***
Когда с купанием было покончено, а на мне было чистое платье серебристого цвета, я решила прогуляться по небольшому саду у палат врачевания. Я шла мимо небольших кустарников и деревьев, которые тянулись к тем малым потокам света, которые пробивались из-за туч. — И всё же, Гондор прекраснее Рохана, — раздался голос позади меня. Я обернулась и увидела Боромира, который шёл ко мне, сильно прихрамывая на одну ногу. Его голова была замотана белыми повязками, сквозь которые всё ещё сочилась кровь. — Боромир! — вздохнула я и шагнула навстречу доброму другу. Он улыбнулся и раскрыл руки. Мы крепко обнялись и я прикрыла глаза. Он был жив, смог спастись в этой жестокой битве. — Рад, что ты жива, — сказал мужчина, осматривая меня, когда я отстранилась. Взгляд его всё чаще и чаще застывал на моей шее, где красовался отпечаток руки Ангмарского короля. — Это взаимно, хоть и нас обоих сильно помяло в этом бою, — произнесла я, указывая взглядом на повязку на его голове. — Задело одной из рушившихся башен, — рассказал он. — Если бы не Пиппин, я бы погиб. — Хоббиты — странные существа. За их простодушной натурой скрыто многое. То, что нельзя увидеть, — сказала я, вспоминая храбрость Мэри во время битвы. — Ты права, — сказал мужчина, оборачиваясь к темнеющему вдали Мордору. — Думаешь Фродо справится? — Я в это верю, — тихо произнесла я. — Верю, что тьма рассеется и над Минас Тиритом вновь воссияет яркое солнце, которое придаст этому городу былой облик. Боромир хотел ещё что-то сказать, но вдруг закрыл рот и отошёл от меня, сказав лишь, что-то про то, что мы ещё увидимся. Я нахмурилась и обернулась. Эомер провожал сына наместника Гондора недовольным взглядом. Я улыбнулась тому, как наследник трона Рохана ревнует. — Ты чувствуешь себя лучше? — спросил меня он, когда я подошла к нему. — Да, хороший отдых пошёл мне на пользу, — сказала я, глядя на мужчину. — Когда ты в ночи покинула лагерь, я рвался пойти за тобой, но Теоден не дал мне этого сделать, — сказал мужчина, глядя куда-то в даль. — А потом, увидел тебя, всего на миг, живую во время сражения. Я думал, что если буду рядом, смогу защитить тебя, но в тот же миг ты вновь исчезла, растворилась и я не мог найти тебя. Только потом, когда мы осматривали поле боя, я нашёл тебя. Ты была холодной и едва дышала, а рядом Эовин и мой дядя. Я думал, что потерял всех, кого любил в одночасье. — Прости, — произнесла я, взяв его за руку. Он посмотрел на меня и сильнее сжал мою ладонь. — Я счастлив, что с тобой и Эовин ничего не произошло, — произнёс он и крепко обнял меня, до боли в рёбрах, от чего я легонько вскрикнула. Мужчина тут же отпустил меня и начал настороженно осматривать, шепча извинения. — Всё хорошо, я обещаю, что я буду жить ради тебя, — произнесла я, заглянув в глаза любимому мужчине. Он лишь вздохнул, покачав головой. — Я не могу жить, зная, что пока есть угроза миру, ты не останешься в стороне, будешь сражаться и подвергать свою жизнь опасности. Какой я мужчина после этого? — Самый лучший, превосходный воин и тот, кого я люблю всем сердцем, — сказала я, целуя любимые губы. Эомер жадно целовал меня, словно боялся, что больше никогда не сможет этого сделать. — Арагорн созывает всех в тронном зале, — отстранившись и уткнувшись своим лбом в мой, произнёс он. Мы пошли вместе, держась за руки, покидая сад, что стал свидетелем слабости будущего короля Рохана.***
— На рассвете, мы выступаем в Мордор, — сурово произнёс Арагорн. Такое решение было принято для того, чтобы дать Фродо шанс беспрепятственно добраться до Роковой горы и выполнить своё предназначение. Мы все покидали тронную залу с чувством тревоги на душе, но с надеждой в сердце. Эомер решил проводить меня до моих покоев. Мы шли в напряжённом молчании. В душе, я знала, что он хочет, чтобы я осталась здесь, я и сама хотела, но не могла. Не могла сидеть спокойно, зная, что мои друзья будут у чёрных врат рисковать своими жизнями, зная, что он будет рисковать своей жизнью. Мы дошли до двери, ведущей в мои покои и остановились. — Каириэль, — начал было он, но был прерван моей резко поднятой рукой с раскрытой ладонью. — Я знаю всё, что ты хочешь мне сказать, но я не смогу остаться, ты знаешь это, — сказала я, вдыхая полной грудью. — Вместо того, чтобы тратить время на бесполезные споры, давай проведём его рядом друг с другом. Мужчина ещё несколько секунд смотрел в мои глаза, а потом просто сдался, позволяя мне утянуть его за собой в комнату. Мы вышли на балкон и, прижавшись друг к другу смотрели на звёздное небо, которое сегодня отчётливо было видно. Две истерзанные, мечущиеся от напряжения души, нашли свой покой на этот вечер. Эомер крепко держал меня в своих руках, зарывшись носом в мои волосы, он слегка поглаживал мою талию, что вызывало мурашки и странное, ранее не знакомое чувство. Я развернулась в объятиях и, слегка приподнявшись, нежно поцеловала его. Мужчина уверенно углубил поцелуй и я почувствовала жар, который прошиб меня. Этот поцелуй не был таким, как раньше. Я чувствовала напряжение в своём теле, которое требовало развязки. Хотелось ощущать мужчину ещё больше. Поцелуй стал всё более ненасытным и я зарылась в пшеничных волосах Эомера, стараясь притянуть его к себе ещё ближе, хотя ближе уже некуда. Руки сына Эомунда скользили по моему телу, всё чаще задерживаясь на моих бёдрах. Дыхание сбивалось, а жар в теле становился невыносимым. Во время этой сладкой агонии, я не заметила, как мы переместились к кровати и теперь мои лопатки упирались в довольно грубое дерево спинки кровати. Я руками расстегнула броню на груди мужчины и растягивала ремни. Он отстранился от меня, лишь на миг, чтобы сбросить обмундирование и наручи. Оставшись в рубашке с развязанным воротом, он вновь прильнул ко мне, борясь с завязками на корсете. Но не справившись, слегка зарычал и я услышала, как ткань порвалась под его натиском. Платье слегка сползло с моих плеч, оголяя их. Губами Эомер стал исследовать мою шею, а я, следуя каким-то инстинктам, начала водить руками под его рубахой, прикасаясь к его напряжённым мышцам и разгорячённой коже. Дышать стало трудно, когда одним резким движением он спустил моё порванное платье окончательно и отстранился, рассматривая моё тело. Я предстала перед ним совсем нагая, но, от чего-то, не было ни стыда, ни желания прикрыться. Он громко выдохнул, когда наши глаза наконец встретились. Мои — горящие и вызывающие и его — опьянённые желанием и решимостью. Он сбросил рубаху и вновь впился в мои губы жадным поцелуем. Эомер повалил меня на кровать, касаясь руками моего обнажённого тела, исследуя губами каждый его сантиметр, заставляя порой выгибаться от удовольствия и жадно дышать. Он избавился от сапог и штанов и я у меня вновь перехватило дыхание, как только я увидела его естество. Он нежно провёл рукой по моему лицу, заставляя взглянуть в его глаза. — Не бойся, — тихо сказал он и вновь поцеловал меня. Он навалился на меня и резко вошёл, от чего я вскрикнула сквозь поцелуй от новых, не самых приятных ощущений. Эомер остановился, давая мне привыкнуть к нему и не давая вырваться. Он продолжал целовать меня и, когда почувствовал, что мне хочется большего, начал постепенно двигаться, от чего я начала слегка постанывать. Новые ощущения захлестнули меня с головой. Казалось, что весь мир исчез. Здесь и сейчас были только мы. Я и он — мой мужчина. Быть может это первый и последний раз, когда мы вместе, когда мы так близко друг к другу. Эомер двигался размеренно, уверенно покрывал моё тело поцелуями, надавливая руками на те точки, от которых ощущения становились ярче. В какой-то момент, я и сама начала двигаться в такт его движениям, а огонь внутри меня заполыхал с такой силой, что мне едва удавалось его сдерживать. Набравшись смелости, я опрокинула мужчину на спину, чем вызвала удивление и новую вспышку в глазах мужчины. Я медленно опустилась по всей длине, оперившись руками на его грудь. Я двигалась медленно, распаляя себя и его ещё сильнее. В какой-то момент Эомер не выдержал этой сладкой пытки и, зарычав, он подхватил меня на руки и впился жарким поцелуем в мои губы, продолжая двигаться. Мы прошлись по комнате, пока он не поставил меня на холодный пол, резко развернул и к себе спиной и вошёл, сжав в одной руке мою грудь, а другой мой здоровый бок. Он двигался быстро и жёстко, открывая натуру роханского воина. Пылкий, быстрый, горячий. Я не обращала внимания на боль от не до конца затянувшихся ран, потому что то, что я испытывала в этот момент было неописуемо. От резких толчков, ноги начали трястись, пот катился по вискам, в ложбинке между грудью, а узел внизу живота почти развязался. — Каириэль… Моя принцесса, — жарко шептал мужчина куда-то в мои волосы. От его шёпота перехватило дыхание и с губ срывались едва различимые вздохи. — Эомер! — воскликнула я, ощущая, как узел развязался и вспыхнул тысячей искр внутри меня. Ноги внезапно подкосились, но упасть мне не давали крепкие руки мужчины. Он вновь развернул меня и впился поцелуем в мои губы. Вместе с тем, я почувствовала, как что-то горячее разливается внутри меня, стекает по бёдрам, капает на каменный пол. Мужчина подхватил меня на руки и бережно положил на кровать, после чего упал рядом и провёл рукой по моему лицу, убирая прилипшие волосы со лба. Он нежно поцеловал мой лоб и встал, отходя к кувшину с водой. Я хотела посмотреть, что он делает, но сил не было, только пьянящее чувство счастливой усталости и нежность потухшей страсти. Эомер вернулся быстро с влажной тряпицей в руках, после чего начал обтирать моё тело. Начиная с головы, к плечам, груди и медленно спускаясь к бёдрам. Когда он закончил, то откинул ненужную тряпку в сторону и лёг рядом со мной. Ветер из открытого окна приятно охлаждал разгорячённое тело, скованное сладкой негой. — Теперь, ты просто обязана стать моей женой, — прошептал мужчина, притягивая меня к себе. — Я согласна, — тихо прошептала я, засыпая в объятиях любимого мужчины, не волнуясь о завтрашнем дне.***
Я проснулась до восхода солнца, от шороха и возни. Повернув голову к источнику шума, я увидела Эомера, который одевался. — Уйдёшь в ночи? — спросила я, поднимаясь на кровати. Он обернулся и улыбнулся с ноткой грусти. — Если останусь дольше, то не смогу уйти вовсе, — сказал он. — Скоро рассвет, — произнесла я, отвернувшись к окну. — Да, нужно собираться, — вздохнул он. — Отговорить тебя идти я точно не смогу? — Прости, но я должна там быть, — сказала я. Мужчина лишь усмехнулся и покачал головой, после чего подошёл к кровати и, нагнувшись, поцеловал меня. — Не надейся, что на поле боя сможешь от меня избавиться, — отстранившись сказал он. — Я буду рядом, чтобы помочь. — Хорошо, — прошептала я. Он ещё раз поцеловал меня, после чего вышел за дверь. Я потянулась, а после и сама стала одеваться. Сегодня судьба Средиземья решится раз и навсегда. Сегодня тьма либо победит, либо канет в небытие.***
Мы ехали по тропе за Арагорном и Гендальфом. Чем дальше мы ехали, тем мрачнее становились пейзажи и темнее были тучи. Даже ветер, казалось, становился более свирепым и холодным. Говорить не хотелось. Страх внутри меня сковывал всё тело, заставляя озираться на каждый шорох. Пока мы ехали, мне вспоминался дом. Могучие деревья, что уходили кронами в самое небо, холодный свет звёзд, который заставлял светиться Лориэн, родители, которые часто разговаривали по вечерам. От воспоминаний хотелось расплакаться и повернуть время вспять, чтобы вновь беззаботно сбегать на охоту и не беспокоиться ни о чём. Смахнув рукой непрошенную слезу, я осмотрелась. Люди были полны решимости, но в их глазах отчётливо был виден страх, страх за свою жизнь и винить их за это было никак нельзя. Я поравнялась с Арагорном. Мужчина едва взглянул на меня, после чего взор его вновь вернулся к надвигающемуся мраку Мордора. — Наш последний бой, — произношу я, не узнавая свой тихий и слегка осипший голос. — И я рад, что скоро это закончится, — говорит он. Митрандир рядом с нами лишь что-то пыхтит себе в бороду. Пиппин за его спиной оборачивается на меня и улыбается, так тепло и ласково, что сердце замирает в груди. Сколько всего пришлось пережить этому хоббиту, сколько потерь и страданий. Так несправедливо, так грустно, так больно. Я судорожно втягиваю носом воздух, в котором отчётливо чувствуется привкус пепла. Последний бой. Последнее сражение, в котором решится судьба всего мира. Осознание того, что это больше не сон и не игра заставило внутренне содрогнуться. Я видела смерть и сама чуть не стала её трофеем. Если раньше мне казалось, что я непобедима и что могу спасти всех, то теперь я поняла, что никого спасти я, увы, не в силах. Мои друзья погибли, мои драконы отдали свои жизни за меня, а теперь и я могу умереть. Раньше смерть не пугала меня, но теперь всё иначе. Теперь смерть стала для меня настоящим страхом. Отчётливо вспомнились слова Сарумана, которые ранее не были восприняты мною всерьёз: «Твои повелители стихий мрут, как мухи».По спине пробежался холодок, захотелось вернуться домой и никогда не покидать больше маму, которая всегда могла меня защитить. — Держись меня во время битвы, — произнёс уверенный голос рядом со мной. Я вынырнула из своих раздумий и взглянула в уверенные зелёные глаза наследника трона Рохана. Я слабо улыбнулась и кивнула мужчине. Ради него не жалко и погибнуть. Теперь я отчётливо поняла поступок Кэтэлины. Ради своего возлюбленного она отдала свою жизнь и силу, прибегла к тёмному проклятью, лишь бы он смог жить. Не уверена, что ради Эомера я смогла бы пойти на подобное, но защитить его от вражеской стрелы собой точно бы смогла. — Обязательно, — ответила я. К вечеру мы смогли добраться до врат Мордора. За ними отчётливо был виден Барад-Дур, откуда неустанно наблюдало око. Назад пути больше нет. Мы спешились и строем двинулись к вратам. Элессар, Эомер с Мерри, Леголас с Гимли, Гендальф с Пиппином и Торин отправились к вратам, пока не отпустив своих коней. Я стояла в первых рядах, наблюдая за тем, как из-за стен Мордора выехал всадник. Он был одет во всё чёрное, лицо его было настолько обезображено, что напоминало страшную маску. Этот, некогда, человек воплощал из себя уста Саурона. Он что-то говорил, пока в один момент не бросил в Гендальфа нечто сверкающее и блестящее. — Мифрил, — произнёс Фили, стоящий рядом со мной. Брови его были сведены к переносице, а в глазах застыл ужас, рот был слегка приоткрыт и он судорожно вздыхал. — Торин подарил Бильбо эту кальчугу перед битвой у Эребора, — пояснил мне Кили. — Бильбо мог подарить столь ценный подарок, только самому близкому, — произнесла я и в голове вспыхнул образ Фродо. Маленького напуганного и очень уставшего от той ноши, которую пришлось ему нести на себе. Видимо переговоры не удались, так как Арагорн одним ударом снёс голову переговорщику и вся наша компания двинулась обратно. Я подошла к мужчинам с вопросом, застывшим в глазах. Хоббиты тихо плакали, а Митрандир смотрел на меня с горечью в глазах. Лишь в глазах короля Гондора сверкала непоколебимая уверенность. — Я не верю, — сказал он. — Я не верю и не поверю, пока сам лично не увижу тело Фродо. До тех пор, я буду сражаться за него. — Я с тобой, — произнесла я, уверенно глядя на друга. — До конца. Мужчина кивнул и, спешившись хлопнул лошадь по крупу, и уверенно пошёл к нашему войску, а мы все за ним. — Сыны Гондора, Рохана, мои братья! — обратился он к людям. — Я вижу в ваших глазах тот же страх, который сжимал моё сердце. Возможно наступит день, когда мужество оставит труд людей и мы разорвём все узы дружбы. Но только не сегодня! Может быть, придёт час волков, когда треснут щиты и настанет закат эпохи людей. Но только не сегодня! Сегодня мы сразимся! За всё, что вы любите на этой славной земле. Зову вас на бой! Люди с Запада! В бой! За спиной нашего короля приближалось огромное войско. Мы двинулись за Элессаром, оставив страх позади. Сегодня судьба этого мира решится и мы обязательно победим. Надежда, словно птица, взмахнула крыльями над нашими головами и мы строем отправились на встречу последнему сраженью. В моей голове вновь мелькали счастливые воспоминания, которые давали силы, чтобы двигаться вперёд и защищать всё, что я люблю, сражаться за то, что есть в моей жизни. Наше войско окружили со всех сторон. Враги клацали зубами, ревели и дёргали мечами, с нетерпением ожидая, когда же они смогут напасть на нас. Мы же лишь ждали, когда Арагорн отдаст приказ, но что-то заставило его приковать свой взор к оку и опустить меч. Я взволнованно застыла, напрягшись всем телом. После чего друг обернулся со слезами на глазах и, кивнув, ринулся в бой. Мы все пошли за ним. Так и началась битва.***
Орков было очень много, люди замертво падали к моим ногам. Эомер, как и обещал, не отходил от меня ни на шаг. Сражаться становилось всё труднее, силы постепенно заканчивались, в то время, как орки, казалось, всё прибавлялись. Назгулы, которые вылетели, чтобы быстрее расправиться с нами были застигнуты врасплох. Орлы, которые прилетели на помощь, с остервенением бросались на орков и на Назгул. Но даже с их помощью, наши силы были на исходе. Воинов осталось совсем мало и те были очень вымотаны. Клинок в моей руке казался непосильной ношей и каждое движение давалось с трудом. Меня повалили на спину и оружие выпало из моих рук. Я закрыла глаза, ожидая неминуемой смерти, но вместо этого, на меня опустилась тяжёлая туша орка, выбив воздух из груди и кто-то поднял меня за шкирку. Я открыла глаза, ожидая увидеть Эомера, но вместо него увидела улыбающегося Кили. — Больше не зевай, — сказал он, широко улыбнувшись. Я хотела поблагодарить его, но в ту же секунду его грудь пронзило копьё. Он с непониманием смотрел на меня, медленно оседая. Я вскрикнула и, взяв первый попавшийся меч с земли, отрубила орку, ранившему гнома голову. Я опустилась на колени, рядом с тем, кто спас мою жизнь. Вокруг шла битва, но меня это не волновало. — Кили, — прошептала я сквозь слёзы, собравшиеся в глазах. — Я отдал долг за брата, — с трудом сказал он. — Нет, нет, — шептала я. — Так не должно быть… — Ты так похожа на неё, будь… счастлива… он любит тебя, — прохрипел он, после чего глаза его безжизненно уставились в небо. — Нет! — закричала я, рыдая на груди у мёртвого гнома. Внезапно земля сотряслась, заставив всех посмотреть в сторону источника шума. Битва остановилась. Роковая гора дымилась, Барад-Дур трещал, начав падать, после чего, око, с оглушительным хлопком исчезло. Фродо смог, кольца больше нет. — Фродо! — радостно воскликнул Мэрри. По земле прошлась волна, которая образовывала провалы, словно, тьма уничтожала себя сама. Орки бежали с ужасающими воплями, но большинство из них уходили под землю. Отовсюду слышались радостные крики. Я так же сидела возле тела Кили, когда Эомер подошёл ко мне. Мужчина с жалостью смотрел на меня и гнома, чьи глаза всё ещё безжизненно смотрели в начавшее проясняться небо. Я хотела сказать что-то, но меня потрясло извержение. Роковая гора взрывалась, поднимая огромные огненные волны. Все затихли и также потрясённо смотрели на огненные всплески в ночи. Выжить в таком не смог бы никто, а особенно юный маленький хоббит. Арагорн опустился на землю и неистово закричал. Мерри и Пиппин рыдали, обнявшись. Гендальф сказал что-то Леголасу, потом подошёл к королю Гондора и что-то шепнул ему, на что мужчина кивнул и поднялся на ноги. — Уходим! Мы победили, пора возвращаться домой, — сказал он. — Соберите раненных, о мёртвых не беспокойтесь, орлы принесут их. Люди начали поднимать раненных, придерживая их, уводя прочь от поля боя. — Каириэль, нужно идти, — произнёс Эомер. — Фили и Торин, что с ними? — спросила я, продолжая сидеть глядя на мёртвого Кили. — Идут сюда, — произнёс будущий король Рохана. Я кивнула и, прошептав молитву, рукой закрыла глаза павшему мужчине. Поднявшись, не без помощи роханца, я посмотрела в глаза гномам. — Он спас мою жизнь и я никогда не забуду этого, — сказала я. Торин кивнул и слегка сжал мою руку, а Фили просто упал на колени рядом с братом и разрыдался. Я больше не могла смотреть на это. Горечь разрывала меня изнутри, заставляя чувствовать свою вину за то, что погибла не я, а он. Война окончена, но цена за победу была непомерно велика.