***
Холодная кладь стены не дает расслабиться. Вилкас наваливается сильнее, пытаясь висками почувствовать эту прохладу. Нет. Все равно. - У старика было одно, одно, черт его возьми, предсмертное желание, Эйла. Оно не исполнилось. Вот и все. - Кровь зверя не такое уж и проклятье! Чтобы не взбрело тебе в голову, Вилкас, - Эйла жестикулирует руками, размахивает ими в разные стороны. Глаза горят, отдают желтизной, того гляди морда начнет удлиняться. - Тебе этого не понять. Все чего он хотел – познать величие Cовнгарда. Но этому не суждено было сбыться. - Точно уверены, что не суждено?***
В путь - снова. Вилкас не может уснуть и быстро, торопясь, выходит в раннее утро. И видит Ассаи, которая тихо, еле слышно говорит свое привычное “твою мать”, спотыкается на лестнице, падает в траву, мокрую от дождя и росы. - Идите без меня, я вас догоню.***
- Лидия, Лидия, - твердит Ассаи. Сжимает плечи Лидии, а та стоит как вкопанная и смотрит на нее так, что Ассаи хочется провалиться под землю. - Я вернусь, Лидия. Лидия хмыкает. Ассаи говорит: “Я хозяйка своей смерти”. “Я сама прокладываю дорогу своим убийцам”. “Я умирала пару раз. Ничего, бывает”. Усмехается: “Я сама забиваю гвозди в свой гроб”. “Эй, все нормально”. А отточенные до совершенства инстинкты вопят о чем-то плохом. Лидия знает. Она чувствует. Тяжелое ощущение близкой опасности, отзывающееся в позвоночнике. Лидия смотрит в спину Ассаи, у Лидии дрожат руки и немеет язык. “Я буду ждать”.***
“Я вас догоню”. Вилкас твердит это постоянно. Крутит в голове и иногда бубнит под нос. Меч за спиной за столько лет тяжелит. Он поднимает глаза – смотрит вперед, на спину Эйлы. Она замедляет шаг и поворачивает голову. Зверь чувствует взгляды. И Вилкас встречается с настороженно-зелеными глазами. Она шлепает по мокрой от дождя дороге, надеясь, что никто не увидит ее беспокойства: демонстрирует ленивое пренебрежение, уверенность, ускоряет шаг, да только вот даже Фаркас видит, как ее трясет. Эйла – одиночка, но терять больно даже одиночкам. У них с Вилкасом мысли развеяны, перемешаны, они идут и не видят, куда. Вечно сморят под ноги или туда, наверх. Звери подставляют морду дождю.***
Грудь печет от быстрого бега, сердце загнанно колотится о ребра. Время от времени Эйла оглядывается на преследователя, не выказывающего никаких признаков усталости или желания прекратить погоню. Саблезубы – твари выносливые и быстрые, решительно настроенные и чертовски злые. Застигнутая захлестнувшими с головой острыми ощущениями, Эйла смеется. Соратники, члены Круга, вместо того, чтобы достать оружие, разбежались в стороны. Смешно. Два гигантских паука и саблезуб, казалось бы, что может быть проще?***
Отчаянно петляя между деревьями, бездумно ныряя в попадающиеся на пути закоулки старых башен, машинально уклоняясь от ударов в спину, Вилкас применил половину трюков и умений, которые только знал, стараясь скинуть со своего мохнатого хвоста паука. Он пытался остановиться и достать, наконец, меч, воткнуть его в голову этой твари, но оставил попытки после того, как с позором не был съеден. Оставалось только бежать и пытаться хоть как-нибудь…***
- Чтоб тебя! Фаркас спотыкается и катится вниз по склону, принимая удары камней, явно недовольных таким обращением. Он что-то сбивает. Или кого-то. Скорее второе, что издает непонятный звук и падает рядом с ним. - Фар-кас, - Вилкас хрипит и пытается скинуть с себя тушу брата. Он слезает и улыбается - теперь не страшно.***
Эйла вырывается из мелкой рощи - погоня завершается тупиком. Точнее - оврагом, а там, внизу, шумит вода. В считанные секунды зверь настигает оказавшуюся в ловушке добычу. Эйлу загнали в угол. По лбу стекает холодная капля крови - царапина. Эйла смахивает ее, достает кинжал и принимает удар. Она по звериному рычит и пытается скинуть его с себя, но страх, неосознанный, чуждый - сковывает и забирает остаток сил. - Да сдохни ты! Сдерживать зверя Эйла уже не может. Когтистая лапа едва касается лба, клыки почти достают до шеи. Эйла думает, что можно и так. Позорно, но она слишком устала. И отправится, наконец, к Скьору - неплохой исход. В сознание приводит топот копыт и лошадиное ржание. - Мать твою! Топот, рычание, лязг мечей и тишина. Воды в овраге больше не слышно. - Да что с вами такое! - Ассаи такая злость берет, что она швыряет клинок в сторону. Вилкас вытирает с лица грязь и стоит перед ней, как провинившийся ребенок. А Фаркас и вовсе опускает голову. Эйла продолжает лежать на земле, изображая из себя покойницу. Ей хочется захохотать, как ненормальной. - Соратники! - Ассаи театрально взмахивает руками, обращаясь кому-то наверху. - Да... к черту, - и внезапно, Ассаи, дикая, с желтыми глазами, такая, какой ее еще не видели- успокаивается и делает вид, что ничего не было. - Мы все устали, но чуть-чуть осталось - говорит она, подводя черного жеребца к Эйле. Тот топает копытом, фыркает. Время поджимает. Он знает это.