Домашние животные бывают разные...

      Вопреки не то ожиданиям, не то робким надеждам, завтрака в постель не случилось. Кладовка тоже разобрана не была, из чего можно было сделать вывод, что толку от местного брауни нет совершенно никакого. Окно, впрочем, оставалось открытым, но на ногах Герберт обнаружил давешнее одеяло — видимо, сущность решила довольствоваться малым.       И то хорошо       Закончив с быстрым душем, расставив свои принадлежности и развесив свежие полотенца, Герберт, дожёвывая остатки пиццы, взялся за мытье окон на кухне. Закончил он к обеду и, с возмущением обнаружив, что пицца успела закончиться, воровато начал собираться в магазин.       К его удивлению, брауни не помешал. Возможно, вчерашние угрозы припугнули духа, или ему надоело возиться с человеком, но Герберт без помех открыл входную дверь. Да и утром, если припомнить, вредитель не появлялся…       Неужели пропал?Впал в спячку до тринадцатой пятницы високосного года?       Приободрившись, парень даже испытал что-то вроде гордости. Если уж тут смог так долго жить дедушка Джоуи, то почему он, Герберт, вдруг да не сможет?       Покупка еды лишила последних свободных денег. Маленькая заначка на счету на чёрный день не впечатляла количеством нулей, но это Герберт решил исправить позднее с помощью фрилансовых заказов. Конечно, устроиться в какой-нибудь магазин или официантом было куда как лучше непостоянного интернет-заработка, но за то, чтобы во время этого заработка сидеть дома и не носиться загнанной белкой, можно было и пожертвовать стабильностью.       Дверь квартиры выглядела обычной. Немного постояв, словно сомневаясь, Герберт полез за ключами, придерживая бумажные пакеты с продуктами. Ставить их на пол ему не хотелось.       Квартира встретила тишиной и запахом табака. Герберт сначала втянул носом, с приятным удивлением отмечая, что этот запах куда лучше пыли и моющего средства… а потом до него дошло. Он не курил. Всё ещё надеясь, что это нанесло с улицы — окна-то оставались открытыми — парень заглянул в гостиную.       Как оказалось, дух просто отдыхал. Очень культурно отдыхал — кресло-качалка, собственно, качалась, в воздухе в клубах дыма плавала вычурная трубка, а чуть ниже парил томик сэра Пэлема Грэнвила Вудхауза. Герберт взглядом поискал бокал коньяку, но оного не обнаружил. Вероятно, пить брауни не мог. Или в доме не было коньяка.       Ага, а курить умел, значит?!       — Как ты это вообще делаешь? — возмутился Герберт, когда первый шок прошёл. Продукты нашли временное пристанище на журнальном столике. — У тебя нет лёгких. И курить ты не можешь.       — Хе-хе-хе, — ответила трубка.       И демонстративно выпустила облачко дыма в сторону Герберта, намекая на то, что он — зануда. И всё равно заболеет. Вон, как подозрительно хрипит, размахивая руками.       Звучно чихнув и разогнав дым перед носом — и где он только табак нашёл? — Герберт смерил взглядом предполагаемое местонахождение духа. Против обыкновения — летающие в воздухе предметы уже не пугали.       Скорее, возмущали.       — Хватит дымить.       Герберту в ответ трубкой отсалютовали. И снова затянулись, выдохнув сизый дым. Никаких лёгких при этом парень не увидел. Это утешало, значит, его неизвестный «сожитель» не человек-невидимка. А уж с наглым брауни Герберт как-то справится. В конце концов, он же тут хозяин теперь.       — Ну, кому я сказал? — недовольно заметил он и протянул руку, чтобы отобрать трубку.       Трубка вежливо отодвинулась. Практически деликатно. А по протянутой ладони слегка приложили томиком Вудхауза, намекая на неприемлемость физического вмешательства.       Герберт нахмурился. И, конечно же, попытался поймать трубку, отодвигая книгу. Из чистого принципа, запах табака ему не мешал.       Когда-то давно Герберт очень хотел собаку, но Маргарет поставила условие — никаких животных в доме до тех пор, пока не будут выучены базовые правила обращения с ним. Правила Герберт выучил, пускай это так и не подарило ему ни собаки, ни кошки, ни даже хомячка, и одно из этих правил гласило — покажите животному, кто в доме хозяин.       Хозяином, конечно же, Герберт считал себя.       Пока что, однако, хозяину приходилось вертеться вокруг кресла в попытках поймать трубку. Выглядел он при этом не очень-то достойно, что и говорить. Особенно, когда кружения благополучно завершились падением от мягкого толчка, и Герберт понял, что, кажется, сидит в кресле.       На коленях.       На чьих-то чужих коленях.       — Да ну тебя, — возмущённо вспыхнув, парень мгновенно вскочил, укоризненно оглядываясь на кресло. — Ну и сиди, ну и пожалуйста.       И, поспешно подхватив покупки, предпочёл ретироваться на кухню.       Прежде Герберту не приходилось сидеть на коленях у маленьких домашних помощников. Маленьких домашних помощников, отличающихся особой габаритностью. Может быть, у него дома оказался какой-то редкий вид? Определённо, стоило поближе познакомиться с классификацией всяких там существ.       Распихав продукты по полкам и холодильнику, Герберт, прихватив с собой шоколадное молоко, упал на кровать, включая компьютер и загружая всем известный поисковик. Да, до того момента он уже был в Интернете с этим же вопросом.       Но теперь хотелось прочитать всю статью целиком, а не краткое описание.       Первая же прочтённая строчка о брауни заставила парня усомниться в своих выводах: «Ростом с ребёнка, они одеты в лохмотья коричневого цвета».       Лохмотьев он у своего духа не видел. Да и рост как-то не соответствовал заявленному. К тому же, ни о какой табако-зависимости в описании не говорилось. Задумчиво почесав бедро, Герберт щёлкнул на следующую ссылку… и почувствовал запах табака. Томиком многозначительно постучали по кроссовке, надетой на ногу.       — Отстань, я на покрывале, — не отвлекаясь от монитора, заметил Герберт. — Тебе налить сливок в миску?       На этот раз за ноги дёрнули, вынуждая свесить их с кровати. Ну, по крайней мере, этот дух наконец-то решил пойти на компромисс.       — Я не понял, это «да» или «нет»?       Почему-то показалось, что идея брауни не понравилась. Ну вроде как ощущение отрицание от него пару секунд исходило. Своеобразный способ общения…       Снова очень напоминает прогрессирующую шизофрению. — Я, кажется, уже высказался на тему такого «контакта». У тебя имя хотя бы есть? — покосился Герберт на парящий рядом томик. — Мне же надо тебя как-то называть…       Книжку существо — или, скорее, всё же сущность — бросило на кровать. Трубку аккуратно положило на тумбочку. А потом — пропало. В том смысле, что пропало само ощущение присутствия брауни, енота или ещё какого мигранта. Или лучше называть его аборигеном?       Термин, впрочем, был неважен. Подумав, Герберт невозмутимо положил ноги обратно на кровать и углубился в интернет, лениво перелистывая бестиарий. Ему даже стало немного интересно, как поведет себя оказавшийся столь трусливым дух.        «Гремлины известны как ненавистники техники. Со времён Второй мировой войны все неполадки в технике, начиная с велосипедов и заканчивая космическими кораблями, приписывают гремлинам. Они ненавидят её и всячески вредят людям, которые ею пользуются».       По экрану ноутбука зазмеились полосы. Нет-нет-нет, Герберт однозначно не был готов делить квартиру с гремлином!       — Если это ты, то прекрати сейчас же, — напряжённо посоветовал парень, вперив взгляд в полосы с таким видом, словно собирался их остановить одним усилием воли. — У меня нет денег на покупку нового, да даже на ремонт нет. А порчу техники я не прощу, учти.       Полосы сменились мерцанием. Яркость то подскакивала выше максимального значения, то падала до минимума, а музыка в наушниках решила прикинуться невразумительным хрипом.       — Черт бы тебя побрал, — нецензурно резюмировал Герберт, переводя ноутбук в режим гибернации. — Доволен?..       Судя по тому, что ноги парня снова оказались спихнуты с кровати, до довольного призраку было ещё далеко. Движению очень мешала принципиальная позиция.       Противостояние грозило растянуться надолго.       — Я лежу на покрывале, покрывалу всё равно, чистые у меня ноги или нет, — как маленькому попытался объяснить Герберт, откладывая нагревшийся ноутбук. — Чего ты такой занудный?       Ответа не было. Как и ощущения призрака — снова. Видимо, Герберта не считали достойным общения, но и позволить пожить спокойно тоже не планировали.       Можно было ещё бабушке позвонить. Видимо, они с призраком одной эпохе принадлежали.       Доисторической.       Немного полежав, но так и не дождавшись более никакой активности, Герберт осторожно поднял одну ногу, планируя её вытянуть. Ничего не произошло — солнышко продолжало светить в окно, проезжали машины, молчаливо остывал на кровати ноутбук. Очень медленно кроссовка приближалась к покрывалу. И всего за десять сантиметров до победы парень почувствовал, что щиколотку сжали крепкие пальцы.       Путь к свободе был отрезан. Чтобы убедиться в этом, не надо было и дрыгать конечностью, но Герберт всё равно не смог отказать себе в этом извращённом удовольствии. Нога, замершая в воздухе и словно противившаяся (впрочем, почему — словно?) каким-то невидимым силам выглядела даже круче, чем спецэффекты в каком-нибудь ужастике. Пугала уж точно больше.       — Слушай, эту квартиру купил я, — издалека начал Герберт, соскребая со стенок сознания всю доступную смелость. — На все свои деньги считай купил. И я тут хозяин. Босс. Понимаешь? Тут я условия ставлю, но так и быть — согласен пойти на компромисс. Либо ты бросаешь курить в квартире, либо я продолжу класть ноги туда, куда сам сочту нужным. Всё понятно?       Насколько понятлив был брауни, пока оставалось тайной за семью печатями. Ответа уже привычно не было, зато Герберт ощутил лёгкий запах хорошего табака в чьём-то дыхании, пощекотавшем губы.       Кажется, чёртов призрак оказался ближе, чем это было бы желательно.       — Так-так, бесплотная душа, отодвинься, — возмутившись, парень отполз задницей по кровати. — Тебе меня не запугать. И перестань уже на меня молчать! Я знаю, что ты говорящий.       Теперь прохладное дуновение парень почувствовал на шее. Определённо, не самая удачная смена положения, но хоть что-то… Тем более, что тленом от призрака не пахло. Сказать по правде, от него вообще ничем не пахло, если пытаться принюхиваться и не брать во внимание все тот же табак.       На всякий случай прикрыв шею ладонью, Герберт продолжил:       — А если говорящий, то перестань молчать. Это неприлично, в конце концов.       Кстати, о приличности…Определённо, у призрака она была альтернативной. Герберт, во всяком случае, мог бы поклясться, что крупные незримые ладони нахально касаются его бёдер.       Что-то здесь было не так. Возможно, это было слишком расшалившееся воображение. Ногу ему уже отпустили, но из-за общей невидимости своего собеседника Герберт не имел ни малейшего понятия, чем он сейчас занимается.       Может, действительно лапает. Может, исполняет танец слоника в лучших традициях самых тупых комедий. А может и вовсе — не делает ничего.       — Перестану, — прошелестела пустота. С явной неохотой. Но и это можно было считать прогрессом.       — Чудесно, — довольно улыбнувшись, Герберт отполз поглубже в кровать. Кары за кроссовки на покрывале не последовало, так что он приободрился, решив, что брауни готов к переговорам. — Так вот. Давай уважать потребности друг друга!       — Журналы?..       — Журналы — это не мои потребности, и хватит об этом, — поспешил откреститься Герберт. — Я про покрывало говорю, а не журналы.       — Не нравится? — На этот раз дыхание ощущалось уже ухом. Что, в принципе, вполне логично. Может, призракам так говорить легче? Были же причины у принципиального молчания этого конкретного. А шептать, наверное, в самый раз.       — Нет, они же старые, — не особо задумался над своим ответом Герберт, невольно косясь в пустоту рядом с собой. — Я бы не хотел совершать непотребства над чьей-то бабушкой. Да и бумажных салфеток у меня с собой нет.       — Это всё? — Нет, пальцы точно прикоснулись к челюсти, с другой стороны. И, аккуратно поглаживая, поднимались к щеке, навязчивостью напоминая перебирающего лапками мотылька. Герберт хихикнул от слабой щекотки. — Есть душ.       — Там вода, журналы намок… Так, стоп, минуточку! Мы сейчас говорим не об этом!       На этот раз призрак промолчал. Прохладные пальцы скользнули по сухим губам Герберта, задев вполне осязаемыми ногтями. И вот это уже слабо напоминало конструктивный диалог, скорее, заставляло вспомнить грозные поучения Маргарет о плохих мальчиках и хороших девочках. Невестку мать не хотела, но о внуках иногда заикалась. А для этого нужно было ориентировать сына именно на девочек, отбросив любые учения о толерантности в обществе.       Был ли Герберт готов купить право не разуваться за такую цену?..