Быть собой с тобой (Everyone Needs a Place)

Шерлок пропал уже больше месяца назад, и были ночи, когда Джон с криком просыпался в кровати, которую они когда-то делили вдвоём, вырываясь из кошмара. Иногда ему снилась война. Он был посреди битвы, оглушённый криками боли и смерти. Кто-то падал неподалёку, и, когда он подбегал к нему, чтобы остановить кровь, это оказывался Шерлок. И Джону не удавалось спасти его, и тогда отчаяние лилось из души доктора, как кровь из раны его друга. Иногда во сне он гонялся за Шерлоком по улицам Лондона, видя, как тот оказывается всё дальше и дальше. Его силуэт то исчезал, то появлялся, когда он бежал сквозь столпы яркого света уличных фонарей. Джон кричал ему остановиться, пока тот наконец не растворялся в черноте невозможно тёмной ночи, и Джон не был вынужден признать, что потерял его. Во всех снах, неважно о чём они были, Шерлок так или иначе оставлял его одного, и эти сны ранили Джона очень глубоко. Но реальность была ещё хуже, стоило ему проснуться, она наваливалась на него тяжёлым грузом и придавливала к матрасу. Тогда он подползал к другой половине постели и прижимал ладонь к простыне, на которой должен был лежать Шерлок. Он часто говорил с Майкрофтом, звонки были краткими и неутешительными. Майкрофт следил за братом, сообщая Джону, если удавалось найти какие-то следы Шерлока: комната в гостинице, снятая на его имя на две ночи, или кто-то, подходящий под его описание был замечен выходящим из наркопритона в районе Пекхэм накануне. Через неделю после пропажи Шерлока, Джон позвонил инспектору Грегу Лестрейду, и тот обещал дать знать, если услышит что-нибудь о Шерлоке или если тот сам свяжется с ним. Прошла ещё неделя, и Лестрейд позвонил. Он сказал, что Шерлок накануне заходил в Ярд и оставил инспектору номер своего мобильного на случай возможных дел. Лестрейд связался с ним сегодня вечером, не надеясь, что тот появится. – Но он здесь, Джон. Если поторопишься, то сможешь его застать, – сказал Грег еле слышным шёпотом и дал ему адрес. Джон вылетел из дома как был, без куртки, не медля ни секунды. Он поймал кэб, всю дорогу постукивая пальцами и дрожа от волнения на заднем сидении. Когда впереди замелькали полицейские огни, он бросил таксисту плату за проезд и выскочил из машины прямо на ходу. Лестрейд уже ждал его, стоя у ленты ограждения, и по его виду Джон сразу понял, что опоздал. Тем не менее, он подбежал к инспектору, желая узнать хоть какие-то новости о Шерлоке. – Он ушёл пять минут назад, – признался Лестрейд, когда Джон остановился перед ним. – Как он выглядел? Здоров? – спросил Джон, тяжело дыша. – Немного худой и, кажется, мало спит, но в остальном – в порядке. Ты мне скажешь, что происходит? – Лестрейд похлопывал себя по бёдрам и вопросительно смотрел на Джона. Джон вздохнул, потёр ладонью лоб и наконец встретился глазами с инспектором. – Он на героине. Он больше не живёт в 221B и не разговаривает со мной. – Чёрт. – Лицо Лестрейда вытянулось. – Дать тебе номер его телефона? – Нет, скорее всего он и этот мобильник бросит, если я попытаюсь с ним связаться. Просто... позволь ему помогать тебе с расследованиями, так я буду знать, что он жив, прошу тебя. – Конечно. Я буду сообщать тебе каждый раз, как увижу его. – Лестрейд смотрел на него с сочувствием. Это было слабым утешением, но всё же лучше, чем ничего. Джон вышел на главную улицу и снова поймал кэб, по пути к дому успокаивая себя мыслью, что сегодня вечером, по крайней мере, Шерлок был ещё жив. Но Лестрейд позвонил всего лишь раз в течение следующих трёх недель, сказать Джону, что Шерлок приходил на место преступления. Инспектор признался, что были случаи, когда Шерлок не отвечал на его звонки или отказывался от дела не глядя. Джон знал, что Шерлок почти наверняка принимает героин постоянно, но от новости, что Шерлок отказывается от дел, у Джона внутри что-то перевернулось. Была середина апреля, Джон принимал пациента, когда раздался звонок от Майкрофта. Доктор извинился и вышел в коридор поговорить. – Майкрофт, вы нашли его? – Нет... но кое-что изменилось, и мне кажется, вам следует об этом знать, – Майкрофт говорил медленно, тщательно выбирая каждое слово. – О, Боже, он ранен? Где он? Я могу выехать прямо сейчас... – Нет, насколько мне известно, он по-прежнему потворствует своему пристрастию. Изменилось то... Я приглядываю за его финансами. Он регулярно снимал деньги со своего счёта, чтобы платить за номера в гостиницах, покупать еду и, конечно, свои наркотики. Но сегодня... Джон, он исчерпал свой счёт. Потрясённый тем, что Майкрофт обратился к нему по имени, а не по фамилии, как обычно, Джон не сразу уловил смысл сказанного. Однако, уже секунду спустя, Джон понял, что значит для Шерлока не иметь больше денег на героин. – О, Господи, – прошептал он, сгибаясь пополам от боли осознания под ярким, ослепительно-белым светом больничного коридора. Шерлок опять станет расплачиваться своим телом, и мысль о том, что Шерлок будет отдаваться чужим людям, когда в его голове зарыто столько скрытых мин относительно секса... что если у него случится приступ паники в самый неподходящий момент, и его клиент воспримет это плохо? Что если его ранят? Или убьют? – Джон? Бог мой, что с вами? – Это был доктор Вилкинс, директор клиники, он быстро приближался по пустому коридору, а его добродушное круглое лицо исказило волнение. Джон не ответил, и Уилкинс наклонился, пытаясь заглянуть ему в глаза. Директор положил руку Джону на плечо, чтобы помочь ему выпрямиться, но Джон не был уверен, что его сейчас не стошнит на пол. Он по-прежнему сжимал в руке телефон, не зная, ждёт ли Майкрофт на линии, и изо всех сил боролся с приступом тошноты, грозящем в любую секунду опорожнить его желудок на сияющий белизной линолеум. Через минуту он смог медленно выпрямиться, тяжело опираясь о стену. Он вспотел и тяжело дышал, всё ещё сражаясь с подступающей тошнотой. Его Шерлок был сейчас неизвестно где, не имея ни денег, ни возможности их достать, кроме как обратиться к Майкрофту или начать продавать своё прекрасное тело наркодилерам. – Я только... Мне нужно на воздух, – прохрипел Джон, отмахнувшись от лихорадочных расспросов доктора Уилкинса. – Во втором кабинете пациент. Я не могу закончить. – Я приму его. Я заменю вас до конца смены. Идите домой, дружище; вы выглядите просто ужасно. Я серьёзно. Прямиком домой, доктор Ватсон. – Да. Пойду. – Джон заковылял к выходу, не сразу вспомнив про Майкрофта. Он прижал телефон к уху, почти надеясь, что Майкрофта там уже нет. – Майкрофт? – Мне очень жаль, Джон, – сказал Майкрофт смягчившимся голосом. – Я по-прежнему стараюсь его найти. – Он не придёт за деньгами к вам? Как в прошлый раз? – спросил из последней надежды Джон. – Не думаю, не теперь. Я говорил с ним... очень сурово, когда в прошлый раз обнаружил его зависимость. Я говорил такие вещи... о которых сильно пожалел сразу же, как они у меня вырвались, и сожалею по сей день, – признался Майкрофт, и Джон с удивлением услышал, как голос того сорвался. Боже, Майкрофт что, плачет? – C тех пор он никогда больше не приходил ко мне за помощью. Тогда, в гневе, я глубоко ранил его, а Шерлок с трудом расстаётся с негативными чувствами. Сколько бы он ни делал вид, что полностью контролирует себя, фактически внутри него идёт постоянная борьба с бьющими через край эмоциями. Шерлок лучше станет продавать своё тело, чем ещё хоть раз придёт ко мне, предателю, за помощью. – Господи, – выдохнул Джон; по крайней мере, это объясняет определённую враждебность Шерлока по отношению к старшему брату. – Я, конечно, виню за это только себя, – сказал Майкрофт, и Джон услышал как тот тихо всхлипнул. Майкрофт определённо плакал. Джон всегда считал его более собранной версией Шерлока, рассудочной и безэмоциональной. Оказывается, Джон ошибался в старшем Холмсе, как раньше ошибался и в младшем. – Когда я узнал, что он пристрастился к героину, я мог подойти к этому иначе, но я предпочёл сорвать на нём гнев. Нет, доктор Ватсон... он не повторит свою ошибку, не придёт ко мне. – Он поддерживает связь с инспектором Лестрейдом из Скотланд-Ярда. Мы можем попросить Лестрейда задержать Шерлока, когда в следующий раз его встретит. – Джон хватался за соломинку. – И это ему поможет? – прямо спросил Майкрофт, спорить было бесполезно. Через секунду Джон вздохнул и согласился: – Нет. – Конечно нет, – подтвердил Майкрофт. – Ему можно будет помочь только тогда, когда он будет готов принять помощь. Оставайтесь дома на случай, если он появится. Это всё, что вы можете сделать, доктор Ватсон. – Линия отключилась, Майкрофту явно уже хватило разговора "по душам". Джон засунул телефон в карман и пошёл в раздевалку, чтобы избавиться от белого халата. Он ничего не хотел так сильно, как оказаться дома, спрятаться со своей болью, стараясь гнать из головы страшные картины. Когда Джон вошёл в квартиру, она показалась ему гулкой и пустой – такой она была с тех пор, как ушёл Шерлок. Он тяжело опустился в своё кресло и долго смотрел на кресло Шерлока перед собой, прокручивая в голове одни и те же мысли. "Я скучаю по тебе", – обратился он к пустому креслу, его голос пресёкся на последнем слове. Он резко отвернулся, прижимая ладонь к глазами до тех пор, пока слёзы не отступили. Больше он не смел ни на мгновение оглянуться на кресло, это оживляло в памяти слишком много эмоций, что он пережил, когда считал Шерлока мертвым. Он невольно начал вспоминать то время, опускаясь всё ниже и ниже. Все последние два месяца он старался держаться на плаву, но это ему едва удавалось. Ведь, когда Шерлок упал с крыши Барста два с половиной года назад, между ними ничего не было решено. Их чувства были не высказаны, а отношения не выходили за рамки чисто дружеских. Но теперь Джон отдал Шерлоку всего себя и хотел надеяться, что Шерлок поступил так же по отношению к нему. Нынешняя боль слилась с прошлой, его грудь сдавило, и он несколько секунд не мог вздохнуть. Впиваясь пальцами в подлокотники кресла он старался справиться с эмоциями. Возможно ли умереть от душевной боли? Разве врач не должен этого знать? Наконец, он смог осторожно набрать воздуха в ноющую грудь и прижал ладонь к глазам. Они были сухие, но он чувствовал потребность на мгновение спрятать их от мира. Он снова заговорил в пустой комнате, его голос срывался. "Это как когда я думал, что ты мертв, но ещё хуже. На этот раз я знаю, что ты жив, ты просто решил быть вдали от меня. И я знаю, что это решение ты принял не по своей воле, наркотики толкнули тебя на это. Я не зол на тебя. Я немного зол на себя, но больше всего я зол на тех людей, которые мучили тебя и сломали настолько, что тебе пришлось отказаться от всей своей жизни, вернувшись к наркотикам". Джон долго медлил, прежде чем открыть глаза и увидеть пустое кресло перед собой, а потом позволил взгляду блуждать по комнате, подмечая каждую вещь из тех, что Шерлок собрал за эти годы и которыми заполнил всю квартиру. От этого Джону стало казаться, что Шерлок просто вышел в другую комнату, готовый вернуться в любой момент. Хотя на улице было ещё светло, Джон понял, что не в состоянии бодрствовать остаток этого ужасного дня. Он тяжело поднялся с кресла, отворачиваясь от коллекции фрагментов шерлоковой жизни, и направился в спальню. Там заполз на свою половину постели, вытянул и прижал руку к матрасу в том месте, где должен был спать Шерлок, и отключился.