По тропам Бейимы. Книга 1: Проклятие Найонэров

В основе каждого мира лежит Араенна — узоры невообразимой красоты и сложности, состоящие из энергетических линий. У всего, что так или иначе связано с природой, рождено ею, есть свой неповторимый узор, будь то горы или просто камень, река или маленький ручеек, лес или травинка. Только у живых существ энергетические линии сияют намного ярче, а их узоры намного сложнее. Лишь немногие имеют доступ к Араенне, и тот, кто может влиять на узоры, обладает великой, но страшной силой.

За свои двадцать пять лет она видела многое. Видела, как неизведанный монстр превращает ее мать в себе подобную, а потом ее отец убивает то, что когда-то было его женой, чтобы спасти своих двух дочерей и сына. Видела, как сгорает в агонии неизлечимой болезни ее брат, так и не дождавшись хотя бы какого-нибудь целителя. Однако все целители в Альянсе были наперечет, и она понимала, что силы их не безграничны. К смерти нельзя привыкнуть, даже если ты бессмертен, а за твоими плечами останутся тысячи лет. Человеку же с его неполной сотней лет в распоряжении — тем более. Те пять лет, что она проработала в отделе убийств, — всего лишь ничтожный срок. Но и за этот срок смертей было достаточно. Глупых, несправедливых, закономерных, но незаслуженных смертей. Никто не заслуживает смерти. Тем более таких, как эта, оставившая маленькую девочку без матери. Детектив Аллик Миллиу отпустила дежурного офицера и оглядела место преступления. Не самый оживленный район города. Небольшой переулок, граничащий с парком и считавшийся раньше спокойным местом. Ровно до того момента, как мать дала своей семилетней дочери деньги на сладости, а сама осталась отдохнуть на скамейке, поставив тяжелые сумки рядом. Ровно до того мгновения, как девочка вернулась и увидела свою маму лежащей на холодном асфальте в обрамлении темных брызг. И застывший, полный ужаса взгляд, устремленный в предательски голубое и чистое небо. Теперь погибшая женщина была накрыта светлым полотном, а ребенок находился в машине скорой помощи под бдительным присмотром медиков. Допрашивать девочку было бесполезно. И бессердечно. Никаких свидетелей, только несколько зевак по ту сторону ярко-оранжевой ленты ограждения. — Нет смысла просить помощи у Альянса, — офицер Райнольд Рау, наставник Миллиу, закрыл блокнот и убрал его в карман куртки, — ранение огнестрельное, а значит, это наше дело. — Демоны пистолетами не пользуются, — согласилась Аллик. — Или это какие-то сверхпродвинутые демоны, — усмехнулся Райнольд, затем взглянул в сторону зевак. — Что здесь делает этот малец? Миллиу повернулась, чтобы посмотреть, кого ее наставник имел ввиду. За заградительной лентой среди взрослых стоял мальчик лет десяти-одиннадцати, одетый в очень знакомую куртку с эмблемой школы Альянса. Ребенок внимательно смотрел то в сторону девочки, сидевшей на каталке в машине скорой, то куда-то рядом. Туда, где никого не было. Мимолетный взгляд в сторону двух детективов. — Куда он смотрит? Там же никого нет, — удивилась Аллик. — Может быть, он знает девочку? А может, просто что-то привиделось, леший разбери этих магов. В любом случае, мал он еще, чтобы толковую помощь оказать, — проворчал Рау. — Ладно, иди поговори с ним, а я к экспертам, вдруг чего нового узнали. Райнольд еще раз посмотрел на мальчика, затем развернулся и зашагал к группе экспертов, осматривавших каждый миллиметр рядом с трупом. Миллиу выдохнула и направилась в сторону зевак, которые тут же отпрянули от ленты и попытались сделать вид, что их тут нет. Ребенок остался на месте. — Привет, — осторожно поздоровалась девушка, — я детектив Аллик Миллиу. А тебя как зовут? Зеваки, сообразив, что представитель полиции пришла не по их душу, тут же счастливо ретировались. — Алекс Найтрейн, — ответил ребенок. — Хорошо. Скажи, Алекс, ты знаешь эту девочку? — Нет. Тогда почему такой внимательный взгляд в ее сторону? .. — Или ты видел, что здесь произошло? — Нет, детектив. Но я могу помочь вам узнать. — И как же ты сможешь это сделать? — Рау не удержался и подошел ближе. Взгляд Аллик скользнул к эмблеме на куртке. В правом нижнем углу был вышит маленький крест, состоящий из двух перекрещенных по диагонали рук. Мальчик принадлежал к Ветке Целителей. Такие, как он, нередко помогали справиться и с душевными потрясениями, а значит, появилась возможность помочь девочке, а затем поговорить с ней. — Ты ведь можешь помочь этой девочке, да? — спросила Аллик, Райнольд слегка удивленно посмотрел на свою юную коллегу, из-за чего Миллиу пришлось пояснить: он — Целитель. — Она все равно ничего не видела. Ее мать может рассказать. Два окончательно сбитых с толку детектива оглянулись на тело погибшей, закрытое полотном. Все еще закрытое. И когда появились зеваки, оно уже было закрыто. Алекс никак не мог видеть, кого убили. Либо с логическим мышлением у него более, чем все в порядке. Однако до того, как мелькнула мысль о необходимости вызвать санитаров, Аллик вспомнила рассказы младшей сестренки, учившейся в той же школе Альянса. Рассказы о мальчике, учившимся на четыре курса младше сестры, и обладавшим способностью не только исцелять, но и видеть души погибших. И звали этого мальчика как раз-таки Алексом. Фамилию Икера Миллиу никогда не упоминала. — Ты ее видишь? — Да, детектив, но скоро она может исчезнуть, и мы ничего не добьемся. — Что ты имеешь ввиду? — Между моментом смерти и переходом в Мир Мертвых есть короткий отрезок времени, в течение которого души еще могут оставаться в Мире Живых, сохраняя свои воспоминания в целости и сохранности. Но этот отрезок достаточно мал, и если душа успеет перейти за Грань, память станет фрагментарной. Женщину можно будет воскресить, но платой за это будут воспоминания. Причем, последние воспоминания. — То есть, то, что нам нужно, она вероятнее всего помнить не будет? — нахмурился Рау. Пожилой детектив не совсем понимал во всей этой паранормальной белиберде, но изо всех сил пытался вникнуть и извлечь максимальную выгоду. — Да. — И ты может поговорить с душой этой женщины? — Да, сэр. — Сколько времени у нас есть? — Как давно ее убили? — Минут сорок назад. — У нас осталось около двадцати минут. Райнольд приподнял ленту, чтобы Найтрейн мог пройти. — Тогда вперед, сынок. Она была красива. Густые волнистые черные волосы и голубые глаза. У Алекса даже что-то предательски больно сжалось внутри, но на этом схожесть этой женщины с погибшей мамой заканчивалась. Настоящая мама мальчика была стройной, а женщина, чей призрак сейчас стоял перед Алексом, отличалась более пышными формами. Однако это никак не уменьшало ее красоту. Красоту, что сейчас разбивалась тревогой, отчаянием и беспокойством за своего ребенка. Женщине хотелось подойти ближе, обнять свою маленькую дочку, прошептать ей ласковые слова на ушко, успокоить. Но она не могла этого сделать, и ей оставалось только стоять рядом с машиной и смотреть на свое дитя в чужих, пусть и заботливых руках. — Ты меня видишь? — ее голос похож на шепот. — Да. Она тоже обращает внимание на крошечную эмблему Ветки Школы. Она понимает. — Целитель? Ты ведь поможешь ей? — Да, но сначала Вы должны помочь нам. — Чем? — она непонимающе смотрит на мальчика, стоящего перед ней, на двух детективов чуть подальше. — Вы же видели того, кто на Вас напал? Вы помните его? — Помню, — тревога сменяется мимолетным страхом, это тяжело — помнить свою собственную смерть. — Сможете его описать? Сможет ли она описать его? Конечно, сможет. Ей кажется, что это лицо она будет постоянно видеть перед собой. Все то время, что ей предстоит провести в Мире Мертвых. Поэтому она говорит все, что запомнила. Каждую деталь. Каждую мелочь. А ребенок передает ее слова детективам. В какой-то момент выражение лица Райнольда резко изменилось. Он перестал записывать, внезапно развернулся и направился к одному из патрульных. Спустя пару минут детектив вернулся и протянул Алексу распечатку фоторобота вероятно одного из уже разыскиваемых преступников. — Он? Найтрейн-младший показал его женщине, та кивнула. — Да, это он. — Спасибо, сынок, ты нам очень помог. Простая вежливость. Помог, но не очень, Алекс это чувствовал. Убившего мало опознать, его еще поймать нужно… Прохладное прикосновение. Женщина легонько провела рукой по волосам мальчика, затем коснулась пальцами его щеки. — Знаешь, оказывается у духов есть преимущества. Сейчас я вижу и понимаю намного больше, и вижу, что ты будешь хорошим магом, мальчик. Найтрейн слегка улыбнулся, затем посмотрел направо. Там, всего в паре шагов от них, уже стояли две тени, лишь отдаленно напоминавшие людей. Хайраки. Создания, переводящие души погибших через Грань между Мирами. Существа, рожденные магической энергией Грани и из нее же состоящие. Их лица, если они вообще существовали, были закрыты масками, тела вытянуты и непропорциональны. — Tu onэ tamaэr kizhu nenamen*? — голос, будто сотканный из вибрирующего воздуха, болезненно проникал в голову. — Inau**, — Алекс опустил голову. Он видел, как один из Хайрак взял женщину за руку, а второй закрыл ей глаза. При переходе души не должны видеть Грань, иначе перевести их на ту сторону будет сложнее, а вернуть — и вовсе практически невозможно. Грань будет восприниматься как непроходимая стена и обладать непреодолимой силой, усложняя работу и Хайракам, и Проводникам. Перед тем, как Грань едва заметно дрогнула, пропуская проходящих через нее, Алекс услышал шепот женщины. Ее последние слова в этом Мире. — Позаботься о ней, прошу тебя. — Не я должен заботиться о ней… — Найтрейн посмотрел на машину скорой, на девочку, лежавшую на каталке и заботливо укрытую одеялом, на двух медиков, что находились рядом с ней. — Не я. — Детектив, мы можем ехать? — спросил один из врачей. — Да, конечно, — несколько рассеянно ответила Миллиу. Девушка смотрела на Алекса, который словно погрузился в свои мысли. Его последние слова могли означать, что дух той женщины исчез. И, быть может, она попросила позаботиться об ее дочке, но, судя по взгляду мальчика, тот задумал что-то иное. — Подождите, — внезапно попросил Найтрейн, — могу я кое-что сделать для нее? — Что именно? — спросил врач, «А.Таини» было написано на его бейджике. — Я хочу погрузить ее в сон. Можно? — Да, — Таини посмотрел на девочку, та по-прежнему ни на что не реагировала, смотрела вперед, но ничего не видела и не слышала, — думаю, сейчас для нее это самый лучший вариант.  Сон, вызванный Целителями, обладал наилучшим успокаивающим и лечебным действием, никакие лекарства не могли с ним сравниться, поэтому врач не смел отказаться. — А ты точно сможешь? — недоверчиво поинтересовался напарник. — Полагаю, он бы не предлагал помощь, если бы не был так уверен в своих силах. Уверенность в своих силах… пожалуй, это был единственный, по-настоящему крепкий остров в его непонятном положении. Уверенность в Силе, полученной еще в раннем детстве. Силе, что вела его вперед. Простой знак, начерченный указательным и средним пальцем на лбу малышки — и ребенок закрыл глаза, засыпая. Дыхание выровнялось, всхлипы затихли. Девочка будет спать ровно столько, сколько потребуется Алексу для завершения того, что задумал. — Вы не могли бы не уезжать пока? — Найтрейн посмотрел на выход из машины, затем на доктора. — Мне понадобится ваша помощь, доктор Таини. — В чем? — Дети не должны оставаться без родителей. — Ты собираешься вернуть ее мать к жизни? — Таини передал девочку своему напарнику, а сам встал и, положив руку на плечо мальчика, посмотрел тому в глаза. — Даже если у тебя есть такие силы, ты понимаешь всю ответственность того, что ты задумал? — Да. — Древние Боги не забирают чью-то жизнь необдуманно. Если эта женщина погибла, значит, на то была их воля. А теперь ты собираешься пойти против нее? — Древние Боги не могут следить за всем и сразу. В том, что эта женщина погибла, виноват просто один человек, который решил, что стоит выше всего. Боги тут не при чем, они не станут обращать внимания на такую мелочь. — Насколько мы успели выяснить, у девочки остался отец, — вмешалась Миллиу. — Ее отец погиб сегодня утром на службе, им не успели сообщить. Его душа была по ту сторону Грани. Ответственность за то, что я собираюсь сделать, лежит только на мне, никого другого она не коснется. Так вы поможете мне или нет? Таини вздохнул. — В чем будет заключаться моя помощь? — Она не будет помнить сам момент убийства после того, как очнется. Эти воспоминания — плата за переход в обратную сторону. Не самая худшая плата, я бы сказал, — Алекс, получив разрешение детективов, направился к телу, — но ощущение страха останется. Я не смогу погрузить и ее в сон, потому что это может быть опасно. Так что дальше все зависит от вас. Найтрейн откинул полотно в сторону. Следы крови все равно могут напугать женщину, но от этого не избавиться. Мальчик опустился на колени рядом с телом, положил одну руку ей на лоб, вторую на грудь, там, где находится сердце. Возвращение души в тело проходит намного тяжелее и затратнее в плане энергии, чем исцеление. Оно же и более опасно для Целителя. Потому что в редких случаях за одной душой через Грань может проникнуть другая. Алекс почувствовал, как на его шее сомкнулась железная хватка. Ощутил, как за его спиной напряглась и потянулась к оружию Миллиу, и, не открывая глаз и не разрывая контакта, поставил барьер между собой и остальными. Нужно… просто… соединить… разорванный… узор… Араенны… Боль в шее стала нестерпимой, воздух не доходил в легкие. Алекс открыл глаза и посмотрел на женщину. Она сидела на земле, одной рукой сдавливая его шею. Цвет глаз был не голубым, а черным. И эта кривая усмешка на губах. — За таких, как ты, обычно много дают. Голос не женский. Узор исправлен, он снова яркий и прочный. Достаточно прочный, чтобы без помех и затруднений убрать «нахлебника». Отправить за Грань. Цвет глаз женщины меняется с черного на голубой. Взгляд становится испуганным, и хватка на шее исчезает. — Древние Боги, мальчик, прости меня. Барьер исчез, и Алекс упал назад на руки подхватившей его Аллик. Таини подскочил к напуганной женщине. — Ты в порядке, сынок? — на лбу Райнольда блестели капельки пота, а руки сжимали оружие. — Да, — кивнул Найтрейн, затем, не обращая внимания на попытки Миллиу его осмотреть, встал, — с девочкой все будет нормально. Она проснется, когда станет легче ее матери. Что делать с мамой, думаю, вы сами знаете. Извините, мне пора идти. Он поднял с земли рюкзак, закинул его на плечо и ушел. Не самый лучший вариант развития событий, но ни на что другое его бы сейчас не хватило. Его имя появится в полицейских отчетах, и это вряд ли обрадует его приемных родителей. Вряд ли они будут ругаться, просто… Алекс до сих пор не мог привыкнуть к тому, что чужие люди беспокоятся о нем. Он сам привязался к ним, он не хотел беспокоить их самих, но не ждал ответных реакций. Или не хотел. А вот мысли детектива Миллиу не отпускал этот мальчик, так внезапно появившийся на месте преступления, а потом так же внезапно оттуда сбежавший. Не отпускала мысль о его способностях. Особенно сейчас… Неизвестно, чего она ждала, спустя несколько дней после тех событий, стоя на крыльце дома, где жил Алекс. Замерев на полпути к дверному звонку, девушка думала, что же она скажет. Зачем она пришла сюда? Но звонок все же был нажат. Дверь открыла Меган Найтрейн. — Добрый день, — женщина улыбнулась, — чем я могу вам помочь? Не вы… Ваш сын. — Детектив Миллиу, — Аллик показала значок. Неправильное начало… — Что-то случилось? — Меган не на шутку переполошилась. — Все нормально, это ко мне, — в тени коридора стоял Алекс. — Детектив Миллиу обещала показать мне работу полицейского участка. — Ох, а предупредить об этом заранее было сложно? — Прости, я забыл, — Найтрейн-младший виновато опустил голову. — Эх ты, — Меган погладила сына по голове, пригладив его непослушно торчавшие волосы. — Все же хочешь быть детективом? — У меня есть Выбор. Уже позже, когда Алекс сел в машину, Аллик внимательно посмотрела на него. — Ты соврал матери, даже не зная истинной причины моего визита? — Я не соврал. Вы же покажете мне участок после того, как я помогу вам? Миллиу резко выдохнула и развернулась, глядя вперед на дорогу. — Как ты узнал? Ты еще и телепат? — Нет, у меня нет такой способности. Просто почувствовал. Вами движет отчаяние и боль. Вы за кого-то очень сильно переживаете и боитесь. Я ведь прав? Он действительно был прав. Этот странный девятилетний ребенок со взрослым взглядом не ошибся. Аллик боялась за свою коллегу, пострадавшую на задании. Пострадавшую настолько, что врачи не могли ничего сделать, только наблюдать за тем, как угасает жизнь их пациентки. Наблюдать за людьми, в немом отчаянии, застывшими за окном палаты. За девочками-близняшками, прижавшимися друг к другу на больничном диване. Тогда Миллиу сидела вместе с ними, обнимая и прижимая к себе, гладя их по кучерявым головкам и не зная, что сказать. И именно тогда ей вспомнились слова Алекса: «Дети не должны оставаться без родителей». Он ведь Целитель, пусть еще и находящийся на обучении. Он мог бы помочь. И он помог. Хотя имел право отказаться. И она снова наблюдала за его Даром в действии, за счастливых мать и дочек, обнимающих друг друга, за слезами радости. А потом наблюдала за ним самим, уставшим, вновь садившимся в ее машину. — Спасибо. Она понимала, что одного спасибо мало. Теперь это был почти неоплатный долг за спасение дорогого ей человека. Алекс лишь кивнул, затем положил руку на живот, и Аллик отчетливо услышала бурчание его желудка. — У вас есть что-нибудь перекусить? — Сейчас заедем в какое-нибудь кафе, — улыбнулась детектив. — И знаешь что? Думаю, после всего случившегося, мы можем вполне общаться на «ты». Его улыбка была согласием. Открытая, честная, настоящая улыбка. Именно такая, какую Аллик запомнит навсегда. Кафе нашлось быстро — следующий же квартал. Тихое, уютное, теплое, с небольшим количеством посетителей. Набрав еды, детектив и мальчик устроились около окна, где в процессе поедания всяких вкусностей можно было наблюдать за прохожими. — Ты не очень-то похож на обычного ребенка, — Аллик, наконец, сказала мучавшую ее мысль. — Слишком спокойный? — Слишком взрослый, но и это тоже. — Ну, у меня для этого есть свои причины, — Алекс задумчиво повертел в руках чашку с горячим шоколадом. — Могу себе представить. В пять лет потерять мать и остаться сиротой в неизвестном тебе мире. Попасть в приют, а потом быть усыновленным людьми этого мира. — Смотрю, ты хорошо изучила мое досье. — Я же должна была знать, кому доверяюсь. — Ну да, — Найтрейн усмехнулся, затем уже серьезно добавил: — Нет, дело не в этом. — А в чем? Алекс вздохнул и посмотрел в окно. Миллиу не настаивала, чтобы он продолжал, хотя ей и было интересно. В конце концов, это его секреты, и он не обязан их открывать почти что первому встречному, пусть и детективу. Или он боялся… — Я никому не скажу. — Я знаю. — Опять чувствуешь? — Да. Просто… об этом не знают даже Найтрейны. — Тогда можешь не говорить, если не хочешь. Молчание. Внимательный взгляд. Он был тяжелым, словно проникающим глубоко в душу, но дискомфорта от этого почему-то не было. — Таких, как я, называют Проводниками. Мы умеем находить Тропы, что связывают Мир Живых и Мир Мертвых, и мы можем проводить по ним души. Проводники существуют как бы по обе стороны от Троп с момента получения этого дара. Но Мир Мертвых — не место для маленького ребёнка, поэтому приходится быстро взрослеть. Тамошняя атмосфера этому способствует. — Там страшно? — Я бы не сказал. Там просто специфично. Понимаете, детектив, когда я касаюсь чьей-либо души, или душа касается меня, пусть даже случайно, я чувствую ее. Чувствую ее мысли, эмоции, вижу то, что живет в памяти. Я словно за какие-то мгновения проживаю чужую жизнь, и это, естественно, не проходит бесследно. — Не представляю, насколько это может быть тяжело. — К любому можно привыкнуть. В раннем детстве я был частым гостем в Мире Мертвых — искал своего отца. Может быть, именно поэтому я такой, какой есть, в свои девять лет. — Почему ты не расскажешь о этом родителям? — Я не хочу их беспокоить. К тому же, думаю, для этого еще будет время, — Алекс допил шоколад и выжидательно посмотрел на Миллиу. — Так вы покажете мне работу участка? — Пошли. Думаю, Райнольд будет рад тебя видеть. А что ты там говорил про Выбор? Яркое солнце словно выгоняет противное ощущение чего-то неправильного из души. Тучи тяжелого разговора, поселившиеся в душе, тают, словно легкие облачка. Он не особо беспокоится по поводу обратной стороны монеты своего Дара. Он живет настоящим. — Несмотря на то, что я маг и официально состою на учете в Альянсе, после окончания школы я могу выбрать любую профессию, которой хочу заниматься. Например, быть детективом отдела убийств. Аллик улыбнулась. — Ну, тогда мы будем готовить для тебя место. * Tu onэ tamaэr kizhu nenamen? — Ты заберешь эту душу? ** Inau — Да