***
Убежище мы покинули спустя несколько минут, оставив свиток «с трупом» на нижнем уровне. Предварительно Орочимару заминировал все проходы с помощью печатей, и теперь любопытствующие враги поплатятся своей жизнью за попытку перехитрить змеиного саннина. Если, конечно, не будут достаточно умны, чтобы вовремя остановиться. Переход занял у нас целую ночь, Орочимару неумолимо бежал вперед, а мы останавливались лишь для того, чтобы проглотить очередные пилюли Кабуто и снова неслись, не разбирая дороги, ориентируясь лишь на маячившую впереди чакру змеиного саннина. В какой-то момент мне показалось, что я вовсе не бегу, а медленно плыву над деревьями… Незаметно для себя я впала в транс и теперь находилась где-то в безвременье. Вокруг раскинулась безжизненная равнина, усеянная дымящимися трупами. Что это за видение? Неужели я вижу будущее? — Ты слишком громко думаешь, — раздался позади тихий старческий голос. — Такая беспечность может стоить жизней. Я обернулась, но вокруг никого не было. Видение начало утрачивать четкость. Послышался шум прибоя, запахло солью. Пошатываясь от усталости, я побрела вперед, равнина постепенно превращалась в бесконечную водную гладь, и под водой, словно цветы, распускались красные волосы всевозможных оттенков. Из глубин начали проступать бледные мертвые лица. — Карин, не останавливайся, — из видения меня вырвал голос Саске. Не оборачиваясь, я вцепилась ему в руки, жадно впитывая тепло живого тела. Саске попытался вырваться, но я не отпускала его, прижимаясь все теснее, и вдыхала горьковатый запах пота, оружейной смазки и надвигающейся грозы. — Карин, — уже более настойчиво позвал меня Саске. Я помотала головой и уткнулась носом ему в грудь. Постепенно ко мне возвращалось ощущение реальности. Мы стояли, балансируя на ветке высокого дуба, где-то вдалеке раздались первые раскаты грома, птицы притихли. Сверкнула молния. — Вот бы научиться управлять погодой, — тихо сказал Саске, прекратив свои попытки отодвинуться. — Ты у нас просто Зевс-молнелюбец, — пробормотала я. — Что? — О, боги! Напомни мне дать тебе почитать Гомера, — рассмеялась я. — Судя по тому, как ты читаешь эти ужасные древние романы, Илиада и Одиссея тебе понравятся не меньше. Главное, не начни потом говорить гекзаметром! Саске тихо фыркнул. Я аккуратно отодвинулась от него, смахнула навернувшиеся снова слезы и улыбнулась. Дерево, под кроной которого мы спрятались, ожило, зашевелилось под потоками дождя. Саске спокойно рассматривал меня, но в глазах у него плясали искорки любопытства. В этот момент я поняла, насколько он красив, словно хрупкая фарфоровая статуэтка, которую боишься ненароком разбить на мелкие кусочки. — Ничего, мы еще сделаем из тебя настоящего мальчика, — пробормотала я, ласково смахивая с его лица отросшую челку. — А сейчас он игрушечный? — насмешливо спросил Кабуто, бесшумно опустившийся на соседнюю ветку. Я придирчиво оглядела Саске, который в свою очередь неприязненно покосился на незваного гостя. Кабуто в ответ гадко ухмыльнулся и грациозно, словно кошка, прыгнул на следующее дерево. Мы поспешили за ним. Новое убежище располагалось в Стране Горячих источников, в небольшой долине рядом с проселочной дорогой, которая вела прямиком в бывшую скрытую деревню. Внутри все было покрыто толстым слоем пыли и пахло плесенью, но мы к этому времени были настолько уставшими, что без лишних вопросов готовы были разбрестись по комнатам и уснуть. Перед тем как закрыть глаза я на всякий случай просканировала окружающую местность, но ничего не обнаружила. Погони за нами не было. Улыбнувшись этой мысли, я уткнулась в пропахшую горьким дымом подушку и отключилась.***
Я проснулась спустя три часа от стука в дверь. — Входите. На пороге замаячило уставшее лицо Кабуто. Кажется, он так и не ложился! Орочимару безжалостен к ошибкам — своим или чужим. Иногда я задумывалась о том, откуда в нем такая жестокость к своим ближайшим соратникам. Неужели он не помнит собственные ошибки молодости? Или змеиный саннин забыл о том, что значит быть молодым и глупым? Пожалуй, мне стоит деликатно напомнить ему о том, что мудрость приходит с годами… — Орочимару-сама хочет тебя видеть. Немедленно, — сдавленно сказал Кабуто. — У него есть вопросы касательно книг, что мы привезли. — Он хочет поговорить со мной наедине? — уточнила я. Кабуто покачал головой и скрылся, вернулся к учителю. Я тяжело вздохнула. Важный разговор в очередной раз откладывается? Или же Орочимару решил пойти ва-банк и раскрыть мою тайну при свидетелях? Сомнительно. Куда занимательнее будет заставить Кабуто самому догадаться обо всем, я и сама предпочту увидеть в его глазах озарение, основанное на личном опыте. Не только Саске нужно значительно расширить картину мира, в котором он живет. Я неторопливо оделась в ставшую привычной форменную куртку и, зевая, пошла в столовую, где собрались все члены нашей «семьи». На тщательно вымытом столе — привычка медиков — стоял большой фарфоровый чайник и пиалы к нему. Саске сонно моргал в дальнем углу, Кабуто ковырялся палочками в плошке с рисом, а Орочимару читал… Увидев, что он с неприкрытым восхищением читает «Дивный новый мир» Хаксли, я не удержалась и захихикала. — Полагаю, что тебе знакома эта книга, — равнодушно заметил Орочимару, не отрываясь от чтения. — Весьма занимательно, ее автор был очень мудрым человеком. — И прозорливым, — согласилась я, усевшись за стол и оглядев нашу маленькую компанию. Было во всем этом что-то забавное — наш маленький злодейский клуб сейчас как никогда напоминал семейное сборище. Кабуто брезгливо покосился на меня, возмущенным бодрым видом, но ничего не сказал. Саске и вовсе устроился на своем стуле поудобнее, пытаясь подремать. Подозреваю, что далеко не так представляли себе быт и нравы звуковиков наши многочисленные враги. В полном молчании я налила себе чая с резким ароматом лимона — Орочимару обожал именно его — и задумчиво уставилась на пыльный настенный календарь за позапрошлый год, висевший напротив. На третьем глотке мне привиделось, что дата на календаре изменилась на десять лет вперед. Я оглянулась на сидящих за столом и увидела Кабуто — он выглядел повзрослевшим, коротко подстригся, но носил все ту же уродливую оправу! Я моргнула, и видение уступило настоящему. — Видела что-то? — Орочимару отложил книгу и с интересом посмотрел на меня. — Да, и не могу сказать, что мне это понравилось! — я обвиняющее ткнула пальцем в сторону жующего рис Кабуто. — У тебя отвратительный вкус! Спустя десять лет ходить в той же самой оправе, которая тебе совершенно не идет, между прочим! Орочимару тихо рассмеялся, поглядывая на своего ученика, а потом с любопытством оглядел меня. Кабуто и Саске напряглись, прислушиваясь к нашей беседе. — Значит, это правда. Ты действительно можешь видеть будущее, наслышан об этой способности у членов клана Узумаки. Вот только она им совершенно не помогла, не так ли? — А, может, помогла? — задумчиво ответила я, сделав глоток теплого чая. — Это и есть то, что вы хотите узнать? Орочимару не ответил и снова взял в руки Хаксли. — Ты видишь будущее? — внезапно оживился Кабуто. — Никогда не слышал о подобном, хотя говорят, что шаринган позволяет… Он замолчал и покосился на прислушивавшегося к нашей беседе Саске. Тот немедленно отвернулся, придав себе равнодушный вид. — Шаринган хранит в себе много тайн, — мечтательно сказал Орочимару. — И умение предвидеть действия противника — это одна из них. Но все же видения Карин имеют совершенно иную природу, не так ли? — По большей части они бесполезны, — отрезала я, решив прекратить этот разговор. — Не скажи, Карин, — усмехнулся Кабуто, который, казалось, не поверил в мои способности. — По крайней мере, теперь мы точно знаем, что спустя десять лет я буду жив. Я задумчиво покачала головой. На самом деле видение указывало на то, что и спустя десять лет это убежище будет обитаемым. Хотя оно могло быть лишь игрой моего воображения: будущее — слишком зыбкая материя, чтобы быть уверенной в том, что привидевшийся мне образ был не пустышкой. — Это мы узнаем лишь через десять лет. Но вы ведь не за этим позвали меня, Орочимару-сама? — Совершенно верно, — не отрываясь от книги, сообщил тот. — У меня есть задание для всех троих. Весьма любопытное, надо заметить. И тебе, как уроженке Страны Травы, будет интересно принять в нем участие. Я налила себе еще чашку и принялась внимательно слушать. Меня удивило то, что после предыдущей миссии нам не дают передышку, а сразу же отправляют на следующую. Чем бы ни планировал заниматься Орочимару — он хотел делать это в одиночестве, и меня при всей к нему симпатии волновала такая секретность. Что могло прийти в его гениальную голову? Кабуто несколько раз упоминал то, что в последние недели учитель утратил интерес к предыдущим своим проектам, в частности оставил исследования генома Хозуки и вернул большую часть подопытных в специально оборудованные тюрьмы. Это было весьма подозрительно. — Саске-кун, эта миссия будет касаться в основном тебя, — продолжил Орочимару. — Ты делаешь большие успехи в фехтовании, и мне хотелось бы вознаградить такое усердие. Возможно, стоило бы подобрать для тебя подходящий меч из коллекции шиноби Тумана, но я предлагаю куда более привлекательный вариант, — змеиный саннин с почти отеческой нежностью посмотрел на Саске. — Существует второй Кусанаги, близнец моего собственного меча. Он ничем не уступает своему старшему брату, и я думаю, что ты не откажешься обладать им, не так ли? Заинтересовавшийся было Саске с такой ненавистью посмотрел на Орочимару, что мне показалось — он готов кинуться на него. Но вместо очередного всплеска эмоций он лишь хмыкнул и с отвращением пригубил свой остывший чай. — Найти его будет непросто, но мои талантливые ученики доказали во время предыдущей миссии, что подобные трудности им нестрашны, а сложные задачи весьма полезны для юных умов. Так что я даю вам три дня на подготовку, и после этого вы отправляетесь за вторым Кусанаги, который находится на родине нашей дорогой Карин, — он насмешливо кивнул в мою сторону. — А теперь вы свободны. Разъяренный Саске первым вышел из комнаты, я последовала за ним. Кабуто вежливо поклонился учителю и побежал вслед за нами. — Старый лжец! — прошипел Саске, останавливаясь у двери в свою комнату. Шедший позади Кабуто ощутимо напрягся, а я непонимающе уставилась на Саске, который принялся рыться в своих вещах и, наконец, швырнул в меня каким-то старым томом. Кабуто поймал его, и я увидела название книги «Легендарное оружие шиноби». — Существует только один Кусанаги! — злобно сказал Саске. — Нет, и никогда не было никакого близнеца! Проклятый обманщик просто решил отослать меня подальше, чтобы не учить тому, что поможет убить Итачи. — Саске, если чего-то нет в справочнике, то это не значит, что его нет вообще, — успокаивающе заметила я, усевшись на краешек незаправленной кровати. — Составитель мог просто не знать о существовании второго меча или сознательно утаить это по неизвестной нам причине. — Орочимару-сама всегда сдерживает свои обещания, — с преувеличенно спокойным видом вставил Кабуто. — Кто бы говорил… — начал Саске. — Прежде чем вы подеретесь, — прервала назревающую ссору я. — Хочу заметить, что мы все устали, не выспались и не разобрали привезенные из библиотеки моих уважаемых предков книги. Я обещала тебе, Саске, дать почитать Гомера, а Кабуто стоит ознакомиться с «Тошнотой», которую он выбрал с самого начала. Поэтому давайте мы отложим ссору до следующего раза? Мальчики мрачно переглянулись и расслабились, а я с облегчением выдохнула и поднялась с кровати. — Откуда ты знаешь про все эти книги, Карин? — внезапно спросил Кабуто. Я лишь усмехнулась и, оставив Кабуто решать эту загадку самостоятельно, пошла в библиотеку.***
Пока я спала, Орочимару вместе с Кабуто успели распаковать и начали разбирать собранные нами в спешке книги. Из-за частых переездов библиотека хранилась в книжных шкафах, которые целиком запечатывались в специальные свитки. Каждый свиток был промаркирован, поэтому в любой момент можно было распаковать стеллаж с нужными изданиями. Вот только сейчас змеиный саннин столкнулся с тем, что не знал, как относиться к тому, что мы ему принесли. Я догадывалась, что нам еще предстоит долгий разговор по душам о книгах из другого мира — любой читатель, особенно такой внимательный как Орочимару, быстро поймет, что эти книги повествуют вовсе не о безудержных фантазиях жителей Водоворота, а рассказывают о реалиях другого мира. И, возможно, что даже не одного — я не успела исследовать библиотеку полностью. Факт путешествия из одного мира в другой меня нисколько не удивлял — я сама оказалась здесь по прихоти могущественной ведьмы. Но все же Микото смогла перенести сюда лишь мой дух, а вот Узумаки каким-то образом собрали целую библиотеку. — Любопытно, не правда ли? — прошептали мне на ухо. — Могущественный клан внезапно исчезает с лица земли, и лишь жалкие его остатки скитаются по континенту, не в силах ответить на вопрос о том, куда же делись их правители? Я проверял, моя дорогая Карин. Никто из твоих выживших родственников ничего не знает об уничтожении родного селения. — Вы думаете, что они покинули эту... бренную землю? — спросила я, рассматривая потрепанное первое издание «Прощай, оружие!». — Я думал, что это ты ответишь на мой вопрос, — улыбнулся Орочимару, взяв у меня книгу. — Но все оказалось еще интереснее. Ты вовсе не соглядатай от своего клана, Карин. И все же ты не девочка из Травы, которую по моим данным убили больше полугода назад. Кто же ты? Я обернулась и взглянула ему прямо в глаза. В его прекрасные желтые глаза с узкими змеиными зрачками… Повинуясь внезапному порыву, я притянула его к себе и поцеловала. Орочимару уверенно ответил и несколько секунд мы увлеченно целовались, пока ко мне не пришло осознание того, что он меня не хочет. Равнодушие и какое-то мрачное торжество сквозило в каждом его движении, ощущалось в чакре. Мне стало противно от самой себя, и я немедленно отстранилась. — Я, конечно, давно не практиковался, но неужели все настолько плохо, Карин-чан? — облизнув губы, спросил змеиный саннин. Вместо ответа я попыталась уйти, но Орочимару вцепился мне в руку мертвой хваткой и удержал на месте. Теперь я скорбно смотрела в пол и не пыталась вырваться, ожидая следующего шага с его стороны, но он лишь торжествующе молчал. — И что же мы с тобой будем делать? — ласково спросил он. — Будь я лет на пять старше, то, думаю, мы переспали бы и забыли об этом на утро, — начиная сердиться, ответила я. — Но это невозможно, поэтому я предлагаю перейти ко второму пункту прямо сейчас. Наконец, я решила поднять на него глаза и наткнулась на его хищный взгляд. Моя наглость и грубость явно не понравилась Орочимару, как и моя реакция. Это было ожидаемо — наверняка он планировал сыграть на детской влюбленности и разрушить мою дружбу с Кабуто и Саске. Но я хоть и поступила глупо, отлично понимала, что легкая увлеченность не стоила того. Я не имела права поддаваться своим чувствам и вешаться на шею этому мужчине, поэтому теперь горько корила себя за проявленную слабость. — Ты слишком ценный образец, чтобы убить тебя прямо сейчас, — спокойно сказал Орочимару. — Ты нужна мне живой. Но если вред от тебя перевесит возможную пользу, я с максимальной пользой исследую твой труп как минимум двадцатью разными способами. Я промолчала, не зная, что ему ответить, чтобы не продолжать ссору. Орочимару был зол как черт и почти не скрывал этого. От его улыбки меня бросило в дрожь. — Вы уже второй раз за сутки угрожаете мне смертью, Орочимару-сама! Это становится немного банально, разве нет? Я не знаю, что на меня нашло, я прошу прощения... — Я не заинтересован в отношениях, Карин, — жестко оборвал меня Орочимару. — Особенно с тобой. И не потерплю, если по твоей вине мои драгоценные эксперименты будут испорчены. — Вы хотели сказать, что беспокоитесь, что я разобью сердца ваших учеников? — мрачно спросила я. — Кабуто мне как брат, а Саске просто ребенок. — Дети растут очень быстро, — цинично возразил он, проигнорировав мою подначку. — Особенно среди шиноби. Я возмущенно посмотрела на него. — Ты можешь быть свободна, — наконец, сказал он.***
Я вернулась в свою комнату, вытряхнула вонючие подушки и одеяло, перестелила кровать найденным в шкафу пыльным, переложенным лавандовыми веточками бельем. Это нехитрое занятие помогало успокоиться и сосредоточиться, наконец, на том, что действительно важно. Последние месяцы я бездумно следовала за судьбой, думала лишь о чужом благе и забывала о себе. Орочимару сегодня напомнил мне о главном: я — вовсе не Карин, не маленькая девочка из клана Узумаки. Озадаченная я подошла к зеркалу и посмотрела на себя, как не делала очень давно. Пожалуй, с того самого момента, как пришла в этот мир. Из отражения на меня уставилось бледное девичье личико, увенчанное копной растрепанных красных волос. Одна половина гладкая и послушная, а вторая все время топорщится, словно ее обладательница только что встала с постели. Какой ты была, Карин? Почему так выглядишь? Что скрывают эти настороженные красные глаза? Почему ты умерла, девочка моя? — Карин, — тихо позвала я свое отражение, и девочка из зазеркалья послушно повторила свое имя. — Прости меня, Карин. Я бы все отдала, чтобы вернуть тебя сюда, но действительно ли это то, что тебе нужно? Отражение нахмурилось и покачало головой. Страшнее всего то, что я постепенно теряю себя. Не только свою личность, нет. Я теряю свою магию. Сначала я не могла ее использовать, потом у меня не было времени, а сейчас — нет возможности. Раскрыть свои способности сейчас — это все равно что дать Орочимару в руки оружие, которым он может разрушить мир. Волшебные существа не управляют магией, они сами — магия. Этим они отличаются от ведьм. Но ведь Орочимару — это не дух, а полукровка, и одна половина души у него человеческая. Именно она терзает его, заставляет искать все новые и новые способы, переселяться из тела в тело, чтобы найти облегчение от постоянно терзающей его боли. И все же лишенная магии я становлюсь похожа на него, утопаю в бесконечной череде повседневных дел, забываю о том чувстве волшебного, принадлежности к чему-то большему. Микото — этот призрак, отголосок чей-то души — уверяла меня в том, что моя способность видеть будущее станет ключом к спасению ее детей. Но я не верю в это. Предсказывать будущее может каждый. Нет ничего особенного в том, чтобы предсказывать. Искусство в том, чтобы предсказывать точно. Но сейчас видения участились, стали еще более беспорядочными и малопонятными, чем были раньше. Неуемное любопытство Орочимару заставило открыть печать Узумаки, которая повредила во мне что-то. Я так устала. — Я — ведьма. Мое имя — камень, и ничто не сломит меня. Моей судьбой управляю лишь я сама. Но такие значимые когда-то слова были лишь простыми звуками, произнесенными вслух. На глаза вновь навернулись слезы, но сейчас, в тишине и одиночестве, в пропахшей дымом и лавандой комнате я наконец-то могла дать им волю. Дать себе волю и горько расплакаться. Что я и сделала.***
Следующие три дня прошли словно во сне. Озлобленный Саске, несмотря на мои заверения в том, что печатное слово не всегда является истиной в последней инстанции, вцепился в учителя как клещ в бродячую собаку и пытался за короткий срок выучить все то, что не давалось ему на протяжении последних недель, если не месяцев. Он без устали тренировался в метании оружия, ниндзюцу и даже в гендзюцу, которому Орочимару начал его обучать. Последнее стало сокрушительным ударом для Кабуто, который после нашей последней миссии ходил совершенно разбитый и расстроенный. В нем тоже что-то сломалось, и я боялась последствий. — Это конец, — сказал он мне на второй вечер, когда я пришла навестить его в лаборатории. — Он учит его гендзюцу, ты слышала? — Да, слышала. Учиха всегда были особенно талантливы в этой области, хотя я сомневаюсь, что у Саске, с его характером, получится что-то дельное. — Это не имеет значение, — отмахнулся от меня Кабуто. — Знаешь, почему Орочимару-сама не смог забрать тело Учиха Итачи? — Нет, не знаю. Я внутренне напряглась, готовая выслушать эту историю. Честно говоря, меня волновало то, что я ничего не знаю о совместном прошлом Итачи и Орочимару, не знаю о том, почему змеиный саннин не смог присвоить себе тело старшего брата. Но после нашей ссоры еще в день моего прибытия я и не надеялась, что Кабуто решится открыть эту тайну. Однако сейчас он не то достаточно отчаялся, не то стал мне доверять настолько, что решил продолжить свой рассказ: — Когда-то давно Орочимару-сама состоял в одной организации, — монотонным голосом начал он. — Вместе с другим Учихой и остальными, не менее известными и сильными нукенинами. Там есть, кстати, один шиноби из твоей деревни, Карин, его зовут Зецу, и он по слухам самый лучший в мире разведчик. Я согласно кивнула, хотя никогда не слышала до этого ни про какого Зецу из нашей деревни, несмотря на то, что служила в АНБУ. Возможно, что мне просто не доверяли столь важную информацию. — Итачи-сан не чета нашему Саске-куну, — мстительно продолжил Кабуто. — И славится во всем мире не только как убийца своей семьи, но и как обладатель величайшего додзюцу — Мангекё Шарингана. Именно его мечтал получить Орочимару-сама. Он должен был его получить! Но не смог, Карин, потому что Учиха Итачи победил его с помощью мощнейшего гендзюцу и заставил сбежать из организации, долго скрываться. Орочимару-саме пришлось расстаться с рукой, чтобы сбить со следа бывших коллег… Это было тяжелое время. Но счастливое. Закрыв глаза, я представила себе Кабуто — еще маленького мальчика, который следует за своим больным учителем и преданно смотрит на него, наслаждается любым проявлением внимания и похвалой. От этой мысли мне стало невыносимо горько. — И сейчас он дает Саске-куну в руки то самое оружие, которым его победил когда-то Итачи-сан, относится к нему как к ученику и словно… — он запнулся. — Мне иногда кажется, что он вовсе не хочет забирать его тело. Думаешь, я глупости говорю? Но я покачала головой. Поведение змеиного саннина и правда было совершенно необъяснимо. Мой первоначальный страх оттого, что я привела Саске в ловушку, сменился непониманием. Орочимару готовил Саске не как запасное тело, а скорее как… замену себе? А теперь и Кабуто заметил это, но воспринял, на мой взгляд, совершенно превратно. Саске казался ему теперь кем-то вроде вредного младшего брата, который отбирает все внимание родителя на себя. — Ты ревнуешь его, Кабуто? — усмехнулась я. — Если так, то делаешь это совершенно зря. Твой учитель любит тебя настолько, насколько он вообще умеет любить. Просто он… — Что? — Ты его отражение, — просто сказала я. — Он видит в тебе себя, а ты потакаешь ему в этом. Стремишься быть таким, каким он хочет тебя видеть, копируешь его и поэтому чувствуешь себя обделенным, несчастным. Удиви его, Кабуто! — Предлагаешь мне убить Саске? — стекла его очков как-то совсем уж по-злодейски сверкнули. — Саске вовсе не твой враг, он даже не корень твоей проблемы, — пожала я плечами. — Ко-о-орень, — насмешливо протянул Кабуто. — Я знаю о корнях куда больше, чем ты можешь себе представить, Карин. — Возможно, — согласилась я. — Но все же его присутствие и ваше соперничество — это скорее благо для вас обоих. Соревнуясь, вы совершенствуетесь каждый в своих слабых областях, и Саске достиг больших успехов в последнее время. Он стал читать, стал думать самостоятельно. Теперь даже я не знаю, что происходит в его хорошенькой головке. А вот ты, Кабуто, какой урок из всего этого извлечешь ты? Он промолчал, глубоко задумавшись о чем-то, и я решила оставить его. Честно признаюсь, я и сама толком не понимала, чего хотела от него в тот момент, и каким должен был быть его следующий шаг. Но вместе с тем мне было понятно, что очередной поворот Колеса — весеннее равноденствие, которое будет уже через пару недель, — принесет в себе большие перемены. Мы все изменимся и встретим эту весну совершенно другими людьми. Пожалуй, одно это стоило всех моих мучений. Ничто не приносит такое облегчение, чем перемены в жизни после длительного процесса саморазрушения.***
Решено было двигаться через Страну Огня. Пускай, там был высок шанс столкнуться с каким-нибудь отрядом вражески настроенных шиноби, но это будут хотя бы шиноби из одного селения, а не толпа рассерженных туманников, пограничников из Водопада и самураев из Страны Железа. Шпионская сеть Кабуто принесла известия о том, что разозленная потерей нескольких чунинов — эти дураки все-таки сунулись в заминированное убежище и нашли там свою смерть — Мизукаге выслала несколько команд в Страну Рисовых Полей, где они безуспешно искали нашего учителя. Вопреки моим ожиданиям, выход не омрачился скандалом со стороны остальных участников. Кабуто после вчерашнего разговора странно притих и продолжал обдумывать сказанное, а Саске к моему удивлению увлеченно читал Илиаду. — Вот же забавно, сколько ни прививай детям вкус, не пытайся вылепить что-то, а они все равно норовят удивить тебя, — тихо сказала я проходившему мимо Орочимару. Тот презрительно прищурился, посмотрел сначала на меня, потом на Саске и кивнул. После нашего с ним «семейного скандала» я боялась худшего — например, того, что он отправит меня куда-нибудь, сошлет тренировать сенсорные способности на подопытных, но Орочимару ничего не предпринимал. Казалось, мысли его были заняты чем-то настолько важным, что моя незначительная персона ускользала. Но тем лучше! Говорят, что человек не может измениться за одну ночь, но все-таки я многое осознала в тот вечер и в первую очередь я поняла, что мои надежды напрасны. Змеиный саннин вовсе не намерен заводить со мной страстный роман, а все его ласковые взгляды и прикосновения — это не более чем попытка заморочить голову влюбленной дурочке. — Что такое «выя»? — неожиданно спросил Саске, подняв взгляд на меня. — Шея. Саске кивнул и снова вернулся к изучению Гомера. Я тяжело вздохнула, понимая, что никто не разделит мою скорбь о безвременно потерянной среди древней классики душе предпоследнего Учихи. — Саске, милый, и чем, скажи на милость, тебе так приглянулся Гомер? — не выдержала я. — Ты сама мне его рекомендовала. — Если честно, то я скорее шутила... И все же? — Быстро поднялся и сам, по рукам и ногам отовсюду кровью облитый, как лев истребительный, тура пожравший, — торжественно, с удовольствием продекламировал Саске и закрыл книгу. — Мне интересно. Орочимару, прислушивавшийся к нашему разговору, выбрал этот момент для того, чтобы дать последние наставления. Он с подчеркнутым воодушевлением и неприкрытой насмешкой пожелал нам удачи в нелегких поисках легендарного меча и сообщил, что ждет нас не раньше следующего месяца. Саске на это лишь фыркнул и тихо что-то пробормотал. Я надеялась лишь на то, что он не цитирует вслух Гомера — если этот юный мститель начнет говорить гекзаметром, то я умру от смеха раньше, чем спасу хоть кого-нибудь. Следующие несколько часов прошли в тягостном молчании. Мальчики были удивительно задумчивы, а я испытывала смутное беспокойство от предстоящей нам миссии. Видений, к счастью, больше не было, но привычный инструмент — карты Таро — показывали какую-то несусветную ерунду. Тому могли быть две причины — либо я слишком нервничала и не могла увидеть то, что ждет нас в этом путешествии, либо легендарный меч охраняли чары, которые мешали их найти. В любом случае единственный полученный мной совет заключался в том, что мне нужно налаживать дружеские отношения со своими напарниками. Это я знала и без карт. — Устроим привал в лесу или поищем гостиницу? — наконец, заговорил Кабуто. Мы задумались. Ночевка в лесу вовсе не была проблемой, но дымом от костра мы могли привлечь лишнее внимание патрулей. С другой стороны, хозяева гостиниц обязаны были отчитываться обо всех подозрительных постояльцах, а нашу с Саске внешность нельзя было назвать обычной. Да и одеты мы были как шиноби, ведь миссия предполагала боевые ситуации. Переглянувшись, мы пришли к единодушному решению. — Ночуем в лесу. Для стоянки была выбрана небольшая поляна рядом с зарослями ежевики. На кустах набухали первые почки. Саске сложил аккуратный костер и развел огонь, дуя на хворост, словно перед ним был обжигающе горячий суп. Я невольно улыбнулась, наблюдая за тем, как он смешно раздувает щеки. — Тебе тоже не помешало бы научиться каким-нибудь новым дзюцу, — заметив мое веселье, сказал Кабуто. — Техника огненного шара доступна даже генинам. — Если ты так хочешь, чтобы я замолчала, то стоит об этом просто попросить! Ты же знаешь, что я не могу использовать стихийную чакру, — ответила я. — А природная сожжет мне рот дотла. Между прочим, твой драгоценный учитель обещал мне помочь в данном вопросе, но пока я даже со своим призывом справиться не могу. — Все это очень странно, — задумчиво отметил Кабуто. — Твои способности, я имею ввиду. Я неопределенно пожала плечами и начала распаковывать свой спальный мешок. Меня забавляло то, как наш юный эскулап ломает голову над загадкой моих способностей. Забавляло и в тоже время немного пугало — ведь рано или поздно он обязательно придет к какому-то выводу. И не факт, что мне этот вывод придется по вкусу. Но всем нам — я чувствовала! — нужно держаться вместе, а ничто так не разобщает людей, как тщательно оберегаемые тайны. Мальчики приняли распаковывать из свитков еду, а я решила не тратить времени зря и сходить к ближайшему ручью набрать воды. Тем более что пришло время поговорить с обладателем ярко-зеленых, словно молодая листва, глаз, который уже несколько минут наблюдал за нашим лагерем из подлеска. Я неспешно добрела до ручья, принялась набирать воду, когда чьи-то холодные руки толкнули меня в спину и опрокинули прямо в ледяную мартовскую воду. Сзади раздался неприятный женский смех. Воды в ручье было по колено, и вряд ли меня таким образом пытались утопить, но зловредный дух — а это был именно он — не мог отказать себе в удовольствии. — Между прочим, я так и простыть могу! — прошипела я, отжимая свою куртку. — Между прочим, это мой ручей! — ответила мне простоволосая девушка, одетая в тонкое платье. — А вы пришли без спросу, да еще и огонь здесь развели. Хотя эти мальчики такие красивые! Я обеспокоенно оглянулась назад и сосредоточилась на ровном биении чакры своих спутников. У таких существ — вилы, русалки, мавки, как их не назови, было вполне обычной практикой нападать на мужчин и убивать их. Сомневаюсь, что в этом мире они разительно отличаются от моего. — Если с их головы хоть волос упадет, то я в долгу не останусь, — предупредила я мавку. Та лишь окинула меня презрительным взглядом и принялась накручивать длинную прядь похожих на водоросли волос на когтистый пальчик. — Нужны они мне! — Лучше скажи мне, не видел ли кто из твоих сестер зачарованный меч. Мы его ищем. — А что мне за это будет? — лениво спросил дух. Я задумалась, а потом достала из подсумка зеркальце, найденное в одном из убежищ. Мавка окинула жадным взглядом инкрустированное блестящими стекляшками ручное зеркало и поморщилась. Духи страсть как любят такие вещи! — Ну, допустим, я точно знаю, где тебе не стоит его искать, — подбираясь ко мне поближе, сказала она. — И где же? — я медленно опустила зеркальце на камень и принялась слушать. — В лесу, — схватив подарок, мавка стремительно бросилась к деревьям. — Раньше этот меч хранился в одном надежном месте, но его уже давно унесли. — Куда, куда унесли?! — Почем мне знать! — донесся до меня из-за деревьев удаляющийся голос мавки. Обрадованная тем, что круг поисков сужается — Орочимару изначально предложил нам несколько вариантов — я стянула с себя мокрую куртку, оставшись в тонкой майке, и побежала к лагерю. Кабуто и Саске к моему удивлению сидели вместе у костра и о чем-то тихо говорили. Почувствовав мое приближение, они удивленно уставились на меня. Вернее, это Саске прошелся равнодушным взглядом по моей фигуре, а вот излишне заинтересованный взгляд Кабуто мне очень не понравился. Это еще не хватало! Любовный треугольник, да еще и с таким составом участников просто не должен был существовать: Орочимару оторвет мне голову за своего ученика, а Кабуто — за учителя, если узнает про мою недавнюю выходку. Нужно как можно быстрее переключить Кабуто на что-то другое. Приняв для себя решение, я кинула полной флягой в Саске, а сама ушла за дерево переодеваться в сухую одежду. Потом аккуратно развесила мокрые вещи на рогатинах рядом с костром и присела к Кабуто. — Ты знаешь, я всегда мечтала о брате, — начала я, взяв его за руку. — И теперь моя мечта исполнилась. К моему облегчению Кабуто просиял и потрепал меня по макушке. — Думаю, что из меня выйдет неплохой старший брат, Карин, — важно сказал он, поправляя очки. Я улыбнулась в ответ, размышляя о том, что при определенном стечении обстоятельств Кабуто мог быть моим сыном. Это напомнило мне о том, что за все время знакомства я так и не удосужилась выяснить его возраст. — А сколько тебе лет? — В прошлом месяце исполнилось двадцать, — ответил Кабуто. — У меня день рождения двадцать девятого февраля! — А у меня день рождения в апреле, шестого числа! — Карин, но ведь ты родилась в конце июня, — подозрительно сказал Кабуто. — В апреле, — улыбнулась я. Прислушивавшийся к нашей беседе Саске переводил взгляд с одного на другую, забыв даже о собственном ужине, но мне, несмотря ни на что, не хотелось праздновать чужой день рождения. Я окончательно укрепилась в своем решении отказаться примерять чужую судьбу на себя. Мне вполне хватало своей. — Значит, меньше чем через месяц мы его отпразднуем, — медленно произнес Кабуто. Я согласно кивнула и уставилась в огонь. Пока мы разбивали лагерь, в лесу совсем стемнело. Было очень промозгло, с ручья тянуло сыростью. Мне захотелось забраться в свой спальный мешок и поскорее уснуть, а все важные разговоры отложить до завтрашнего дня. Но перед этим нужно было решить вопрос с дежурствами — во время лесных походов с Киноко и братьями мы всегда сторожили по очереди. — А кто первый заступает на дежурство? Вместо ответа Кабуто прокусил палец и призвал несколько маленьких змей, которые немедленно расползлись по поляне. Саске к этому моменту утратил интерес к нашему разговору и без особого аппетита копался в своей миске, вылавливая кусочки мяса и грибов. Видимо для него такая система охраны не была в новинку. Вот и прекрасно, мы отлично выспимся! На следующее утро мы действительно проснулись хорошо отдохнувшими, несмотря на то, что я периодически просыпалась ночью и проверяла своих спутников — встреченная мной мавка была не единственной в этом лесу, а Кабуто по возрасту идеально подходил на роль жертвы этих существ. Пока я умывалась и собиралась, мальчики успели запаковать все вещи и даже залить костер. Теперь они сидели над записями Орочимару и картами, решая, что надо делать дальше. — А что если нам начать с города? — бодро предложила я. — Поиски в лесу займут много времени, тем более, что я не чувствую никаких изменений в фоне, и это может означать как то, что артефакта здесь нет, так и то, что он защищен от любопытных глаз. Зато этих коллекционеров мы отыщем быстро. — Но мы уже в лесу… — засомневался Кабуто. — Не лучше ли будет начать отсюда, в городе мы обязательно привлечем внимание шиноби, а это чревато последствиями. Заниматься поисками иглы в стоге сена, когда за нами будет погоня из шиноби Травы — это не лучшая идея. — Я согласен с Карин, — внезапно встал на мою сторону Саске. Видимо, он тоже не хотел на пару недель осесть в лесу и надеялся найти Кусанаги в частной коллекции. Или же просто действовал в пику своему сопернику. Кабуто кисло на него посмотрел, но признал свое поражение, и мы двинулись в путь. До города было идти два часа бодрым шагом по проселочной дороге, которую в это время года основательно развезло. Утренний туман плотно стелился по раскисшей земле и голым кустарникам, создавая крайне непривлекательное впечатление о моей «родине». Вместе с нами по дороге брели одинокие путники, фермеры из соседних деревень, пастухи и запряженные волами повозки. Саске смотрел на все это буйство жизни с нескрываемым презрением. Впрочем, жизнь отвечала ему тем же — пасущая гусей девочка с тоненькими светлыми косичками корчила наследнику великого клана рожи, а один похмельный фермер и вовсе едва не выблевал содержимое своего желудка прямо под ноги. — Карин, ты уверена, что тебя не узнают? — Кабуто нервничал тем сильнее, чем ближе мы подходили к конечному пункту нашего путешествия. Я вполне могла его понять. Опытному шпиону было тяжело находиться с двумя такими приметными субъектами. Что отчаянно красивый Саске с каменным выражением лица и мечом на поясе, что я со своими растрепанными красными волосами привлекали к себе ужасающе много внимания. — Меня считают погибшей, а людям свойственно замечать лишь то, что они готовы увидеть, — ответила я, проходя мимо воза, нагруженного тюками с мукой. — Я мало с кем общалась в Академии, потом в основном охотилась на разбойников, а после служила в АНБУ. Маловероятно, что нам попадется отряд моих бывших коллег, а если и так, то вы же меня защитите? Перспектива сражаться с местными АНБУ среди кудахтающих куриц и визжащих фермеров не слишком обрадовала моих спутников, но они заверили меня в том, что смогут отразить любое нападение. Я это знала и надеялась лишь на то, что мы пройдем незамеченными. Недаром мы с Кабуто выбрали именно этот маршрут — шиноби редко путешествуют вместе с гражданскими. Потоптавшись у ворот вместе с остальными приезжими, мы прошли в город. Вопреки моим надеждам никаких значительных колебаний в энергетическом фоне я не ощутила. — Ничего нет, — развела я руками, когда мы остановились в переулке рядом с домом коллекционера. — По крайней мере, я ничего не чувствую. В доме несколько человек, все гражданские. Никакой охраны, что уже само по себе подозрительно. — Будем надеяться, что на дом наложены какие-то печати, — покачал головой Кабуто. Но в доме нас ждало разочарование. Несколько дней назад коллекционер нанял целый отряд шиноби — сумасшедшие деньги! — и отбыл вместе со всем своим скарбом в столицу. Кажется, мы его спугнули. Было решено собрать срочный военный совет и заодно пообедать. Недолго думая, Кабуто повел нас в чайный домик совершенно определенного вида. Немногочисленные его обитательницы из числа тех, кто уже проснулся, курили у входа и проводили равнодушными взглядами нашу компанию. Один лишь Саске удостоился подмигиваний и нескольких весьма непристойных с его точки зрения предложений. Под хихиканье проституток, обещавших сделать скидку для молодого господина, мы зашли в пропахшее потом и сладкими благовониями помещение, где невозмутимый старик немедленно увел нас на второй этаж, в отдельную комнату. — Это же… — Саске так и не смог выдавить из себя окончание фразы. — Бордель, Саске-кун, — меланхолично продолжил Кабуто, копаясь в содержимом своего подсумка. — Его владелица многим обязана Орочимару-сама. Было понятно, что большего он не расскажет даже Саске, но при некоторой доле воображения вполне можно было представить, что Орочимару через хозяйку получает бесценные сведения о посетителях, а в обмен предоставляет лекарства и наркотические препараты, а может и вовсе посылает того же Кабуто на лечение. Услуги медиков из числа шиноби стоили очень дорого — это объяснялось и редкостью подобных специалистов, и тем, что все они за редким исключением оставались в скрытых деревнях, куда вход простым смертным был заказан. Через несколько минут принесли обед. После длинной прогулки мы мгновенно смели все, что было на столе, и разложили вокруг себя карты, планы местности и заметки Орочимару об утраченном мече. Я же достала мешочек с Таро. — Такое поспешное бегство указывает на то, что этот господин Ямада и есть наш клиент. Он нанял целый отряд из Конохи охранять себя, а это значит, что ему стоит опасаться нападения, — начал Кабуто. — Или же он просто боится разбойников, — возразил Саске. — Его коллекция даже без меча включает в себя множество очень дорогих экспонатов. Шиноби часто привлекают к миссиям по охране и сопровождению, даже команды генинов хватит на то, чтобы запугать обычных разбойников. — Вот только он нанял чунинов, Саске-кун, — ответил Кабуто. — Карин, что ты делаешь? Спорщики наконец-то соизволили обратить внимание на меня. Я спокойно разложила карты на столе прямо поверх бумаг и начала одну за другой переворачивать их рубашкой вниз. — Это вариант с лесом, — указала я на перевернутую 7 мечей, — Эта карта означает воровство. Где было, там уж нет. А вот это — наш коллекционер. И он убегает, продав кому-то меч. Колесница на огромной скорости пронеслась на карте, а старик с 6 мечей обернулся к нам и покачал головой. — А наш покупатель тоже собирается уехать, вот только он не догадывается об опасности, которая ему грозит, — я указала на последние две карты, где Рыцарь пентаклей медленно пробирался через болото, а ужасающий Дьявол словно бы нависал над ним. — Забавно, но похоже в жизни этого человека роль Дьявола сыграет Орочимару-сама. Чужими руками, но все-таки. — Что за чушь, Карин? — не выдержал Саске. Судя по выражению его лица, Кабуто впервые в жизни был целиком и полностью согласен со своим коллегой. Я поморщилась и убрала карты со стола. — Это не чушь, а прорицание, — спокойно сказала я. — И вы можете не доверять мне, но ваш учитель оценил мои способности. И сейчас, если мы последуем за убегающим коллекционером, то останемся ни с чем. Ты же все равно собирался поговорить с хозяйкой чайного домика, Кабуто, так попробуй выяснить у нее, что она знает о покупке этого меча. И заодно, — я усмехнулась. — Поинтересуйся, не она ли разболтала нашему торопливому другу о том, что змеиный саннин интересуется Кусанаги. Ведь она по уши в долгах. Я показала ему на перевернутую Королеву пентаклей, которая злобно зыркнула на нас со своего трона, пытаясь удержать в руках огромную жемчужину. — Это какое-то безумие, — пробормотал Кабуто, но все же поднялся и вышел из комнаты. Мы остались с Саске вдвоем, но тот тоже не был настроен на светскую беседу и уткнулся в своего Гомера. Мне стало скучно, и я успела задремать, прежде чем дверь вновь распахнулась. На пороге стоял Кабуто, цветом лица сравнявшийся со своим учителем. — Я убил ее, — равнодушно сказал он. — Не знаю, как ты обо всем этом узнала, но нас действительно предали. Даже более того — старуха призналась перед смертью, что выболтала шиноби Кумо о том, что мы будем в городе, и совсем скоро за нами начнется настоящая погоня. Нужно немедленно бежать. — Сначала добудем меч, — вставил свое слово невозмутимый Саске. — Мы пришли сюда ради него и должны его забрать. Ты выяснил имя покупателя? — Я выяснил даже адрес постоялого двора, где он живет, — ответил ему все еще не отошедший от потрясения Кабуто. — В таком случае нам стоит выдвигаться. Платить за обед, как я понимаю, мы не будем? Мы переглянулись и горько рассмеялись, даже Саске мрачно хмыкнул.***
Вернуть меч оказалось до неприличия просто. Едва увидев на пороге своей комнаты трех шиноби, молодой торговец из Страны Ветра принялся бормотать молитвы и умолять нас пощадить его жизнь. Я устало присела в одинокое кресло у окна и прислушалась к миру вокруг. Облачники запаздывали, а меч лежал где-то в комнате и тихо пульсировал магией. С такого расстояния я могла ощутить его, но стоило выйти из комнаты, как след терялся. Удобная вещь, особенно если она сможет скрыть от чужих глаз не только себя, но и своего владельца. Пока я занималась своими делами, мальчики закончили пугать несчастного торговца и вытрясли из него меч, который оказался тщательно упакован и для верности замотан в какие-то невзрачные тряпки. Саске с нетипичной для него жадностью выхватил меч из ослабевших рук торговца и сделал пробный взмах, приложив его к горлу несчастного. — Никому ни слова, — процедил он. — Если кто-то узнает о том, что произошло, то я найду и убью тебя. Торговец не выдержал и зарыдал. Это было жуткое, настолько неприятное зрелище, что я невольно поморщилась. Но ни Саске, ни Кабуто вовсе не испытывали стеснения оттого, что унизили живого человека до такой степени. Наоборот – они, как и все шиноби, чувствовали свое превосходство перед жалкой букашкой, ползавшей на коленях и умолявшей сохранить свою ничтожную жизнь. Это вернуло меня к мыслям о том, как так сложилось, что маги этого мира до сих пор не правили всеми остальными. Почему они не уничтожили этот мир? Или все к тому идет, а мы сейчас наблюдаем середину процесса?.. — Не бойтесь, они вас не тронут, — мягко обратилась я к торговцу. — Просто человек, который продал вам этот меч, сделал это специально. Он хотел обмануть вас, а возможно даже, что надеялся убить вас чужими руками, но теперь вы в безопасности. За этим оружием охотимся не только мы, вы в любом случае расстались бы с ним. Но лучше распрощаться с мечом, чем с жизнью, не правда ли? Торговец изумленно уставился на меня, а потом нахмурился. Видимо, он сразу уловил ход моих мыслей и теперь продумывал план мести продавцу. Теперь он будет ненавидеть не только шиноби, который у него отняли покупку, но и того, кто послужил этому причиной. — Пойдем, Карин! — позвал меня Саске, а потом легко выскользнул в окно.***