Ворлок мертвого ярла

      Утром в его комнате оказалось почти тепло. Не так, конечно, как в добротном северном доме, где всю ночь топилась печь, наполняя воздух сухим ласковым жаром, но терпимо. Можно вылезти из-под одеяла и одеться, не стуча зубами. Но вылезать не хотелось. Глаза открывать — и то было тошно.       Умом Раэн понимал, что его вины в случившемся нет. Наведенному сну почти невозможно противиться, а его грезы плел истинный мастер своего дела. Но от этого было не легче. Он ведь даже не пытался толком сопротивляться, сразу сдавшись паутине страха и желания. Что уж лгать самому себе? Если бы истово, разумом, душой и телом отказался подчиниться — грёза просто не нашла бы уязвимого места, куда можно проскользнуть, чтобы овладеть жертвой. А он поддался.       И теперь можно сколько угодно говорить себе, что испугался ледяного поцелуя, что не было сил и магии, что это лишь сон, а наяву его тело осталось нетронутым… Все это были пустые оправдания. И неважно, узнает ли об этой ночи Фьялбъерн, достаточно, что ее не сможет забыть сам Раэн. Она останется в памяти выжженным клеймом, та ночь, когда он предал самого себя.       Дальше валяться в постели показалось омерзительным. Нет, мягкая льняная ткань не хранила запахов плотского удовольствия или еще каких-нибудь следов, но Раэну казалось, что и постель, и вся комната пропитана воспоминаниями. Холод губ и тела, блестящий снежный шелк волос, ледяные зеркала зрачков и запах мороза… Раэн рывком сел, откинул одеяло, поискал взглядом одежду. Вымыться бы. Горячей водой и жесткой мочалкой, чтоб до красноты, до боли! И рот прополоскать. И никогда в жизни не видеть хозяина ледяного дворца, не слышать его тягучий насмешливый голос, то ласкающий слух, то звенящий смертельно острыми осколками льда.       Он поспешно натянул одежду, морщась от брезгливости, — кожа словно до сих пор чувствовала прикосновения чужих пальцев. Обулся, причесал и туго заплел волосы, стянув их подвернувшимся кожаным шнурком. Выходя из комнаты, бросил взгляд на белое пламя, так и пляшущее в пустом очаге. Такой же обман, как все здесь. Лживый, подлый, мерзкий.       Но его собственная сила по-прежнему была скована невидимым ледяным панцирем — в этом Раэн убедился сразу, попытавшись сотворить хоть небольшой живой огонек. Чары, которые всегда давались ему легко и естественно, как дыхание, сейчас не слушались. Ускользали из рук, бессильно растворялись в чем-то, что ощущалось как холодная белая пустота, безмолвная, безжизненная. И здесь снег! Раэн его уже ненавидел. И снег, и его хозяина.       Он прошел длинным коридором, гадая, где слуги? Дворец был пуст, но чем дальше Раэн шел по прекрасным мраморным анфиладам, тем сильнее ему казалось, что он внутри гигантского живого существа. Будто кто-то следил за ним, провожая недобрым тяжелым взглядом, ожидая то ли момента слабости, то ли разрешения попробовать на вкус добычу, так безрассудно сунувшуюся в пасть охотника. И ни одной живой души рядом! Хоть бы кто-нибудь показал дорогу… А куда?       Раэн остановился посреди очередной комнаты, похожей на хрустальную шкатулку, над которой долго трудился мастер-резчик. Сверкающие узорами стены, гладкий пол и потолок в радужных кругах-разводах… Раэна передернуло. Слишком похоже на ту паутину, что приснилась — тоже лед и радуга. Он вдруг понял, что ходит по кругу. Эту комнату он уже видел, вот и приметный карниз вокруг окна, за которым бескрайний снежный простор. Точно видел! А ведь шел все время только вперед. Либо дворец — настоящий лабиринт, либо кто-то водит его кругами.       Кончик тяжелой косы вдруг пошевелил неизвестно откуда взявшийся ветерок. Холодный… Словно царапучей лапкой пробежал по спине, гладя ее поверх рубашки, морозно укусил за щеку. И опять — но уже сильнее, будто ледяные пальцы погладили его по щеке и шее.       — Янсрунд! Твои игры?       Раэн крутнулся на месте, но комната, конечно, была пуста.       — Догадливый… — насмешливо прозвучало откуда-то сверху. — Иди вперед, мальчик. Прогулялся — и хватит. Пора встретиться.       Стиснув зубы, чтобы не выругаться, Раэн мрачно дошел до двери в следующую комнату. Распахнул ее и понял, что здесь тоже был. Тот самый зал, где он увидел Повелителя Холода впервые! А ведь казалось, что он совсем в другой стороне дворца.       — Разве ты забыл, что я говорил? — издевательски рассмеялся невидимый голос. — Мой дворец не любит чужаков. Я велел не причинять тебе вреда, но поиграть он никогда не отказывается.       — Ох, я бы тоже с ним… поиграл, — пробормотал себе под нос Раэн.       — Огнем? Или секирой, как наш друг ярл управляется со всем, что ему не по нраву? Боюсь, этого я никому не позволю. Иди сюда, мальчик. Ну же…       Раэн вышел на балкончик. Высокая фигура в белых, расшитых морозными узорами одеждах знакомо стояла у перил спиной к нему. Широкие плечи, серебристо-снежный шелк распущенных длинных волос, достигающих пояса. Кожаные ножны на боку тоже белые, а рукоять меча в них алмазно сияет даже в скупом солнечном свете.       — Ближе, — велел Янсрунд, не поворачиваясь. — Иначе не увидишь.       Увидит — что?       Раэн подошел ближе. Значит, он всего лишь игрушка? Для дворца, для его хозяина… Что ж, поиграем. Магия внутри него спала, зато из глубины души поднималось бешенство. Раскаленное, тяжелое, как кипящая лава. Показалось, что еще чуть — и ледяные оковы магической силы треснут… Нет, устояли.       С балкончика, невысокого, с широкими перилами, снежная пустыня была как на ладони. Редкие ледяные торосы, покрытые инеем скалы… Раэн глянул вниз. Узенький уступ-карниз, а потом — бездна. Дворец был выстроен на скале, так что до снега внизу было пугающе далеко. Глаз с трудом оценивал расстояние, но вот Раэн увидел показавшегося из-за тороса линорма и невольно сглотнул. Огромный зверь выглядел не больше котенка. А вот еще один. И… Проклятье!       Этого человека он узнал бы где и как угодно! Сначала показалось, что драуг размахивает секирой в странном танце, но его противника было просто плохо видно на снегу. Раэн затаил дыхание, беспомощно стиснув перила до боли в пальцах. Фьялбъерн… Прости, что усомнился в тебе. Ты пришел. Осторожнее, ради всех богов Севера и моих тоже!       — Отличный боец, — безмятежно и даже с немалым удовлетворением сказал Янсрунд. — Я и не сомневался, что он победит. А ты?       Раэн с трудом разжал руку, поднес ее ко рту. Молчать. Только молчать. Он-то думал, что речь пойдет о ночной грезе. Приготовился дерзить, показывая, что это ничего не значит. Но такого не ожидал.       — Да, один линорм ярлу не соперник, — задумчиво сказал Повелитель Холода. — И даже два, пожалуй. Три… Ну, тут я бы задумался, на кого поставить. А ты?       — Чего ты хочешь? — с трудом выговорил Раэн, не отрываясь от пугающе маленькой фигурки драуга внизу.       Кажется, не ранен. Но как отсюда разглядеть? И сколько у проклятого Янсрунда в самом деле этих зверей? И… что делать? Он сам безоружен и без магии, голыми руками с хозяином этих земель не совладать…       — Я? Ничего, — пожал плечами тот. — Мне любопытно. Хочу посмотреть, сколько продержится любимчик Гунфридра против моих зверюшек? Не хотелось бы, чтоб слишком мало. Сам виноват — явился незваным да еще ведет себя так, словно бессмертен. Он, пожалуй, так и думает, но линормы об этом не знают. Интересно, он и разорванным на куски останется бессмертным?       — Что. Тебе. Нужно?! Ты же… — Раэн осекся, вдохнул студеный, режущий горло воздух, едва не задохнулся, но продолжил: — Ты же не просто так меня сюда привел. Хочешь убить его на моих глазах?       — А если и так? — мягко поинтересовался Янсрунд. — Что ты сделаешь, ворлок?       — Ничего.       Он оперся на перила одной рукой, надеясь, что те не окажутся слишком уж скользкими, и повторил очень спокойно:       — Ничего. Я не смогу убить тебя и не успею спасти его. Но я точно смогу не стать твоей игрушкой.       На этот раз Янсрунд к нему повернулся. Почувствовал неладное, но сделать уже ничего не успел. Быстрым плавным движением Раэн перемахнул через перила, на которые опирался, и встал на узком выступе перед ними. Один шаг — и пустота под ногами примет его с жадностью.       — Глупец!       В голосе Янсрунда чувствовалось почти человеческое удивление. Но удержать Раэна он не пытался, понимая бесполезность этого. Все равно не успел бы.       — Хорошо ли ты расспрашивал обо мне Вессе? — бесстрастно сказал Раэн. — Он не рассказывал, как я впервые встретил Фьялбъерна? Ярл вытащил меня из моря, но его команда неудачно пошутила, и он тоже… Я подумал, что они это всерьез. И прыгнул обратно, лишь бы не стать чьим-то развлечением. Как думаешь, я испугаюсь прыгнуть еще раз? После вчерашнего-то…       — Глупец… — тише и мягче повторил Янсрунд. — Сплошной огонь вместо крови, да? Хорошо, чего же ты хочешь? Во что ценишь свою жизнь?       Воздух прорезал далекий, но заунывный и очень жуткий вой.       — Отзови их, — кивнул Раэн на серо-белые тени, ползущие из-за скал к одиноко стоящему драугу. — Отзови немедленно. Если он умрет — я и разговаривать с тобой не стану.       — Хорошо, — пожал плечами Янсрунд и, наклонившись, длинно свистнул. Ветер подхватил его свист, усилил, понес над пустыней — и линормы замерли.       Раэн глубоко вдохнул. Одной рукой он так и держался за перила — дело не лишнее при таком ветре. Вроде бы не сильный, но один порыв — и костей не соберешь, слетев вниз.       — Что еще? — Янсрунд, кажется, снова забавлялся.       — Твое обещание. Поклянись, что не превратишь меня в это… как своих слуг. И дашь нам с ярлом уйти.       — Не слишком ли много ты просишь? — поднял Янсрунд словно выписанные серебряной кистью брови. — Какая выгода мне тебя отпускать? Если уж ты так упрям, то не достанешься и ярлу. А я полюбуюсь, как сладко ему будет знать, что не успел самую малость. Подумай… Разве ты хочешь умереть?       — Не хочу, — глухо сказал Раэн и снова посмотрел вниз.       Фьялбъерн шел к дворцу. Медленно, упорно…       — Думаешь, он пойдет на все, чтобы тебя забрать? — вкрадчиво поинтересовался Янсрунд. — Глупый мальчик… Ярл, может, и хотел бы. Но он себе не принадлежит. Его посмертие — воля Гунфридра, а владыка моря не любит непокорных. Он велел Фьялбъерну отправляться прямиком к Вессе, но чтобы вызволить тебя, ярл нарушил его приказ. Не уверен, что Гунфридру это придется по нраву. Ты готов умереть, чтобы спасти его, но тем вернее губишь.       — Сами разберемся, — беспомощно огрызнулся Раэн.       Рука, которой он держал перила, уже застыла. Пальцы свело судорогой, но это было терпимо, хоть и больно. Куда хуже оказалось признать правоту Янсрунда. Драуг рисковал жизнью, спасая его. И не только в лапах и клыках линормов, но и от гнева своего покровителя.       — Хочешь испытать его настоящие чувства? — улыбнулся Янсрунд. — Я обещаю, что твоя душа останется при тебе. Разве что волю заберу ненадолго. О, ничего такого! Просто чтобы ты не сказал лишнего, нарушив игру. И ярла отпущу — клянусь. Даже помогу ему добраться до Вессе. Но ты уйдешь с ним, только если он сам этого захочет.       — Если… он… захочет?       Темное пятно почти скрылось между торосов. Еще немного — и драуг дойдет до ворот дворца. Но выйдет ли из него?       — В чем подвох? — бросил Раэн.       Плащ бы сюда сейчас. И рукавицы… Как же холодно! Не знающий усталости и милосердия ветер выдувал последние крохи тепла из тела, ледяными пальцами лез под рубашку, теребил волосы, щипал лицо и уши.       Янсрунд молча улыбнулся. Потом все-таки разомкнул губы, с ленцой и неприкрытым удовольствием наблюдая за Раэном:       — Почти никакого. Просто игра. Если другие боги позволяют себе повеселиться, двигая смертных, как фигурки на игральной доске, я тоже хочу поучаствовать. У Гунфридра — наш доблестный ярл, у пустоты — Вессе. Да и Мрак вечно кем-то играет. А ты будешь моей фигурой и ставкой разом. Если ярл сам, по доброй воле, попросит тебя отпустить — уйдешь с ним. Но если нет — останешься. И тогда никаких прыжков за окно и прочих глупостей. Согласен?       — Я… вам… не ставка… — из последних сил прошептал Раэн. — И не его… собственность…       — Упрямец, — усмехнулся Янсрунд.       Ветер вдруг ударил в лицо совсем бешено. Упругой мощной лапой толкнул в грудь застывшее от холода тело. Раэн покачнулся, перила позади и сбоку от него вдруг исчезли — пальцы схватили пустоту… Еще один порыв! Не удержавшись, он упал. Но не вниз, а назад — в объятия Янсрунда. Замер, не в силах пошевелиться, потом яростно поглядел в безупречно красивое лицо, склонившееся к нему.       — Хорош… — ласково прошептал Повелитель Холода. — Силен, горяч… И очень упрям. Только не забывай, здесь я выбираю правила игры. И в этот раз я их выбрал за всех. Твое счастье, что я хотя бы их соблюдаю. Ты уйдешь отсюда с ярлом или покоришься мне — другого выбора не будет. А чтобы не упирался…       Он склонился еще чуть ниже, жесткие, нечеловечески сильные пальцы придержали Раэна всего на несколько мгновений, но этого хватило. Губы Янсрунда обжигали, как кипяток, но не жаром, а стужей. Вечной, беспощадной, равнодушной… Его поцелуй жег, туманил мысли, лишал воли… Но в последний миг, когда волна холода уже готова была поглотить крошечную искру, которой чувствовал себя Раэн, стужа вдруг отступила.       — Достаточно, — услышал он как издалека удовлетворенный голос Янсрунда.       Руки, держащие его, исчезли, и Раэн остался стоять на подгибающихся ногах. Оглушенный, безмолвный, запертый внутри себя, как в тюрьме, не в силах пошевелиться без приказа…       Янсрунд оглядел его, поднял руку и щелкнул пальцами. Почти сразу из-за спины Раэна выскользнула служанка.       — Уведите его в купальню, — велел Янсрунд, не глядя на Раэна. — Умастите волосы и тело, заплетите косу с алмазными нитями, нарядите. И пусть ждет, пока я его позову. Время встречать другого гостя.       * * *       Повелитель Холода встретил Фьялбъерна на самом верху длинной лестницы, вырубленной в скале и ведущей от ворот наверх — к самому дворцу. Не слишком широкая и довольно крутая, она явно задумывалась еще одним рубежом обороны, который искусство неведомых мастеров превратило в чудо красоты. Лестница словно была целиком вырезана из сверкающего хрусталя: ступени, перила, плиты стенной облицовки. И малейший солнечный луч, попав на бесчисленные грани, рассыпался на искры всех цветов радуги.       На первой же ступени ярл едва не поскользнулся. Вот позору было бы! Чистейший лед так и норовил выскользнуть даже из-под его толстых мягких сапог. А Янсрунд стоял наверху, парой сотен ступеней выше, и наверняка глумился, мерзавец!       Угрюмо глянув на лестницу, Фьялбъерн покрепче перехватил секиру на случай всяких поганых неожиданностей и осторожно пошел по гладким, будто намыленным, плитам-ступеням. Ничего, посмотрим, кто будет смеяться последним!       — Давно у меня не было столько гостей разом, — насмешкой встретил его Янсрунд, когда ярл, не раз оступившись, но все же ни разу не упав, поднялся по проклятой лестнице. — И каких гостей! Надеюсь, почестей было оказано достаточно, ярл Фьялбъерн Драуг?       — В самый раз, — рыкнул драуг. — Только в гости ходят по доброй воле, Янсрунд Повелитель Холода.       — Ну, ты-то здесь как раз добровольно, — усмехнулся Янсрунд и взмахнул рукой — за его спиной медленно растворились вторые ворота, вырубленные из плит матерого льда в три роста Фьялбъерна. — А другой гость… О нем поговорим.       Поговорим, да… Ярл шел следом за Повелителем Холода по безжизненному дворцу и все яснее понимал, что выбраться отсюда и вытащить Вайде — задача не из легких. Силой уж точно не получится. Придется договариваться, как и советовал Яшрах. А что он может предложить Янсрунду, чтоб ему вместе со своим дворцом на солнышке растаять? Сокровища древнему богу не нужны, службы не пообещать — драуг сам себе не принадлежит.       «Он позволил тебе войти, — гладкой ядовитой змейкой скользнула в разум чужая мысль. — Значит, хочет чего-то».       «Яшрах?» — безмолвно позвал Фьялбъерн.       «Тссс, не говори со мной — услышит. Надейся на себя».       Очень своевременный совет! А главное — мудрый какой! Фьялбъерн досадливо дернул плечом, но промолчал, конечно, и постарался даже не думать о чародее смерти. Кто знает, на что способен Янсрунд в своих владениях?       А потом перед ним открылась очередная дверь, и Фьялбъерн вслед за хозяином дворца вошел в небольшую комнату, обставленную почти по-человечески. Здесь был стол и даже пара лавок, причем не ледяных, а деревянных, с искусной резьбой и мягкими коврами поверх. А еще здесь было теплее, чем в остальной части ледяной глыбы — обиталища Янсрунда.       — Проходи, ярл, присаживайся, — любезно предложил Янсрунд и сам опустился на лавку напротив драуга. — Хочешь увидеть своего мальчика?       — Что ты с ним сделал? — мрачно спросил Фьялбъерн, изнывая от бессилия.       Даже бессмертный капитан «Гордого Линорма» все же остается человеком. И против бога слаб и почти беспомощен… И Янсрунд знает об этом, вон какая издевательская усмешка на бледных узких губах.       — Ничего плохого, — одними губами улыбнулся Повелитель Холода. — Согрел и вылечил, накормил и одел, в постель уложил… Не хватайся за секиру, ярл — не в свою. Я ведь и разгневаться могу, слишком ты дерзок.       Любезность и угроза мешались в его голосе, и Фьялбъерн нехотя опустил рукоять секиры.       — Что ты хочешь за него? — так же угрюмо спросил он.       — Я не торгую своими гостями, ярл.       Вот ведь гадюка ледяная! Украл мальчишку прямо из… От одного воспоминания, как и откуда был похищен Вайде, у Фьялбъерна мысли застилала ярость. И еще говорит о гостеприимстве!       — Хватит, Янсрунд! — не выдержал он и почувствовал, как кинжал на поясе еле заметно нагрелся.       — Нетерпелив ты, ярл.       Янсрунд развлекался. А потом вдруг сменил издевку на почти обычный тон:       — Значит, хочешь забрать… Еще бы, такой помощник тебе в грядущей битве с Вессе очень пригодится. Однажды ведь он уже спас твою мертвую шкуру, ярл? Неудивительно, что дорожишь им. Да и для других услуг он хорош, верно?       — Говори, что хочешь, — процедил Фъялбьерн. — Но парня верни. Он поклялся в верности «Линорму», значит, на службе у Гунфридра.       — А Морской Владыка об этом знает? — невинно-ласково уточнил ледяной бог, откинувшись на высокую спинку скамьи и улыбаясь драугу. — Станет ли он ссориться со мной ради ворлока, из-за которого его любимый слуга забыл о долге?       — Вот это не твое дело, Повелитель Холода. И за моего господина Гунфридра не тебе решать!       — Тоже верно, — пожал плечами Янсрунд. — Только жаль мальчика. Да-да, представь себе, ярл. Мне — жаль. Это Пустота не знает жалости, а ты ведь полезешь в самое ее сердце. И потащишь с собой огненного ворлока, как свечку — чтоб озарил путь. Ну да тебе не привыкать разменивать чародеев, как монету, на свои победы.       — За… молчи… — выдохнул драуг.       Рука сама оказалась на секире и до боли сжала рукоять. Он смотрел в ледяное зеркало глаз Янсрунда и видел в них за бесстрастностью скрытое злое торжество. Повелитель Холода знал, куда ударить. Оларс! Друг и побратим, Посредник мертвых, своей жизнью купивший «Гордому Линорму» возвращение из Маргюгровой Бездны. Может, и остался жив, но сгинул безвозвратно.       — У твоего ворлока горячая кровь, — размеренно продолжал ронять слова Янсрунд. — Он даже меня удивил дерзостью и преданностью. Знаешь, почему ты здесь, а не в пастях моих любимцев? Мальчик едва не прыгнул с башни моего дворца, заставляя меня отозвать линормов. Завидная верность, ярл, прямо и не знаю, чем ты ее достоин. Как думаешь, останется он в стороне от драки? Или сунет голову в самую пасть Пустоты, если решит, что такова его служба тебе?       Вайде — в стороне от драки? Фьялбъерн чуть не взвыл — перед глазами мгновенно встало, что этот конек морской учудил в битве с Псами. Пусть и обещал потом слушаться, но ведь ясно — не вытерпит. И… башня? Вот тот ледяной шпиль над скалой? Вайде, проклятье, что ж ты едва не натворил?!       — Горячая кровь, — эхом отозвался на его мысли Янсрунд.       Нельзя тянуть мальчика в бой с Вессе. Пусть он и сильный ворлок, но слишком бесстрашен. Еще одной гибели дорогого существа Фьялбъерн сам себе не простит. Как-то же он думал справиться с веденхальтией, пока не появился Вайде? Может, Яшрах поможет. У старого колдуна точно осторожности побольше. Но как удержать Вайде? И как его вернуть — для начала?       — А ты и рад, заполучив его? — беспомощно огрызнулся драуг.       — Рад, — спокойно признал Янсрунд. — Но силой принуждать ни к чему не собираюсь. Нрав у твоего ворлока бешеный: я чуток позабавлюсь, а он найдет способ умереть. Нет уж… С такими надо лаской. Но какая разница, ты ведь все равно хочешь его забрать на верную смерть.       — Янсрунд… — с трудом выговорил Фьялбъерн непослушными губами. — Помоги мне с Вессе. Он ведь и тебе не друг. Пустота не соблюдает союзов.       — Отдать тебе ворлока, что мне самому приглянулся, помочь в битве с Пустотой… — в голос Янсрунда вернулась издевка. — Чего еще ты хочешь, ярл? Впрочем… Вессе мне и правда задолжал за обман. Только моя помощь имеет цену…       — Вайде не отдам, — торопливо отозвался Фьялбъерн, и Янсрунд снова улыбнулся:       — А это пусть он сам решает. С чего ты решил, что можешь отдавать или не отдавать его? Он твой ворлок, но ведь не раб? Ты им пожертвуешь в битве с Пустотой, вольно или невольно. А я бы его холил и лелеял, как редкий южный цветок. Думаешь, ему у меня плохо? Конечно, если позовешь — он вернется к тебе. Только вот с радостью или из-за данного слова?       — Он… вернется. По своей воле.       — Хорошо, — безмятежно растянул губы в улыбке Янсрунд. — Тогда предлагаю договор. Я отправлю тебя прямиком к Вессе, если пожелаешь. Но только одного, на твое чудище с командой даже у меня сил не хватит. Подберешься к веденхальтии скрытно — сладишь и в одиночку. А вот ворлок… Вессе его люто ненавидит за прошлую встречу. И в драке первый удар отмерит ему — со всей мощью Пустоты. Понимаешь, что это значит?       Фъялбьерн молча резко кивнул — слова если и шли на ум, то застревали в горле.       — Не бери его в этот бой, — негромко сказал Янсрунд, и это было так странно: Повелитель Холода, пытающийся быть милосердным, хоть и наверняка в своих целях. — Он ранен и устал, у него в крови до сих пор яд какой-то твари. Хоть я его и лечил, но холод — плохой целитель. Стоит магии моего дворца ослабнуть, и твой ворлок снова свалится в лихорадке.       Снова? Значит, Вайде был болен… Неужели Янсрунд решил раз в своей бесконечной жизни побыть благородным? Фьялбъерн не верил, но… боги не лгут. Это непреложный закон. Они могут умалчивать или играть с истиной, пряча под ней ложь, как бездонный омут подчас прячется под тонким слоем льда. Но лгать напрямую — не могут. Значит, Вайде вправду болен и слаб. Да Фъялбьерн сам же видел на нем кровоподтеки и ссадины там, в купальне. А на когтях у ходячего покойника яду хватало… Проклятье, что же делать!       Кинжал-Яшрах молчал. И никто не мог решить за Фьялбъерна Драуга, как ему поступить. Ясно было одно — Вайде в бой брать нельзя.       — Согласен, — выдавил он мучительно, словно каждое слово резало его изнутри. — Но что… потом?       — Потом — заберешь, — кивнул Янсрунд. — Если он сам захочет променять роскошь моего дворца и ласку бога на… тебя… Обещаю — отдам. А чтобы не сомневался…       Он хлопнул в ладоши и что-то беззвучно прошептал. Фьялбъерн насторожился, но вскоре дверь открылась, и служанка ввела юношу в богатом наряде. Его Вайде!       Ярл жадно оглядел своего ворлока, ища следы… сам не знал чего. Ведь ясно, что Повелитель Холода не мучил мальчика, напротив… Но почему тогда Вайде так бледен и не поднимает глаз? Болезнь? Или…       Его ворлок, устроивший ссору из-за обычных вещей в лавке, был наряжен в шелк ярко-синего цвета с золотыми искрами. Нарядная золотая вязь струилась по воротнику и манжетам рубашки, пояс сверкал драгоценными каменьями, за каждый из которых можно было купить дом на Островах и еще на обзаведение хватило бы. Мягкие свободные штаны из того же шелка, кожаные сапожки — дроттену на зависть. Коса, небрежно перекинутая на грудь через плечо, причудливо заплетена и блестит от цветочных южных масел — аромат витает в воздухе — а в смоляных прядях сияют-искрятся крупные алмазные капли…       И вправду, Янсрунд щедр. И как же больно, оказывается, видеть Вайде таким… Фьялбъерн ведь мог бы одеть его не хуже, но после той истории с лавкой не знал, как и заговорить об украшениях да нарядах. А вот ведь… Но что же он не смотрит в глаза? Почему ни слова не вымолвит?       — Что ж, ярл Фьялбъерн, — мягко сказал Янсрунд, жестом подзывая к себе Вайде, и тот покорно подошел, встав рядом. — Ты сам видишь, с твоим ворлоком обращаются, как с дорогим гостем. Я пообещал, что ни к чему не стану его принуждать против воли и наших договоренностей. Ну, а если к твоему возвращению он решит сменить хозяина и дать другую клятву верности, это его право, так?       — Да, — глухо и мертвенно уронил Фъялбьерн. — Вайде…       — Вайде, значит? — почти мурлыкнул Янсрунд, и ярл осекся. — Красивое имя…       Вайде поднял голову, в черной бездне глаз вспыхнуло возмущение. А еще — неверие. «Ты и вправду уходишь?» — требовали ответа эти глаза, и Фьялбъерн бы схватился с парочкой линормов разом, лишь бы ответить что-то другое.       — Я вернусь, — так же глухо ответил он. — Вайде, верь мне. Я вернусь за тобой. Пожелай мне удачи.       Ни слова в ответ. Только все тот же взгляд: отчаяние пополам со злостью и обида. Такая обида! Вскинув голову, ворлок отвернулся, и на губах Янсрунда зазмеилась улыбка. Что ж, пусть его мальчик обижается, злится, даже ненавидит — лишь бы остался жив. Фьялбъерн потом объяснит ему все…       — Пора, ярл, — сказал Повелитель Холода, поднимаясь. — Время дорого. Мое — особенно. Ты сделал верный выбор. Идем, будет удобнее отправить тебя снаружи.       Выходя, Фъялбъерн не выдержал — оглянулся. Его Вайде — его ли? — смотрел вслед все так же молча. Неужели ни слова не скажет, так велика обида? Вдруг показалось, что черные зрачки блеснули, как лед на солнце. И его ворлок снова опустил взгляд.