*****
Почти через две недели после того «происшествия» все, казалось бы, вернулось на круги своя – Шерлок блестяще расследовал преступления, Джон восхищался гениальностью своего детектива. Вот только его сердце неприятно кололо каждый раз, когда он вспоминал о своей глупости. Ведь было глупо предлагать свою любовь тому, кто видел в ней лишь ничтожные и не стоящие внимания сантименты. Но он не мог взять, и разлюбить это сероглазое недоразумение, разом обрубить все мосты и нити, да и сам Шерлок был ему очень дорог… Казалось бы, все между ними было, как раньше, да вот только неприятный холодок проскальзывал в каких-то словах, коротких взглядах, равнодушных требованиях… Казалось бы, все вернулось на круги своя, да вот ничего не вернулось, а стало, наоборот, только хуже. Джон Ватсон никогда не считал себя идиотом, как его порой, не в обиду, называл Шерлок. Он понимал, что их некогда довольно теплые отношения начали скатываться по наклонной из-за того признания, которое, возможно, стоило все-таки держать при себе. Джон всегда считал себя крайне спокойным и терпеливым человеком, но пару раз он позволял вспышкам гнева взять верх, да и ответить на колкость Шерлока чем-то не менее колким. Джон Ватсон без зазрения совести считал себя эталоном терпения и сдержанности, которым он научился, будучи военным и врачом, но даже у святых порой терпение трещит по швам. Тот день Джон хорошо запомнил потому, что тогда у него была суточная смена в больнице, две операции, несколько десятков пациентов, опрокинутый медсестрой горячий кофе, нервный тик и около часа ходьбы до дома, где он хотел просто упасть посреди коридора и заснуть. Но едва он снял с себя куртку, вешая ее на крючок, как Шерлок, небольшим ураганом несшийся по гостиной, поспешил разрушить все его планы на сегодняшнюю ночь. – Ты вовремя! – раздался голос Холмса, когда тот исчез в стенах кухни. – Звонил инспектор, у нас тело в музее восковых фигур. – Шерлок, езжай без меня, – сухо отозвался Джон, просеменив до своего кресла. – Исключено. Ты мне нужен на месте преступления, – протестующе ответил голос сквозь шум на кухне. – Я устал. У меня был тяжелый день и не хочу никуда ехать. – Джон, ты мне нужен. Там. – Шерлок, нет. Обойдешься без моих хвалебных од. Холмс, вернувшись в гостиную, внимательно посмотрел на Джона, словно пытался понять, почему тот отказывается ехать. Две руки, две ноги, голова на месте - все хорошо, он вполне сможет выехать на место преступления. – Мне нужен доктор. – Там будут криминалисты, – парировал Джон, устало вздохнув и поднявшись с кресла. – Я никуда не поеду. Я устал, понимаешь? – Отдохнешь в кэбе, выпьешь кофе. С каких пор это стало проблемой? – Ты меня слышишь или нет? У меня был тяжелый день и я хочу, чтобы он поскорее закончился. – Джон… – начал было Шерлок, но доктор, позволив всему раздражению, накопившемуся за день, выйти наружу, перебил его: – Шерлок, если ты – машина, это не значит, что другие не устают. Я, в отличие от тебя, работаю, готовлю, убираю и постоянно выполняю твои поручения. Я как гребанная Золушка, которой ты иногда даже говоришь: «Спасибо». – Значит, я – машина? Удивительно быстро ты сменил свое мнение обо мне. – Иногда мне кажется, что я его никогда и не менял. – Так почему ты все еще здесь, раз тебя все так не устраивает? – Да потому что я люблю тебя, черт возьми! – выкрикнул Джон, а затем сжал пальцы в кулаки и закрыл глаза. Шерлок, казалось, завис во второй раз за месяц. В гостиной повисла тяжелая и напряженная тишина, а от стен, казалось, отражался голос Джона, звуча эхом в головах обоих. – К черту все, – неожиданно сказал доктор, развернувшись и схватив свою куртку с крючка. – К черту тебя, этот сумасшедший дом и твои проклятые глаза. К черту… Джон быстро спустился по лестнице, вышел из дома и облегченно вдохнул полной грудью прохладный вечерний воздух, который выветривал всю его злость и раздражение. Остановив проезжающий мимо кэб, он попросил водителя отвезти его в ближайший паб, чувствуя на себе пристальный взгляд серых глаз, что наблюдали за ним из окна гостиной.*****
Джон Ватсон никогда не считал себя человеком, бросающимся в крайности, да и не думал он, что когда-нибудь захочет выпить, как говорится, с горя. Но несмотря на это, он все же шел в сторону паба, желая заглушить душевные муки чем-нибудь крепким. В последнее время ему это было необходимо - выпить, расслабиться, а в идеале – высказаться кому-нибудь о наболевшем, обо всех проблемах и об этом чертовом соблазнителе, у которого камень вместо сердца, и жесткий диск – вместо мозга. Круглые столики, привычные коричневые цвета и мужские голоса сквозь звуки матча по регби – почти привычная и довольно уютная атмосфера, которая вызвала даже легкую улыбку на его губах. Дойдя до стойки, Джон заказал себе пинту темного пива и устроился на высоком стуле, подперев щеку рукой. Усталость, конечно, никуда не делась, но и прятаться в своей спальне Джон тоже не хотел… И вся его оставшаяся ночь прошла бы в гордом одиночестве в обнимку со стаканом пива, если бы не до боли знакомый голос, внезапно окликнувший его, и не менее знакомая улыбка инспектора Скотланд-Ярда.*****