ПОЛНАЯ ИСТОРИЯ ДЕТЕКТИВА МАКСА ПЕЙНА С ИЗМЕНЕНИЯМИ И ДОПОЛНЕНИЯМИ

Четыре ярко-белых солнца светили на чёрном небосклоне. Где-то вдали разливался звон металла. Кто-то высокий, статный и сильный – прирождённый вождь своего племени – отдавал короткие, чёткие, быстрые команды. Подождите! Подождите меня! Сейчас я поднимусь, приду и встану вместе с вами в один ряд. Где мой меч?! Дьявольские путы сковали тело и не дают пошевелиться. Сейчас. Ещё чуть-чуть. Ещё один рывок. Ну же! Давай! Циклопическое жёлтое око настольной лампы склонилось над столом, за которым восседал белый докторский халат. Он шевелил обеими рукавами, скрипел стальным пером по бумаге, переворачивал страницы. Тело моё непроизвольно дёрнулось, и халат развернулся к источника нарушения постельного режима. Он вытянулся и поплыл в мою сторону. Над поднятым воротником высыпало широкое ожерелье белоснежных зубов. Чеширский человек протянул ко мне левый рукав, и я ощутил вполне осязаемое прикосновение тёплой ладони. Затем я увидел глаза, большие и серые. - С возвращением Вас, мистер Пейн. Голос до ужаса знакомый. Где-то я его уже слышал, причём, совсем недавно. Секундное усилие, и разгадка выходит на орбиту поверхности мозга. Высоченный негр в пиццерии. Вот я уже могу различить и выделить тёмно-коричневый окрас его кожи на фоне смешавшей цвета ночи. - Позвольте представиться: Юджин Гилайе. Мы уже виделись однажды. - Прекрасно помню. Мой палец тогда чуть не дрогнул. - И Вы чуть не стали убийцей доктора. Кто старое помянет, тому глаз вон. - А кто забудет – вон оба. - Как скажете, мистер Пейн. В любом случае, сейчас наилучшим лекарством будет полный покой. Я достал из Вашего живота шесть кусков дроби. На редкость крепкий пресс оказался настоящей подушкой безопасности. - Всё в порядке – спасибо зарядке. - В данный момент я бы рекомендовал Вам поменьше говорить. Мышцы прооперированы, напрягать их без особой надобности не стоит. - Последний вопрос, док: как Вы меня нашли? - Счастливый случай. Примерный ход событий позволяет сделать следующее умозаключение: после непродолжительной схватки Вас одели в чёрный мешок и погрузили на заднее сиденье машины. Избавились же от груза по выезде из тоннеля. После пяти минут нахождения на морозе, о чём свидетельствовала степень охлаждения, Вас подобрал я. Мусорный пакет, подающий слабые признаки жизни, знаете ли, привлекает внимание. - По выезде из тоннеля?! - Да. Несколько часов назад Вы покинули «большое яблоко». - И где я? - Вы в городе Фрэнка Синатры. - Где?! - Добро пожаловать в Хобокен, мистер Пейн, - чернокожий доктор снова широко улыбнулся. Недалеко я ушёл. Город-порт – важная промышленная «артерия». А эти махровые суслики – мои транспортировщики – уже где-нибудь в Пасадене. Что такого интересного можно хранить в холодильнике? Мог бы и сам посмотреть. Возможно, некий чемоданчик, содержимое которого эквивалентно туго набитому купюрами кейсу. Долгожданная расплата и выгодная сделка – двух зайцев одним выстрелом. Браво, ребята, но слегка тускловатое и одноголосое. Мой врачеватель пожелал спокойных снов и покинул комнату, погасив лампу и прикрыв дверь. Я предался прямо в руки правосудной тишины. Она поступила потрясающе милосердно, молниеносно спикировав на меня, каскадно вышибая снопы синих искр из барабанных перепонок. Голова отяжелела. Пенные гривы чёрного тягучего эфира дробились о волнорез черепной коробки. Откуда-то сбоку колыбельным тоном стал напеваться «Отель разбитых сердец" Элвиса Пресли. - Вставайте, мистер Пейн, Вас ждут великие дела! – весело протрубил Юджин и слегка одёрнул тёмные шторы на окне. Я наблюдал за ним из-под полусомкнутых век. На вид примерно тридцать – тридцать пять лет. Коротко стрижен, усат. Ростом не менее семи футов. По выходным, должно быть, небо подпирает на полставки. Халата уже не было – теперь только майка «Пиратов Орландо» с рукавом до локтя и тонкотканные домашние штаны. - Предлагаю Вам разделить скромную утреннюю трапезу, - Юджин радушно погладил свои пышные усы. - С удовольствием. Только сначала умоюсь и приведу себя в более-менее сносный порядок. - Прямо по коридору и направо. Зазеркалье командировало на переговоры какого-то совсем уж экстравагантного парламентёра. С минуту он, осунувшийся и высохший, пялился на меня с той стороны покрытого серебром стекла. Шрамы, ссадины занимали большую часть его лица. Ситуацию спас тот факт, что мы, в принципе, понимали друг друга и без объяснений. Место сбора я нашёл по запахам и шумам. Шипела сковорода, гремел кран, стучали ящики шкафов. Моё появление доктор прокомментировал с лёгкой усмешкой: - Заранее могу представить, что у Вас на уме. «Этот ужасный дикарь принимает пищу там же, где и готовит». Просто я люблю функциональность и минимализм. Забавно прозвучало из уст кандидата в сборную по баскетболу. Юджин усадил меня на мягкий угловой диван. В ту же секунду на кухню со звонким возгласом «Всем доброе утро!» вбежала маленькая девочка с кожей цвета разбавленного молоком кофе и двумя длинными косичками на плечиках. Она с ногами взобралась на противоположный край дивана и раскрыла лежавший на столе журнал. - Мистер Пейн, какой омлет Вы предпочитаете? – спросил из-за плеча глава семьи. - Если честно, люблю хрустящую корочку по бокам, - ответил я, ощущая неловкость. - Замечательно! – хохотнул Юджин, - у нас идентичные взгляды по данному вопросу. В медицинской среде это называется «консенсус». - В нашей среде это называется «совпадение показаний». - Я думаю, что мы будем придерживаться единомыслия и по иным компонентам данного блюда. Юджин переключил внимание на девочку и сказал нарочито серьёзным тоном: - Анна, будь так добра – спусти ноги с дивана. Это некрасиво. Что может подумать наш гость, глядя на такое поведение? Мне потребовались архимедовы усилия, чтобы вернуть лицевые мышцы к относительной симметрии. На долю секунды я перехватил взгляд Юджина. В нём ясно читался живой испуг и озабоченность моим состоянием. Мне захотелось разрыдаться в голос под гнётом всех одновременно пережитых чувств, но слёзные мешки были пусты уже давным-давно. Расслабьте сфинктеры, господа, дальше поезд не идёт, просьба освободить вагоны. Доктор Гилайе со скоростью дуги переменного тока совершил спринтерский забег до подвесного шкафа и обратно. Под моим носом возникла его рука, сжимающая бокал с жидкостью тёмно-бурого цвета. - Пейте! Без лишних процедур я опрокинул содержимое внутрь. Гортань охватило этиловым пожаром. - Боже, что это за дрянь?! - Эта дрянь называется настойкой боярышника, и она спасёт Вас от инфаркта. Лягте, лягте на диван, скорее! Девочка по имени Анна окаймила мою голову не по годам крепким хватом, незамедлительно придав мне горизонтальное положение. - Простите, мистер Пейн, я должен был предугадать. Залепил, не подумав… - тихо бубнил отец семейства, расстёгивая верхние пуговицы моей ночной рубашки. Мы с Анной смотрели друг на друга. Никогда больше не смогу забыть эти глаза. Серые глаза напуганной совы в сочетании с абсолютно ровным дыханием и такой же совиной хваткой пальцев. Чувствуешь себя маленькой мышью. - Дочь, принеси, пожалуйста, из подвала перевязочный набор и спиртовой спрей. Храбрая и очень сильная ассистентка кивнула головой и побежала устанавливать новый мировой рекорд скорости в беге с препятствиями. - Вы храните медикаменты в подвале? – спросил я. - Там находится операционная. - Операционная? - Да, мистер Пейн, и я хочу Вас поздравить – Вы стали её трёхсотым посетителем за годы моей практики. - Мне полагается какой-нибудь бонус? - Ваша жизнь, мистер Пейн, - самый большой бонус, который только можно представить. - Юджин, у Вас великолепная дочь. Она будет Вам хорошей опорой. - Знаете, мистер Пейн, - коротко хохотнул доктор Гилайе, - Раньше она была в полном восторге от фильмов с Жаном Рено и мечтала стать наёмной убийцей, а теперь штудирует книги по полостной хирургии. Такой возраст – только и успевай запасаться валидолом. - А где Ваша жена? - Не волнуйтесь, мистер Пейн, она сейчас на другом конце континента выступает с докладом о новейших системах педиатрической диагностики. - Семейный подряд. Юджин улыбнулся шире и согласно покачал головой. Вбежала, рассекая воздух косами, Анна с большим квадратным пакетом, после чего вместе с отцом поменяла мои бинты и нанесла какой-то сильно пахнущий крем. Когда меня вернули в положение вертикали, а Юджин с Анной помыли руки, завтрак продолжился в самом обычном русле, с омлетом, беконом, тостами, джемом и апельсиновым соком. Язык во рту отплясывал залихватски бравую джигу. Не помню, когда в последний раз так по-императорски ел. Когда старший заместитель хранительницы очага собрала всю посуду, загрузила её в посудомоечную машину, спросила у отца разрешения и побежала на улицу играть в снежки с ребятами по соседству, я задал уже давно точивший жучком вопрос: - Юджин, операция, которую Вы мне провели, довольно дорогостоящая. Счёта в швейцарском банке у меня нет, и Вы прекрасно это понимаете. Вопрос – зачем вообще Вы меня подобрали? - Во-первых, как бы пафосно ни прозвучало, но я никогда не могу пройти мимо происходящего беспредела. Во-вторых, мои доходные источники позволяют не оглядываться на серийный номер страховки пациента. Разумеется, что я и помыслить не мог о встрече с Вами, особенно в таком контексте. Однако же, случилось именно так. =- Довольно напряжно содержать подобный дом с операционной в подвале, чтобы оставалось на хлеб с маслом. - Поверьте, мистер Пейн, есть на свете такие люди, которые ни под каким предлогом не захотят публиковать свои травмы в государственной больнице. Как правило, у них достаточно средств, чтобы оплатить моё внимание и профессиональный подход. Безусловно, мне льстит, что я смог вытащить Вас из глубокого чёрного колодца, но я надеюсь на ответные меры с Вашей стороны. Я не возьму ни цента за собственную инициативу. Я вообще могу отпустить Вас на все четыре стороны, не прося ничего взамен. Только сами поймите и поставьте себя на моё место. - Хорошо, каковы Ваши условия? -Завод «Холодная сталь», мистер Пейн. - Что там? - Вот это я и прошу Вас выяснить. Три года назад меня приглашали туда работать начальником лаборатории по тестированию. Чего, было не совсем понятно. Сплошные полупрозрачные намёки пополам с обещаниями астрономических зарплат. Явно нечто правительственное. Или наоборот. Естественно, я не пожелал связываться ни с тем, ни с другим. А уже потом началась вся эта катавасия с активным ростом преступности, наркозависимости. Вполне возможно, эти факты как-то связаны. Вы с Вашим умением прошибать стены головами противников могли бы помочь мне выяснить. - Где расположен завод? - Вот этого я не знаю. Явно не поблизости. В моей голове зажглась лампоподобная идея. - Я, кажется, знаю, кто может прояснить ситуацию. Мне срочно нужен телефонный аппарат. - Вы можете воспользоваться им в моём кабинете. Пойдёмте. Юджин провёл меня на второй этаж дома. Показав нужную комнату, он закрыл за мной дверь и остался снаружи. Номер треклятого ресторана я помнил наизусть. Трубку долго не снимали. Затем раздался хорошо знакомый мужской голос, чья непроходящая сигарная хрипотца неизбежно навевала мысли об одной из лучших ролей Марлона Брандо. - Пунчинелло слушает. - Анджи! Здравствуй, старик! Как, нашёл подарочек в кабинке? Я не стал его повязывать – это пошло и не нужно. - Слушай, Макс, ваши с Гогнитти «тёрки» меня никогда не волновали, но твоя выходка – это плевок мне в лицо. Ты серьёзно думаешь, что я скажу тебе спасибо за тёплый душ?! Да ты – психопат конченный, м*дила! - Анджик, дорогуля, выпей валерьяночки. У меня сейчас на руках такая информация появилась – закачаешься. Ты там тоже присутствуешь, в качестве основного фигуранта. Люпино, как оказалось, это был только цветочек. - Решительно в толк не возьму, о чём ты бредишь. Сходи к мозгоправу. А ещё лучше – вообще в психушку ляг! - Тебе наименование «Холодная сталь» вызывает какие-нибудь стойкие ассоциации? - Какая ещё сталь?! Меня не интересует никакая сталь! У тебя точняк не все дома! - Туго всасываешь, Пиноккио. Повторяю для глухонемых: завод «Холодная сталь». Даю минуту на размышление. Повисла упругая пауза. Слышно даже, как медленно и неохотно ворочаются мозги в его черепной коробке, переваривая информацию. Держу пари, сейчас разрыдается и швырнёт об стену свой телефон. Но, вместо этого в трубке послышался приглушённый бубнёж. Пунчинелло прижал микрофон максимально плотно к припухловатым губам: - Если хочешь потолковать об этом, пинкертон самопальный, тогда встречаемся через час. - Прости, не расслышал, где. - Ты же бывал у меня в ресторане. - Нет, обычно я тёрся на заднем дворе в ожидании повара с объедками. - Приходи, поговорим как мужчина с мужчиной. Макс, ты – славный малый, я даже готов тебя простить за все твои косые мутки. Приезжай, выпьем-закусим. Давно, ведь, не виделись, а? - Сгораю от нетерпения обнять старого боевого товарища. В трубке раздалось хрипловатое покашливание. - Напоследок, Макс, прими совет от старого доброго знакомого – никогда не трогай проблему, пока проблема не тронула тебя. - Зарублю на носу. До встречи. Пока я мило ворковал с гигантом ресторанной империи, доктор Гилайе принёс из прачечной комнаты мои отстиранные и кое-где заштопанные вещи. Долго извинялся, что не может предоставить адекватной замены. Он меня растрогал, честное слово. Я крепко-крепко пожал его руку и поблагодарил, воскрешая в памяти слова настоящей признательности. Такие люди единичны. Крупинки золота в речном иле. Когда действие боярышника стало притупляться, мы спустились в гараж, и Юджин снял брезент, под которым отдыхал чёрный скутер. Покрыв его противообледенительной жидкостью, он завёл мотор и показал основы управления, не сходя с места. - Надеюсь, топлива хватит, чтобы не встать посреди шоссе, - заключил он, протягивая чёрный мотоциклетный шлем с нанесённой защитой от солнца и любопытных взглядов. Мы вместе выкатили скутер на улицу. На прощание доктор снова пожал руку и пожелал достичь успеха в задуманном. Я пообещал держать его в курсе своего расследования. Ресторан Пунчинелло был закрыт. По всей видимости, уборщики ещё не оттёрли со стен содержимое Гогнитти. Свет погашен, однако на поверку главные двери оказались незапертыми. Анджелло предпочитает интимный мрак для светской беседы. Как только я затворил за собой, замок двери щёлкнул. Обернувшись, я увидел невысокого парня в пухлой куртке и ушанке. Он показал мне ключ, спрятал в карман и отошёл куда-то вбок. Они реально думают, что это я буду отсюда убегать. Невротики, ей-богу. - Анжи, это даже не смешно. Старо как мир! Паранойю лечить надо, а не взращивать! – моё замечание так и осталось невостребованным. Только вдалеке начали раздаваться глухие щелчки. О них мы точно не договаривались. «Оружейка» была заперта. Вытащив специально для таких случаев длинную и толстую булавку из потайного кармана куртки, я без особых усилий обхитрил запорный механизм. Никогда не ставьте на важных дверях китайские замки. Моя терпеливая боевая подруга лежала в своей нише, честно дожидаясь прихода хозяина. Вот и я. Мы снова вместе, моя дорогая. Вместе навсегда.Шикарно выглядишь, красавица! Чиста, свежа и пропитана маслом. Пойдём-ка узнаем, кто это работает сверхурочно в глубинах итальянской кухни. Щелчки тем временем приближались, делаясь громче и отчётливей. Так характерно может звучать лишь одно. Ответ на задачку со всей силы клюнул по дурному темени. Это пиропатроны. Оказывается, синьор Анджело Пунчинелло тоже любит хрустящую корочку. Пойманная дичь в кои-то веки позволит себе с ним не согласиться. Думай, Пейн, думай и смотри, как прекрасно и грациозно танцует по всем поверхностям пылко стремящийся к тебе огонь итальянской страсти.