почти два часа, прежде чем на арене вспыхнула чакра Саске. Рядом с ним черным пятном горели чакры демона и его «сосуда». Я положила недоеденное яблоко рядом с собой на крышу и прислушалась, стараясь увидеть как можно четче ход боя. Но помехи в виде бушующих зрителей мне мешали, не давали сосредоточиться полностью на маленькой трескучей искорке, какой и казался Саске с такого расстояния. А потом на арене словно выключили звук — город стих, а зрители уснули.       Мне захотелось аплодировать, Орочимару с союзниками превосходно продумали свой план. Собрать всех в одном месте, а потом незаметно убрать с дороги тех, кто им мешал. Деликатное, в чем-то даже удачное решение, вот только в реальности редко когда все идет в точности по плану. Часть шиноби все же не уснула, среди них я узнала чакры некоторых генинов и до боли знакомых АНБУ. Не спал и Хокаге. Но самой главной проблемой стал демон, которому именно в этот момент удалось почти полностью подчинить себе одержимого.       На улицах вспыхнули бои, город ощетинился защитниками, которые безуспешно пытались отразить объединенные силы союзников. Я перебралась на другую крышу, где был обзор получше, и принялась равнодушно наблюдать за происходящим. Мирные жители не страдали, никто не жег дома, и в целом все происходило на удивление цивилизованно, даже как-то игрушечно.       Тем временем Хокаге вместе с Орочимару удалились куда-то далеко за пределы моего видения. Подумав, я решила не следовать за ними — там наверняка все оцепили АНБУ, и присутствие неучтенного сенсора кто-нибудь обязательно заметит. Хотя жаль, что я не смогу посмотреть на сражение двух настолько могущественных магов. Сарутоби называли Профессором, по слухам, он знает тысячи техник и умеет их применять. Слухи почти всегда преувеличивают, но и на пустом месте редко появляются. Вот только змея все равно убьет обезьяну, хотя и пострадает при этом сама.       На крышу рядом со мной бесшумно опустился обладатель знакомой чакры. — Любуешься? — с едва скрываемым ехидством спросил Кабуто. Я улыбнулась ему в ответ. — Думаю, что мы дали тебе достаточно времени, чтобы ты могла принять решение, Карин, — перешел на серьезный тон Кабуто. — Твой ответ? — Да, — коротко ответила я, а потом серьезно взглянула на своего будущего союзника. — Я бы на твоем месте поспешила к своему учителю, Кабуто, ему может понадобиться твоя помощь.       Кабуто фыркнул точь-в-точь как Саске и исчез в пространственной технике. Неужели и я когда-то была такой самоуверенной и поспешной в решениях? Самой не верится!       Внезапно метрах в трехстах от меня начало происходить что-то странное. Чакра демона ярко вспыхнула, рядом с ней появился еще кто-то — кажется, тот самый мальчик из клана Нара, и совсем рядом появились те, кого там и вовсе быть не должно. Они должны спать! Я и сама не заметила, как вскочила и понеслась в ту сторону, ноги мои почти не касались земли, а в голове билась только одна мысль: «Вы не можете умереть, просто не можете!»       Но все же я не успела, биение их жизни прервалось прежде, чем я оказалась рядом. Я не смогла их спасти, они погибли, пожертвовав своими жизнями ради детей. Наследник клана Нара безумными от ужаса глазами смотрел на то, как я подбегаю к разорванным телам и начинаю рыдать. Он был в шоке, я тоже чувствовала себя не лучше. Мидори и Шиба были мертвы, их неподвижные тела с остекленевшими глазами лежали на земле проклятой Конохи и истекали кровью.       Невидящим взглядом я окинула все вокруг и остановилась на дрожавшем от ужаса мальчике. Внутри меня кипел гнев, пальцы скрючились словно когти — в этот момент я наверняка напоминала демона из преисподней, а не живую девочку. — Ты, во всем виноват ты! — я уже не контролировала себя, в каждом моем слове, в каждом моем вдохе и выдохе бушевала магия. — Проклинаю тебя, пусть твоя боль станет такой же, как моя! Сильнее моей! Твой учитель умрет в мучениях и страдании, так же как мой. Слышишь меня, я тебя прокляла!!!       Я могла бы кричать еще долго, но сзади меня подхватили сильные руки и потащили прочь от разорванных тел и перепуганного, ничего не соображающего мальчика. Я затихла почти тотчас же, болтаясь на руках у Юкио словно кукла. — Все будет хорошо, все будет хорошо, — приговаривал он мне на ухо.       Мне бы спросить, как они выбрались и почему нашли меня только сейчас, почему мы бежим из Конохи в такой спешке. Мне бы беспокоиться о том, что будет с Саске, но вместо этого я чувствовала, как мир вокруг погружается в тяжелую ватную тишину, и по щекам льются горячие соленые слезы.