Ворлок мертвого ярла

      Чтоб ты провалился до самого днища, — подумал Раэн, невозмутимо глядя удалявшемуся бодрой походкой драугу. Вроде ж только коснулся, а по коже как разряд ледяной молнии проскочил. Проклятые мертвецы, не разобрать, что у них на уме.       Из-за серых туч пробивалось солнце, корабль мягко покачивался на волнах, моряки сновали туда-сюда, выполняя поручения одноглазого капитана. Сейчас, когда Раэн, наконец, мог их спокойно видеть, стало ясно, что команда “Линорма” ничем не отличалась от обычных людей. Разве что чувствовалось, что они давно уже… мертвы.       — Эй, парень, не стой, как Морской Скиталец среди Маргюгровой пучины, — раздался со спины весёлый голос Лирака, — не ровен час, потом и не найдём!       Раэн развернулся и встретился с задорными голубыми глазами моряка. Тот ему подмигнул:       — В южных краях таких тварей не водится, а у нас — на выбор. Даже капризная ванханенская девица будет довольна.       Раэн про себя усмехнулся. Значит, некоторые его ещё принимают за южанина. Что ж, позже разберёмся хорошо это или плохо.       — А почему ванханенская и кто такой Морской скиталец?       Среди всей команды Лирак, во-первых — был живым (кракен не в счет), а во-вторых, на выловленного в море гостя смотрел дружелюбно.       — Тут долго рассказывать. — Лирак наклонился к палубе и подхватил ящик с рыбой. Только сейчас Раэн разглядел, что возле его ног остался ещё один. — Давай, бери, снесём всё Тоопи. Он нам чего вкусного выделит, заодно и расскажу всё.       Раэн наклонился и подхватил ящик. Весомо, но подъёмно. Хмыкнул и перехватил его поудобнее. А ещё отметил, что Лирак с любопытством за ним наблюдает. Увидев, что гость не оплошал, одобрительно крякнул и кивнул:       — Молодец, крепкий, хоть выглядишь — любая хавфруа удавится от зависти. На всех тут внимания особого не обращай, потому что команду Фьялбъёрну подбирали не по уму, а по несвоевременной кончине.       — А кто подбирал-то? — Раэн двинулся вслед за Лираком, стараясь глядеть под ноги, но при этом почти физически ощущая взгляды моряков.       — А рыбка сильна, — послышался хрипловатый голос. — Несладко, видно, нашему ярлу в постели-то приходится.       — Ярл таких любит, — хмыкнули в ответ. — Чем зубастей рыбка, тем лучше.       Раэн скрипнул зубами, прикидывая за какой борт лучше выбросить наглецов: за правый или за левый. Однако, когда он поднял голову, от тех и след простыл. Бас Фьялбъёрна Драуга доносился с кормы, моряки что-то отвечали ему, но разобрать слова не удавалось.       Лирак начал осторожно спускаться в трюм, Раэн — за ним. Ступеньки оказались крутыми и почерневшими от времени. В нос ударил запах старого дерева со странным мускусным ароматом. Здесь было темно, однако шедший впереди моряк каким-то чудом наступал куда надо. Раэн сразу даже решил зажечь магический светильник, но передумал — глаза быстро привыкли и различать предметы стало куда легче. Впрочем, толком рассмотреть ничего не удалось, потому что Лирак, сделав пару шагов, нырнул куда-то в сторону.       Раэн остановился, озадаченно рассматривая глухую стену. Ну, и местечко! Нахмурившись, он протянул руку и положил на тёмное дерево, однако она не встретила опоры.       — О! А вот и рыбка! — раздался довольный возглас, и кто-то ухватился за ящик, втягивая вместе с ним неуспевшего изумиться Раэна.       — Привет, ворлок! — удерживая ящик руками, кракен отсалютовал ему щупальцем. — Ты не удивляйся, у нас тут всё не как у людей.       — Стенку мог бы и открыть ему, — буркнул Лирак. Он уже примостился на табурете и жевал кусок солонины, деловито заглядывая в кипящее варево в большом казане.       Раэн усмехнулся. Несмотря на безалаберность, кракен вызывал у него искреннюю симпатию.       — Переживу.       Кракен хлопнул его щупальцем по плечу, но Раэн даже не шелохнулся.       — Вот это по-нашему, — восхитился Тоопи, — молодец. — Кракен двинулся в угол камбуза и поставил ящик с рыбой рядом с тем, что принес Лирак. — Эй, Бро, видишь, какие орлы к нам залетают?       Справа от Раэна что-то громко булькнуло. Он повернул голову и на мгновение онемел: прямо в стене каюты находился огромный синий осьминог. Он флегматично поглядел на Раэна, отчего стало немного не по себе и, недовольно булькнув, оттолкнулся и поплыл вверх. Спустя секунду до Раэна дошло, что в стену вмурован огромный аквариум, и ничего сверхъестественного здесь нет, однако вопросы: “как?” и “зачем?” оставались без ответа.       Лирак и Тоопи с любытством смотрели на гостя, словно пытаясь предугадать его реакцию. Раэн повернулся к ним и улыбнулся:       — Занятно у вас тут. Не корабль, а живой уголок императорского сада.       — Так и есть, — кивнул Тоопи, подвигая к Раэну стул, — садись — не стой. Корабль не был кораблём вовсе, а наш ярл не всегда был мёртв.       — И… как же так получилось? — настороженно поинтересовался Раэн, но всё же опустился на стул. Лирак тут же всунул ему в руки бокал с вином, будто просто сидеть на кухне было верхом неприличия.       — Ну, — Тоопи отошёл к столу и принял месить тесто — руками и щупальцами сразу.       Лирак продолжал уплетать солонину и дразнил осьминога в стене. Тот, впрочем, смотрел на моряка весьма прозрачно — так смотрит старая дева на очередного воздыхателя — чуть презрительно и утомлённо.       — Давно это было, — начал Тоопи. — Сейчас всё точно не упомню. Этак лет… тысячи три назад.       Раэн поперхнулся, даже не распробовав вкуса вина. Не может быть! Капитан выглядит вполне, хм, целым. От старости в труху не рассыпается, маразмом старческим, кажется, не страдает. Или только кажется?       — Давно, в общем было, — Тоопи придал тесту форму колбаски, — ярл наш дрался с Повелителями Холода при Соук-Икке-Соуке, но при этом дело было настолько плохо, что пришлось плыть за подмогой к Морскому народу. Только в пути налетел шторм, корабль утонул, все погибли.       Раэн задумался. Значит, вот как. Мёртвый капитан. Мертвее некуда.       — А нашёл его господин наш Гунфридр, — вступил в разговор Лирак, вытирая руки о тряпицу, торчавшую из корзины с овощами. — Уважает он храбрых людей. Ну, и ненавидел тогда Хозяина Штормов. Вот и предложил Фьялбъёрну службу.       — А кто такой Хозяина Штормов? — теперь Раэн смаковал вино, чувствуя как на языке чуть горчит терпкая пряная жидкость.       — Да был тут один, — Тоопи поморщился. — Сволочь редкостная, у него Острова-Призраки были и большое самомнение. Долго тут измывался над всеми, но потом…       Кракен разделил тесто на шарики и принялся раскатывать из них лепёшки.       Раэн выжидательно посмотрел на него, понимая, что у кока своё собственное понимание об историях древности, поэтому торопить нет смысла.       — В общем, тоже ворлок был, — наконец произнёс он. — Из Ванханена. Таких Посредниками называют, потому что им между мирами живых и мёртвых вечно держаться приходится. Неблагодарная работёнка, да что поделаешь…       — И? — Любопытство всё же брало своё. — Почему в прошедшем времени?       Тоопи пожал плечами:       — Мы как из Маргюгровой пучины возвращались, попали в бурю. Кто уже разберёт, что там случилось, только Оларс корабль спас, а сам сгинул во Мраке…       Раэн нахмурился, попытался задать следующий вопрос, но Лирак вдруг резко вскочил и прислушался:       — Утбурдовы дети, никак к нам гости.       Раэн тоже встал, оставил кубок на стол:       — Что случилось?       — А, — махнул рукой моряк, — сейчас разберёмся. — И рванул сквозь стену.       Раэн последовал за ним, но вдруг почувствовал, как к руке прикоснулось что-то холодное и влажное — щупальце кракена. Обернулся и вопросительно глянул на кока.       — Держи. — Тоопи вложил ему в руку прямой меч. — Никого пышущего дружелюбием мы сейчас встретить не можем. И даже будучи за спиной ярла, лучше держать в руке меч.       — Я не собираюсь стоять ни за чьей спиной, — хмыкнул Раэн, но меч всё же взял. Если, действительно, приближается что-то нехорошее, с одним ножом не разбежишься. — Спасибо.       Кракен кивнул и серьёзно пожелал:       — Удачи, ворлок.       Раэн ухмыльнулся и нырнул вслед за Лираком. Что ж, похоже пришло время размять мышцы и показать, на что он способен.       На палубе не было суматохи, все замерли на своих местах. Воздух пропитался напряжением и каким-то жутким предвкушением. Подняв голову, Раэн увидел мёртвого ярла — в живом глазу того пылал хищный огонь, на губах появилась улыбка, от которой стало не по себе.       Раэн сильнее сжал рукоять меча. Эх, жаль клинок чужой, но выбора не было.       Внезапно раздался пронзительный свист, моряки, словно по команде, дружно выдохнули:       — Идёт.       Раэн увидел, как на огромной скорости к ним плывёт бесформенная скала. Отвратительно-серая, влажно поблёскивающая в лучах северного солнца. Вокруг разливался свист с неприятным пробирающим щелканием, будто огромная клешня расплющивает кость. Скала приближалась, Раэн присмотрелся — там находились люди — только разобрать деталей не выходило.       — Ты с ума сошёл, — прошипел вдруг рядом Лирак. — Ярл сдерёт с меня шкуру живьём, если с тобой что-то случится.       Раэн даже улыбнулся, не отрывая взгляда от приближавшейся скалы. Даже неясно было, что приятнее: что хозяин корабля всё же беспокоится или возможность утереть нос всей команде «Гордого линорма». По лезвию пробежали серебристые искры, клинок стал острее.       Лирак кинул на меч быстрый взгляд:       — Это бромдхьетте. Не вздумай использовать магию — обернётся против тебя же. Руби, режь и не медли, коль уж хочешь влезть в драку.       — Кто они? — быстро спросил Раэн.       Но ответить Лирак не успел, скала врезалась в корабль, по палубе прошла дрожь. Щелканье стало громче, с удивительным проворством враг взбирался по борту на палубу. Всего миг на изумление — в бой с командой драуга вступили существа, лишь смутно напоминавшие людей. Руки, ноги, а то и часть туловища — бесформенные камни, словно вырванные из сердца скалы. Раздумывать было некогда, одно из них оказалось возле Раэна. Удар — клинок со звоном отлетел от камня. Пригнуться, ударить снова. Страшный всхлип и вой. Свист клинка — голова с остекленевшими глазами упала под ноги.       — Сзади! — раздался крик драуга.       Раэн развернулся, отсек каменную руку в замахе, распорол человеческое туловище от паха до горла. Послышалось бульканье, тело рухнуло вниз. Раэн перепрыгнул его и вонзил меч в спину бромдхьетте, бившегося с верзилой Халарном. Миг — ещё один труп у ног.       — Молодец, ворлок! — оскалился Халарн. — Воин!       Бой был трудным, но быстрым. Команда драуга знала своё дело. Вскоре вся палуба была завалена телами. Но почему-то за борт их никто не торопился скидывать.       Как ни странно к Раэну начали подходить моряки. Громко поздравляя и хлопая по плечам.       — Ай да, ворлок! Ну, хорош!       — Оставайся с нами!       На губах Раэна появилась тень улыбки. Всё же силы приложить пришлось немалые. Враг был неповоротлив, но отнюдь не слаб. Однако порадоваться победе и поздравлениям не удалось. Подняв голову, он увидел ледяной взгляд Фьялбъёрна Драуга. Капитан «Гордого линорма» медленно, но верно приближался к нему. И ничего хорошего его выражение лица не сулило.       Однако что бы ни собирался устроить ярл, сделать это он решил подальше от чужих глаз и ушей. Глянул на Раэна коротко и зло, кивнул в сторону каюты и сам рванул к ней первым, не сомневаясь, что будет исполнено. На палубе все еще горланили мертвые, но при этом весьма жизнерадостные моряки, хвалясь удачными ударами, поздравляя друг друга с победой и ругаясь в сторону проклятых каменюк, от которых теперь палубу чистить замаешься… Раэн же едва успевал за широкими шагами Фъялбьерна, чувствуя бьющую от драуга волну ярости. И что он сделал неправильно? Ладно, объяснит же, наверное…       Влетев в каюту, ярл отступил в сторону, пропуская его, захлопнул дверь так, что петли жалобно скрипнули и странно, что не треснул косяк. Швырнул в угол топор, залитый черной густой кровью почти по самый конец топорища, застыл посреди каюты, заложив большие пальцы за широкий кожаный пояс. Раэн молча глянул в каменное лицо, на котором жил один только сверкающий бешенством глаз, отвел взгляд. Скинул плащ, бережно положив в изножье кровати…       — Ты что творишь? — рявкнул Фьялбъерн. — Тебе кто позволил в бой соваться?       — А мне кто-то запрещал? — мягко поинтересовался Раэн, отстегивая ножны и аккуратно пристраивая их у стены. Надо бы почистить меч перед тем, как возвращать. И хорошо бы не возвращать, кстати: клинок неплох и вполне по руке…       Повернувшись к ярлу, он все-таки встретил его взгляд своим, стараясь смотреть спокойно, но Фъялбьерн шагнул к нему, едва не прижимая к стене. Нависая почти на целую голову, уперся руками в стену по обе стороны от Раэна, не давая отойти, отгораживая собой от выхода. Раэн передернул плечами, чувствуя, как внутри поднимается злость.       — Не запрещали, значит? — низко рыкнул драуг. — А ты меня спросил? Здесь я решаю, кому идти в бой, а кому пока в сторонке постоять.       — За других решай, — тихо сказал Раэн. — А я в стороне стоять не привык.       — Привыкнешь, — пообещал Фъялбьерн тяжелым мурлычащим голосом. — Тебе кто меч дал?       Так… И что говорить? Кракен ведь хотел, как лучше, но толку молчать? Ярл и сам узнает…       — Тот, кто не хотел, чтоб я сражался без оружия, — отозвался, наконец, Раэн. — Что я сделал не так? Можешь объяснить?       — Ты. Сунулся. В бой. Без позволения! — отчеканил Фъялбьерн.       От его одежды горько и смолисто пахло кровью странных полукаменных существ, седые волосы растрепались по широким плечам. И до томительной слабости во всем теле захотелось положить на эти плечи ладони, чтобы понять: правда ли драуг и сам похож на камень, словно недавняя нечисть, или только кажется холодным и твердым, как выщербленный морским ветром утес. Раэн сглотнул, со сладкой тоской подумав, что сходит с ума, если после драки ему не хочется немедленно вымыться и поесть, зато невыносимо хочется проверить, кто из них не выдержит первым…       От Фъялбьерна веяло силой. Древней могучей силой, пришедшей из неизмеримой глубины времени. Неужели ему и в самом деле тысячи лет? Раэн всем телом ощущал давящую мощь гнева мертвого ярла. Не поддаваться… Это все корабль! Он резонирует и усиливает силу драуга… И разве что силой, бурлящей и кипящей вокруг, можно объяснить, что их взаимный гнев не мешает резкому, как вспышка, желанию, что требует шагнуть навстречу тяжелой горячей ярости, запустить пальцы в спутанное серебро прядей…       — И что? — спросил Раэн, запрокинув голову так, что затылком прижался к стене. — А ты хотел, чтоб я стоял в стороне? А потом смотрел в глаза твоим людям? Чтоб остался для них… кем? Твоим… уловом? Который только для постели и годится?       Последние слова он выплюнул уже резко, злясь на себя самого, что никак не удается сохранить хладнокровие. Не вовремя он вспомнил про постель… Фъялбьерн стоял так близко, что еще шаг — и прижмет к стене всем телом. И поддаться сейчас никак нельзя. Сомнет, подчинит…       — Для чего ты годишься — решать мне, — в низком рокочущем голосе драуга слышалась угроза. — Еще раз пойдешь в бой без позволения…       — И что будет? — ровно спросил Раэн.       Спиной он упирался в деревянную стену каюты, но чувства просто кричали, что позади не дерево, а живая, хоть и твердая плоть, только прикидывающаяся деревом. Впереди был драуг — мертвый, но тоже странно живой, излучающий силу и жизнь. Резонанс, отражение, взаимопроникновение… Магическое чутье сходило с ума от этой путаницы, мешались ощущения живого и мертвого в чудовищной путанице. Да сними же ты хоть куртку, зараза! Пахло бы просто кровью — смог бы отвлечься, а от этой каменной смолы голова кружится, словно от настойки на горном меду.       — Кого другого отправил бы за борт, на корм морским псам. А тебя…       Фьялбъерн запнулся не больше, чем на мгновение.       — Тебя высажу на первом же берегу. На корабле мое слово — закон. И если ты считаешь иначе…       Он замолчал, ожидая ответа. Раэн глубоко вздохнул, стиснув зубы. В глазах темнело от желания упереться ладонями в широченную грудь и оттолкнуть, выскочить мимо, на ледяной морской ветер, который только и может охладить горящее тело. Что он себе возомнил, этот морской разбойник? Раэн ему что, собственность? Мальчик для забавы, хрупкая куколка? И все-таки… все-таки, в чем-то это было справедливо. С вожаком не спорят. Или подчиняйся, или уходи. Если, конечно, тебе это позволят по-хорошему.       — Не считаю, — отозвался он хмуро, опуская взгляд и со стыдом чувствуя, как вспыхивают щеки. — Ты прав.       Вздохнул коротко, чувствуя, что воздуха не хватает, что воздух вокруг пропах злостью, солью, черной смолой-кровью и горячкой битвы. Фьялбъерн смотрел на него с непонятным до конца выражением, в котором мешался и гнев, и торжество, и странное удивление, что ли.       — Я прав? — переспросил он, придвигаясь еще ближе, так что между ними осталась разве что ладонь свободного места.       — Ты прав, — сквозь зубы процедил Раэн, ухитряясь отвести взгляд, как волк, признающий власть вожака. — Это твой корабль, ты здесь главный…       Ноги уже всерьез подкашивались. Не от слабости, конечно, какая там слабость — мечом чуток помахать, а от дурмана близости с тем, кто еще недавно держал его в объятиях, ласкал, обладал так полно и властно, что и сейчас тело отказывалось признать, что все иначе и это не любовная игра.       — Что ж, раз так, — со странной усмешкой протянул драуг, — мне и решать, как тебя наказывать.       — Что? — не поверил ушам Раэн.       Ладони драуга тяжело опустились ему на плечи, теперь Фъялбьерн уже прижимал его к стене по-настоящему, не давая шевельнуться, а в пах Раэна упирался явный намек на инструмент предполагаемой экзекуции.       — Ты… — выдохнул Раэн, понимая, что сам себя загнал в ловушку. — Это что, и есть наказание?       — А ты предпочтешь порку на палубе? — вкрадчиво поинтересовался драуг, глядя жадно и горячо. — На своем корабле я сам решаю, как и кого наказывать. Если принимаешь меня, как своего ярла, принимаешь и мою власть. Иначе — не держу. Завтра «Линорм» подойдет к островам Морского народа…       Теперь уже кипяток стыда плеснул Раэну не только в лицо — загорелись и уши, и шея. Он и сам не ожидал, что так вспыхнет. Проклятый драуг, похоже, и в самом деле уверен, что деваться страннику некуда. Что ж, раз так — его ждет неожиданность… Но это и вправду будет завтра, а сейчас… Не позволять же такое!       — Я велел тебе сидеть в каюте, если что-то случится, помнишь? — все тем же низким мурлычащим голосом, от которого по спине бежали мурашки, прорычал Фъялбьерн. — Сам виноват, что ослушался. Ты сунулся в драку с бромдхьетте без доспехов, не зная своего места в бою, не понимая, кто должен прикрывать тебя, а кого — ты. Эти твари питаются магией. Если бы кто-то из них понял, что ты ворлок, они бы накинулись на тебя всей сворой, а разорвав, стали бы сильнее во много крат. Понимаешь теперь, что ты едва не натворил, став живой приманкой?       — Да, — прошептал Раэн, и в самом деле осознавая услышанное.       Проклятье, как же стыдно. Лирак ведь сказал, что нельзя пользоваться магией, так что мог бы и сообразить, павлин напыщенный, что это неспроста… Драуг прав. Он, конечно, самовлюбленный гад и уж не только ради наказания все это затеял, но… За ошибки надо платить. Если Раэн и вправду подверг опасности весь корабль, то неважно, сойдет ли он завтра на берег — ярлу Фьялбъерну он должен. А то, что одна мысль о… наказании заливает тело изнутри горячей истомой — так это просто после боя еще не отпустило.       Вдохнув как можно глубже и выдохнув, он покорно кивнул, заставляя себя распустить напряженные мышцы, и драуг, поняв все правильно, удовлетворенно хмыкнул, качнулся назад, потянул за плечо, разворачивая.       — Что, прямо здесь? — сдавленно поинтересовался Раэн, пытаясь говорить спокойно.       — А почему нет? — усмехнулся, судя по голосу Фъялбьерн. — Или на кровать хочешь?       Не доверяя голосу, Раэн просто пожал плечами. Подумал зло и растерянно, что жаль, если все у них закончится вот так, потому что неважно, кто прав — подобное не простишь ни себе, ни другому.       А потом стало не до мыслей, потому что его все-таки повело от горячего дыхания Фъялбьерна на своей макушке, а потом ниже — на голой шее и плечах, с которых драуг умело и быстро спустил расшнурованный им же ворот рубашки. Не говоря ни слова, Фъялбьерн поставил ладони Раэна на стену, заставив его упереться плотнее, прижаться грудью к теплому полированному дереву, что и не дерево вовсе… От этого воспоминания окатило жаром и снова показалось, что рядом живая плоть и огромное непонятное существо наблюдает за ними с ленивым и слегка недоуменным интересом. Изнывая от стыда и желания, Раэн подчинился умелым прикосновениям рук, расстегнувших пряжку ремня и спустивших с его бедер штаны, так же покорно слегка выгнулся назад, желая только, чтоб все закончилось побыстрее…       Только вот драуг не торопился. Оглаживая горячими шершавыми ладонями обнаженную кожу Раэна, ласкал бедра, поясницу, ложбинку зада… Небрежно погладил член, пройдясь пальцами по всей длине. Раэн, уткнувшись лбом и плечами в стену, терпел, понимая, что в этот раз вряд ли будет так, как было… Ну, сам виноват. Злость на себя и Фъялбьерна, который мог бы все же не оставлять по себе такую память, мешалась со стыдом и унижением, застревая в горле тяжелым, горьким, плотным комком.       — Ноги раздвинь, — хрипло велел Фъялбьерн, поднимаясь руками выше, гладя его бока, приникая жесткими требовательными губами к ложбинке между шеей и плечом. Раэн едва не всхлипнул, заставляя себя сжать губы и радуясь, что лица его не видно. Член уже налился горячей сладкой тяжестью, и до изнеможения хотелось расслабиться, отдаться, принимая ласки и лаская в ответ, а в глазах темнело от ненависти к себе за это.       Выполняя приказ, он еще подался назад, отступая от стены, но по-прежнему прижимаясь к ней плечами и ладонями, расставил ступни пошире, чувствуя на уровне коленей спущенную ткань штанов. От этой унизительной вымученной покорности и собственного желания, хорошо заметного драугу, было еще слаще и отвратительнее, тошнота мешалась с диким возбуждением… Фъялбьерн, неизвестно когда раздевшийся сам, просунул ему руку под рубашку, погладил обнаженный живот, спустился пальцами к члену и задержался на нем, лаская куда нежнее, чем можно было ожидать, так что Раэн до боли закусил губу, чтоб сдержать стон.       — Нравится? — прошептал драуг ему на ухо, легонько прикусывая мочку и тут же зализывая.       Раэн молча дернулся, отодвигаясь, насколько смог, больше для того, чтобы показать себе — он не хочет, на самом деле, прижаться к этому горячему огромному телу. Драуг, снова хмыкнув, дернул его бедра на себя, утыкаясь возбужденной скользкой плотью между половинок зада. Раэн стиснул зубы, ожидая боли…       — Еще раз устроишь такое — голову оторву, — низко проурчал на ухо ненавистный голос, опять окатывая волной мурашек и ознобом по всему телу.       — Не оторвешь! — не выдержал Раэн. — Не будет никакого другого раза, понятно? Давай уже, не тяни!       — Не терпится? — услышал он довольный смешок. — Ты же хочешь, я вижу…       В голове вдруг стало пусто и ясно, а тело будто окатило ледяной водой, смывая возбуждение. Раэн выгнулся, отталкиваясь ладонями от стены. Медленно вдохнул, заставляя себя втягивать сгустившийся вокруг воздух. Прижался к груди драуга, запрокинув голову назад, на его плечо, посмотрел в темнеющий потолок — где-то рядом и сбоку маячило, словно сквозь туман, лицо Фъялбьерна. Разомкнул непослушные, будто замерзшие губы, так же медленно и четко выговаривая каждое слово:       — Я. Тебе. Не подстилка. Хватит. Хочешь наказать — веди на палубу и пори. Да хоть к псам за борт. Все равно. Но не так.       Помолчал, собираясь с ускользающими мыслями, и, не шевелясь, спокойно добавил:       — Руки убери. И отойди. Сам. Еще раз тронешь — и ждать островов, чтоб уйти, я не стану.       — Вайде…       В голосе драуга, кажется, была растерянность. Может, и еще что-то, но Раэн уже не слышал, потому что его скрутило жестоким спазмом от усилия удержать рвущуюся изнутри силу. Слепая ярость кипятком жгла нутро, требовала излиться, Раэн стиснул зубы и сжал пальцы в кулаки, не позволяя себе…       Драуг рванул его за плечо, разворачивая к себе, встряхивая, заглянул в лицо, пытаясь поймать взгляд. Раэн рвано вдыхал и с трудом выдыхал густой, напоенный все тем же смолистым запахом каменной крови воздух, старательно смотря мимо, но Фъялбьерн все же добился своего, ухватив ладонью за подбородок и поймав взгляд. Глухо охнул — и подхватил на руки. Одним длинным шагом-прыжком оказался у кровати, рухнул на нее вместе с Раэном, прижимая его к постели, накрывая собой.       Зашептал, удерживая бьющееся в судороге тело:       — Вайде… Мой… Тише… ну что ты… Ты и правда подумал… Тише, тише… Все. Все, слышишь? Ничего не будет. Ничего… Забудь… Забудь… Я не хотел…       Раэн, не понимая слов ставшего вдруг непонятным языка, сопротивлялся, пытаясь вывернуться, не понимая, где он и что происходит, потом всхлипнул, чувствуя, как его сжимают в объятиях, покрывая поцелуями лицо, шею, плечи. Сорвав с Раэна все, Фъялбьерн целовал его неистово, торопливо, словно боясь отпустить хоть на миг. Гладил, позволив освободиться ровно настолько, чтоб обнять целиком, вжавшись спереди и не переставая выглаживать сзади. Шептал что-то нежное, успокаивающее, не имеющее ровно никакого смысла, как испуганному зверю, и снова целовал, гладил и прижимал.       — Никогда, — прошептал Раэн, вспоминая, как говорить. — Никогда, слышишь…       Замолчал, не зная, что сказать, и почувствовал, как спазм отпускает, оставляя крупную дрожь, сотрясающую все тело.       — Да, — глухо отозвался драуг, еще крепче прижимая его к себе, оплетая руками и ногами. — Да. Вайде… Мой. Никогда. Я просто не мог. Не мог потерять еще одного…       И снова осознание накрыло отрезвляющей горечью. Так вот почему… Тот, другой, о котором говорил Лирак. Ворлок, который не приходит к Фъялбьерну Драугу, мертвому ярлу, в призрачный шторм. Ворлок, которого Фъялбьерн не смог спасти. Которого он теперь видит в Раэне, чужаке, не знающем местных опасностей. Да и выглядит Раэн… Что еще драуг мог про него подумать, то спасая после драки с веденхальтией, то успокаивая после призрачного шторма, который местные и за хлопоты не считают? Фъялбьерн, значит, за него… беспокоился? За него?       Раэн едва не рассмеялся, удержавшись с трудом — а то вышел бы всхлип. Беспокоиться за хранителя равновесия, способного выбраться из таких передряг, что бромдхьетте ласковыми зверюшками покажутся? За него-то… Ох, да… Дрожь медленно уходила, оставляя слабость и легкий озноб. Какое счастье, что удержался. Если бы драуг знал, что может натворить существо вроде Раэна, накрытое яростью мага!       Расслабившись, наконец, Раэн уткнулся лицом в плечо не перестающего ласкать его Фъялбьерна. Прижался всем телом и почувствовал бедром горячий твердый член, прижавшийся к нему. Фъялбьерн, тоже ощутивший это, судорожно вздохнул…       — Вайде… — шепнул, целуя в шею за ухом. — Все хорошо? Я уйду, хочешь?       Раэн молча помотал головой. Повернулся удобнее, обнял широкие плечи, провел губами по ключицам. Раздвинул ноги, обнимая бедрами колено Фъялбьерна, запрокинул голову, заглядывая в глаза своему драугу. Проговорил негромко:       — Я не стану стоять в стороне. Иначе это буду не я. Если не дашь меч — я пойду в драку без него и отниму у первого, кто попадется. И не бойся за меня. Никогда. Просто научи всему, что нужно знать.       Усмехнулся, откидываясь на постель, закладывая руки за голову. Облизнул пересохшие губы, потянулся дразняще. Проговорил совершенно серьезно, любуясь выражением лица Фъялбьерна:       — А если собираешься меня за это наказывать — что ж, твое право. Ты мой ярл. Можно даже у стенки, как сегодня. После каждой драки буду принимать со смирением. Только со следующего раза, очень прошу…       И сам потянулся к губам Фъялбьерна, обнимая, прижимаясь, раскрываясь всем телом навстречу.