Весь день накрапывал мелкий дождь. Не удивительно, ведь сейчас начало октября. Осень завладевает природой. Люди стояли опустив головы, как будто склонившись перед капризничающей природой, а может и перед неизбежностью смерти. Ведь все мы смертны.
Последние комья земли упали на могилу и, положив цветы и перекинувшись парой слов, люди потянулись с кладбища. Их было не много. Еще меньше осталось стоять у последнего пристанища Ториса Лоринайтиса. У паренька не было родственников. В Штаты он поехал вслед за своим единственным другом, убегая от одиночества и в поисках лучшей жизни. Чтож, может после смерти людей и вправду ждет другая жизнь, лучше прежней? Кто знает...
Сегодня с утра Альфред опять видел Наташу. Он обнаружил тень девушки, сидящую за его рабочим столом, когда рыскал по квартире в поисках своего пропавшего галстука. Она даже не взглянула на Ала, что поначалу его удивило. Только потом он заметил, что она беззвучно рыдает, закрыв лицо руками. При виде этого, сердце Джонса сжалось, ему захотелось утешить ее. Но как утешить душу, которая не может найти свой покой? Душу, которая даже после смерти не может быть со своими умершими близкими и должна смотреть на смерть других?
Альфред очнулся от своих мыслей, почувствовая на себе чей- то взгляд. Конечно же, взгляд принадлежал Ивану. Джонс посмотрел на русского. После того, как тот неделю назад застал его за чтением дневника Натальи,многое поменялось. Ал, Арти и Меттью зачитали дневник практически до дыр и поняли, что искать корень зла в семье и кругу близких погибшей нет смысла. Семья ее была далеко не безгрешна. И у ее брата и сестры были мотивы ее убить, но была одна проблема: и Ольга и Иван слишком ее любили.
Последний месяц своей жизни Арловская описывала слишком туманно, стараясь не упоминать имен, а последние дни... Она явно ждала смерти. Ждала мучительно, но без страха, хотя практически каждый день писала на страницах тетради "I just want to live...".
Около могилы стоял человек, близкий погибшему Лоринайтису, но достаточно далекий от Наташи. Феликс Лукашевич стоял, держа руки в карманах и низко опустив голову. У него не было зонта и светлые волосы, спадавшие ему на лицо были мокрыми, как и одежда. Он принес другу букет из розовых тюльпанов. Среди всех людей, пришедших сегодня к Торису, ему было наиболее тяжело.
-Соболезную,- к несчастному Феликсу подешел Артур,- вы были его другом?
-Близким другом, лучшим другом, единственным настоящим другом, если вам угодно,- сказал тот с явным славянским акцентом, поднимая глаза на Керкленда.
-Вы, я так понимаю, иностранец?- осторожно спросил детектив.
-Я поляк, до поры жил в Литве, теперь вот прозябаю в этой мерзкой державе,-он вздохнул и протянул Артуру руку,- Феликс Лукашевич, к вашим услугам.
-Вы были знакомы с Натальей Арловской?
-Типа с девушкой Ториса? Конечно. Тотально ненавижу эту тварь. Это из-за нее Торис погиб. Я клянусь, что найду ее и уж она у меня получит... Тотально получит.
-Что вы имеете в виду?- не на шутку удивился Керкленд.
-За два дня до смерти он мне типа звонил, рассказывал, что решил зайти к Наталье. Дверь была не закрыта, он вошел в дом и увидел, что эта сволочь типа у братца своего родного на шее висит. Наверное это стало для него слишком сильным ударом. Он ее любил.
-Наталья умерла за день до его гибели,- Артур серьезно посмотиел на поляка,- при Лоринайтисе было письмо от нее, на русском языке, где она сообщала, что ее возможно убьют и просила о прощении. Даже в предсмертной записке Лоринайтис упомянул, что не видит смысла жить после ее смерти. Разве вы не знали об этом?
Феликс поднял на Артура взгляд. В глазах отражалась какая-то смесь страха и удивления.
-Нет... Я больше месяца был в командировке в другом городе. Вернулся только вчера.
-Ясно...- Арти почесал затылок и протянул ему свою визитку,-Если что-нибудь вспомните- позвоните, пожалуйста.
Поляк сдержанно кивнул и, бросив последний взгляд на могилу лучшего
друга, побрел в сторону выхода.
***
-Вам чем-нибудь помочь?- раздался тихий низкий голос за спиной.
Альфред обернулся.
-Иван?
-Он самый,- русский опустился на стул и жестом пригласил сесть Альфреда,- чай? Кофе? Потанцуем?
-Н-нет, спасибо, я уже ухожу,- промямлил испуганный Джонс.
-Ох, какая незадача...- Брагинский покачал головой,- а я-то надеялся, что вы задержитесь.
-Мне правда пора,- Ал постарался придать своему голосу уверенность,- тем более, я нашел то, что искал.
-Вы о дневнике моей сестры?- Иван покачал головой,- Боюсь, что если вы его заберете я буду вынужден заявить в полицию о краже со взломом. Мы же оба этого не хотим?
-То есть вы хотите сказать, что вам плевать на то, кто убил вашу сестру? Или же... может вы ее сами убили?- Альфред не отрывая взгляда, смотрел на русского.
Иван сжал кулаки, но ни мускула не дрогнуло на его лице.
-Я хочу знать, но... Ее дневник меня компрометирует. Вы можете не так понять..
-Если вы о том, что Наталья любила вас не совсем...-Альфред запнулся,- сестринской любовью и в один прекрасный момент вы... эм... попытались ответить на ее чувства...
-Я был не трезв,- Брагинский обхватил голову руками,- вы не знали Наташу, мою Наташеньку. Она была слишком красива, слишком мила, слишком обаятельна и... она была самым чистым и светлым человеком из всех, кого я знал.- он вздохнул,- люди тянулись к ней и, разумеется, у нее было много поклонников и однажды даже я, ее брат, не устоял. Это было за день до ее смерти. Я не знаю, что произошло, но мне ее захотелось поцеловать... потом вдруг вошел Торис, он увидел. Бедная моя сестра.
-Если вы не отдадите мне ее дневник,- Ал заглянул в глаза Ивану,- вы никогда не узнаете, кто ее убил и не сможете отомстить.
Русский вздохнул.
-Да, да...- произнес он, вряд ли осознавая, что говорит, но вдруг он очнулся,- Ладно, так уж и быть, забирайте, только...
-Только что?
-После того, как прочтете это, не думайте плохо обо мне и об Оле. Хотя бы о ней...
***
Наташа сидела, сжав кулаки. Сил плакать просто не было. Черт, что же она натворила? Брат ее никогда не полюбит, а Торис... Он не должен был этого видеть. Он...
От брата жутко несло алкоголем. Ну конечно, ведь она весь вечер упорно его спаивала, чтобы заполучить этот единственный, долгожданный поцелуй. Он зачем-то спустился поцелуями на шею и даже пару раз укусил. Было немножко больно, но она стерпела. (Тогда она еще и не подозревала, что через двадцать четыре часа в это же место вонзится игла с смертоносным веществом непонятного состава)
Вдруг, в комнату вошел Торис и ошеломленно посмотрел на брата с сестрой и Иван, опомнившись, оттолкнул Наташу. Она взглянула на Лоринайтиса. Их взгляды встретились лишь на секунду, но она успела прочитать в его глазах: "Эх, Наташа... Что же ты делаешь со мной и с собой?"...
Он развернулся и ушел, а она так и осталась сидеть на полу.
***
Альфреда разбудил голос старшего брата.
-Бездельничаешь?
-Уж молчал бы,- Ал самодовольно улыбнулся,- я только что от Брагинского. Перенервничал там чуток, вот и уснул.
-Успешно хотя бы?
-А то,- Ал достал дневник и покрутил им перед носом у Артура.
-И что там?- Керкленд с интересом посмотрел на тетрадь.
-Последняя запись датируется днем смерти.
Ал открыл дневник и начал читать:
"Двадцатое сентября
Я уже все решила для себя- завтра иду в полицию. Сегодня отнесла письмо Торису. Я не могу смотреть ему в глаза. Я не имею права, ведь я просто предательница. Наверное в их глазах я тоже буду предателем. Хотя нет, скорее они меня сочтут тварью, которой просто надоело жить и она избрала особо изощеренный способ самоубийства.
Доживу ли я до завтра? Кто знает. Я прожила хорошую жизнь в ней были друзья, любящая мама, сестра и брат...Любимый брат.
Черт, я снова плачу. Если я умру..."
