Сборник фемслэшных драбблов по Гарри Поттеру

      Вокруг стояла полутьма. Сквозь чёрную шёлковую повязку были видны только смутные очертания окружающих предметов: тяжёлый балдахин кровати, свечи, мерцающие на чёрном старинном комоде рядом с ложем. Обнажённым животом Пэнси чувствовала уже слегка смятые шёлковые простыни. Нежные соски слизеринки затвердели то ли от холода, то ли от странного возбуждения. Пэнси всегда возбуждалась в этом напряжённом ожидании. Она могла бы поспорить, что между ног уже давно влажного, но проверить не могла: руки были накрепко привязаны будто нарочно придуманным выступам в углах кровати. Всего за несколько недель Парвати Патил научилась вязать отличные узлы. Сейчас гриффиндорка стояла прямо за спиной распластавшейся на кровати обнажённой Пэнси и тоже ждала. Из одежды на индианке была лишь простая школьная юбка, расстёгнутая и задранная. Нижнее бельё отсутствовало – таков был уговор. Парвати еле удерживала себя от того, чтобы запустить смуглую руку между ног и начать ласкать своё влажное лоно. Однако нужно было дождаться Гермионы. А она вечно опаздывала. В общем-то, и слизеринка, и гриффиндорка знали, что без Гермионы не было бы и их встреч в Выручай-комнате по четвергам. Ведь в обычной жизни Хогвартса девушек не связывало практически ничего: Гермиона дружила с парнями, у Парвати была своя подруга, Пэнси ненавидела гриффиндорцев. Однако сегодня в коридоре отличница и заучка Гермиона словно бы случайно задела подружку Драко Малфоя плечом и шепнула ей на ушко, так, чтобы никто другой не услышал: - Сегодня как обычно.       Парвати Патил Гермиона застукала за самоудовлетворением прямо с утра в гриффиндорской душевой и сообщила ту же информацию. После было много интересного, но куда интереснее было бы сейчас, если бы Гермиона наконец появилась.       Парвати услышала сладостный вздох привязанной слизеринки и, словно оправдываясь, прошептала, наклонившись над Пэнси: - Отработка должна скоро закончиться, Герми нас не бросит. - Накажи меня, ты Парвати, - похотливо улыбнулась наполовину раздетой гриффиндорке Пэнси.       Парвати сняла с Пэнси повязку и увидела, как в болотно-зелёных глазах слизеринки заплясали чёртики. И индианка не смогла отказать. Тихо ухмыляясь, она медленно подошла к комоду и взяла то, что нужно: широкий кожаный ремень, достаточно мягкий, чтобы помимо боли доставлять удовольствие. Выручай-комната всегда точно знает, что вам нужно. Парвати медленно обошла вокруг кровати, неотрывно глядя на слизеринку, поигрывая ремнём. Гриффиндорке давно хотелось взять на себя роль Гермионы, но она не решалась. А теперь она и Пэнси остались вдвоём…       Паркинсон поворачивала голову вслед за своей будущей мучительницей, как цветок поворачивается за солнцем. Однако меньше всего она сейчас была похожа на ангельскую розу. В глазах слизеринки пылал дьявольский огонь неконтролируемого, запретного желания, и Парвати сама невольно начинала сгорать в этом огне. Нежно поддразнивая, она аккуратно провела сложенным вдвое ремнём по нежной, аристократически бледной коже слизеринки, по манящей ложбинке между лопатками, спускаясь ниже и ниже. Пэнси не стремилась укрыться, наоборот, она выгибалась всем своим телом навстречу руке Парвати, призывно раздвигая ноги. Однако дойдя до заветного места, индианка остановилась, и на секунду кожаный ремень замер на пышных ягодицах Пэнси.       Раз, два, три… Секунды тянулись для двоих, словно вечность. Немного неумелый взмах слегка дрожащей руки Парвати – и ремень со свистом опустился на нежную кожу слизеринки, оставляя на ней характерный красный след. Спустя долю секунды за ударом последовал негромкий вскрик, скорее от наслаждения, чем от боли. В этот миг всё тело Пэнси напряглось, чтобы потом в мгновение расслабиться и отдаться во власть чарующе-сладкой боли. Слизеринка протяжно застонала.       Парвати дрожащей рукой стянула с себя юбку и, изнемогая от желания, просунула руку между своих стройных ножек, лаская набухшую от возбуждения плоть. Слегка теребя пальцами нежные губки, растирая розовый клитор между ловких пальчиков, Парвати на секунду замирала от накатывающих волн наслаждения.       Но вот Пэнси застонала с лёгким оттенком нетерпения, и индианка снова занесла ремень. - Накажи меня, я грязнокровка, я твоя пленница, - судорожно шептала слизеринка, закусывая губы чуть ли не до крови, - Я твоя рабыня… - Ты моя рабыня, - эхом откликнулась уже не на шутку возбуждённая Парвати, и ремень снова со свитом опустился, слегка приминая пышные ягодицы смуглокожей Пэнси.       Последняя застонала, непроизвольно сжимая руки в кулаки, но не сдвигая ноги. Парвати видела блестящую смазку, выступившую на порозовевших губках слизеринке, ей хотелось припасть к её лону и слизать весь этот сок. Однако сначала следовало окончить наказание… Впрочем, плевать на правила!       Пэнси сжалась в ожидании третьего удара, однако его не последовало. Индианка лишь поднесла ремень к губкам любовницы, дотрагиваясь лишь слегка, дразня. Пэнси доверчиво выгнулась навстречу мягкой коже ремня, однако тут же последовал удар. Парвати уже освоилась с орудием наказания, и теперь один за другим наносила удары по покрасневшим ягодицам и соблазнительной спине слизеринки.       Две девушки стонали в унисон всё громче, всё бесстыднее и развратнее. А вместе с ними стонала и третья. Гермиона всегда была не прочь понаблюдать, однако возбуждение брало своё, и отличница не могла не вмешаться в столь соблазнительное действо. Скинув с себя мантию, под которой ничего не было, она неслышно обошла Парвати сзади и прижалась своими обнажёнными грудями к смуглой спине сокурсницы. Индианка бессильно выпустила из рук ремень и откинула голову назад, на плечо Гермионы, сладко застонав.       Гриффиндорка накрыла своими губами пухлые губы слизеринки и жадно впилась в её нежный ротик. Руки девушек бесстыдно скользили по телам друг друга, лаская соски, спускаясь ниже, проникая между ног и доставляя умелыми пальчиками наслаждение друг другу.       Пэнси не видела девушек, однако поняла, что те слишком увлеклись друг другом, и призывно застонала. Парвати и Гермиона оторвались друг от друга и, обойдя кровать с двух сторон, нежно отвязали руки своей любовницы от прикроватных столбиков. При этом Парвати перевернула слизеринку на спину, ноющую после ударов, и нежно впилась в сочные искусанные губы. Пэнси призывно застонала и со всей страстью ответила на поцелуй. Индианка спускалась ниже, лаская затвердевшие соски любовницы и оставляя алеющие засосы на её груди, плечах и мягком соблазнительном животике.       Гермиона была несколько обижена от того, что девушки начали без неё, поэтому она решила приятно наказать Парвати, взяв из тумбочки самый большой страпон, благо их там было предостаточно. Однако похотливая индианка, почувствовав тёплый пластик, упирающийся в её влажное лоно, сама подалась назад, насаживаясь на искусственный орган. Гермиона принялась двигаться всё быстрее, гриффиндорки стонали всё громче, а на слизерирнку всё чаще накатывали волны удовольствия, приближающие её к вершине. Некоторое время в комнате раздавались лишь страстные стоны и хриплое сбивчивое дыхание, однако потом Пэнси взвизгнула, выгнулась дугой в сладкой судороге, прошедшей по всему телу. Последний стон – и девушка, достигнув вершины, в изнеможении опустилась на кровать, закатив глаза.       Гриффиндорки оказались предоставлены сами себе, и Гермиона, пользуясь этим, резко повалила Парвати на кровать, входя всё жестче. Индианка сама насаживалась на страпон, кусая собственные губы. Схватив руки Гермионы, она прижала их к своим полным грудям, без слов прося ласки. Грейнджер умело теребила пальцами соски, то сжимая их, то едва касаясь кончиками пальцев, срывая с губ подруги один за другим сладострастные стоны.       Вот Гермиона откинулась назад, так что Парвати оказалась у неё на коленях и принялась сама насаживаться на влажный от соков девушки искусственный член. Индианка почувствовала, как мышцы её лона туже обхватили страпон, а потом она откинулась назад и издала протяжный стон, переходящий в крик. Спустя долю секунду оргазма достигла и Гермиона, она в изнеможении откинулась на спину и принялась вводить в себя сразу несколько пальцев, пока её тело не пронзила сладкая судорога.       Очнувшаяся Пэнси лишь сладко улыбнулась, глядя на обессилевших любовниц. Огромная кровать с балдахином и смятыми шёлковыми простынями была вовсе не тесна для троих, однако пора было расходиться по гостиным факультетов. Завтра Гермиона мимоходом бросит Парвати: «Доброе утро», - и как ни в чём не бывало пройдёт мимо, а Пэнси будет вместе со своим парнем, Драко Малфоем, обзывать Гермиону и её друзей грязнокровкой. Всё как прежде, всё как всегда.       Ну почему жизнь устроена так, что только по четвергам можно быть счастливой?