***
Элегантный сапог, начищенный до зеркального блеска, ступил на лесную подстилку. Джарет опустился на колени рядом со спящей фигурой. Он не издал ни звука. Когда она пробормотала что-то во сне, он резко поднялся и исчез в вихре плаща.***
Сара проснулась в постели из папоротников. Над её головой раскинулось ванильное небо.* Это было пространство из кремовых гвоздик и жёлтой лаванды, облака мазками мерцающего цвета кружились все вместе невидимой кистью, пока мир не стал казаться живописью Моне. Тем не менее, балдахин из листьев на границе поля зрения был резко очерчен, их края были достаточно остры, чтобы порезать. В воздухе носился розовый аромат, дразнящий и знакомый. Она уже ощущала раньше запах этих роз. Где-то журчал и радостно смеялся ручеёк, словно подзывая её. Сара поняла, что её мучает жажда. Она осторожно села. Она находилась на поляне, рядом с крохотным водопадом, который с весёлым плеском падал на серые камни небольшого пруда. С другой стороны поляны росли деревья, дикие и неухоженные. Всё выглядело незнакомым. У неё мелькнула мысль, не спит ли она. Вода оказалась холодной! От неё замёрзли зубы, когда Сара хлебнула её, холоднее любой воды, что она когда-либо пила. Она прокатилась по нутру, как мощный горный поток, и Сара еле перевела дух, когда попыталась её проглотить. Вода была слишком чистой, слишком реальной для сна. Даже воздух казался слаще. Где это место? Она плеснула на лицо, чувствуя покалывание на щеках, и завязала волосы сзади шарфом. В подлеске зашелестело. Сара вскочила на ноги, насторожившись. Она пристально всмотрелась в дрожащие листья куста. Рука сжалась вокруг камня, поднимая его в готовности. Появился лохматый пастуший пёс, его язык вывалился в нетерпеливом ожидании. Сара рассмеялась, опуская камень. Мерлин здесь! — Мерлин, — позвала она. Собака наклонила голову, но приближаться отказалась. Сара нахмурилась. — Мерлин, иди сюда. Пёс заскулил, но не двинулся. Он ни подошёл к ней, ни удрал. Просто сел и уставился на неё, ожидая её действий. Когда она подошла к нему, пробираясь по мокрым скользким камням, он позволил ей сократить расстояние между ними, пока оно не уменьшилось до пяти футов. Затем повернулся и побежал обратно в лес. — Мерлин, вернись! — воскликнула она, мчась за ним. Её ботинки мяли траву, гальку, ветки и листья. — Мерлин, да что с тобой такое? — Амброзиус! Собака внезапно остановилась — это что, звук его лап на лесной почве был тормозящим? Но прежде, чем Сара успела обдумать этот интересный вопрос, её внимание приковал к себе облик прелюбопытнейшего создания. Кроме того, что фокстерьер стоял вертикально и носил одежду, становилось ясно, что одет он в самый странный наряд. Элегантная шляпа с перистым плюмажем сидела на голове, скрывая одно ухо, наглазная повязка закрывала глаз, придавая ему лихой вид. Это был фокстерьер, повидавший множество сражений, предположительно потеряв один глаз ради победы и славы. Камзол на нём был яркого цвета, и ещё он носил бриджи и перчатки. Сара поняла, что он одет, как рыцарь эпохи Возрождения. Нет, как Дон Кихот. Затем она поняла, что он одет так же, как игрушечная белка, которую она отдала Тоби, когда переросла свои мягкие игрушки. Он не замечал её, занятый распеканием пса — которого называл Амброзиус — за трусость и неповиновение. — Если ты снова будешь так себя вести, я больше не буду тебя кормить! — пронзительно бранился он, неистово размахивая своей тросточкой. — Извините, — вежливо окликнула Сара. Фокстерьер обернулся. После минутного шока он закрыл рот и упал на колено перед ней. — Миледи! — провозгласил он, галантно сняв пред ней шляпу, как какой-нибудь рыцарь в исторической книге. — Ты возвратилась. Сара растерялась. — Думаю, вы обознались, — запротестовала она. — Отнюдь! — воскликнул он, взирая на неё и прижав шляпу к груди. — Я узнаю мою госпожу, я не мог ошибиться. Ты есть Сара Уильямс, что победила Его Величество Короля Гоблинов семь лет тому назад. — Короля Гоблинов? — рассмеялась Сара. — Меня зовут Сара Уильямс, это правда, но я понятия не имею, о чём вы говорите! Единственный Король Гоблинов, о котором я слышала, из «Лабиринта». — Но, миледи,— медленно и серьёзно произнесло существо. — Мы именно подле Лабиринта. Взгляните на ту стену. Внутри лежит Лабиринт, что окружает замок Короля Гоблинов. — Видимо, я сплю! — заявила она вслух, снова смеясь. — Животные говорят и носят одежду, выглядят совсем как мои старые игрушки. Моя собака не реагирует на своё имя. Существует Король Гоблинов. Наверное, ты собираешься сказать мне, что в центре этого лабиринта есть Город гоблинов, за которым замок Короля? И украденный ребёнок? Фокстерьер покачал головой. — В Подземье не бывало украденных детей после поражения Короля Гоблинов семь лет назад, — промолвил он. — Но замок до сих пор стоит, и город уцелел. Миледи, вы должны помнить. Помнить меня, твоего преданного рыцаря, сэра Дидимуса. — Сэр Дидимус? — медленно повторила она. — Да! — воскликнул рыцарь. — Я был одним из ваших преданных соратников, вместе с моим братом сэром Людо и с сэром Хогглом. — Хоггл. Над бровями выше зелёных глаз появились морщинки от раздумий. Имя было знакомо ей по произношению. Она повторила его снова, ощущая, что почти вспомнила, как её губы складывают слоги, как оно скатывается с языка. Чувство доверия охватило её. Сэр Дидимус внимательно наблюдал за ней. Как рыцарь, он был искушён в словесности и узнал дух приключений, что сохранился на госпоже. Это было больше, чем её отказ вспоминать прошлое. Это был дух магических заклинаний и чар, намного сильнее, чем те, что она преодолела семь лет назад. Семь лет, чтобы Сара выросла в женщину. Семь лет, чтобы волшебство нагнало её. Оно окрепло, накладываясь само на себя, пока не стало очарованием, окружающим Сару. Действительно, дух волшебства остался с нею, и боги, его обоняние обострилось! — Сэр Дидимус, — спросила она после минутного размышления. — Как мне пройти к замку? К замку за Городом гоблинов. Он состроил кислую мину. Дидимус до сих пор помнил прошлое путешествие к замку. Внезапно, с оглушительным грохотом, тот рассыпался. Товарищи едва спаслись от падающих камней, смешавшись с толпой обезумевших гоблинов, которые собрались было на площади. Некогда грандиозное здание, старше, чем сама память, было низведено до простого щебня. Бездомные куры в замешательстве заквохтали и кинулись наперегонки из развалин. Гоблины уставились на пустое пространство, где они когда-то веселились. Сара не вернулась обратно, не вернулся и король. Затем однажды король появился вновь. Он прошёл через тяжёлые врата Города гоблинов и через его мертвенно-тихие улицы. Горожане попрятались по углам в тревоге и страхе, наблюдая за его царственным шествием по площади и до парадной лестницы, туда, где некогда высился замок. С каждым его шагом замок начал собираться вокруг своего монарха. Камни принялись укладываться в бастион, башни и парапеты. Двери захлопнулись за Королём Гоблинов. Он так и не вышел снова, и чёрные шипы начали пожирать замок. А теперь Сара тоже вернулась. — Сие твоя цель? — с отчаянием вопросил он. — Да, — твёрдо сказала Сара. — Я не могу это объяснить, но чувствую, что должна идти к замку. Кто-то ждёт меня там.***
— Где она? — допытывался Люк. — Прошло больше трёх часов! Актёрский состав молча переглянулся, несколько его членов неловко переступили. Кайл попытался ослабить воротник, не срывая шейный платок. Патрик уставился на свои большие волосатые лапы. Они уже отрепетировали все сцены без Сары, сделав максимум за это время, но, будучи главной героиней, она была практически в каждой сцене. Режиссёр вскидывал запястье чуть ли не каждые десять минут. Его досада была видна невооружённым глазом. В конце концов тем, кто ответил ему, стала малышка Амелия. — Мы же сказали, что не знаем, — подчёркнуто произнесла она. — Она вообще не то чтобы близка с кем-то из нас. Кроме того, она не из таких, чтобы просто не явиться. Я уверена, произошло что-то важное. — Премьера спектакля завтра вечером, — проскрежетал Люк. — Мы должны отыграть его прямо сейчас. — Да, но на данный момент мы можем сделать только то, что в наших силах, — кротко добавил Кайл. — Почему бы нам не поставить сейчас Мари? Она — дублёр, в конце-то концов. Было очевидно, что не из-за спектакля нервы Люка на пределе. В то время как он заботился об успехе представления, его мысли были сосредоточены на главной актрисе и причине её отсутствия. Не в опасности ли она? Или она не хочет его видеть? Что-то должно было случиться, он чувствовал это. Ему вновь снилась Сара вчера ночью. Она спала в лесу, её волосы рассыпались на ковре красных и золотых листьев. Вокруг неё деревья вырастали из земли и тянулись к небу, их кроны распустились и роняли жёлто-коричневые слёзы. Таинственный силуэт в чёрном, с волосами серебряным беспорядком, выступил из тени деревьев и опустился на колени рядом со спящей девой. Ветер потревожил деревья, отметая лиственный полог так, чтобы солнечный луч упал на этого человека, который обернулся птицей и улетел. Затем всё начало таять. Цвета закружились в общем круговороте, разделяясь, чтобы стать новой картиной — богатой оперой, стены и пол которой сделаны из превосходного мрамора, балюстрада позолочена. Сцена завешена тяжёлыми красными бархатными шторами. На сцене стояла Сара. Она пела ангельским голосом, чистым, сладким и мощным. Он самостоятельно лился по зрительному залу под гром аплодисментов. Люк тоже присоединился, стоя в своей ложе и хлопая, пока не лопнули швы на его ладных лайковых перчатках. Сцена погрузилась во тьму. Когда снова зажёгся свет, Сара исчезла. Утро выдалось ясным и ярким, а он лежал в постели в своей комнате. Сара так и не пришла на репетицию.***
Ворота закрылись за ними со зловещим стуком. Длинный каменный коридор тянулся вдаль перед глазами. Сара не видела ни изгибов или поворотов в коридоре, ни проходов в стенах. — Что это за Лабиринт такой? — спросила она у сэра Дидимуса. — Увы, сие мне неведомо, — отозвался он со спины Амброзиуса. — Никто никогда не ходит тем же путём дважды. Лабиринт предоставляет своим жителям безопасный проход, но даже мы не знаем его секреты.** Это знание подвластно лишь Его Величеству. — Ясно, — просто сказала Сара, выбирая дорогу по пыльному коридору. — Тогда я просто доверю Лабиринту вести меня к своему сердцу.***
Люк снова позвонил по домофону, злобно колотя по кнопке, где было выбито её имя. По-прежнему никакого ответа. — Ищешь Сару? — холодно поинтересовался позади него глубокий голос. Это был Джарет. Стоящий на улице — необычно лишённой какого-либо дорожного движения, — он был одет в кожаный коричневый тренчкот, достигавший колен. Воротник тренчкота высоко поднят вокруг ушей — тёмный нимб вокруг его светлых волос. Он был обут в ботфорты, подобно джентльмену ранней эпохи. Он выглядел так, будто родом из другого времени, другого мира. Люк издал расстроенный вздох. — Она пропала, — ответил он. — Она так и не появилась сегодня на репетиции, и никто не отвечает на телефонные звонки или в дверь. — Много беспокойства из-за прогулявшей актрисы. — Ну, Сара не из тех, кто просто забрасывает работу без причины, — сказал Люк, проводя рукой по волосам и оставляя их колючками на пути ладони. Он сел на ступеньки крыльца, разыскивая в кармане пиджака сигарету и зажигалку. — Не знаю, я подумал, что она может быть в беде или вроде того. — Ты не найдёшь её здесь, — сообщил Джарет. Люк остановился на середине прикуривания сигареты. Медленно он вытащил её изо рта и воззрился на стоящего. — Ты знаешь, где она, — отреагировал он. Это был скорее не вопрос, а больше замечание. — Да. Кратчайшая пауза, когда двое мужчин смотрели друг на друга и оценивали. Каждый был загадкой для другого, хотя один из них имел преимущество в игре, в которую они собирались играть, игру, в которую второй не понимал, что он был вовлечён. — Хочешь знать, где она находится? — продолжал Джарет. Его лицо было гладким и бесстрастным в свете угасающего дня. Несогласованные глаза были глубокими и знающими, и таким образом устремлены на темноволосого режиссёра, что у того мурашки поползли по спине. Правый глаз был бледен, как осколок льда, не обуреваемый никакими эмоциями, и зрел сквозь и мимо всего, что попадало в поле его видимости, игнорируя как не важное. Глаз с увеличенным зрачком казался чёрным в тусклом свете, чёрной дырой, что угрожала поглотить Люка. — Да. Джарет улыбнулся жестокой улыбкой, которая явила его зубы. Раздался скрип открываемой двери. Он указал рукой в перчатке — на этот раз в серой. Стрельнув на стоящего тревожным взглядом с примесью страха, Люк повернулся и обнаружил дверь многоквартирного дома отворённой. Но там не было фойе, что лежало за пределами разверзшегося входа. Вместо этого он увидел жёлтое небо над раскинувшимся пустынным пейзажем. Вдали тянулся к небу шпиль, мрачный и грозный. — Что это за место? — поинтересовался он. Его шаги были нерешительными, когда он приблизился к дверному проёму. Странный мир не достигал горизонта, не ограниченный видимыми стенами или углами. Ему казалось, что он наткнулся на Нарнию. — Башня, которую ты видишь — мой замок в центре Лабиринта, — ответил Джарет прямо за плечом Люка. Люк обернулся и подавил изумлённый вздох. Городская улица, дверной проём, крыльцо — всё исчезло. Лишь горы лежали за белокурым мужчиной. Даже Джарет казался изменившимся — выше, ярче, реальнее. Его присутствие потрескивало незримой мощью. Казалось, отсюда нет пути назад. Люк требовательно спросил: — Что произошло? Где мы? Джарет выглядел позабавленным страхом в глазах смертного. Тем не менее, его голос был сдержанным, несмотря на развлечение за счёт другого человека. — Мы в Подземье, — объяснил он. — Пожалуй, ты мог бы назвать его альтернативной реальностью, которая параллельна твоей собственной. — Кто ты? — медленно потребовал Люк с начинающей подкрадываться догадкой. — Я уже говорил тебе моё имя, — отозвался Джарет. Это действительно было весело. Он отвесил Люку поклон. — Но, пожалуй, титул «Король Гоблинов» более подходящий. — Король Гоблинов? Как в детских рассказах, злое мифическое существо, что крадёт детей? Ты забрал Сару? — допытывался Люк, теперь с яростью в голосе. Джарет пожал плечами. — Ну, «злое» — это вопрос точки зрения. Я предпочитаю формулировку «недоброе». Что касается Сары — да, я выслал ей приглашение. Она также где-то в Лабиринте, направляется в сторону моего замка. Уж не собираешься ли ты спасти её? — весело осведомился он. — Да, собираюсь. Не знаю, во что ты играешь, Король Гоблинов, — он оскорбительно бросил титул в ответ, — но я не позволю тебе преуспеть. Я собираюсь найти Сару и забрать её обратно, подальше от твоей жуткой параллельной реальности и от тебя. — Единственный способ вернуться назад — это добраться до моего замка за Городом гоблинов, — сказал Джарет почти ласково, как будто обеспокоенный благополучием Люка. — Он не выглядит таким уж далёким, — проговорил Люк. Он понадеялся, что Джарет не слышал дрожь в его голосе. Джарет расхохотался, развеселённый воспоминанием о другом человеке, с вызовом говорившем те же слова семь лет назад. В честь воспоминания, он предложил Люку те же слова, которые говорил тому, другому. В воздухе возникли изукрашенные часы, обеими стрелками указывая на тринадцать часов. — Он дальше, чем ты думаешь, а времени мало. У тебя тринадцать часов, чтобы пройти Лабиринт. — А то что? Король Гоблинов лишь вскинул бровь, разведя руками. Люка осенило. — Сара. — И впрямь высокие ставки, молодчина, — согласился Джарет. — Ты назвал ставки, я озвучил правила. Тринадцать часов, чтобы пройти Лабиринт и достичь моего замка. — Постой, я назвал ставки? — вскрикнул Люк. Но Джарет уже исчез.***
Каменные стены заросли колючими растениями. Сара старалась не задеть нехорошо поблёскивающие шипы. Она не заметила, как отдельный побег сорвал шарф с её волос, размахивая своим трофеем в воздухе. Не заметил и сэр Дидимус, показывая путь верхом на своём верном скакуне. Длинный коридор наконец подошёл к концу, открываясь в небольшой круглый двор. Земля была выложена мозаикой, блестя синим и зелёным в солнечном свете. В центре весело брызгал фонтан, а стены здесь покрывали белые розы. — Как красиво, — выдохнула Сара, выходя во двор. — Не срывай розы, — предупредил сэр Дидимус. Сара улыбнулась. — Прямо как в «Красавице и Чудовище», — откликнулась она. — Я запомню. Не хочу, чтобы на нас выпрыгнуло огромное чудовище. Был только один выход из дворика — новый коридор по другую сторону фонтана. Здесь стенами служили ползучие колючие лианы, которые цеплялись за решётку. Каменные стены исчезли. Однако лианы были толстыми и многочисленными, и Сара ничего не видела сквозь тернии. Они пришли к другому двору, больше, чем предыдущий. Фонтан был в два яруса, а розы жёлтые, как утренняя заря. Мозаика на земле были коричневой и цвета слоновой кости. Здесь имелось три выхода с другой стороны фонтана. Один из них был окружён розами цвета абрикосов в меду, другой — розами нежными, как девичий румянец. Срединный обрамляли красные розы. Сара выбрала этот выход. В конце прохода обнаружился третий двор. Золотая мозаика делала поворот траектории вокруг трёхуровневого фонтана, увенчанного маленькой статуей русалки. Розы здесь были красные. Семь дверных проемов окружали двор. Пока они огибали фонтан, она кое-что заметила. Не все розы были красными. Кто-то стоял на лестнице с ведром красной краски у ног, крася розы в красный цвет. Как любопытно! Ещё более любопытной была фигура. Это была не игральная карта — которая, по Сариным ощущениям, имела бы истинный смысл, — а маленький человечек. Белые волосы пучками выбивались из-под тюбетейки над выдающимися ушами, а облачён он был в грязную белую рубашку, коричневый жилет, коричневые брюки и синие туфли. Сумка, сверкающая золотом, болталась у него на поясе. — Ах, сэр Хогл! — провозгласил Дидимус, приветствуя карлика. Карлик повернулся и чуть не уронил кисть. — Ты! — завизжал он, тряхнув в сторону Сары ещё мокрой кистью. Капли красного брызнули на мозаичную плитку. Они влажно заблестели, как кровь. Он спустился вниз по лестнице, наступая на них и размахивая руками. — Что ты здесь делаешь? Тебя не должно быть здесь. Иди домой, домой! Но внимание Сары было приковано к пластиковому браслету на ручке карлика. — Моя мать подарила мне этот браслет, — задумчиво сказала она, подходя ближе, чтобы схватить его за запястье. Он попытался вырваться, но она удержала. — Я думала, что потеряла его, когда мне было пятнадцать, — медленно продолжала она. — Сразу после того странного сна. Мне снилось... о, мне снился ты! Хоггл выдернул руку. — Это моё! — отрезал он. — Ты сама отдала мне его, честно и справедливо. Не думай, что получишь его обратно. — Да... Мне приснилось, что я дала тебе браслет в обмен на помощь, — продолжала Сара, взирая на сморщенное лицо, что злобно таращилось в ответ. Слова прозвучали сами по себе, без обдумывания. — Потому что я была одна, а ты был моим единственным другом. — Да, был, — парировал Хоггл. — Разве ж мы друзья теперь, когда ты забыла о нас! Не возражай, вообще. Семь лет прошло, барышня. Что это за дружба такая? Но, несмотря на суровые слова, лицо у него вытянулось, и он сел на лестницу. — Ох, Сара, вот зачем тебе надо было вернуться?