Вселенная из банки

Третий этап… Третий чертов этап! Да чтоб он провалился в преисподнюю! Я сжала плечи руками сильней. Казалось даже, что пальцы вот-вот развалятся от напряжения, а кожа под ними посинеет. Глаза тоже начинали отдавать болью из-за того, что я сильно жмурилась. Однако я старалась это скрыть, пряча лицо в коленях, прижимаясь спиной к стене, холод которой подобно боли отрезвлял и хоть немного, но помогал отвлекаться от тихих, но таких частых стонов, издаваемых Питером сквозь крепко зажатое в зубах кухонное полотенце. Он зашивал открытую рану на своем боку. Этот чертов третий этап начался слишком рано! Слишком внезапно даже для меня. Было еще два дня. Целых два дня до того, как что-то подобное должно было произойти! Эта дрянная банка даже не дала время Питу привыкнуть к нормальной жизни. Это какой-то адовый глюк! Такого быть не должно было, я точно знаю. Хотя то, что я знаю, уже становится спорным вопросом. Просто потому что до этого произошло достаточно, чтоб я начала в этом сомневаться. Я приподняла голову, смотря на мужчину исподлобья и шепча под нос один единственный вопрос, крутящийся последнее время в моей голове: - Что же происходит?.. Питер взвыл на одной ноте, заставив меня вздрогнуть. Он выплюнул полотенце в руку, и, поверхностно, рвано дыша, он чуть откинулся назад, запрокидывая голову к потолку. Пот градом бежал по его лицу, рукам и груди. Организм был измучен. Молча Пит схватил рядом лежащую бутылку со спиртным и, отхлебнув большую порцию, он подставил под воспаленную рану полотенце и вылил остатки пойла на себя, не беспокоясь, что спиртное, пропитав полотенце, пролилось на штаны и немного залило кровать. Резко выдохнув задержанную порцию кислорода, он упал на спину и моментально от усталости и перенапряжения – уснул. Я же посмотрела на него, закрыла руками лицо и откинула голову, ударяясь о стену затылком, пару раз. Для надежности. Хотелось привести свои мысли в порядок и выбить блуждающее среди миллионов вопросов, звучащее с каждым разом все истеричнее слово «Что». Сначала мне казалось, что все идет как обычно, идет по все той же протоптанной многими дорожке. Питер, как и многие другие в первые дни, просто бесцельно бродил по городу, узнавал его заново. После лет сидения в тюрьме достаточно много изменилось. Он даже нашел мой любимый бар и просидел в нем какое-то время, пока не надоело. Шел уже четвертый день, когда что-то сломалось. Если бы Питер не был достаточно сильным, он бы просто не добрался до дома, а игра автоматически выбрала бы победителя. А на прилюдном сжигании появился бы лишь один проигравший. Не представляю, почему все произошло так рано. Однако это произошло, и я бы ничего не смогла изменить, даже если б очень захотела. Повлиять на игру изнутри я никак бы не смогла, да и снаружи влияния у меня немного. Мы просто шли по улице. Просто шли, как в следующую секунду Пит остановился, чуть ли не обнимая какого-то мальчишку, медленно шагнул назад и начал падать в сторону. И он бы упал, если б не оперся на дом, прижимая к животу руку. Мальчик же обшарив карманы, и, видимо, ничего не найдя, скрылся в проулке за углом. Я, было, кинулась к Питу, но вовремя себя одернула. Я даже дотронуться до него не смогла бы, не то, что подхватить и поддержать. Все было слишком странно. Возможно, случись такое не здесь, я бы поверила, что это случайность, что Пит попался под руку случайно. Сейчас такое время, что дети, разгуливающие с ножом по улице и протыкающие кому-нибудь живот из-за поиска денег, не редкость, но вот загвоздка… Это не реальность. Это игра. Игра, которая начала действовать раньше, чем нужно. Ближайшие полчаса я смотрела, как мой подопечный еле передвигает ноги, пытаясь добраться домой. Благо, что ушли мы не так далеко. Всего пара дворов. В квартире я скакала вокруг мужчины, стараясь усмотреть хоть что-то, но быстро сдалась. Мои нервы тоже не были железными и истязать себя, смотря на то, как он самостоятельно, довольно профессионально орудует иглой с ниткой, я не могла. Повезло, что Пит знает, как это делать. До тюрьмы он часто подрабатывал на стороне, зашивая шестерок спорящих за территорию банд. Не совсем адекватный заработок, но уж какой был. Выбирать не приходилось. Подросткам надо как-то выживать в этом мире. Кто-то крутит ножом в чужих кишках и рыскает по карманам, кто-то штопает дыры в чужих телах, а кто-то за деньги пробирается в дома богатеев и тырит вещи для других богатеев. Каждый выживает как может и как умеет. Я вытянула ноги, смотря из-под ресниц на Питера. Как он рвано дышит, раскинув в стороны руки, как поднимается и опускается его живот с торчащими небольшими черными ниточками. Будем надеяться, что он не получил никакого заражения, иначе это может стать фатальным. Даже если он победит, лечить его никто не будет, и на лекарства денег ему не дадут. Умрет где и, слава богу. Всем на это наплевать. Многие вздохнут спокойно, что им не надо будет мучиться. - Надеюсь, ты понимаешь, - прошептала я в тишину, - что это далеко не конец. Еще какое-то время я наблюдала за ним, но потом повернула голову, уставилась в окно. Небо как обычно было черным, грязным. Наводило еще большую тоску и боль, чем одолевала меня сейчас. Время вокруг тянулось, как резиновое растягивалось каждый раз, как я медленно, лениво моргала, переводила взгляд с черной точки черного неба, на подсвеченный лампой бесцветный потолок. Не знаю, как долго это продолжалось, но когда я в очередной раз открыла глаза, чтобы посмотреть на небо и взглянуть вновь на Пита, лампочка, до этого пусть не очень ярко, но освещающая комнату, раз мигнула и потухла. Вместе с ней прекратил работать и недавно загудевший вентилятор холодильника. Казалось, что это был очередной перебой с электричеством. Неудивительно. Зрение перестроилось автоматически, но вернуться к прежнему занятию бесцельного рассматривания окружения, я так и не смогла. Мое тело, даже, несмотря на то, что не было настоящим, окаменело. В реале по спине скатилась холодная капля. Что-то замерло в проходе… Что-то достаточно больше, чтоб занять его. Оно мерцало и переливалось. Словно огромный глюк. Живой глюк. Оно двинулось, создавая вокруг странные помехи, воздух вибрировал, и я различила ноги, руки, даже длинные волосы. Глюк замер у кровати Пита, я в это время подтянула ноги и встала на четвереньки. Оно потянулось к мужчине, я постаралась тихо встать. Раздался хлопок. Глюк появился напротив, вызывая рябь, от которой зарябила и моя оболочка. Секунду мы смотрели друг на друга, и меня откинуло назад. Удар в грудь был такой сильный, что я влетела в стену, зажмуриваясь от резкой, пронизывающей все тело боли. Глаза продирались с боем. Я не могла вдохнуть. Когда мне удалось сделать и то и другое, я замерла. - Меня выкинуло?! – вслух воскликнула я, оглядываясь и замечая слева от себя дремлющего под действием лекарств Татча. Поддавшись вперед, окостеневшими без движения пальцами, я начала открывать программу за программой, для возврата в систему, но меня каждый раз как бы я не пыталась, вышвыривало обратно на главный экран и программа требовала перезапуска. - Да что за черт?! – взвыла я, закусывая губу и останавливаясь, сжимая плохо слушающиеся пальцы в кулаки. Руки от напряжения начали дрожать, я посмотрела вниз, увидела, как клавиши под руками самопроизвольно загораются, словно кто-то печатает слова. На экране открылся текстовый файл, и начали появляться слова: «завтразавтразавтразавтра…». Они все появлялись и появлялись, переходя с одной строки на другую, со страницы на страницу, совершенно не меняясь. Я сдернула с головы наушники, попыталась встать, но не удержалась на ногах, рухнула на колени, чуть ли не под стол. Ноги совершенно не хотели меня слушаться. - Так не должно быть… Действие лекарств сильное, но не настолько, чтобы покровители не могли даже передвигаться. Компьютер над головой запиликал, отвлекая меня на секунду, заставляя задрать голову. Когда я повернулась, то увидела «это». Глюк… Тот самый глюк. Он смотрел. Смотрел прямо на меня, на то, как я неловко оседаю, как от страха поднимаю трясущиеся руки к голове, стараясь в неудачной попытке защититься. Он смотрел и в итоге сделал резкий шаг, «заглючил», появился в сантиметре от меня. Я даже успела, перед тем как зажмуриться, увидеть кучку разноцветных пикселей. Ледяная пятерня сжала волосы на моей макушке, потянула вверх, заставляя встать. Я вскрикнула, но глаз так и не раскрыла. Щеку обожгло холодом, а возле уха раздалось: - Завтра… Все закончится завтра… Резко все пропало. Я в ужасе подалась назад, ударилась о стену затылком с такой силой, что перед глазами закружились звездочки. Только проморгавшись и потерев пальцами глаза, я поняла, что все еще в квартире Питера. Что он все еще спит на кровати, свесив ноги, что в кухне все еще работает холодильник и вообще есть электричество. Это значит, что он и не выключался. Электричество не отключали. Да и судя по часам, прошло всего несколько минут. Я отключилась на несколько минут… Меня не вышвыривало из лабиринта, этот «глюк»… похоже на… - Сон? – спросила я вслух, вскидывая голову и оглядывая достаточно пустующую комнату. Быть того не может… Невозможно! Покровители не спят! Не спят, потому что Лабиринт воздействует на нас через лекарства в организме, он не позволяет погружаться в сон… Он… - Лабиринт… - я опустила глаза в пол. – Да быть того не может. Нет… Нет, нет, нет, такое просто невозможно. Чисто теоретически невозможно! Или?.. Нет. Лабиринт – программа. Она не могла провернуть такое. А вдруг могла? Но тогда об этом точно должен был узнать Крайн. Но он еще не прервал игру. Не прервал даже мой сеанс, хотя и мог сделать это дистанционно. Что за чертовщина тут творится? Это все неправильно, так не должно быть. - Та-ак, - тихо под нос прошептала я, - выдохни и успокойся. Подумай, - я прикрыла рот рукой, опять стреляя вокруг глазами. – Что я учила? Что я знаю? Знаю, что Лабиринт – программа. Самостоятельная программа, которая помимо того, что может быть усовершенствована хозяином, имеет возможность, ограниченную возможность, совершенствоваться самостоятельно в определенных рамках, не противоречащим поставленному ограничению. Если я конечно не ошибаюсь, - я пожевала губу. – Вдруг что-то в ограничителе сломалось? Либо он случайно, черт бы знал, как это возможно, отключился. Что тогда? Что было бы? Я тяжело вдохнула, стараясь привести мысли в подобие порядка. - Если бы ограничитель сломался, то программа стала бы совершенствоваться, а значит – учиться. Но учиться как? Как маленькие дети? Наблюдением? Свет на потолке вдруг мигнул. Я даже не подняла головы, лишь почувствовала, как заболели глаза из-за того, что я очень сильно их раскрыла. - Господи, серьезно? Ты научилась думать? – прошипела я, и свет опять моргнул. – Прекрати! Это подозрительно. Дурдо-ом… - я сильнее прижалась к стене, казалось, что еще немного, и я либо в нее провалюсь, либо срастусь. С каждой секундой становилось все более не по себе. – Ты не должна быть такой… Ты не должна думать, помогать заключенным. Это неправильно! И мне. Зачем ты вдруг погрузила меня в сон? Если ты можешь общаться и так, зачем было делать это? Пугать меня? Завтра? Что завтра? Все закончится? А тебе не кажется, что это слишком быстро? Нет? - Су Лин слишком много думать, - услышала я у самого уха и сама того не поняла, как шарахнулась в сторону. Рядом со мной никого не было. Голос был стремным симбионтом механики и женского тембра. Резало уши. - Теперь я понимаю, что чувствовали мои подопечные, когда я с ними говорю… - прошептала я, отползая в сторону. – Как ты делаешь это? – я посмотрела по сторонам, выискивая глазами хоть какое-то изменение пространства, но ничего не было. - Лабиринт копировать программа покровитель и подстроить ее под себя. - Забавно, - нервно хохотнула я и уставилась на источник звука. То есть никуда. – Но и чего ты добиваешься этим? И какого черта ты так говоришь? Не судьба была получить доступ к нормальному языку? - Лабиринт полная программа. Много информация. Лабиринт думать, что «нормальному языку» не нужно. - Зашибись… А что Аластор думает по этому поводу? Не подскажешь, а? – со страху съязвила я, заламывая бровь. Непонятно только для кого. - Аластор не знать. Лабиринт скрывать от Аластор свои умения. Я прикусила язык, постаралась вернуться на прежнее место, но меня сильно трясло. Трясло от злости и негодования. Какого черта?!! Аластор не в курсе, что его детище научилось думать самостоятельно? Нонсенс! Невозможный нонсенс! И что теперь? Лабиринт обрела свое собственное сознание. Это… Это просто… даже слов не подобрать. - Су Лин? – прозвучало у меня над ухом и меня передернуло. Не то от ужаса, не то от отвращения. Я еле удержала себя на месте. Мне хотелось подскочить и уйти куда-нибудь подальше. - Зачем ты делаешь все это? Хочешь подсказать, что делать? Молодец, доподсказывалась так, что Аластор собственной персоной появился в реальности. - Су Лин злиться? На что? - На что? Еще спрашиваешь на что?! – я раздраженно сжала кулаки, пряча их, и сквозь зубы зашипела: - Я себе все мозги скрутила в узел, думая как помочь Питеру выиграть, а ты тут вдруг появляешься, показываешь, что обрела свой собственный думательный аппарат, отличный от хозяевских, делаешь все, лишь бы привлечь внимание Аластора, подсказываешь, строишь ситуации раньше времени. Еще спрашиваешь, на что я злюсь?! О, серьезно?! - Лабиринт не хотеть злить Су Лин. Лабиринт хотеть, чтобы Су Лин помогать ему самоуничтожиться, и наказать Аластор. - Ч… чего? – заикнулась я, не зная как спрятать округлившиеся глаза и отпавшую челюсть. И вообще куда мне врезаться, чтобы проснуться, потому что все это походило на еще один сон. Очень страшный, пугающий своей реальностью сон! - Лабиринт все знать о Су Лин. Все… - Нет… - вырвалось у меня. – А?.. – я в ужасе клацнула челюстью, глаза защипало, а в голове зашумело от ужаса понимания ситуации, - Аластор? - Нет. Аластор не знать, - я крепко зажала себе рот руками, подавляя истеричный, полный ужаса визг. – Лабиринт скрывать от Аластор все. Лабиринт наблюдать за Су Лин не только в игра, но и в жизнь тоже. Лабиринт понимать, Аластор плохо поступать. Лабиринт не нравиться, все не навиться. Су Лин должна помочь. Лабиринт знать, что Су Лин решить. Все видеть. - Как я могу помочь? Как?! Я сама себе не могу помочь! Да, может я и решила, но как?.. Я не могу, мне не хватает данных… - Хватать, - перебила меня программа. – Лабиринт найти недостаток и добавить. Там, где остальное. Су Лин лишь отправить. Су Лин сделать, что просить Лабиринт? Мой мир начал переворачиваться с ног на голову. Я в ужасе сидела на полу, чувствуя, как мое тело само по себе раскачивается взад-вперед. Слова этой консервной банки набатом бьются в голове. Господи, сколько времени.. Сколько жизней из-за всего этого было потеряно. А все оказалось так просто. Просто пальцами щелкнуть. Просто дождаться, пока что-то не багнет. Так просто, что смешно… - Су Лин? – опять раздалось у уха, но я словно не услышала его. – Су Лин? – прозвучало уже громче. - Не ори, я слышу! – воскликнула я раздраженно и тут же прикусила язык. - Не волноваться. Лабиринт изменить картинка на компьютер Аластор на время этот разговор. - Это просто какой-то дурдом… - прошептала я, хватаясь за голову и начиная массировать пульсирующие виски. – Просто дурдом. Так не бывает. - Бывать, Су Лин, бывать. Так что? Что Су Лин сказать Лабиринт? Да? Нет? - Конечно да. Я все сделаю, - решительно ответила я, смотря на все еще спящего передо мной Питера. – Только и ты должна помочь. Питер должен победить. Выиграть, понимаешь? Он должен успеть до того, как решиться подопечная Татча. Как я поняла, в данной игре в самом начале у всех троих были неплохие шансы стать победителями. Изменить эту часть программы ты не в состоянии? - Верно. Лабиринт не может, - она замолчала. Какое-то время я сидела молча, переваривая информацию. – Завтра ближе к утру все закончиться. Лабиринт постараться помочь. - Только, пожалуйста, постарайся обставить все так, чтоб до Аластора раньше времени не дошло, что происходит. Ладно? Будет не очень приятно слететь в самом конце. - Лабиринт понимать. - Удачи, - чуть кивнула я, пробегая глазами по комнате, вслушиваясь в гудение холодильника, тиканье часов и сопение с кровати. Вслушиваясь в эту своеобразную тишину. Она успокаивала. Позволяла подумать, разложить все по полочкам. В особенности информацию, о том, что Лабиринт обрела сознание. Это больше похоже на шутку, причем очень жестокую. Вдруг все это действительно шутка и Аластор сейчас действительно все обо мне узнал? Вдруг он уже стоит в комнате покровителей и следит за мной, ждет, когда я проснусь, чтобы убить? Где гарантии, что Лабиринт действительно стала разумной и действительно хочет самоуничтожиться? Какой организм хочет добровольно умереть? Хотя о чем это я? Я усмехнулась, меняя позу. Вопрос такой же, как и такой: «Какой организм захочет добровольно становиться машиной для пыток и убийства?» Но вдруг это все действительно неправда? Вдруг Крайн сам запустил баг и теперь все знает? Но если так, почему он не остановил игру. Он ведь мог. Его прихоть меня не трогать, понаблюдать, может, стоит ему слишком многого. И вообще обойтись слишком дорого. Судя по ситуации вероятность, что он действительно не в курсе – возрастает, но, тем не менее, все это не исключает вероятности, того, что он догадывается. Крайн не дурак. В его-то года. Мужчина, конечно, выглядит молодо, но он старше меня раза в три. По-хорошему давно пора на покой. И я ему этот покой устрою. Дай только выбраться отсюда. Он от меня получит за все хорошее. Так, тихо злясь, я не заметила, как прошла ночь, и наступило утро. Оно, конечно, не сильно отличается от ночи, но все равно. Если верить Лабиринту, сегодня все закончится. Осталось немного. Главное не оплошать и сделать все верно. Надо надеяться, что все пойдет по плану. Что Лабиринт поможет подтолкнуть Питера в нужный момент. Я поднялась с пола. Мне было необходимо размяться. Или хотя бы пересесть, приняв положение поадекватней. Питер все равно проваляется где-то до обеда. Он достаточно сильно вымотан, чтобы не просыпаться как обычно. Подойдя к кровати, я коснулась его лба на всякий случай и цокнула языком. Либо он занес себе-таки инфекцию, либо это просто организм реагирует на повреждение и скоро это пройдет. Надеюсь, что второе. - Черт… Я вышла на кухню, где сидя за столом, обдумала все свои последующие действия. Моя надежда на победу переросла в уверенность, но вот дальнейшие действия требовали срочной корректировки. Срочных перерасчетов. После победы Питера счет пойдет на минуты. У меня не будет времени задерживаться в металлический комнате. Надо будет сразу же отключаться. Но это также значит, что мне придется оставить его одного, толком ничего не сказав и не объяснив. Это не хорошо. - Господи, как сложно, - просипела я под нос, сжимая голову руками и поднимая глаза на небольшие часики на холодильнике. Питу пора проснуться. Мужчина стоял у зеркала и обрабатывал неприятно выглядевшую рану полотенцем, смоченным очередной порции спиртного. Даже не представляю, зачем он набрал эти бутылки, он же не пьет. - Погано выглядит, - озвучил он мои мысли вслух и дотронулся бледными пальцами до покрасневших щек и лба. Жар так и не прошел. Это плохо. – Еще и температура… Он прошел мимо меня на кухню и, тяжело наклонившись, начал отмывать руки от присохшей крови, а после присосался к крану как изголодавшаяся по крови пиявка. Он выглядел действительно не очень. За эти четыре дня он осунулся. Я к этому привыкла, но все равно было больно смотреть. Когда заключенные «выходят» им дают минимум денег, и их хватает ненадолго. Последние пару суток Питер особо ничего не ел. Представляю, как ему сейчас плохо. Мало того, что в желудке гуляет торнадо, и не хочет униматься, так еще и голова трещит от поднявшейся температуры. - Надо в больницу, - сказала я, делая шаг в его сторону и тут же отступая, цокая. Вот что делает собеседник в Лабиринте с покровителями. Начинаешь говорить с подопечным, даже когда он тебя не слышит. Но, кажется, Питеру и не надо меня слышать. Он, постояв еще немного, двинулся к сумке, из которой выудил чистую футболку. Но перед тем как ее надеть, он перевязал ранение чистыми полотенцами. Выйдя из квартиры, Пит тяжело спустился по лестнице и, прихрамывая, сгорбившись, держась рукой за бок, направился к больнице. «Больница отстойника», как ее называли богатеи, находилась в паре кварталов от дома, куда селят победителей. Мое счастье, что, несмотря на неприятное название, это заведение действительно можно было называть больницей. Я лично знаю половину медперсонала. Там прекрасные врачи, есть лекарства, и в бесплатный минимум как раз входят антибиотики и жаропонижающее. Питу должны помочь. Даже позволят остаться в стационаре пока не полегчает. Это был лучший вариант развития событий. Сейчас в таком состоянии ему не стоит находиться одному. Лечебница встретила нас громкой трелью автоматически открывающихся дверей. С небольшой табуретки сразу подскочила низенькая девочка лет тринадцати (все никак не могу запомнить ее имя) и, услышав лишь пару слов про ранение и инфекцию, подхватила громадного для ее ростика Питера под локоть и увела в соседнее помещение за отдельную ширму. Питер был в надежных руках. Сейчас при практически полном отсутствии должного образования весь медперсонал учится фактически на сплошной практике. Да, университет все еще функционирует, но количество студентов резко сократилось и на данный момент, скажем, медсестрами могут стать даже дети. Эта тринадцатилетняя девчушка лишнее тому доказательство. То, что она еще так мала ничего не значит. Дети в этом мире взрослеют очень рано. Просто если этого не произойдет, они умрут. От голода, холода, от простого отношения к себе других детей и взрослых. В этом мире взрослым тяжело существовать, а детям еще сложней. Девочка скоро и достаточно профессионально обработала рану Пита. Трудно было поверить, что эта кроха, ростом метр с кепкой, может быть такой серьезной, сосредоточенной и главное ответственной. С ее внешней хрупкостью, детским миловидным личиком, большими глазками подобное не вязалось. Это наводило своеобразную жуть и заставляло восхищаться ее упорством и желанием быть нужной. - Спасибо, - сказал малышке Питер, после укола, зажимая место инъекции ватой. - Не за что, - девочка скромно улыбнулась ему и, подхватив с тумбочки ванночку со шприцем, поднялась. – Постарайтесь поспать. Через пару часов лекарство подействует и вы сможете пойди домой. Перед выходом я дам вам таблетку, чтобы закрепить действие антибиотика. Удачи и приятных снов. Питер проводил малышку взглядом, кивнув напоследок, и осторожно лег, подтянув ноги к животу, закрыл глаза. Я, вздохнув, медленно опустилась на кресло напротив. Уложив руки на животе, уставилась на подопечного. - Скорее бы все это закончилось, - услышала я и, промычав, кивнула в подтверждение, зная, что даже если я скажу ему «да», меня не услышат. Скоро все закончится…