Охота на Барса

- Танька, я понимаю, вы столько лет вместе были – и тут такое… - Ягге от волнения даже выронила трубку. – Если хочешь с ним поговорить… - Нет, - Таня резко оборвала старую богиню. – Не хочу, Ягге. Нам теперь просто не о чем говорить. Он не был заколдован или зомбирован. Я так поняла, что Зеркало показало то, что на самом деле находится у него внутри, так? Ягге кивнула, вздохнув. - Да, Таня, это так. Зеркало не навязывает свою волю, а просто отражает суть человека. Так что, Ванька таким и был, просто никто этого не знал и не догадывался. Значит, не будешь говорить? - Нет, - Гроттер до сих пор чувствовала его грубые руки на своем теле, синяки и ссадины болели до сих пор. Подумать только, а если б она поехала к нему в тайгу, где никого бы не было рядом, чтобы защитить её? Таня содрогнулась, представив себе, насколько груб мог быть с нею Валялкин, не согласись она жить с ним так, как он хотел. - Ты права, наверно, - вздохнула Ягге. – А с некромагом-то, что делать собираешься? - С Глебом? – Таня с нежностью посмотрела на спящего Бейбарсова. – Я люблю его, Ягге, я знаю точно. А что делать… Знаешь, сейчас самое главное, чтобы с него все обвинения сняли. А остальное – неважно, лишь бы с ним было все в порядке! - Ладно, Таня, - растроганная Ягге вытерла навернувшиеся слезы. – Отдыхай пока и жди, когда твой некромаг проснется, а потом – к Сарданапалу. Таня еще долго сидела у постели спящего и раненого некромага, глядя на его умиротворенное лицо. Она думала о том, как обманчиво порой то, что кажется таким знакомым и неизменным, как часто жизнь оказывается не такой, какой ты пытаешься показать её себе самой, упорно и глупо отказываясь от счастья, которое плывет тебе в руки. И как она счастлива, что не потеряла этого человека, который доказал ей свою любовь, пожертвовав свою жизнь ради того, чтобы жила она. - Как ты, малышка? – раздался хрипловатый со сна голос некромага. Таня встрепенулась, поняв, что некромаг уже довольно долго наблюдает за ней, чуть приоткрыв глаза. - Нормально. А ты? – им обоим было немного неловко, когда все опасности, вроде, остались позади, и они оказались один на один, не зная, с чего начать сложный разговор. - Все хорошо, - они помолчали, прислушиваясь, как Ягге, в дальнем конце магпункта звенит склянками, что-то тихо ворча себе под нос. - Глеб, я хочу сказать тебе кое-что, - Таня решила первой начать этот сложный разговор. Лицо Бейбарсова потемнело. - Не стоит, малышка, не надо. Я все понимаю, ты была в таком состоянии… - Глеб, ты о чем? – Гроттер непонимающе уставилась в его глаза, на дне которых она ясно видела боль и страх. - Ты, конечно, жалеешь о том, что поцеловала меня тогда, там, в лесу, - Глеб не отрывал глаз, желая раз и навсегда выяснить все, что было для него самым главным. Таня смотрела на него, от удивления не сразу найдя, что сказать. Она же любит его, как можно было этого не понять! Таня вспомнила их поцелуи, и сердце словно ухнуло с огромной высоты. - Жалею? – Таня почувствовала себя обиженной и несчастной, как будто она снова одна и нет ощущения рядом того, кто от всего спасет и защитит. – Ты о чем, Бейбарсов? Если тебя так уж тяготит этот поцелуй, я могу спокойно сделать вид, что его не было. Значит, ты просто хотел доказать мне, что я никто для тебя? Ты просто хотел отомстить? Тьма, как же я тебя ненавижу! Гроттер вскочила с кровати, думая только о том, чтобы сбежать от него, как можно дальше, хоть на край света! Как он мог? После всего, что они пережили, как он может такое говорить? Глеб же почувствовал, как легко ему становится на душе! Боги, ну какая же она глупенькая! Он улыбнулся и, привстав, поймал её за руку и притянул к себе, не обращая внимания на то, что она вырывается из его объятий. - Любимая моя, хорошая! Ну, какая же ты дурочка, малышка! – прошептал он с такой нежностью, что Таня замерла в его руках, закрыв глаза. А он баюкает её в своих объятьях и говорит, говорит, как будто хочет выговориться за все те годы, что любил и ждал встречи с ней. И о своей любви, и о том, как увидел её в котле у мерзкой ведьмы, и о том, что она – это единственный его свет и радость. Что ради неё он готов на всё, что угодно, что он любит, безгранично любит её и только и мечтает о том, чтобы они были вместе… - Тогда почему ты так говоришь, Глеб? – она смотрит на него, не понимая, почему он не может поверить ей и, одновременно, видя причину. - Ты же стыдишься меня, отвергаешь мою любовь, – он, как всегда, не спрашивает, а утверждает. Безрадостное, горькое утверждение. - Дурак! Почему бы не спросить у меня, Бейбарсов? Почему ты всегда всё решаешь за меня? – она злится, и оттого её прекрасные зеленые глаза приобретают совсем уж волшебный оттенок изумруда. - А разве я не спрашивал? – грустная полуулыбка одними глазами, от которой заходится сердце. – Разве я мало спрашивал, Таня? - Ну… спрашивал, да… но это было давно… еще до того… и, вообще, мог бы и еще раз спросить! – она находит выход из положения, как всегда, не защищаясь, а нападая. – Что, язык отвалится? Некромаги, насколько я знаю, говорить еще не разучились? Глеб слушает этот язвительный тон голоса любимой, как самое прекрасное, что только может услышать безумный от любви некромаг. Схватить её в объятия, и целовать, целовать, гладить её тело, волосы, щеки… - Глеб, ну что ты делаешь? – она раскраснелась от его прикосновений, щеки горят румянцем, а в глазах сияет счастье! Бейбарсов не может поверить в это! Он так давно этого ждал, мечтал, неужели?.. Но пусть она сама произнесет их, он хочет услышать эти слова не в порыве страсти, а сказанные осознанно. Ею. Таней Гроттер. Ему. Глебу Бейбарсову. - В таком случае, я исправлю эту ошибку, - голос некромага спокоен, но Таня чувствует, как он взволнован, и замирает, чего-то испугавшись сама. – Таня, я люблю тебя, люблю! А ты? Ты любишь… меня? Таня молчит. Но не потому, что снова сомневается, а от волнения. Она уверена в своих чувствах теперь, когда её убеждают не только его слова, но и прикосновения, в каждом его жесте сквозит искренность, которую невозможно не заметить. Глеб дотрагивается до её лица нежно, почти невесомо, и тут же убирает руку, чтобы не давить на неё, чтобы она спокойно и трезво сказала ему правду, пусть даже эта правда будет мучительна и страшна для него. - Глеб, я… - она молчит, раздумывая, не отрежет ли она своим ответом пути к отступлению. В самом ответе она не сомневается. Он ждет и молчит тоже, чувствуя, как сердце начинает биться чаще, а пальцы дрожать от страха и страсти. - Я… люблю тебя! – слово сказано, и Таня с испугом смотрит на некромага, который с трудом верит сказанным долгожданным словам. - Таня! – он обнимает её, но теперь он делает это так, как будто имеет на это право. Впрочем, почему «как будто»? И Таня рада этой власти над ней, его сильным, но нежным рукам, поцелуям, которые просто заставляют её раствориться в пространстве, ощущая безграничную любовь к этому человеку. - Я люблю тебя, Глеб! – она словно пробует на вкус эти слова, которые впервые звучат для них обоих. - И я тебя, малышка! – он целует её, не обращая внимания ни на Ягге, старательно поворачивающуюся спиной, ни на Директора, вбегающего в Магпункт… Директора? А он почему здесь? И почему у него такое лицо, словно ему отрезали его любимую бороду, пока он спал? Таня тоже, наконец, заметила Академика и с трудом оторвалась от губ Бейбарсова, который вовсе не собирался прекращать, не считая приход разъяренного Сарданапала помехой для столь приятного и долгожданного занятия. Запыхавшийся Академик, тем временем, обвел глазами помещение. С трудом сфокусировав свой взгляд на полулежащих на кровати некромаге и Гроттер, он прошипел: - Где они? Где Рыжова и Рахло? Куда делись эти малолетние преступники? С этими словами, увидев, что искомых негодяев в поле зрения не наблюдается, Сарданапал умчался прочь, выказав поразительную прыть для мага такой комплекции. *** Марко стоял на своих ногах слегка неуверенно, отвыкнув от вертикального положения. Одним движением брови он зажег свет в комнате, подвесив под потолком небольшой, но яркий осветительный шарик. Некромаг внимательно и благодарно смотрел на смущенных, но радостных детей. - Получилось! Получилось! – Вика чуть не прыгала вокруг излеченного. – Рахло, ну, что ты стоишь как пень, у нас получилось! - Ну, и чего визжать, Рыжова? – Андрей всеми силами пытался казаться спокойным, хотя на лицо, то и дело, наползала довольная улыбка. – Что, в первый раз, что ли? - Как вы это сделали? – голос некромага был полон изумления. – Как? Это невозможно, немыслимо! - Ну, мы только недавно поняли, что можем помогать и лечить. Мы с Рахло тогда в Роще нашли детеныша мантикоры, его кто-то сильно поранил, он уже почти не дышал. И тогда мы попробовали его вылечить сами, случайно получилось, что я пожелала, а Андрей вдохнул душу в тело! – Вику распирала радость, и она не могла сдержать её. Уж слишком жаль ей было старого некромага. - Спасибо вам! – голос Марко дрожал. – Вы не представляете, что это такое для калеки – снова ходить и видеть. - Ну, что вы, дядя Марко! – Рахло гордо смотрел на дело их с Рыжовой рук. – Вот только нам пора, надо кое-что в кабинет Академика вернуть, а то нам так попадет!.. - Это за этот артефакт, который дает вам энергию и производит разблокировку любых магических барьеров? – Марко понимающе покачал головой. – Насколько я знаю, таких артефактов в магическом мире осталось крайне мало, и эта Щепка является частью Ноева Ковчега, я прав? - Да, а откуда вы знаете? – Вика с удивлением смотрела на старого некромага. - Да изучал я в молодости разные редкие артефакты, - Марко почему-то слегка смутился. – Ну, да ладно, идемте, я с вашим Академиком поговорю, чтоб он вас не сильно ругал, хотя, в следующий раз не надо тащить редкие неизученные артефакты из кабинета Директора и величайшего мага, ладно? - Ага, - пристыженный Рахло опустил глаза. – Да у нас как-то случайно вышло. Интересно же, что за штука, да еще так защищена была, ну, вот и решили посмотреть просто. - А потом поняли, что с её помощью мы можем скорее добиться того, что хотели! – глаза Рыжовой горели. – Лечить людей, ну, и вообще, всех! А с Щепкой – тоже просто почувствовали, что в ней много силы, только надо попросить поделиться, тогда сработает. И мы просто на ней оставили слепок своего дара, а она, в благодарность, поделилась энергией. Она как будто живая, и чувствует, кому и когда нужна. - Мы слово друг другу дали – как школу закончим, так и займемся лечением, вместе. Хоть мы и на разных отделениях, но это неважно совсем! – Андрей и Вика посмотрели друг на друга, а потом перевели взгляд на некромага. – Свою больницу откроем, вот. - Прекрасное начинание! – Марко, улыбаясь, смотрел на них, думая, что, несмотря на огромный дар и возможности, они, в сущности, еще истинные дети, со своими идеалами и мечтами. Но, вполне вероятно, если брать во внимание их целеустремленность, у них все получится. - Ну, что ж, идемте отмазывать вас от гнева Директора, – и Марко с детьми исчезли в телепорте, уносящим их к гневу академика Черноморова. *** Таня и некромаг вышли из магпункта, упросив Ягге отпустить их, причем Глеб мотивировал это тем, что на его слабую психику плохо влияют все эти медицинские склянки и запахи трав, сказав это с таким страдальческим выражением лица, что Таня чуть не лопнула от смеха. - Бейбарсов, когда это ты стал таким чувствительным к запахам трав? – Таня смеялась, выходя с Глебом в коридор. – Что-то я такой гиперчувствительности за тобой не наблюдала. - Малышка, мне ОЧЕНЬ мешают все эти запахи, а также то, что я никак не могу побыть с тобой наедине. Только с тобой, понимаешь? – некромаг смотрел на Гроттер, опять опьяняя её своим взглядом. Глеб никак не мог поверить в реальность случившегося и старался все время прикоснуться к Тане, как будто думал, что она сейчас исчезнет. Таня сама взяла некромага за руку, поняв, что придется его вести в свою комнату, за неимением свободных помещений на данный момент. Кроме того, она сильно подозревала, что, появись в Тибидохсе хоть десять свободных комнат, Глеб предпочтет остаться с ней. И была этому ужасно рада. Когда Глеб уселся на Танину кровать, он приглашающе похлопал рядом с собой: - Садись рядом, малышка, обещаю, что не буду приставать! Таня выполнила его просьбу, и некромаг тут же обнял её, прижав к себе. - Ты же обещал, что не будешь приставать, – смутилась Таня, не спеша, однако освобождаться от его объятий. - А я тебя пока только обнимаю, – нахально заявил Бейбарсов, усмехаясь. – Так что, как я пристаю, я покажу тебе позже! - Знаешь, Бейбарсов, при подобной наглости ты сильно рискуешь получить в лоб! – с нарочитым возмущением сказала Гроттер, которая слегка побаивалась оставаться наедине с некромагом. Но не потому, что не доверяла. Наоборот – доверяла настолько, что боялась того, что может произойти между ними. Боялась и ждала. Глеб почувствовал, что все это говорится так, по привычке и не стал спорить, зная, что, если уж его любимая точно решила, с кем она хочет быть, то он не будет торопиться, чтобы не испугать её и не пошатнуть её доверие, которое он с таким трудом завоевал. - Надеюсь на твое человеколюбие, которое не позволит дать в лоб бедному больному некромагу, – Глеб положил голову на плечо Тани, хотя ему вовсе не хотелось вести себя так смирно. – Я ранен, ты не забыла? - Ты уже здоров! – Таня вздрогнула, вспомнив, что, если бы не невероятное везение, Глеб был бы мертв, и сразу же встревожилась. – Глеб, ты точно здоров? - Ну, не знаю, что-то какая-то слабость чувствуется, - лукаво сказал некромаг, прикрывая глаза. – И сердце болит сильно… - Глеб, ты что, зачем же от Ягге уходить надо было? – испугалась Гроттер, впечатленная бледным видом Бейбарсова. – Надо вернуться, тебе еще рано по Тибидохсу разгуливать. - Быть может, это последняя для меня возможность погулять, – некромаг, внезапно посерьезнев, крепче обнял Таню, заглядывая в её глаза. – Таня, если я окажусь в Дубодаме… - Нет! – Таня испугалась так, что из глаз брызнули слезы. – Нет, Глеб, Медузия поможет, и Академик тоже… Ни за что! - Ну, что ты, моя хорошая, не переживай так из-за меня, не надо, – Бейбарсов погладил Таню по голове, как ребенка. – Конечно, будем надеяться, не расстраивайся, прошу тебя. Он накрыл её губы своими, не в силах больше терпеть. Таня с таким доверием и страстью ответила на поцелуй, что некромаг опять почувствовал, как теряет голову, а его руки начали совершать медленное путешествие по её желанному телу. - Глеб, не надо, не сейчас, я боюсь, - Таня смущенно шепчет, а сама прижимается к нему, не в силах оторваться, чувствуя снова, что не может думать, а может только ощущать и наслаждаться этими волшебными поцелуями и прикосновениями. Неизвестно, что произошло бы в следующую минуту, если бы в Танину дверь не раздался громкий стук. Таня сконфуженно выскользнула из рук Глеба и, снова закутавшись в шаль Ягге, которая была стянута с плеч некромагом, отправилась к двери. - Погоди, я открою, – Гроттер попыталась унять дыхание после поцелуев. Глеб с сожалением поднялся с кровати, впрочем, понимая, что у них с Таней все впереди, если, конечно, его не посадят. Но сейчас, когда он до сих пор ощущает вкус её губ, ему плевать на Дубодам. На пороге стоял какой-то первокурсник, которого Таня видела как-то в Зале Двух Стихий, но имени не знала. - Гроттер и Бейбарсов? – деловито пропыхтел первокурсник. – К Директору, срочно! - Что случилось? – быстро спросила Таня, чувствуя, как беспокойство опять проснулось в ней и, понимая, что ребенок не ответит на вопрос. - Понятия не имею, – пожал плечами курьер, уже убегая. – Знаю только, что он очень зол и встревожен и попросил вас прийти как можно скорее. - Идем, – Глеб подошел к Тане, видя, что она стоит и смотрит невидящим взглядом куда-то вперед, кусая губы от беспокойства. – Не бойся, малышка, все будет хорошо. Таня благодарно улыбнулась ему за поддержку, хотя понимала, какая опасность ему грозит. Неужели, Медузии не удалось... Таня изо всех сил сжала руку Глеба. - Не отпущу никуда без меня, слышишь? – прошептала она некромагу. – Никуда и никогда! - Все будет хорошо, Таня, – Глеб был поражен отчаянием, блеснувшим в её глазах. – Не переживай, моя маленькая, все будет в порядке. Но сам он совершенно не был в этом уверен. *** Сразу же, по прибытии юных воришек в компании старого некромага, при виде которого у хозяина Тибидохса глаза на лоб полезли от удивления, Академик утащил странную троицу к себе. Судя по его реакции, некромага он явно знал. - Где она? – это был первый вопрос Директора Черноморова, заданный дрожащим голосом. Вика, вздохнув, залезла в карман и, вытащив Щепку, протянула её Академику. Схватив бесценный артефакт, Сарданапал первым делом удостоверился, что с ним все в порядке, чуть ли не обнюхав Щепку и даже, кажется, лизнув. Затем, подняв глаза от Щепки, он спросил голосом, не предвещавшим юным шалопаям ничего хорошего: - Ну, и как это называть, а? - Мы больше так не будем, – промямлил Рахло ужасающую по своей банальности фразу. От такой наглости Академик даже растерялся, но быстро пришел в себя. - Что? – взревел он, потрясая кулаком с зажатым в нем артефактом. – Что значит «так не будем»? А как будете? Как вам вообще, пришла в голову мысль взять без спроса бесценный артефакт и еще использовать его… не по назначению! - Очень даже по назначению! – вспыхнула Вика, от негодования забыв, что им сейчас стоит помалкивать, пока директорский гнев хоть чуть-чуть не утихнет. – А что, лучше, чтобы она у вас тут годами в шкафу валялась без дела? Думаете, Ной был бы доволен, увидев, как поступают с его магией? Сарданапал схватился за сердце, медленно сползая в кресло. - Молчи! – Рахло дернул Вику за рукав. – Ну, кто тебя за язык тянет… сейчас? – подумав, добавил он своим громким шепотом. Щеки Сарданапала медленно наливались помидорным румянцем, а борода, показывая негодование директора, обвила его шею на манер удава, и грозно тянулась к малявкам. - Рыжова, ну зачем она вам понадобилась-то? Она же не активна, ничего с ней сделать нельзя! - слабым голосом вопросил директор. – Жаль, что ты уже на Темном отделении и переводить тебя дальше некуда! - Академик, не стоит так переживать, - вдруг раздался голос Марко, о котором в пылу истерического беспокойства за Щепку, Сарданапал совсем забыл. – Ваши ученики достойно проявили себя, да и насчет активности… Как вы думаете, каким образом я снова хожу и имею удовольствие видеть вас? - Что? – глаза Академика, казалось, сейчас выскочат из орбит. – Марко, не морочьте мне голову! Этого не может быть! Они всего лишь второкурсники, вороватые и наглые, между прочим! - А еще талантливые и целеустремленные. Как вы не понимаете, что Свет и Мрак подтвердили их право на владение магической энергией артефакта? Обе изначальные силы, вдумайтесь, Академик. Да, если бы не они, Глеб уже давно был бы мертв, получив смертельный заряд из «Раздирателя», – Марко строго и требовательно смотрел на Директора. – Вы же знаете, что активация таких артефактов происходит не просто так. - Знаю, знаю, Марко, прошу, не надо садиться на своего любимого конька, мы все знаем, что вы известный специалист, - все еще шокированный Сарданапал бушевал, хмуро глядя на некромага. – И что вы там болтаете про «Раздиратель»? Так, позовите сюда Таню с Глебом, я хочу, наконец, видеть полную картину перед глазами, а не только то, что мне было рассказано до этого, в надежде покрыть этих юных преступников! *** Из кабинета академика Черноморова доносились рев и ругань. Зайдя в кабинет Директора, и увидев Марко, твердо стоящего на ногах, Глеб, поначалу, был изумлен, но потом, поглядев на виноватых, но раздувшихся от гордости юнцов, обо всем догадался. Улыбнувшись, Бейбарсов с облегчением понял, что его формальное ученичество, при помощи которого он хотел освободить Марко от опостылевшей жизни калеки, в ближайшие несколько лет не понадобится. - Здравствуйте, Директор, что случилось? – Таня держала Бейбарсова за руку, словно боялась, что его у неё отнимут. - Таня, мне хотелось бы знать с самого начала, как эта Щепка очутилась у вас, и что происходило на Алтае! – Директор уставился на Гроттер и Бейбарсова, словно ожидая, что вот сейчас он все узнает, и никто уже не сможет морочить ему голову всеми этими историями с давно не действующими артефактами. Таня с Глебом переглянулись, поняв, что академик сейчас не в том благодушном настроении, когда можно врать или умалчивать. Виновато взглянув на воришек, Таня начала рассказ…