Maroon 5 — It Was Always You
«Я не знаю». Эта фраза засела в голове Гарри, монотонно повторяясь всякий раз, когда он переслушивал сообщения от Луи о Сиде и Дарси. «Это правда?» Во-первых, было бы гораздо проще, если бы сообщения проигрывались стандартным голосом робота, а не голосом самого мужчины. А во-вторых, лучше бы они вообще не проигрывались. Почему Луи все еще не позвонил ему со времени последнего разговора? Или, в таком случае, почему Гарри не мог взять и покончить с этим, просто удалив номер из контактов или поместив его в черный список? Почему он все еще пытался вернуть прошлое, к которому был словно прибит гвоздями? Пихнув полупустую коробку вещей влево, Гарри взвыл, сжимая в руке телефон. Прошла неделя с того времени, как он прослушал все сообщения до единого. В первых пяти голос Луи был тихим, быстрым и тревожным, затем он плавно, сообщение за сообщением, сменялся на более бархатный; только бархат этот был поврежден едва различимой виной. В последних сообщениях Луи снова извинялся перед Гарри и упоминал детей, из-за которых, собственно, Гарри и крушил все вокруг себя. Потому что это больно. Дети не виноваты, что их отец мудак. Это все не они, а Томлинсон. Именно он лишил Дарси и Сида маленького кусочка радости в последние серые дни уходящей осени. Во всяком случае, Гарри придерживался именно такого мнения. На часах было около семи утра, когда неспешные гудки, а затем сонный и немного нетрезвый голос Стива совсем не бодро зазвучал в телефоне Гарри; тот выдохнул, сжав губы, пока Стив мямлил что-то; вроде: «Какого черта, блять, ты будишь меня, чертов козел?». — Нам нужно поговорить, — выдавил из себя Гарри, падая на кровать. — В общем, — он совсем не хотел признавать это, но... — мне нужен твой совет. — Что, блять? — Стив зажмурился и, судя по его страдальческому стону, выпал из кровати (или где он там спал). — Тебе нужет мой совет в семь утра? — казалось, тот не знал, чему больше удивлен: надобности в его совете или надобности в его совете в семь утра. Гарри нахмурился и тихо вдохнул, напрягаясь всем телом. — Да, представь, мне нужен твой совет. — По телефону или как? — Или как. — По какой-то причине слова давались Гарри с трудом, но он все же продолжил. — На нашем месте. Через час. И не опаздывай, понял? Не дождавшись ответа, Гарри сбросил и встал, снова начиная мерить комнатку шагами. «Не знаю. Я ничего не знаю». В назначенное время Гарри уже стоял на холме, которому среди всегда царящей здесь тишины иногда доводилось слышать редкие разговоры двух панков. Они, впрочем, не часто разговаривали, однако Стив не казался таким же глупым, как все остальные. Наверное, он не зря был главным долгое время. — Так что за совет тебе нужен? Стив сплюнул и закурил сигарету, через пару затяжек передавая ее Гарри. Воцарилась тишина. Стайлс до сих пор думал, рассказывать ли это ему все или нет. — Ну... — Он вздохнул, стряхивая пепел с джинсов. — Это насчет Томлинсона. Он просит о встречи, и я не могу решить: соглашаться или нет. Потому что он, собственно, не совсем тот человек, которым я считал его изначально. Он... другой. И я не знаю, — в этот раз Гарри казался еще более угнетенным, чем когда был у себя дома. Теперь, когда приходилось рассказывать о своей неуверенности постороннему наблюдателю, решительное настроение исчезло как по мановению волшебной палочки. — Стайлс, — хрипло рассмеялся Стив, глядя на вид с холма. — Я считаю, что тебе нужно встретится с этим, как его, Томлинсоном. Он научил тебя этому удару левой? Это, блять, офигенно. Гарри усмехнулся вместе со Стивом и покачал головой, вставая на ноги. Сомнение в его глазах разрасталось буквально за считаные секунды. Этим поступком Луи Томлинсон доказал ему лишь то, что ненадежен. Что в любой момент может сорваться. Что никогда не знаешь, чего от него ожидать; пусть он и ласков с тобой в эту секунду, в следующую его настроение может резко смениться и повлияет на тебя самого. — Нет. — Гарри покачал головой, теперь гораздо увереннее. — Попытаюсь выкинуть его к чертовой матери из мыслей, так будет лучше. — Стай... — Я решил. — Черт, да тебе действительно нужно, — Стив резко вскочил на ноги, — ...с ним встретиться. — Последняя часть предложения ударилась об уже решительное выражение лица Гарри и моментально потухла, ослабевая и напоминал теперь скорее попытку утешить, чем мотивацию. — Я лучше знаю, что мне нужно. — Перезвонить ему. — С каких это пор ты проявляешь к этому такой интерес? Между бровей Стива залегла нехорошая складка, а Гарри сложил руки на груди и вызывающе приподнял брови. Он уже мысленно приготовился к тому, что собирался сказать ему парень, чьи темные глаза сейчас странно поблескивали. — Да потому что ты упертый баран, который не хочет войти в его положение и послушать всю ту кучу извинений, которую он тебе там наотправлял, да или хотя бы просто поговорить с ним. Ты, Стайлс, никогда не был умным, но сейчас заставляешь меня думать, что ты совершенно тупой. Неугомонный ветер внезапно затих, и шуршание листьев на несколько секунд прекратило разбавлять тишину этого места. Гарри посмотрел в сторону, куда-то в скопление прижавшихся друг к другу домов, и почему-то избежал зрительного контакта. Через какое-то время он сказал уверенно, но не убедительно: — Слушай, Стив, иди курни чего-нибудь и успокойся. Свои проблемы я буду решать сам. Послав ему быстрый неприязненный взгляд и развернувшись спиной, он добавил: — Не стоило просить у тебя совет. Гарри услышал, что тот чиркнул зажигалкой снова, выбросив докуренную сигарету. Теперь голос Стива теперь звучал умиротворенно: — Потому что ты все равно бы его не послушал. Не найдя, что ответить, Гарри без единого слова исчез за углом старого здания, думая о том, что парень тогда был чересчур прав, чтобы с ним соглашаться.* * *
Метания — самое отвратительное из всего, что может испытывать человек. Самое сильное. Самое жрущее. Кроме одной-единственной, они съедают все остальные мысли, параллельно накрывая разум ледяным куполом волнения. Это не позволяет переключиться на другие мысли или искренне улыбнуться от чего-то. Только лишь быть невидимым зрителем происходящей в тебе борьбы. Гарри держал в руках телефон, сидя на кресле; тусклый солнечный свет, пробивавшийся из дыр в толстой занавеске, мягко золотил его кудри, плечи и шею, открывая вид на противостояние «за» и «против» в чертах лица. «За» врывались в его голову спонтанно, с новым солнечным бликом, и заставляли резко включить контакты в поисках номера Томлинсона, а «против» моментально отдергивали, прерывая все движения и заставляя отложить телефон на тумбочку. К этому моменту он настолько устал от своих внутренних споров, что глубоко вздохнул, потер тыльной стороной руки глаза и решил остановиться на окончательном решении. Звонить или не звонить? Со двора донесся неприятно резкий писк сигнализации. Гарри нахмурился; это напомнило ему тот день: биты, машина, сигнализация и... Луи Томлинсон. Звонить. Несколько кликов, и Гарри набрал номер Луи. Вслушиваясь в длинные однотонные гудки, он несколько раз хотел сбросить вызов, но что-то необъяснимое удерживало его на линии. Когда он в очередной раз засмотрелся на кнопку сброса, экран загорелся, оповещая о том, что Луи ответил. — Алло? — Через километры от Гарри утреннюю тишину потревожил хрипловатый, полусонный голос; видимо, тот только проснулся. Или Гарри разбудил его. — Привет, — торопливо проговорил Гарри, поджимая губы. Внутри него волнами разливалась окоченевшая любовь. — Гарри? Это ты? — моментально взбодрившийся голос Луи повысился, отчего Стайлс отодвинул телефон на пару сантиметров от уха. Этот тембр начинал его раздражать. — Если честно, я думал, что ты не позвонишь мне. Привет. Что-то случилось? Как ты? — едва различимой чередой слов протараторил Луи, выдыхая и, видимо, выпрямляясь на диване или кровати. — Ты сказал, что Сид и Дарси скучают по мне, это правда? Гарри теребил в руках потрепанную бумажку с номером, которую записал, когда только переехал в квартиру, которую снял ему Луи. Почему-то он ее не выкинул и размышлял сейчас именно о ней, вслушиваясь в голос Луи лишь краем сознания. — Ну, да, правда. У тебя точно все хорошо? — Если они скучают, я должен увидеться с ними и попрощаться. — Игнорируя поступающие вопросы, индифферентно сообщил Гарри. — Если они на самом деле скучают и это не твоя отчаянная попытка вернуть меня. Они хорошие, поэтому я хочу попрощаться с ними. — Попрощаться? Гарри, что случилось? — голос на другом конце стал более обеспокоенным, и Гарри неосознанно поежился. Он впервые почувствовал себя виноватым перед Луи, который пытался попросить прощения, но... Нет. Это не изменит его решения. — Я не хочу знать тебя. Дети — это отлично, но они, к сожалению, с тобой связаны, так что я хочу попрощаться. Не извиняйся, мне это не нужно. Скажи время, когда я могу приехать, и на этом закончим. — Да, конечно, — Луи вздохнул, вставая с места, и прошелся по комнате. — Скажи адрес, и я приезду за тобой через двадцать минут. Мы свободны сегодня. — Нет. Я вызову такси. Я не хочу, чтобы ты знал обо мне ещё что-то, — получилось достаточно резко, потому что Гарри убеждал в правильности своего выбора скорее себя, чем кого-либо еще. — Да?.. Ладно. Хорошо. Я думаю, они будут очень рады. В таком случае, пока. Гарри не стал прощаться; он положил трубку и ещё около пятнадцати минут сидел в кресле, думая: стоило или не стоило? Глупая тема для размышлений, он и сам это понимал. Но не мог прекратить забивать себе этим голову.* * *
Такси сильно задерживалось, и Гарри, стоящий в десяти метрах от подъезда, проклинал на все лады отсутствие окон у них в подъезде, а, следовательно, невозможность ждать в тепле. Номер таксиста он, как назло, потерял, и теперь оставалось только танцевать чечетку на замерзшей земле и постоянно дуть на покрасневшие пальцы, которых он уже, разумеется, не чувствовал. Ледяной ветер обнимал его шею крепче шарфа, а если Гарри и удавалось подумать о чем-то, кроме этого ветра, так только о Луи. Только вот от этих мыслей становилось еще холоднее. Он не знал, сколько ему еще придется дрожать от ветра, который обдувал его внутри и снаружи, но зато точно чувствовал, сколько еще протянет. И это было совсем недолго. Когда Гарри уже вообще решил плюнуть на все это дело, темно-серое такси, будто почувствовав его мысли, завизжало тормозами по гололеду за поворотом и выехало на дорогу прямо перед ним. Виноватые глаза водителя, глянувшие на Гарри из лобового стекла, немного смягчили его злость за опоздание. В любом случае, единственное, чего парень сейчас хотел, — плюхнуться на мягкое кресло и окунуться в тепло салона; это он и сделал. Хлопнув боковой дверью, Гарри протяжно выдохнул, ощущая приятное покалывание по всему телу и потихоньку возвращавшиеся к жизни пальцы рук. — Побыстрее, если не хочешь лишиться половины оплаты, — назвав адрес, нетерпеливо добавил он. И подъехали они действительно быстро, но по ходу того, как пейзаж за окном стал сменяться на знакомые окрестности дома Луи, Гарри начал ощущать неприятное беспокойство. Ему не хотелось видеть этого человека, не хотелось видеть блеск его глаз, не хотелось наступать на те же грабли повторно. Ведь сколько не извиняйся, свой поступок и его последствия уже никогда не отменишь. Также и Луи — каким бы любезным он сегодня не был, глубокий шрам на сердце Гарри он бы не залечил уже никакими силами, а потерянное доверие бы не вернул. И Гарри понимал это лучше всего на свете, потому и не хотел видеть жалкие попытки Луи: от этого на душе станет только тяжелее. Решив не смотреть за окно и переведя взгляд на руки, Гарри начал обдумывать их встречу. Через пять минут он был на месте. Протянув таксисту несколько купюр (он не стал занижать назначенную цену, хотя и мог, и был вознагражден благодарным взглядом серых глаз), Гарри неспокойно вздохнул и вылез из машины. Холод мгновенно напомнил о себе, но на этот раз его не почувствовали. Пройдя до крыльца чуть медленнее, чем следовало бы при такой температуре, и постоянно борясь с желанием развернуться и поехать домой на такси, которое еще не уехало, Гарри остановился перед подъездом и волнительно вздохнул, подготавливая себя. Подъезд, лифт, звонок в дверь, он увидит Луи и он должен будет что-то сказать. Но он ничего не скажет. Гудки. Гарри казалось, что он слышит их в тысячный раз за день. И в тысячный раз внутри все перевернулось от голоса Луи, который теперь был ближе. Более осязаемый и более реальный. Сопротивляться на расстоянии километров куда проще, чем на расстоянии вытянутой руки. Зайдя в подъезд, Гарри решил пройтись пешком: это хоть на несколько минут, но оттягивало момент встречи. Так или иначе, проходя последний пролет, Гарри уже слышал, как радостно кричат дети, еще не зная, кто именно к ним пришел. В дверях его ждал Луи; Луи, в глазах которого теперь совершенно не было усталости; Луи, в бодрой улыбке которого чувствовалась вновь приобретенная надежда. Гарри прошел мимо него и не поздоровался. — Привет, Гарри, — мужчина облокотился на косяк, оглядываясь на парня, прошедшего в квартиру, и закрывая за ним дверь. — Мы давно не виделись. Это глупое озвучивание очевидных вещей неприятно прошлось по его нервам. — Да. Где дети? — Гарри также безразлично снял верхнюю одежду и обувь, поправляя свитер — чуть ли не единственную вещь, которая осталась у него от Луи — на себе. — Дарси, Сид, смотрите, кто пришел! — голос Луи сделался на несколько тонов выше и был моментально заглушен шумом, которые создавали пришедшие в гостиную ребята. — Гарри! Дядя Гарри! — завопила Дарси, повисая на шее Стайлса, который присел на корточки, чтобы с ней поравняться. — Ты вернулся! — Да, милая, как твои дела? — Гарри поднял Дарси на руки, касаясь пальцами ее распущенных волос. — Папа так и не научился заплетать тебе косички? — он усмехнулся, остро взглянув на Луи и тут же с неимоверной скоростью переводя внимание на «помявшийся» воротничок девочки. — Он очень плохо умеет это делать. А ты заплетешь мне косички? — Дарси улыбнулась, обхватывая маленькими ручками шею Гарри. — Конечно, милая. Сегодня — все что угодно, — ставя девочку на пол, проговорил Гарри. — Подготовься, ладно? Я приду через несколько минут. Кивнув, малышка убежала в комнату, весело посмеиваясь. — Привет, — серьезно проговорил Сид; Гарри даже показалось, что с последнего времени его голос немного погрубел. Правда, через секунду он так же, как и Дарси, повис у парня на шее. Гарри же в свою очередь сжал Сида в руках, вскоре отстранившись и со словами «Мы же мужчины» пожав мальчику руку. После того, как Гарри заплел Дарси «просто идеальные косички, на которые папа не способен», дети умотали его посмотреть вместе с ними телевизор. Сидя втроем на диване, Гарри остро чувствовал, что чего-то не хватает. Ведь здесь бы свободно поместился еще один человек... Он завис. Уставившись в одну точку на экране, Гарри думал о том, как на этом же диване всего пару месяцев назад сидели Луи и Элеонор, о том, как они мило разговаривали и смеялись, о том, какой хорошей — хоть и притворно хорошей — семьей они были. А теперь эта самая семья на его глазах развалилась во что-то непонятное. Тем не менее, еще зайдя в квартиру, Гарри с удивлением заметил, что отпечаток стресса на юных личиках ребят моментально стерся, когда они снова увидели его. Из собственных мыслей его вытянул Сид, требовавший переключить на другой канал. Гарри усмехнулся и нажал первую попавшуюся кнопку — на экране зажегся эпизод из какого-то боевика, поэтому между Дарси и Сидом завязался громкий спор по поводу того, что смотреть; в это время Гарри оглядел комнату. Неожиданно его взгляд наткнулся на дверной проем, из которого выглядывал Луи. На его губах играла грустная полуулыбка. Сам того не понимая, ведомый скорее сердцем, чем разумом, Гарри улыбнулся в ответ. Их разделяли несколько метров физического расстояния и километры воспоминаний. На секунду ему показалось, что они с Луи стоят по разные стороны реки, кидают друг другу веревки и никак не могут друг до друга достать. Через секунду что-то принудило его перевести взгляд на пульт обратно.* * *
Of Mice & Men — My understandings
День подходил к концу. Гарри так и не смог сказать детям, что уходит навсегда. Он всего лишь обнял их немного крепче обычного и приказал не расстраивать Луи. — Гарри, нам нужно... — Выходя из подъезда, Гарри услышал робкий голос за спиной. — Мы уже все обсудили, — отрезал он, не останавливаясь. — Нет, мы ничего не обсудили. Гарри. — Луи глубоко вздохнул, запихивая руки в карманы своей толствоки. Ему пришлось проследовать за Гарри вниз по лестнице, перескакивая через ступеньки и выкрикивая слова вниз: они летели прямо в темную пустоту между пролетами, до тех пор пока не упирались в кафельное покрытие первого этажа. — Послушай! Остановись, Гарри! Дай мне нормально высказать то, что я хочу! И не перебивай меня, я прошу тебя! — Этаже на третьем Луи удалось его нагнать; Гарри замер и развернулся, непроницаемым взглядом пронизывая Луи. — Я хочу попросить у тебя прощения. Огромного прощения. Я знаю, что я последняя скотина, и то, что я сделал, — непростительно. Но, Гарри, мы ведь оба понимаем, что я сделал это не специально? Я был зол, очень зол на Элеанор... Я не оправдываюсь, я хочу рассказать, что произошло. Сначала я хотел просто поехать к тебе и переночевать там, поговорить. Но потом... Потом меня жутко переклинило, и я совершил ошибку. Я знаю, что я мудак, Гарри. Я знаю, как ты относишься ко мне теперь, но пожалуйста, прошу тебя, дай мне второй шанс. Я обещаю, что ничего подобного больше не повторится. Никаких отношений, если ты захочешь, ничего! — Луи взмахнул руками и через несколько мгновений выдохнул, ежась. За это время они незаметно спустились на первый этаж, а из приоткрытой двери тянуло холодом. — Потому что я не хочу терять тебя вот так, Гарри. Ты слишком много принёс в мою жизнь, чтобы выкинуть тебя из нее, будто ты ненужная игрушка. Гарри стоял молча. Его руки постепенно расслаблялись и обмякали. Он вздрогнул, когда Луи подошёл ближе и вытер с его щеки маленькую слезу. Гарри отшатнулся, не веря в реальность происходящего — данное себе обещание не показывать свои эмоции при этом человеке разваливалось. В воздухе повисла тишина, нарушаемая разве что звуками со стороны проезжей части. Жизнь бурлила в дюймах от них. Гарри вздохнул, сжимая губы, — в уголках глаз закипали все новые и новые слезы, которые он тщетно пытался удержать внутри; Луи терпеливо ждал ответа. Стерев с щеки всю скопившуюся влагу, Гарри вдруг ощутил наплыв той силы, что двигала им, когда он улыбнулся Луи в ответ час назад. Раздался звук звонкой пощечины. Ответной за старую. Луи вскрикнул, придерживая полыхающую щеку ладонью; он начал что-то вполголоса бормотать, злясь на Гарри, чего отчасти делать не мог. — Это было по крайней мере неожиданно... — Мужчина сделал шаг назад, но Гарри, ни о чем не думая, ничего не планируя, поддавшись давно полыхающим в нем желаниям, сделал шаг вперед и поцеловал его — не до конца грубо и почти жадно. Через секунду все закончилось. Гарри резко вдохнул через ноздри и повернулся к нему спиной, скрывшись за дверью. Не прощаться входило в привычку.и ничто души не потревожит, и ничто ее не бросит в дрожь, кто любил, уж тот любить не может, кто сгорел, того не подожжешь.