***
Тринадцать лет спустя в земли пришёл человек с волосами светлыми, как сияние звёзд, с кожей белою, как снег, и глазами прозрачными, как лёд. Под голубым светом луны он казался высеченным из мрамора. Его плащ был соткан из полуночного неба, и он принёс с собой метель из снега и льда. Его глаза изобличали сущность фейри, они, казалось, взирали сквозь мир и видели все его секреты. Они словно смотрели в людские сердца. Он вошёл в тронный зал короля, распахнув широкие, тяжёлые двери без прикосновения, и обвёл взглядом придворных, которые собрались в каменных стенах замка. Они отступили от силы его голубых очей, опасаясь того, что могли увидеть такие странные глаза. Они были правы в своих опасениях в отношении этого сметающего взора — тот видел их насквозь и засвидетельствовал ограниченность и невежество их душ. Этим сметающим взором он оценил их и обнаружил их желания. Когда он заговорил, в его голосе им послышался вой бури. — Я ищу Снежную королеву. Зал наполнился ропотом, звучным, как гроза, придворные всмотрелись в холодные черты пришельца и вспомнили другое лицо, похожее. Ответил человеку льда и снега сам король. Он восседал на троне, а рядом с ним сидела хорошенькая молодая девушка с волосами цвета огня, — там, где, вероятно, некогда сидела королева. — Её нет, — заявил он. — Она оставила эти покои тринадцать лет назад, вместе со своим нечестивым потомством. Тебе лучше искать её в другом месте. Бледный человек безмолвно созерцал короля и начал улыбаться. Это была улыбка без радости или добрых намерений. — А тебе стоит лучше заботиться о своём, дабы не потерять его, — ответил он. — То, что ты любишь больше всего, украдут у тебя. Остерегайся. И, низко кланяясь королю, он унёсся из зала, его плащ развевался на ледяном ветру вьюги, который подул в зале. Холод, казалось, пробрал до мозга костей всех, кто там собрался, пронзил их сердца чем-то, напоминающим страх. На этот раз это был не страх, связанный с суеверием, вызывавшим всяческие пересуды, когда они перекладывали вину на детей, которые не могли защитить себя словами. Это было ледяное прикосновение страха, какой нельзя выразить словами, немой ужас, овладевший сердцами и не отпустивший их. Новая королева с огненными косами родила сына с золотыми волосами, яркими, как солнечный свет. Спустя тринадцать дней после рождения он бесследно исчез. Никто никогда более не видел бледного светловолосого чужака. Однако навсегда остались слухи о человеке, красивом, как зима, который приносил несчастье, куда бы ни шёл. Посевы не всходили. Молоко скисало за ночь. Коровы рожали двухголовых телят, а у кур внезапно вырастали чёрные перья и они переставали нестись. Зловредные мелкие пакости, которые никому не причиняли вреда. И всюду, куда он приходил, пропадали дети.Глава 21. Сказка о матери (III)
25 августа 2016 г. в 09:07
Жила-была мать, которая однажды захотела избавиться от своего ребёнка.
Она была красивой женщиной, с волосами светлыми, как звёздный свет, с кожей белой, как снег, и глазами глубокими, как пучина океана. Под голубым светом луны она могла бы показаться высеченной из мрамора. Люди называли её Снежной королевой, от её красоты, холодной в своём совершенстве, леденели сердца и перехватывало дух; она вышла замуж за короля, чья земля занимала границу между мирами и была сплошь пропитана магией. Она носила белые одеяния, отороченные мехом на воротнике и манжетах, а на шее — ожерелье из бриллиантов, холодных и блестящих, как снег, лёд и звёзды. Она была прекрасна, как сама зима, и столь же холодна и бесчувственна.
Так говорили те, кто никогда не ощущал на себе ярость вьюги.
Она родила сына, тихое и бледное существо с глазами дьявола. Так утверждали суеверные и невежи. Однако никто не мог отрицать, что его глаза были странными и пугающими. Они были бледными, как осколки льда, и неравными по размеру. Возможно, досужие сплетники не осудили бы его, будь его глаза двух разных цветов. Но они не могли простить его за левый глаз, зрачок которого был больше, чем у второго. За эту чёрную дыру, окружённую кольцом светло-голубого огня, что, казалось, смотрела на мир, видя все его тайны.
Зима рождения королевича также принесла первые шепотки о гоблинах. Слухи начались на севере и распространились на юг, о странных существах, которые, возможно, были народом с другой жизнью. Существа населяли глубокие леса и сеяли зло в отдалённых деревнях. Это были противные мелкие пакости, какие могли бы придумать дети, без жестоких намерений. Молоко прокисало за ночь. Коровы рожали телят с двумя головами, у кур внезапно вырастали чёрные перья и они переставали нестись. Зловредные маленькие проделки, которые никому не причиняли вреда... пока.
Но суеверные и робкие также шептались, что гоблины появились с рождением королевича, из-за его странных голубых глаз, смотрящих за пределы этого мира. Они шептали, что принц — сам гоблин, замаскированный под человеческое дитя. Некоторые предполагали, что гоблины украли настоящего принца из его колыбели и оставили гоблинёнка. Другие строили домыслы о супружеской неверности королевы. Она была так красива, пожалуй, слишком красива, чтобы быть человеком — она должна была быть фейри, которая очаровала короля, чтобы посадить сына гоблинов на трон. Возможно, принц сам даже не был королевской крови. Таким образом, слухи росли и видоизменялись, обретая собственную жизнь, покуда не стали выглядеть как правда, и сердце короля тяжелело, когда он смотрел на свою жену и дитя.
Это было неизбежно, что его любовь ослабеет под сокрушительным весом таких слухов.
И в один прекрасный день взор короля обратился к другим красотам, и королева поняла, что потеряла его. В ту ночь она сидела подле сына, которому было тринадцать месяцев, и, качая люльку белой рукой, разговаривала с ним.
— Какого рода ты создание? Что за чудовище я родила?
Но принц не мог ответить. Он был слишком мал для речи.
— Ты гоблин, как все говорят? — допытывалась королева дрожащим от гнева и отчаяния голосом. — Говорят, что твоё рождение привело гоблинов в наш мир, что ты сам гоблин. Говорят, что ты принц гоблинов. Что ж, если это правда, гоблины могут забрать свою собственность. Я желаю, чтобы гоблины пришли и забрали тебя прямо сейчас! Может быть, тогда они тоже исчезнут из этого мира!
Едва она произнесла эти слова, воющий ветер распахнул оконные ставни шквалом снега и задул лампады, что освещали комнату. Королева встала с кресла и закрыла окно от холода. Когда она снова зажгла лампады, то увидела, что ребёнок пропал из колыбели, и леденящий страх проник в её сердце. Она выбежала из замка, клича своего сына.
Снаружи на снегу она встретила женщину, тёмную, точно облачённую в черноту, и та сказала ей:
— Ты глупая женщина. Разве ты не знаешь, что слова начинают жить собственной жизнью в такой близости к границе между мирами? Твоё желание услышали гоблины и забрали ребёнка.
Бедная мать заломила свои белые руки, и её лицо стало белее белого.
— Ты знаешь, куда они отправились? — спросила она у старухи. — Скажи мне, куда они ушли, и я последую за ними!
— Да, я знаю, куда они ушли, потому что мои глаза всюду, — ответила старуха. — Но взамен ты должна спеть мне колыбельные, что поёшь своему сыну. Ты поёшь их с такой любовью, и я видела твои слёзы, когда ты пела, ведь я Матерь-ночь.
— С радостью! Я спою тебе их с радостью, как только найду моего сына, пожалуйста, куда они забрали его? — взмолилась мать.
Но Матерь-ночь хранила молчание и неподвижность, и королева была вынуждена спеть много колыбельных. Она пела и плакала, слёзы замерзали на её белых ресницах и превращались в сверкающие алмазы. Наконец Матерь-ночь сказала ей:
— Держи путь в Северный лес, где истончается стена между этим миром и Подземьем.
Но лес был полон терновника с сухими и чёрными ветвями. На колючих кустах не росло ни листика, ни цветка, потому что стояла холодная зима, и на ветвях висели сосульки. Они рвали меховую оторочку одежды, отрывая её от белых плеч королевы. Неудовлетворённые этим, они царапали её бледную кожу, пока та не закровоточила; крупные капли крови превратились в красные розы, упав на чёрные ветви, и только тогда шипы расступились перед нею и впустили в подземный мир.
Вскоре она пришла к озеру. В центре озера высился замок. Но не было никакого способа перебраться через озеро, никакой лодки, корабля или моста, перекинутого через его воды, которые были холодны, но не замерзали. Мать подумала, что она могла бы выпить озеро досуха и перейти по дну, но вода была так холодна, что обжигала горло.
— Из этого ничего не выйдет, — сказало озеро. — Но давай заключим другое соглашение. Я люблю собирать жемчуг, а твои глаза самые чистые, что мне когда-либо доводилось видеть. Если ты выплачешь эти глаза в мои воды, я переправлю тебя к замку, куда гоблины забрали твоего ребёнка. Но большего сделать не смогу. Ты сама найдёшь своё дитя.
— Конечно! — воскликнула мать, слёзы заструились по её щекам. — Я отдала бы тебе что угодно, если бы смогла отыскать моего сына снова.
И она плакала и плакала, пока её глаза не упали в глубины озера и не обратились двумя драгоценными жемчужинами. Когда королева ступила на поверхность озера, та превратилась в корку льда, который легко и уверенно выдержал её вес на пути в замок.
В замке обитал Смерть. Он сидел среди пышного сада в окружении цветов, деревьев и растений, что росли в изобилии. Цвели гиацинты под стеклянными колпаками, пионы высились точно мощные деревья. Здесь росли водяные растения, некоторые совсем свежие, другие выглядели хилыми, оплетённые водяными змеями и с чёрными крабами, прицепившимися к их стеблям. Тут стояли благородные пальмы, дубы и банановые деревья, под ними цвели тмин и петрушка. Некоторые крупные деревья были посажены в маленькие горшки, и до того были тесны их обиталища, что, казалось, горшки вот-вот лопнут; при этом многие слабые цветочки росли в плодородной почве, обложенные мхом, тщательно лелеемые и окружённые заботой. Но женщина не видела всего этого, потому что отдала свои глаза озеру.
— Как ты пришла сюда? — спросил он. — Ты смертная женщина. Тебе нет места в этом мире. Как тебе удалось добраться сюда?
— Я мать, — сказала она просто. — Гоблины забрали моего сына, и я пришла вернуть его. Пожалуйста, где он?
— Ты пожелала, чтобы его не было, — мрачно напомнил ей Смерть. — Ты произнесла слова и дала им жизнь. Ты не можешь взять их обратно.
Королева расстегнула на шее бриллиантовое ожерелье и протянула его тёмной фигуре. Они блестели, будто звёзды, в её белых руках.
— Прошу, верни мне сына, — попросила она. — Я дам тебе моё прекрасное ожерелье. Я дам тебе всё, что попросишь, если отдашь мне сына.
Смерть сказал:
— Каждое дерево и цветок в этом саду имеет имя; каждое из них — человеческая жизнь, и принадлежит людям, живущим во всех уголках мира. Если ты сумеешь отыскать своего сына среди этих цветов до восхода солнца, я позволю тебе забрать его обратно в мир живых. Но если нет, то тебе придётся смириться с потерей. Я даю тебе шанс вернуть его. Я не могу сделать большего.
И вот мать вслепую пошла через прекрасный сад, прислушиваясь к сердцебиению лилий, подснежников, сирени и ноготков. Она склоняла сребровласую голову к нарциссам, незабудкам и фиалкам и слушала ритм пульсаций. Наконец она решила, что различила трепыхание сердца своего сына среди роз, и жадно схватила цветок до того, как Смерть успел её остановить.