Домашние животные бывают разные...

      Сказать, что Людвиг не обрадовался, было нельзя.       Гораздо вернее было бы заметить, что призрак пришел в ярость, рвал рекламные проспекты, которые Герберт вытащил из почтового ящика, метал обрывки по всему коридору, мерил его шагами, и плевался метафорическим ядом в сторону гостей, которые ещё не пришли.       — Ты не ценишь меня, как личность, — Людвиг, в конце концов, изволил сменить объект приложения яда. — Ты в самом прямом смысле закрываешь на меня глаза! Да еще все эти люди… Ну ладно, мать, я понимаю, она волнуется за своего ребенка, это, в конце концов, инстинкт, я по «дискавери» видел… Но у соседей-то какой инстинкт прорезался?!       Герберт, рот которого был занят, что-то промычал. Не то согласное, не то протестующее. Занятость была вполне обоснована — парень с глубокомысленным видом давился целым мясным пирогом. Как оно обычно бывает, выпечка не лезла в горло и аппетит не прорезывался. Банальная жадность не позволяла оставить пищу врагу. Врагами, естественно, были Рейчел и Крис.       — Еще и собираешься притащить сюда приятелей.       — Ум-м… ням?..       — Ты у меня хотя бы мог спросить?! Может, у меня были планы на этот вечер!       — Ням-х…       — Я вообще чужих людей стесняюсь!       — Ням-м, так оденься, — внес радикальное предложение Герберт. — Можешь взять простынь. Вряд ли моя одежда на тебя налезет.       — Я похож на идиота — в простыне по квартире разгуливать? — Людвиг очутился где-то рядом. — Нет, конечно, понимаю, это — усредненное потребительское представление призрака, основанное на детских страхах…       — Угу.       — Но это мог бы быть хотя бы саван!       — У тебя еще уйма времени, чтобы его сделать.       — Я не портной.       — Кстати, а голышом разгуливать по квартире — это нормально?.. — скептично уточнил Герберт и с тяжким вздохом отрезал себе еще кусок. Это был второй, и желания себя съесть он не вызывал.       — Меня все равно никто не видит, — временно отвлекшись от какого-то невыразительного, ленивого, семейного скандала, попытался объяснить Людвиг. — Да и приятно это — не мешает ничего, сквознячок приятно обдувает конечности…       — Только не вздумай перечислять конечности, — надкушенный кусок вернулся обратно на тарелку. — Может, заморозить? Микроволновка есть…       — Заморозь, — согласился с ним Людвиг. — Иначе ты лопнешь.       — Наверное.       — Но, все-таки, зачем пригласил свою бывшую девушку?       — У меня не было выбора.       — Да ну?       — Я не приглашал, напросился её новый парень.       — Звучит, как попытка оправдаться.       — Вообще, я не обязан перед тобой оправдываться, — Герберт, перекладывающий пирог в контейнер, возмутился. — Это моя квартира.       — Я здесь живу гораздо дольше, — Людвиг подал парню крышку. — Так что ты мог бы хотя бы посоветоваться.       — Спасибо. Помогло бы?       — Я бы всё равно был против.       — В таком случае, смысл?       — Условности! Соблюдай ты их, я чувствовал бы себя чуть менее погано.       — У меня не было выбора, — снова огрызнулся Герберт, хлопая дверцей холодильника и разворачиваясь к призраку, прожигая его «пустоту» взглядом. — Я вот как будто безумно рад, что тут планируют устроить временный мотель.       — Мало ли.       — Не считай меня таким же извращенцем, каким являешься сам.       — Хватит называть меня извращенцем.       — А кто ты есть.       — Я Людвиг.       — Ага. А я снова смотрю тебе в плечо?..       — Ага, — буркнул в ответ Людвиг, и перевел дыхание. В самом деле, Герберт уже показал себя довольно ревнивым хозяином своего жилища. Так ли он виноват, как это представляется? — Ладно, не будем ссориться…       — Хмфр.       — Они же привезут постельное белье?..       — Не уточнял.       — Своё — не дам. Твоё — тоже.       — Значит, пошлю их купить, если не догадаются, — пожав плечами, Герберт налил себе воды. В желудке томился пирог и подташнивало. — Тоже мне… твоё-моё.       — А что, твое уже считается моим? — заинтересовался Людвиг, и включил воду, чтобы вымыть тарелку, оставшуюся от пирога.       Стакан соприкоснулся с тумбой неслышно. Как ни странно, прохладные после холодной воды ладони коснулись именно обнаженных плеч. Приподнявшись на цыпочки, чтобы было удобнее, Герберт преувеличенно ласково провел руками… и сомкнул пальцы на шее Людвига. Вернее, попытался, но порыв был засчитан.       — Какого чёрта ты такой большой?..       — Я могу наклониться, — с обезоруживающей предупредительностью предложил Людвиг, и поставил тарелку в сушилку.       — Душить кого-то, когда он не сопротивляется, не интересно, — вздохнув, Герберт опустил руки, вместо этого приобнимая крепкое, пусть и не самое видимое, тело и упираясь лбом в спину. — Надеюсь, они быстро закончат.       — Я могу им помочь… По-своему, конечно, зато закончат они раньше, чем начнут.       — Не смей. Рейчел пришла по наводке моей матери. Я уверен.       — Жаль, — искренне опечалился призрак, и накрыл ладони Герберта своими, влажными и теплыми от воды. — Я бы предложил прогуляться, но не могу покидать пределов квартиры.       — Ты невидимый, если не забыл.       — Это могло бы помешать мне просто идти по улице?       — Это могло бы помешать мне говорить с тобой, касаться. Погулять один я и сам могу, — отрезал Герберт, высвобождаясь и направляясь прочь с кухни.       — Я мог бы держать тебя за руку, — призрак размазал капли воды по гладкой металлической поверхности раковины. Остановившись в дверях, парень нахмурился, оборачиваясь. Логика ему была понятна, но…       Иногда призрак забывал, что никак не может считаться полноценным индивидуумом. Не бывает невидимых людей, и даже материальный, многих возможностей ты всё равно лишен. Вспоминать об этом снова было болезненно.       Когда-то он хотел вспомнить, кем же был до всего этого призрачного существования, но… не получалось. Теперь же он опасался.       Герберт в свою очередь не понимал, что испытывает призрак, столько лет проведший в четырех стенах. Не понимал, что Людвиг не берет в расчет то, что отпечатки его ладоней на рубашке могут напугать постороннего наблюдателя, а держаться за руку призрачной сущности — не то же самое, что за руку настоящего человека.       — Ладно, извини, — сдался первым Герберт. — Мы можем их не пускать.       — Это может обернуться проблемами для тебя.       — Может. Но ты согласен посидеть со мной на кухне? Или в гостиной.       — Безусловно.       — Спасибо.