Breathless

      Временами он думает, что она не ушла. Человеческое тело может испариться, зачахнуть и умереть, но душа не может.       Человеческая душа имеет чувства, глубокие и слишком сильные чувства, которые удерживает ее на земле.       Тобиасу порой кажется, что ее душа находится внутри него. Нет, она ушла. Ушла, не оставив за собой никакого следа. Ушла просто так, по-хамски, и не посвятила его в свои планы. Ушла, ничего не сказав, даже не оставив песчаные крупинки своего присутствия. А он и не знал, что целовал ее тогда в последний раз.       Теперь никакого смысла нет. Мир восстановлен, но зачем теперь ему это? Зачем мир, если его не с кем делить?       Тобиас чувствует, как стены маленькой комнаты давят на него. Он никуда не выходит, а только сидит на холодном полу, позволяя чертовым стенам слышать каждый день его крики, так громко и больно вырывающиеся из груди. Он знает, что внутри, где-то между ребер, зияет огромная дыра. Такая черная дыра, которую не заполнит ничего, чего уж там Вселенной. Капли слез медленно стекают по его щекам, обжигая кожу и прожигая насквозь мертвое сердце. Если бы он мог остановить это безумие, он бы давно это сделал. Жить в иллюзиях, питать призрачные надежды на ее возвращение — все, что ему остается делать.       Когда ангелы спускаются с небес на землю, все люди видят ослепляющий свет, который лечит обожженные коварной болью участки человеческой плоти. Но в тот день, когда ангел спускается с небес в его комнату, не происходит ничего. Он чувствует запах ее кожи, ровное дыхание и присутствие рядом с собой. Ее пальцы осторожно очерчивают контуры его татуировки на обнаженной спине. Ее пальцы дарят умиротворение и притупляют боль, которая чувствуется даже на кончиках пальцев. Руки ангела скользят по всему истерзанному смуглому телу. Он едва дышит, ощущая прикосновения. У нее ровная и гладкая кожа, короткие светлые волосы, подчеркивающие длинную шею, и татуировка на ключице. Тобиас закрывает глаза, пытается не потерять рассудок, ведь он сам не знает, жив или нет.       Тобиас не открывает глаза, он тянет руки к ней, слышит ее тихий успокаивающий шепот, ласкающий слух. Он утыкается ей в обнаженную грудь и по-зверски кричит, пытаясь выбросить из себя плащ душащих мыслей. Она продолжает шептать, наивно верит, что сможет собрать все кусочки разбитого хрусталя и вновь склеить его, но клей давно высох, он больше непригоден.       В глухой тишине еле слышны его всхлипы, будто он не был Тобиасом Итоном, который предотвратил крах всего мира. И кто он теперь? Без нее никто, лишь жалкое подобие человека, пытающегося не сойти с ума от пронизывающего все тело горя, да и то поздно, он давно слетел с катушек.       Тобиас обнимает ее за талию, жадно вдыхает запах шеи и часто дышит. Руки ангела крепко сжимают его тело, не давая расщепиться на миллиарды гранул. Он знает, нет, он уверен, что у нее есть крылья. Тобиас ненароком трогает ее спину, ощущая настоящие пушистые крылья.       Ее шепот прекращается и она скользит губами по его губам. Дыхание перехватывает и единственное, что он хочет заполнить, это ее губы. Он жадно целует ее, скользя языком в рот, кусая до крови нижнюю губу и путешествуя руками по любимому телу.       Гнилое сердце с трудом стучит в груди, а безжизненное тело падает на холодный пол, пачкая его кровавыми слезами горечи и мук.       Наивные надежды на лучшее давно погибли в нем, ровно так же, как надежда увидеть очередное пришествие ангела.