По тропам Бейимы. Книга 1: Проклятие Найонэров

      Он много лет представлял, как вернется в этот мир, как придет в дом родителей и скажет… Самым сложным был выбор слов. Что сказать тем, кто ждет пропавшего двенадцатилетнего мальчика? Что сказать тем, на чьем пороге появится сорокалетний дядька, пусть и выглядит он лет на тридцать? В разных мирах время течет по-разному. Здесь прошло едва ли больше полугода, для Алекса же прошло очень много времени. Биологически он сейчас был всего лишь на несколько лет младше Джейка Найтрейна, и от того разум отторгал безмятежную радость встречи, даря лишь тревогу.       Что можно было сказать? "Здравствуй, мама"…       Глупо. "Я вернулся, мама"…       Еще глупее.       Он много лет представлял себе этот момент. Перебирал в уме все возможные варианты. Но все мысли разом вылетели из головы, едва лишь Алекс появился в этом мире.       В грудь ударила пуля.       Никак не ожидавший такой подлости от этого мира вальтаар упал на пол. Чуть запоздало пришло понимание того, что почти одновременно с выстрелом прозвучал чей-то крик: «Рай!»       А над головой был высокий каменный потолок, под которым опасными сизыми волнами стелился дым. В воздухе удушливо пахло какой-то искусственно созданной синтетической дрянью, что даже не горела, а тлела. Кто-то вцепился в плечи Алекса и быстро оттащил в укрытие за стену. — Угораздило же тебя появиться посреди перестрелки, — проворчал над ухом знакомый голос.       Сколько бы времени ни прошло, память все равно хранит все интонации голоса дорогих сердцу людей, малейшие подробности того, как выглядят эти люди. Память никогда не сотрет увиденные хоть раз Узоры Араенны. И тот момент, когда сознание вылавливает из общего вороха эмоций знакомые по окраске, незабываем и непередаваем.       Алекс повернул голову и увидел рядом с собой детектива Райнольда. Это был все тот же мужчина средних лет, слегка полноватой комплекции. Все тот же взгляд серых глаз, что одновременно выражал и беспокойство, и суровость. Все та же блестящая лысина. Форма полиции и бронежилет. Жетон на цепочке на шее. Респиратор на лице.       Полиция проводила зачистку.       Райнольд не узнал его, и в этом не было абсолютно ничего удивительного. Вполне ожидаемо, но внутри снова кольнула неуверенность.       В нескольких метрах от этого небольшого помещения снова загрохотали выстрелы. Детектив, тем временем, пытался найти рану на теле так внезапно появившегося на траектории выстрела мага. Не вовремя и в то же время очень даже вовремя появившегося. Того стрелка Рай не видел, а крик Аллик запоздал. Бронежилет бронежилетом, но пуля ударила этого мага в грудь на том уровне, где у детектива была шея. А бронежилетов-водолазок еще не изобрели…       Крови не было — пуля попала в медальон на шее Алекса. Это спасло и вальтаара. Ранение в грудь для него не являлось смертельным в любом случае, но это омрачило бы и без того не самое радужное возвращение домой.       Детектив, до этого бесцеремонно задравший легкую тунику Найтрейна для осмотра «места ранения», облегченно выдохнул. Алекс улыбнулся. Рядом возникла Миллиу с пистолетом в руках. Девушка обеспокоенно осмотрела своего напарника, затем перевела взгляд на все еще лежащего на полу мага. Высокий, худощавый, с черными, коротко подстриженными волосами и зелеными глазами. Одетый слишком легко для зимы и слишком необычно для этого мира: тонкая туника теплого бежевого цвета и коричневые штаны, на ногах мягкие ботинки из тоже не отличавшейся особой толщиной мягкой кожи.       И кого-то этот молодой мужчина так неуловимо напоминал… — Нашел же место появления, — проворчала Аллик. — И я тоже рад тебя видеть, детектив Миллиу, — Алекс расплылся в широкой улыбке.       Эта улыбка… этот взгляд…       Но этого просто не может быть…       А на заднем плане продолжала тлеть какая-то дрянь, распространяющая въедливый запах. Какой-то наркотик. Выстрелы стихли. Острый слух вальтаара выловил голоса из общей какофонии звуков. «Чисто!»       Где-то там другие офицеры осматривали комнаты на наличие оставшихся наркоторговцев, но находили лишь трупы. Сознание вальтаара фиксировало местоположение каждого из группы зачистки, даже несмотря на разделяющие стены. Потому что, если закрыть глаза, стены исчезнут, оставив лишь Узоры тех, кто был наполнен жизнью. Эти Узоры дышали, двигались, мерцали и окрашивались эмоциями. Они были не похожи друг на друга. Они были уникальны. — Алекс? — голос Аллик звучал неуверенно и слегка глухо из-за респиратора. — Он самый, — ответил вальтаар.       В горле начинало першить, а Узоры слегка подрагивать, словно из-за каких-то помех. Наркотик, пусть и синтетический, вряд ли оказывал бы такое действие. — Сынок, не думаю, что твою шутку мы можем оценить по достоинству. — Это не шутка, детектив. Это действительно я.       Насколько сильными должны быть эмоции, чтобы забыть о том, где люди находятся. О том, что сейчас шла облава. О том, что несколько минут назад здесь свистели пули и взрывались гранаты.       Алекс с помощью Райнольда поднялся с пола. Теперь Аллик приходилось смотреть на него снизу вверх. — Ты… Ты… Мы думали, что ты погиб, а ты все это время где-то находился. Рос. И не прислал хотя бы весточки!!!       Чужие эмоции могли бить очень больно, подобно хлысту. Если поднапрячь фантазию, то можно было даже представить себе светящиеся траектории ударов и свист. Злость, гнев, обида ударяли незримо, но больно, попадая точно по обнаженному восприятию.       Этих людей можно было понять. — Я не мог.       Глубокий вдох заставил закашляться. Вонь проникала глубоко в легкие, а оттуда с током крови распространялась по всему телу, вызывая легкую, но ощутимую боль. Мир постепенно начинал кружиться. Восприятие давало сбои. — Давай-ка выведем тебя отсюда, — Райнольд закинул руку Алекса себе на плечо, совсем не обращая внимания на довольно большую разницу в росте.       Детективов раздирали вопросы. Чтобы ощущать это, не нужно было даже быть телепатом.       Глоток свежего зимнего воздуха прояснил мысли, хотя странное действие наркотика продолжало свое действие. Мороз тут же пробрался под тонкую неподходящую одежду. Ни сам Алекс, ни Эльлиир с Тэинделом не учли того, что в этом мире наступило самое холодное время года.       Найтрейн снова встретился взглядом с Аллик. — Ты в порядке?       Он кивнул.       Когда-то он смотрел на нее снизу вверх, теперь же все было наоборот. Но это была все та же детектив Миллиу. Хотя глупо было ожидать чего-то другого, учитывая, сколько времени прошло в этом мире. Ведь всего ничего. — А вы ни капли не изменились, — с улыбкой произнес вальтаар, обращаясь к обоим детективам. — Зато ты… вырос, — на лице девушки появилась ответная улыбка.       Первоначальные злость и обида затихали, уступая место радости. Она была рада, что он вернулся. Она была рада, что он жив. Даже, несмотря на тот факт, что это уже не тот мальчик, которого она знала.       Главное, что он был жив.       Ветер вонзил ледяные иглы в кожу, вызвав непроизвольную дрожь. Почти осязаемые эмоции могут согреть душу, но не тело. — Так, сынок, ну-ка иди в машину, — Рай указал на черный внедорожник, горделивым красавцем выделяющийся среди бело-зеленых служебных полицейских машин. — Аллик, довезешь его до дома, чтобы никуда больше не исчез.       Алекс усмехнулся.       Райнольд не был особо многословным человеком. Он редко рассыпался в благодарностях или похвалах. Нечасто выражал свои радость или огорчение. Крайне редко показывал злость. Но это лишь внешне. Тот, кто способен ощущать чужие эмоции, всегда может понять человека без слов. Все могут сказать ощущения. Детектив Райнольд был счастлив, что мальчик, к которому привязалась большая часть отдела, вернулся. По-настоящему счастлив. И обеспокоен.       В машине было лишь немногим теплее, чем на улице, но Рай отдал Алексу теплую форменную куртку, лежавшую на заднем сиденье. Куртка была великовата в ширину и изрядно маловата в длину, но все же согревала. Стекла подняты, негромко включена какая-то радиоволна, но если хоть немного прислушаться, можно услышать голоса снаружи. Детективы стояли в нескольких метрах от внедорожника, с такого расстояния обычный человек не услышал бы ни слова. — Даже не верится, что это действительно он. — Не верится. Но это он. — Да уж, его взгляд ни с чьим другим не перепутаешь. Вот ведь вымахал мальчишка. — Что с ним было? — Думаю, расскажет когда-нибудь. А пока отвези его домой.       Захочет ли он рассказывать…       Дверь открылась, занеся в салон порыв холодного воздуха. Его потоки смешались с уже согретым дыханием теплым и растаяли, словно их и не было. Алекс повернул голову. — Ты спас Рая. — Удачно появился, — усмехнулся маг. — Больно? — Терпимо.       Повисло неловкое молчание. Аллик не решалась задать вопросы, что терзали ее мысли, подобно осиному рою. Слишком многое ей хотелось узнать. Слишком большая пропасть оказалась теперь между ней и Алексом. А он не решался рассказать. Или не хотел. Ответы на вопросы могут стать мостами на пути к сближению. Крепкими мостами, если они правильные, и шаткими — если ответы лживые. Сближение ради восстановления отношений. Ради точек контакта. Ради уютного мира.       Вальтаары не знают, что такое уютный мир… Они бродяги по судьбе, а не по выбору.       Мимо проносились знакомые с детства улицы, ничуть не изменившиеся для него. Если закрыть глаза, то можно увидеть огромный пульсирующий Узор этого города. Отдельные Узоры, словно части мозаики, изменялись, передвигались, жили каждый своей жизнью, но все же составляли единое полотно. Как Калейдоскоп. — Я дома, — тихо произнес Найтрейн. — С возвращением, — улыбнулась Аллик.       Девушка по привычке протянула руку и потрепала Алекса по волосам. Испуганно замерла, поняв, что только что сделала. — Как в детстве, — снова расплылся в широкой улыбке маг.       Один мост уже был построен. Пусть пока веревочный, шаткий, но мост.       Найтрейны жили на окраине города в частном секторе. Подальше от основной суеты и шума. Алексу здесь всегда нравилось. Тишина, спокойствие. Одно- и двухэтажные аккуратные домики, соседствующие совсем близко друг к другу. Жителей такая близость домов нисколько не смущала, а, наоборот, помогала творить теплую дружественную атмосферу.       Алекс попросил Аллик остановить машину за несколько кварталов до его дома. Ему надо было побыть одному, собраться с мыслями, и детектив это понимала. Не препятствовала. Только попросила все-таки взять куртку Рая с собой. — А то придется потом твой хладный памятник откапывать и домой тащить.       Смех тоже строит мосты.       Ощутимый морозец покусывал кожу, дыхание замерзало рваными облачками и таяло, сливаясь с потоками воздуха. С каждым шагом вальтаар вновь перебирал все слова в голове, словно маленький мальчик, сбежавший из дома и решивший вернуться. Шаг за шагом, слово за словом. И все казалось глупым и неуместным.       Последний поворот, и вот он, дом. Уютный, родной, окутанный теплом и воспоминаниями. Он снился. Он ждал.       Все тот же низкий заборчик, окрашенный веселой зеленой краской. Калитка. Расчищенная от сугробов дорожка до крыльца. Разрытый снег с одной стороны и следы собачьих лап. Данте.       Белый пес, идущий на поводке, замер, уловив знакомый запах. И пусть он почти незаметен, и к нему примешалось много новых непонятных и неизвестных запахов, но это, несомненно, он. Данте натянул поводок, рванувшись по следу и заставив Эрика, гуляющего вместе с ним, выругаться. Запах, словно вполне видимая дорожка, вел к дому. А затем пес увидел Алекса, все еще нерешительно стоявшего около калитки. Данте взвизгнул и, вырвав поводок из рук Лэнти, побежал к своему хозяину. Маг едва успел повернуться, как в него влетел большой меховой шар и повалил его на снег. Пес радостно повизгивал, тыкался носом в руки, шею и всячески старался облизать лицо. — Вот, леший, Данте!!! — Алекс, смеясь, пытался успокоить собаку.       Эрик замер в паре шагов. Вдох предательски попытался заблудиться где-то на полпути к легким. Ведь Данте всегда так реагировал только на одного человека. — Алекс… — Привет, дядя Эрик.       Лэнти рывком поднял «племянника» с земли и потащил за руку к дому. Молча. Не говоря ни слова. Данте бежал следом, возмущенный тем, что у него отобрали вернувшегося хозяина. Эрик не стал открывать дверь своим ключом, а просто забарабанил по ней кулаком.       Щелчок замка.       Всего лишь одно мгновение. — Здравствуй, мама, я вернулся…       Джейк снова сидел на полу у окна в комнате Алекса. Здесь больше не было пусто. Здесь был их с Мэган вернувшийся сын. Взрослый сын.       Найтрейн-младший спал на кровати, удобно устроившись на животе и свесив руку на пол. Сверху на маге, придавливая его своим немалым весом, лежал Данте. Будто боялся, что хозяин снова куда-то исчезнет. Такого нельзя допустить. Нельзя. Лунный свет, падавший из окна, отчетливо выделял шрамы на теле Алекса, от которых у Джейка все леденело внутри. Создавалось впечатление, что правый бок у его сына просто был разорван в клочья. И оставалось лишь гадать, что произошло за это время. А Алекс молчал.       Послышались шаги босых ног, и на пороге комнаты появилась Меган. Она испуганно посмотрела на кровать, затем успокоилась и улыбнулась. — Не приснилось.       Она подошла ближе, погладила сына по волосам и вздохнула. С пола поднялся Джейк и, подойдя к шкафу, вытащил из него еще одно одеяло. Первое было невозможно вытащить из-под спавших сына и пса. Молча протянул его жене. Меган заботливо накрыла Алекса и какое-то время просто стояла рядом, наблюдая. Опасаясь, как бы все это не оказалось сном. Джейк подошел ближе и обнял ее. — Идем спать. Теперь все хорошо.       В любой школе на любой перемене становится шумно. На большой перемене — тем более. В Школе Альянса на этой большой перемене было необычайно шумно. Еще бы, ведь не каждый раз среди года кто-то экстерном сдает выпускной экзамен. — Кто бы это мог быть? — Наверное, кто-то из выпускников решил пораньше смыться из Школы. — А кто? — Может быть, Герил? Он же отличник? — Или Рису. Говорят, ей давно уже место в передовых группах. — Ой, да неважно кто это. Главное, завтра отдохнуть можно от учебы!       В этой Школе выпускной экзамен не являлся каким-либо особым показателем. За учениками наблюдали в течение всего учебного процесса, выделяли их сильные стороны и слабые, оценивали возможности, всевозможные наклонности и способности. Экзамен был лишь итоговой точкой обучения. И возможностью насладиться зрелищем и отдыхом от учебы. В день экзамена на Площади присутствовали абсолютно все курсы, чтобы учиться на успехах и, тем более, на ошибках. — Слышали, говорят, Алекс Найтрейн вернулся. — Кто? — Тот пропавший полгода назад Целитель? — А вдруг это он сдает экзамен? — Говорят, он изменился сильно. — А пропадал ли он вообще? Вдруг его родители куда-то на обучение отправили. — Да там свидетелей целая куча была. Видели, как его Призрак в портал утаскивает. — Да бросьте. Все видели, что его разорвали на куски, а утаскивали уже труп. — А кто тогда вернулся? — Ой-ой-ой, вон он! Смотрите! — Откуда знаешь, что это он? — Да я его мельком в кабинете директора видела. — А ты что у директора делала? — Да какая разница…       Алекс настороженно покосился на группу учеников, застывших на входе из левого коридора в фойе Школы. Кажется, он их помнил. Вроде бы они учились на курс старше него. Когда-то. До сих пор.       Как бы глупо это ни звучало. — А ты уверена, что это он? — совсем-совсем тихо прошептала одна девочка на ухо другой. — Алекс! — окликнула мага девушка, бегом спускавшаяся по лестнице. Она затормозила около Найтрейна и укоризненно на него посмотрела. — Икера, — поприветствовал ее вальтаар. — Мог бы и подождать немного. Выпустились бы вместе. — И полгода просидеть за партой, словно хронический второгодка? Нет уж, уволь.       После того случая с убитой женщиной и исцеленной коллегой Алекс очень сблизился с семьей детектива Миллиу, особенно, с ее младшей сестрой, учившейся в выпускном классе Школы Альянса. На четыре курса старше самого Алекса. Девушка часто помогала мальчику с уроками, объясняла сложные материалы и просто заботилась о нем, как о младшем брате. Наверное, ей нравилась такая мысль. Только другие школьники считали иначе. Это было ожидаемо, что впоследствии их начали называть женихом и невестой, даже не обращая внимания на разницу в возрасте. Ей — шестнадцать, ему — двенадцать. Мальчик и девочка. Парень и девушка. Мужчина и женщина. По мнению окружающих людей, они же не могут быть просто друзьями. — Знаешь, когда Аллик сказала мне, что ты вернулся взрослым, я просто думала, что она так говорит о твоем психологическом состоянии. Но ты действительно стал взрослым. Насколько ты старше меня, а, Алекс Найтрейн? — Намного, — он ведь не соврал, но сказал с улыбкой. А она восприняла это, как шутку. — Ну, дядя Алекс, теперь ты годишься в женихи разве что моей сестре.       Аллик было двадцать восемь…       Несмотря на разницу в двенадцать лет, Аллик и Икера были очень похожи. Обе смуглые, высокие, немного плотного телосложения. У обеих почти черные глаза и темные густые волосы. Разве что у Аллик стрижка была короткой, а Икера щеголяла с косой до пояса. И парой, на сей раз, голубых прядей. А полгода назад — или тридцать с лишним лет — они были красные. «У нее красивые рыжие волосы и огненная магия. Ищи ее, вальтаар…» — Ну, конечно, будто я ей нужен, — фыркнул Алекс. — Может, и не нужен, — буркнула Икера, поправляя рюкзак. — Но зато, благодаря тебе, мы завтра отдохнем. Ты уж не опозорь нас.       Последние слова она шепнула ему на ухо, слегка приподнявшись на носочки. — Не опозорю.       Поскольку во время учебы Алекс Найтрейн находился в Ветке Целителей, а теперь позиционировал себя, как боевого мага, в качестве выпускного экзамена он должен был выполнить одно из самых сложных заданий последнего курса — призвать Элементаля любой из Стихий.       Стихии обладали своенравными характерами, и стихийные маги с первого же курса учились управлять своим направлением магии. Любая неуверенность в своих силах — и магия могла вырваться из-под контроля. Обратиться против своего же создателя. Элементали же являлись прямым олицетворением Стихий. Их было невероятно сложно призвать, поскольку они не считали достойным зов того, кто не разобрался в своих собственных силах. Их было невозможно подчинить, только попросить о помощи. Если маг был готов, они отвечали.       Каменная мозаичная площадь с начертанными защитными иероглифами. Стихийные кристаллы, зависшие по ее краям в паре метров от земли. Они определяли способности поступающих учеников на первом курсе, они же ставили уровень силы учеников выпускающихся. После экзамена кристаллы опускались ближе к земле и приближались к центру площади, куда становился маг. На правую руку проецировалась заветная татуировка, которую невозможно было подделать или самостоятельно удалить — восьмигранник Альянса с вписанной в него звездой боевого мага. В зависимости от уровня силы мага центральный круг татуировки окрашивался определенными цветами, которые можно было менять по мере роста магии. Всего в классификации Альянса существовало семь утверждённых уровней магии: седьмой - низший - имел маркировку чёрного цвета, шестой — коричневую, пятый — синюю,четвертый — зеленую, третий — красную, второй — желтую, первый - высший - имел белую маркировку.  Трибуны со зрителями вокруг площади. Три принимающих экзамен мага с высшим, первым, уровнем силы — белым.       Алекс вздохнул про себя. В том, что он сумеет призвать Элементаля, он не сомневался. Его тревожило совсем другое. Элементали — прямое связующее звено непосредственно со Стихиями, а те, в свою очередь, связаны с Миром. И Клятву Ханка должен произносить им. Так же как должен принести клятву он. Здесь. На виду у всей школы. Пусть даже единицы из присутствующих знают Халькоро.       Но знают…       Он не говорил никаких слов, не делал никаких сумасбродных пасов руками. Он просто стоял, когда вокруг него появились четыре сферы основных Столпов Стихий — Огня, Воды, Воздуха и Земли. Он знал, что хотя бы один Элементаль придет, откликнувшись на Зов Ваильтаа. Он был уверен.       И они пришли. Все четверо.       Четыре сферы разрослись, постепенно очерчивая форму тех, кого призвали. Они пришли и теперь смотрели на Алекса, ожидая его слов. Элементали тоже знали, зачем он их позвал.       Глубокий вдох. Найтрейн-младший на пару секунд закрыл глаза, затем снова их открыл. — Doro dэimhiir Vailtaa ruah ike rohuko taguno gisamani nai gistuamanet tamaэr amesэzhnu.*       Слова языка Древних Богов слетали с губ, становясь видимыми, реальными и ощутимыми. Они мерцали, светились мягким голубоватым светом и соединялись в кольца вокруг приносившего клятву.       Сидевший в первых рядах Эрик недоуменно посмотрел на Джейка, собираясь спросить, что такое городит Алекс. Но вопрос застрял комом в горле, едва только Лэнти увидел, как побледнел Найтрейн-старший. Не слышал он, как подавились вдохом трое принимающих магов.       Те, кто знали Халькоро…       Они поняли, о чем идет речь. — Ike rotulashi ikun aznaur apkeiraa gisafir tamaэr gisэzhnu.**       Слова изменяли свою форму и, переплетаясь, становились цепями. Принимали форму оков на выставленных вперед и сведенных кулак к кулаку руках. На ногах. — Ike rouzhsu gisik gээfliim robado ikun taho onэs tamaэr эzhnu doro iigulo gisuuma Vakar Amesmaharimi daru roirur эtol.***       Он преклонил колено, не размыкая рук. Он сковал сам себя Древней клятвой, отдав концы цепей в руки Элементалям. Осталось только слово за ними. — Onun taguno roumko.****       Последняя точка. Точка, что тупым зазубренным лезвием вонзилась в душу и провернулась там, раздирая внутренности на мелкие кусочки. Цепи растаяли в воздухе, но Алекс чувствовал их непомерную тяжесть.       Вслед за цепями исчезли и Элементали. Экзамен был сдан, но ни один из принимающих магов пока не сказал и слова. Они видели боль во взгляде Найтрейна-младшего. Они понимали, кто стоит в центре этой площади. Они не верили. И они же верили. Никто, кроме Серебряного вальтаара — создания из историй и легенд — не мог принести такую клятву. Даже если бы просто где-то услышал и запомнил… Если бы Алекс не был Ханка, Элементали не приняли бы его слова. — Джейк, что случилось? — Найтрейн-старший вцепился в подлокотник кресла с такой силой, что дерево вот-вот начнет крошиться.       Один из магов поднял руку в знак пройденного экзамена. Стихийные кристаллы сорвались со своих мест и окружили вальтаара. Восемь кристаллов по числу сторон в эмблеме Альянса. Тонкая искрящаяся линия прошла от одного к другому, пока все не оказались соединены в одну цепь. И тот, что был ближе всего к правой руке Алекса, создал татуировку. С белым кругом. Высший уровень.       Футболка без рукавов выдавалась всем ученикам, проходившим экзамен. Без рукавов, чтобы все видели цвет круга.       И они увидели.       Трибуны взревели, выдавая восторг. Мало того, что в этом году придумали явно что-то новое — это же так классно что-то говорить на Халькоро с цепями на руках — так еще и немногие ученики сходу брали первый уровень магии.       Алекс слегка повернулся и посмотрел на все еще бледного отца. — Только маме не говори… * Как потомок рода Ваильтаа, я приношу клятву верности и преданности этому миру. (буква «s», если стоит в начале или конце слова, читается именно как «с», если стоит в середине слова — как «ш», буква «э» читается как «э») ** Я вплетаю свое имя в Узор Судьбы этого мира. *** Я связываю себя обещанием, когда придет время, отдать свою жизнь за этот мир в уплату долга Древним Богам. **** Твоя клятва принята.