***
Слова Луны никак не выходили из головы. Отец Серенити был землянином, но ведь тогда, если есть хоть малейшая вероятность, что родная планета отца ее предыдущей реинкарнации не откажет и новой в помощи… — Земля, моя планета-хранитель, помоги мне, — с губ сорвалась древняя молитва. Смех Энни оборвался кашлем и округлившимися глазами — потому что наследница Луны сейчас была окутана золотистым сиянием Иллюзиона, восстанавливающим разбитый незадолго до этого талисман. Брошь заняла своё место, такая же, как раньше, за исключением тонкой вязи по краю. — Не один, — с улыбкой повторила Сейлор Мун, становясь рядом со своим нареченным во всех жизнях. Но пришедшая в себя Энни только еще раз усмехнулась: — Я теперь знаю, где тебя найти, Цукино Усаги. Жди меня, — и, подмигнув, исчезла в цветочном портале. Вокруг послышались тихие стоны — это люди стали приходить в себя. Големы Хранителя Земли рассыпались в прах, оставляя только кучки пыли. — У одной меня ощущение, что мы продули по полной? — Мирико помогала Ами освободиться от пут уже неагрессивного растения. Мамору кивнул, но смотрел только на Усаги. — Ну чего ты… — смутилась лунная воительница. — Луна же упомянула, что отец Серенити — землянин, вот я и подумала, что планета может откликнуться на мой призыв, — она пожала плечами, словно ничего такого и не произошло, ведь она не хочет пугать Мамору своими страхами, переживаниями, что до конца, до последних мгновений и не думала, что это сработает. Надеялась — да, но не особо верила. Сглотнув, Хранитель Земли обнял свою невесту и та даже не покраснела, хотя прекрасно знала, что сейчас на них смотрят. — Такое могло быть, только если Серенити признал ее отец перед лицом Планеты или её Хранителя. С Лордом Кунсайтом была та же история, по крайней мере, со слов бабушки, — припомнила Ито. — А что не так было с Куном? — сам Эндимион был на несколько лет младше своего Первого Лорда, поэтому много чего мог и не знать. — Ну, сейчас это бы назвали двойным гражданством. Его отец-по-крови был послом Земли на Луне, а мать — лунянкой. Кажется, это было новостью даже для самого Хранителя. — И его крестной была сама королева Луны, в свое время его родители вместе с бабушкой Джеда и Мейё как-то помогли Селене, — Мирико задумалась. — Но я об этом плохо помню, скорее как сказки бабушки на ночь. Возвращаясь к Кунсайту — когда его привезли на родину отца, то его отец перед всеми назвал его своим сыном. И именно в тот момент обнаружилось, что он — наследник Севера, и его отдали в Дом Хранителя Севера, Халкисайта, и леди Меллиселии, которая, кстати, была лучшей подругой его матери еще во время своей службы в Лунной Гвардии. — Кажется, нам надо поговорить, но не тут, — выдох, призванный вернуть спокойствие, сорвался с губ. — Здесь есть небольшой парк… — чуть задумавшись, вспомнила Усаги. — Опять растения? — Мамору резко покачал головой. — К тому же, тебе надо быть осторожной! — А тебе нет? Форма формой, но не думаю, что Энни тебя не узнала! — невеста немного насупилась. — Согласен, нам лучше всем держаться поблизости, — Мамору вертел головой, осматриваясь, когда выходил на улицу. — Я должна идти домой! — заявила Ами, все еще поддерживаемая Мирико. — Там мама одна! С этой! Около здания резко затормозила спортивная машина, из которой выпрыгнул взмыленный Хранитель Юга. Его рыжие вьющиеся пряди сейчас были мокрыми от пота и липли к лицу, от чего ему постоянно приходилось смахивать их. Без слов он кинулся к невесте, обнимая её. И только сейчас выдохнул с облегчением. Сообщение от господина Хино застало его посреди последней пары, но он даже не удосужился объяснить свое поведение и побег из Академии. Пусть хоть замучают отработками и трудовыми наказаниями, для него важней была и будет его невеста. — Что случилось? — Ты был прав в своих подозрениях, — кивнула Усаги, всё еще прижимавшаяся к своему парню. — Это Энни. — Кто второй? — когда его близким угрожали, Зойсайт становился кратким и резким. В любой из жизней. — Она могла стереть чью-то память, — и вдруг её словно подбросило. — Джинго! Поэтому я ничего рядом с ним не чувствовала, потому что он сам не знает! Надо было раньше догадаться, когда Луна сказала про использование Лунной магии. — Господин, — Хино Мирамото посмотрел на Акари. — Клан будет готов в ближайшие часы. Мы переведём всех на постоянную готовность. Лорд Юга лишь коротко кивнул, принимая отчёт от подчиненного. — Господин Хино, — Мамору перевел взгляд на политика. — Сообщите обо всём господину Цутиа, пусть предупредит всех, кто сейчас в Токио. — Да, Шоухо-сама, — Хино поклонился и отошел. Следом за ним отошла и Мирико, звоня отцу и предупреждая того о возможных действиях. — Мирико, — обратился к наследнице дома Ито Хранитель Земли, — сейчас поедешь к госпоже Цутиа, я скину адрес, возьмешь у неё весь запас этих баночек против растений. Передай мою благодарность и скажи, что всё сработало. — Да, будет сделано, — достав телефон, куда уже пришло сообщение, Мирико отправилась к своей машине, показывая адрес водителю; она понимала, что сейчас приказы выполняться должны беспрекословно. Оставшись вчетвером (вызывать скорую даже не потребовалось, так как всех раненых уже расположили тут же, в больнице) они все же направились в небольшой парк рядом. Молчание было довольно тягостным, но необходимым. Сделав заказ на несколько упаковок пирожных, они присели на скамейки в ожидании курьера. Когда заказ был доставлен, как-то само собой получилось, что они сосредоточились каждый на своей половинке, смотря за тем, чтобы он (или она) не скормил другому больше, чем получил сам. И сколько Мамору не пытался впихнуть в любимую чуть больший кусочек пирожного с чуть более вкусным кремом, она неизменно пыталась разделить всё поровну. А закончив, вся компания снова погрузилась в тишину. Наверное, они так могли просидеть до вечера, если бы эту тягомотину не нарушило звонкое восклицание: — Акари-кун! — и появление яркой звёздочки, так и источающей вокруг себя позитив. Это фамильярное обращение к её жениху несколько всколыхнуло Ами, пребывающую в каком-то сонном состоянии, и заставило присмотреться к девушке. С виду она была типичной японкой: тёмные прямые волосы, тёмные глаза, средний рост и довольно хрупкая фигурка без особых округлостей. Одетая в яркий жёлтый сарафан, доходивший до колен, она прижимала к груди какие-то листы. Но вот её улыбкой можно было заряжать если не звезды, то электростанции точно — от этой бешеной внутренней энергетики волна первоначального возмущения почти перекрылась восхищением, теплом и позитивом, которые щедро излучала подошедшая (хотя скорее подпорхнувшая, по-другому и не сказать). — Привет, Ю-тян, — Акари скорее из вежливости улыбнулся, смотря на сокурсницу, но постепенно в его улыбку возвращалась искренность. Нельзя было долго грустить в её присутствии. За два года учёбы в одной группе он в этом не раз убедился. Мамору тоже посмотрел на девушку, хотя более подозрительно, нежели друг. Сейчас он готов был подозревать всех и вся, тем более тех, кто столь бесцеремонным образом вваливается в чужую компанию. Да и это обращение «тян» от друга звучало странно, ведь Минами не позволял такого даже по отношению к своей собственной невесте. Не в последние несколько месяцев уж точно. Акари повернулся и понял по выражению лица Хранителя, что где-то напортачил. Ах да, просто за два года как-то у всей группы вошло в привычку называть этих девушек так, как они постоянно называли друг друга: — Чиба Юи*, — представил улыбчивое солнышко Акари. — Мы учимся в одной группе. Мидзуно Ами… — ОЙ, так вы и есть невеста Акари-куна? Он столько всего хорошего про вас рассказывал! В жизни вы ещё красивее! — в голове её собеседницы почему-то родилось стойкое ощущение, будто она говорит с ещё менее закомплексованной копией Усаги. И точно так же не улыбнуться, слыша эту скороговорку, было невозможно. Спустя несколько мгновений они уже все болтали. — А вы не могли бы ещё так посидеть, — несколько смущённо обратилась новоявленная знакомая к Усаги и Мамору. — Я закончу рисунок только… — чуть отстранив от себя листы и вынув из кармашка сарафана обычный карандаш, Юи с улыбкой продолжила что-то рисовать. — Рисунок? Вы рисуете? А можно посмотреть? — сама модель не двинулась, позволяя собрату по искусству закончить начатое, и успокаивающе провела по руке жениха. Интуиция говорила, что эта девочка — не враг, а ей лунная воительница по определенным причинам доверяла теперь еще больше. Юи, закончив, кивнула, протягивая набросок Усаги: — Как здорово! Вы умеете схватывать суть! Я тоже рисую. Ами заметила, что Ю-тян улыбнулась, но без особого удивления, словно уже знала это. — Привет, Акари-кун, — еще один голос раздался над ними, но куда более сдержанный, хотя и очень мелодичный. — Ю-тян, опять надоедаешь всем? Извините, — подошедшая тоже была брюнеткой, с длинными волосами, заделанными в низкий хвост. — Прошу прощения, — низкий поклон. — Пойдем, Ми-тян и Хи-тян уже собрались, а ты опять пристаешь к незнакомцам. Затем девушка окинула взглядом собравшуюся компанию и порозовела: — Ой, простите, я не представилась, Хашимото Асако** студентка Национальной Полицейской Академии. Она забрала немного поникшую Юи. Усаги смотрела им вслед и не могла избавиться от мысли, что где-то этих студенток уже видела. — Странная она для полицейской, даже для будущей, — несколько заторможенно произнес Мамору. — Юи? — удивился Акари. — Она одна из лучших на курсе. Просто, согласен, несколько эмоциональная, но нисколько не безалаберная, как может показаться при первой встрече, особенно вне учебы. Они, вся их четверка, пришла в Академию из ведомственного приюта. Понимаешь, у них у всех родители работали в полиции и погибли при исполнении. Мамору удивился: вообще смерть полицейского — это нонсенс для полиции Японии. Правда, в прошлом году их собственное отделение побило многолетний рекорд в этом антирейтинге. Но ничего нельзя списывать со счетов. А девушек было жаль. Он сам как никто другой знал, что такое оказаться в приюте. Вроде не случилось ничего экстраординарного, но эта влетевшая в их молчание девушка разбила тишину и вернула какой-то свет и веру в себя. Пока они вместе — им ничего не угрожает, никто не сможет их победить. По общей договоренности, пока все кланы собираются, Ами должна была остаться ночевать у Акари. Соваться сейчас, без подготовки, в дом её матери было бы самоубийством. И теперь, всего за день до собственного дня рождения, Ами была вынуждена сидеть почти взаперти, ведь — в отличие от остальных — она была единственной, кто не обладал хоть какой-то защитой от магии Луны, и на поле битвы скорее была бы обузой, способной пойти против своих, нежели помощью. — Мирико завтра пройдёт по магам кланов, чтобы найти тех, кто иммунен к магии Луны, остальные будут не просто бесполезными, но ещё и опасными для нас. Усаги, Луна не говорила, может ли она и Артимис определять иммунность? Усаги поняла, что не задала подруге такой реально важный вопрос. — Сейчас перезвоню! — и убежала в холл. Вернулась она несколько поникшей. — Она сказала, что нет. Жаль… — Все нормально, — он постарался успокоить невесту. Следующий день прошел достаточно тихо, без особых происшествий. Ни Хёму, ни Гэнсо решили не дёргать — путь остаются в резерве на всякий случай.***
Акари за руку втащил Ами в свою комнату, бросив удивлённой его столь ранним возвращением матери, что потом всё объяснит. С её первого визита в эту комнату всего чуть меньше года назад здесь мало что поменялось: всё тот же творческий беспорядок на столе, всё та же груда вещей на стуле, всё то же ощущение головокружения. А может, всё дело в том, что Акари её подхватил и кружит, с улыбкой смотря в её глаза? На мгновение Ами позволила себе забыть об окружающем мире, забыть, почему была обижена на Акари, забыть о нападениях, забыть, что в доме есть ещё кто-то — остались только его глаза, его улыбка и его руки, держащие её. Но радостные мгновения имеют привычку заканчиваться: Ами, положив руки на его плечи, жестом попросила её отпустить. Голова шла кругом, а она не знала, от чего больше — от того, что её только что кружили по комнате, или от его близости, запаха, пропитавшего всё здесь, лёгкого, даже небрежного, но такого родного. Оказавшись на ногах, Ами, тем не менее, не разжала рук, обвившихся вокруг шеи любимого. В голову возвращалось осознание происходящего вокруг. Она выдохнула про себя: «Кажется, я слишком много думаю». Но ничего поделать с этим не могла. В дверь деликатно постучали, затем несколько секунд спустя (они уже успели отойти друг от друга) зашла Мика: — Ами, я тебе приготовила комнату и одежду для сна. — Зачем? Она вполне может переночевать у меня, — брякнул Акари, подивившись собственной наглости, за что получил затрещину от матери. — Ну мааам… — Лорд Юга, а ума нет, и такта, к слову, тоже. Чему только тебя учила! — Затем повернулась к покрасневшей от предложения жениха Ами. — Насмотришься ещё на этого балбеса, отойдём, посекретничаем? — Мика подмигнула будущей невестке. Ами коснулась горящих щёк и пошла следом за Микари. Отношения с будущей свекровью, вопреки всем шуткам и «традициям», были прекрасными. В самом начале обретения силы воина, Ами иногда задумывалась, что проще вообще не заводить семью, нежели скрывать от них свою вторую сущность, но в этой семье все было по-другому — ведь они знали о магии едва ли меньше её самой. — Спасибо, Минами-сан, — проговорила Ами, входя в комнату, подготовленную для неё хозяйкой дома. — Мика, — была она с улыбкой поправлена. — Так будет проще. Ами кивнула: — Постараюсь, — хотя это было бы непривычно для японки — обращаться к старшему по сокращенному имени, но сама Ами долгое время жила в Германии, где именные суффиксы вообще не в ходу, поэтому отчасти ей стало даже проще. — Мика. Будущая свекровь улыбнулась, подмигнув: — У меня кое-что есть для тебя, считай, подарок на помолвку, — она достала из кармана небольшую коробочку. — Это передавалось в моей семье по женской линии, а если не было дочерей, то невестке, чтобы та передала это своей старшей дочери. Ами коснулась небольшой коробочки и почувствовала Силу. То, что было внутри было пронизано магией настолько, что она пробивалась даже через футляр. Она чуть нахмурилась: — Оно магическое. — Я знаю, его подарил одному из моих предков тогдашний Хранитель, — а заметив смесь удивления и настороженности на лице Ами, пояснила: — В домах всегда предпочитали всё же своих брать в жёны. Восьмиугольная звезда мерцала — и непонятно, чего в ней было больше — сверкания магии или искусства мастера. — Похожа на вифлеемскую… — А это она и есть, — хмыкнула Мика. — Единственный из Хранителей, который настолько засветился в мировой истории. Держа в руках артефакт, созданный почти два тысячелетия назад, Ами поразилась силе его Создателя, ведь магия до сих пор не ушла, не потратилась. — Я… я не могу его взять, — тихо прошептала наследница Меркурия. — Не сейчас. — А мне кажется, он тебе как раз сейчас может пригодиться. Ами покачала головой, возвращая звезду Микари, она постаралась улыбкой смягчить отказ, чтобы будущая свекровь не обиделась. Если она когда-то и возьмет её, то только после официальной свадьбы. — Мне кажется, что она и вам пригодится. Мать Акари кивком приняла решение будущей невестки. 10 сентября 2014 года. Этот день рождения выдался странным. Вторым в Японии, но первым, который она проводит с любимым и друзьями. Они решили не останавливать воображение Усаги — ей, как и им всем, нужен был отдых. Выбрав для празднования родное для всех кафе в торговом центре «Корона», Акари и Ами переглянулись, улыбаясь чему-то своему и, не сговариваясь, посмотрели на один из маленьких столиков… За которым чуть меньше года назад он сделал ей предложение, а потом им вдвоём пришлось нестись и помогать Минако с Хёму. — Интересно, где они сейчас? — улыбнулась Ами. — Хёму написал, что возвращаются к его матери, так что через пару дней приедут. А вот Гэнсо вне зоны доступа, но уверен, что вернется вовремя — не в его привычках опаздывать на работу. Невеста кивнула, подтверждая, и ближе прильнула к любимому. Рядом с ним ей было тепло и уютно, словно его огонь добрался до неё и грел изнутри. Пришел отец, которого почти сразу оккупировала Усаги, но кажется, его нисколько не напрягала творческая личность, живущая внутри Хранительницы Луны. Всё празднество Ами старалась забыть о том, повседневном мире, словно пребывая в другом измерении, где всё хорошо и понятно — где есть любовь, понимание и по-настоящему близкие люди, где нет бед и сражений, воинов и демонов — но до конца не могла смириться с тем, что её мать… Она посмотрела на пустое место, которое то ли по незнанию, то ли надеясь на чудо, оставила Усаги и украдкой вздохнула. Только сейчас она начала понимать всю ту боль, что пережила подруга, когда в её мать вселилась Берилл, только сейчас подивилась её стойкости — улыбаться, вселять свет в окружающих, когда отчаяние и переживания разрывают на части. Да, Светлая действительно достойна быть их лидером. Она достойна быть истинной Королевой. Уже собираясь возвращаться в дом жениха, Ами кожей почувствовала чужое присутствие. — Даже не пригласила на свой день рождения собственную мать. Как некрасиво, Принцесса. Энни сейчас была одета довольно обычно, но вот её волосы, пусть и слишком короткие для такой причёски, были заплетены в традиционные для лунного королевства оданго. — Уютненько, правда, народу маловато, — усмехнулась лунный маг, обводя взглядом окружающие столики. Почти всё кафе было пустым — сейчас был разгар трудового дня. Мамору почувствовал, как завибрировал его телефон, не глядя на дисплей, он смахнул пальцем в режим ответа. Тишина и была ответом — на другом конце все поняли и примут соответствующие меры. Но Ами смотрела только на мать. Та с абсолютно пустым и бессмысленным взглядом стояла рядом, не замечая ничего вокруг, лишь чему-то глупо улыбаясь. — А знаешь, сломать её было нетрудно. Обычно матери очень переживают за своих детей — а тут сложилось ощущение, что она давно мечтала избавиться от такой неправильной дочки, — усмехнулась магиня, слегка поглаживая Саэко по голове, отчего на лице женщины ещё шире расползлась глупейшая улыбка. Акари чувствовал, что его невесту трясёт, поэтому лишь крепче её обнял, и не задумываясь поменял облик на боевой; высвобожденная Сила подсказала, что точно так же поступили и Мамору с Усаги. Ами кивнула скорее самой себе и, мысленно восслав молитву Меркурию, почувствовала его благословение на кончиках пальцев. Всё это происходило в удивительной тишине, в которой щелчок взведенного курка пистолета показался оглушительным — за барной стойкой, прикрываясь от возможной атаки, засели оба Фурухата. Значит, выведя немногочисленных посторонних из здания, они вернулись. Одновременно Мамору было страшно за них, но в то же время он чувствовал гордость. Энни внезапно нахмурилась: — А эта гадина сумела поставить защиту, ну ничего… — судя по всему, она попыталась снова взять под контроль Уназуки, но что-то не срослось. И внезапно всё пришло в движение: из-за барной стойки вылетела огненная стрела, Энни и сопровождающий её маг отпрыгнули в стороны, в них тут же полетели острые, словно бритва, бумажные стрелки, в спешке нарисованные господином Кира. Маг природы успел вырастить щит, в который рисунки вонзились с едва слышным звуком. Его атака полетела в сторону отступающих Микари и Йошито, но вокруг матери Акари вспыхнуло защитное поле, а с руки сорвался язычок пламени, сжегший атаковавшую их ветку. Следом за ними, прикрывая, отходил и господин Кира — все трое прекрасно понимали, что скорее будут мешать — сейчас важно собрать кланы. А из-под пола начало подниматься что-то зловещее, что-то пугающе мощное — странное дерево, насыщенное изначальной магией. Но почему Земля отдаёт с такой лёгкостью силу этому парню, Элу? Эн стояла, усмехаясь — вокруг неё плясала магия, идущая от дерева. Зойсайт, резко вскинув руку, отправил в противницу огненный шар, тут же уворачиваясь в сторону от новой атаки её соратника. Магия подчинения на него не действовала, но вот столкнуться с очередным колючим растением от её помощника, Эла, ему не хотелось. Он мельком взглянул на дело рук своих, и больше всего в этом мире ему хотелось распылить собственную магию: дёрганным движением, как кукла на ниточках, между Эн и сгустком пламени возникла госпожа Мидзуно. Когда огненный шар коснулся тела женщины, Зойсайт зажмурился, словно надеясь, что всё случившееся — лишь очередной кошмар, но душу уже сжигал огонь вины и отчаяния. Он бросился к Ами, но невеста сама повернулась к нему: в глазах не было даже боли — лишь ненависть. — Он убил твою мать, ты уничтожишь его, загасишь его пламя, ненавидь, бей, убей, — шептала, наслаждаясь властью, Эн. Водная плетка со свистом обрушилась на Лорда Юга, но он ничем не мог ответить, кроме щита. Все ещё с болью смотря в любимые глаза. Эн снова усмехнулась. — Ещё двое выведены из нашей игры, — она обернулась, посмотрев на Усаги с Мамору. Сейлор Мун сжимала Лунный Жезл, а вот Хранителю Земли не хватало его друзей, чтобы вызвать Золотой Кристал, но Земля привычно отвечала Силой, достаточной, чтобы уничтожить эту проклятую магичку. Если бы не это странное дерево, если бы не маг природы, который был вместе с Эн… И если бы именно в этот момент их по рукам и ногам не сковали ветки. Сильный маг, опытный, явно не один год обучался. Но как его могли просмотреть Дома? Рядом вскрикнула Усаги, и все мысли и желания Мамору устремились, чтобы защитить её, его сердце, его любимую, его душу. Одна из ветвей ударила её под руку, выбивая Лунный жезл. Эн торжествующе хмыкнула — ведь она лишила Хранительницу Луны главного атакующего оружия. Но в образовавшейся тишине раздалось перестукивание каблучков. Усаги обернулась, насколько это позволяли опутавшие её ветки, и с тревогой вскрикнула: — Салли, нет, не трогай жезл… Он тебя убьёт! Но блондинка, присев, коснулась гладкой рукояти, беря без каких-либо опасений мощный артефакт. Ручка удобно, словно влитая, уместилась в ее ладони. Салли перехватила жезл, готовясь к атаке, словно уже не раз держала его… Но в этот момент на лбу дочери бывшего Хранителя Востока засиял нестерпимым светом родовой знак Луны, и мгновение спустя на том месте, где стояла Салли, находилась девушка в точной копии сейлорфуку Усаги, да и прическа была точно такой же, кроме цвета волос… Волосы новой воительницы были платиновыми, как у истинной лунянки. На мгновение Эн вздрогнула, вытаращив глаза: — Ты? — Я, — ответила Салли, добавив резко, — достаточно. Рядом упала Ами, которую успел подхватить пусть порядком и раненый Зойсайт, а вот помощник Эн все ещё продолжал стоять, а Усаги с Мамору оплели новые ветки. Парень выпрямился, отрывая пальцы от земли. Из его руки выросла ветка, а когда она коснулась пола, Эл перехватил её на манер посоха и, повернувшись на каблуках, концом древка начертил вокруг себя круг. «Барьер, щит?» — мысленно предположила Усаги. Но на этом маг не остановился — по четырем сторонам он начертил какие-то символы и уже мгновение спустя поставил посох в центр, активируя руны. Вокруг него образовался светящийся поток, а на конце посоха внезапно сформировалось то, что Мамору узнал бы из миллиона. И то, что здесь не могло быть по определению. Золотой кристалл.