Быть собой с тобой (Everyone Needs a Place)

Мобильник опять напомнил о себе тихим жужжанием в кармане брюк, но Джон проигнорировал сообщение. Это могла быть только ещё одна смска от Мэри, а у Джона абсолютно не было сил разбираться с ней... и с Шерлоком. – Нельзя просто взять и прекратить ходить на физиотерапию, – начал Джон, но не договорил, стараясь унять нарастающую волну гнева, грозящего просочиться наружу через голос. Они находились в гостиной на 221Б. Джон стоял у камина, опустив сжатые в кулаки руки по швам, а Шерлок тем временем мерил комнату шагами, яростно расхаживая взад-вперед из одного конца гостиной в другой. На нем были рубашка и брюки, поверх которых накинут халат, а его волосы беспорядочно торчали в разные стороны, словно в них постоянно зарывались пальцами, перед тем, как двадцать минут назад приехал Джон. Стоило ему перешагнуть порог квартиры, как в ноздри ударил едкий запах табака, а взгляду предстал курящий Шерлок. В воздухе витал легкий дымок, а на маленьком столике рядом с креслом Джона стояла керамическая плошка, доверху набитая окурками. – Мне это не помогает, – огрызнулся Шерлок, продолжая расхаживать из угла в угол, и во всех его движениях сквозили резкость и раздражение. Джон уже хорошо научился определять степень боли Шерлока по тому, каким напряжённым казалось его лицо в тот или иной момент и насколько отрывистыми были движения. Когда Шерлок выглядел расслабленным и неторопливым, можно быть уверенным, что болит несильно. А вот когда Шерлок хмурился, отчего на его лице отчетливо проступали морщинки, и каждое движение становилось настолько резким, что, казалось, об него можно было случайно порезаться – значит, болело сильно… И эта боль постепенно нарастала, пока не становилась такой нестерпимой, что порой приводила даже к потере сознания, что было ещё хуже, чем сопровождающая ее тошнота. На прошлой неделе, когда Шерлок отключился, Джон был рядом. Не успел он и глазом моргнуть, как Шерлок, только что стонавший и метавшийся на диване, упал с него лицом вниз. Какое-то мгновение Джону казалось, что Шерлок умер, и его охватила паника. Его внезапно отбросило назад, в тот ужасный момент у Бартса, когда он проталкивался сквозь толпу к окровавленному телу, распластавшемуся на брусчатке. Он знал, что нет никакого шанса, Шерлок не смог бы выжить после такого падения, но в его сердце до последнего теплилась надежда, пока он тянулся к запястью друга, пытаясь найти пульс. Поэтому, обнаружив пульс на шее Шерлока, когда тот рухнул на пол квартиры, Джон готов был заплакать от облегчения. В тот же день он заехал в клинику и выписал рецепт на "ко-кодамол" – препарат из смеси парацетамола и кодеина – и дал его принимать Шерлоку. – Ты ходишь на сеансы физиотерапии всего несколько недель, – заметил Джон, глядя как Шерлок нащупывает новую сигарету в пачке, лежащей на краю стола, рядом с его лэптопом. Его руки дрожали так сильно, что было удивительно, как ему это удалось. – Для меня этого достаточно, чтобы понять, что это мне не помогает, – Шерлок снова огрызнулся в ответ, чиркая колесиком зажигалки в попытке закурить, но из-за дрожащих рук у него никак не получалось. – Я ходил три раза в неделю в течение трёх недель, Джон. Моей руке нисколько не лучше. – А что насчёт "ко-кодамола"? – спросил Джон. – Ты принимаешь его, когда болит совсем сильно? – Он тоже не помогает, - почти прорычал Шерлок, вконец потеряв терпение после очередной неудачи с зажигалкой, бросая её на пол заодно с сигаретой и яростно отворачиваясь, театрально взметнув полы халата. – Значит тебе надо опять пойти и встретиться с доктором Уилкинсом, – предложил Джон, голос словно не слушался его, отчего слова прозвучали резче, чем он намеревался. Он сделал медленный глубокий вдох через нос, стараясь успокоиться. Если они будут стараться перекричать друг друга, это ничем не поможет Шерлоку. – Этот человек – идиот, – сказал Шерлок, с размаху падая на диван и поворачиваясь к Джону спиной. – Он директор клиники, – сказал Джон, всё его тело напряглось от обиды. – И мой босс. – И идиот, – бросил Шерлок через плечо. – Он думает, что я смогу справиться с болью при помощи тепловых процедур и массажа, и воображая, будто моя рука цела, здорова и расслаблена. – Шерлок вскочил с дивана, пересёк гостиную в четыре широких шага и сунул свою изуродованную руку Джону в лицо. – Она кажется тебе целой и здоровой, Джон? Потому что в реальности моя рука искалечена, и сколько бы я ни визуализировал, этого не изменить. Джон протянул руку и осторожно, аккуратно обхватил запястье Шерлока, отводя от своего лица и бережно опуская вниз растерзанную кисть. Друг не сопротивлялся, но Джон не разжал пальцы даже после того, как рука Шерлока перестала маячить у него перед глазами. – Так что ты хочешь, чтобы я сделал, Шерлок? Выписал что-то более сильное? – Джону было невыносимо говорить это, но ещё более невыносимо ему было видеть, как Шерлок дрожал и обливался потом, когда боль в искалеченной руке брала над ним верх. – Я не знаю, – напряжённо сказал Шерлок. Он не моргая смотрел Джону в глаза, а на его лице застыло отчаянное выражение. – Я не знаю, что хочу, но точно знаю, что не хочу, чтобы мне было больно. – Мы можем попробовать другой препарат, – сказал Джон, по-прежнему слегка удерживая запястье Шерлока. – "Ко-кодамол" – это парацетамол и кодеин. Я могу выписать тебе рецепт на "ко-дидрамол" – это парацетамол и дигидрокодеин. – Прекрасно, – сказал Шерлок протягивая здоровую руку, чтобы мягко отцепить пальцы Джона со своего запястья. Джон сделал шаг назад и сразу ощутил разрыв контакта с кожей Шерлока, а также сильное желание прикоснуться снова. Он так волновался, стараясь оградить Шерлока от зависимости, в то время как сам попал в собственную. – Я вернусь примерно через час, раз уж выдался шанс заскочить в клинику, – Джон неуверенно переминался с ноги на ногу, глядя на Шерлока. Тот дрожал, его лицо было мрачным и бледным, когда он смотрел в ответ на Джона. – Слушай, я не могу оставить тебя в таком состоянии. – В каком? – с вызовом спросил Шерлок, иронично рассмеявшись. – Трясущегося как наркоман, нуждающийся в дозе? С ввалившимися глазами, на которого смотреть страшно? – Прекрати, – отрезал Джон, – Ты дрожишь от боли. И на тебя никогда не страшно смотреть. Щека Шерлока дёрнулась, и он отвернулся, опять поворачиваясь к Джону спиной. Джон хотел дать себе пинка за то, что сказал нечто настолько откровенно лестное. Шерлок не был идиотом, да, он не был самым большим экспертом в дедукции человеческих эмоций, но, если Джон продолжит высказываться в таком духе, Шерлок обо всём догадается, и у них состоится тот же разговор, что в их первый вечер вместе: "Я думаю, тебе следует знать, что я считаю себя женатым на работе, и, хотя мне льстит твоё внимание..." и т.д. и т.п. Этот опыт Джон бы ни за что не хотел повторить. Он прочистил горло, отступил от камина и пересёк гостиную в направлении выхода. – Однако, если ты хочешь, чтобы я ушёл, не смею дольше злоупотреблять гостеприимством, – сказал Джон, стараясь, придать спокойствие голосу. – Я был бы благодарен за скорейшее возвращение с лекарством, – сухо бросил Шерлок, Джон покачал головой, схватил с вешалки свою куртку, распахивая дверь, и затопал вниз по лестнице. Он не заметил, как Шерлок посмотрел ему вслед; он был так же слеп к желанию в глазах Шерлока, как Шерлок – к страстному обожанию Джона. Когда Джон был уже у входной двери, сверху до него донёсся звук шагов – Шерлок опять начал беспомощно и лихорадочно расхаживать по квартире.