Восставая из праха

- Предложение: отменить приказ о защите фемботок. - Предложение отклонено, Саундвейв, - Старскрим даже не повернулся к своему заместителю, внимательно рассматривая трехмерную голограмму востанавливаемого Гелекса. Темп строительных работ соответствовал ожидаемому, и сикер был доволен. - Предупреждение: результатом выполнения приказа может стать нежелательно большое количество связей между десептиконами и нейтралами. Возникнет эффект массового дезертирства при продолжении войны. - Ты подвергаешь сомнению разумность моего приказа, Саундвейв? – голос Старскрима всё ещё оставался спокойным, но Саундвейв заметил, как еле-еле дернулись крылья лидера десептиконов. – Не советую тебе испытывать моё терпение. Я отлично знаю, что делаю. Солдат, который сражается за политические идеалы, делает это и вполовину не так яростно, как тот, который отстаивает свою фемку и спарклинга. Связи с нейтралками только поднимут боевой дух в рядах нашей армии. Странно, что ты со всей своей хваленой логикой не смог прийти к этому выводу. Не разочаровывай меня впредь, кассетник. Саундвейв молча склонил голову и направился к выходу из отсека. Проводив его неприязненным взглядом в течении нескольких нанокликов, новый лидер десептиконов вернулся к моделированию голограммы. - Не подведи меня, Старскрим. У сикера потемнело в оптике. Резко развернувшись на столь знакомый голос, он увидел, как закрывается дверь за кассетником. Он стрелял до тех пор, пока вход в его отсек не заменила зияющая дымящаяся дыра, пока его корпус не перестала сотрясать крупная дрожь, пока не пришло ощущение того, что уровень энергона в его системах критически низок. Затем Старскрим вызвал ремонтников и спокойно отдал им приказ восстановить двери. Он ушел в подзарядку, так и не связавшись с Саундвейвом во второй раз. ******** Оптимусу очень хотелось поговорить хоть с кем-то о своих планах и сотрудничестве со Старскримом, но впервые за всё время лидерства он не мог позволить себе довериться друзьям и соратникам. Отчасти потому, что знал, что все автоботы поголовно осудят его тайную кооперацию с «вечным предателем» - из всех десептиконов сикер был самым лживым и коварным. Отчасти потому, что боялся увидеть в оптиках своих офицеров жажду продолжения войны. Был только один трансформер, которому Прайм решился излить свою Искру. Элита. Верная, храбрая, любимая Элита. Спустя миллионы лет борьбы в разных концах Вселенной, в день Возрождения Кибертрона они встретились – и Оптимус почувствовал, как дрогнула его Искра при виде обманчиво хрупкого розового корпуса и нежных черт белого фейсплейта. Тогда они несколько бримов стояли неподвижно, обвив друг друга манипуляторами, не замечая никого вокруг – и, чувствуя, как омыватель из её оптик капает на его броню, Оптимус впервые по-настоящему понял, что всё кончено. Он дома. Так ему казалось тогда. Но прошло несколько орбитальных циклов, и Оптимус стал замечать, что Элита ведёт себя необычно. Было такое ощущение, будто в мыслях она находится не здесь, рядом с ним, а где-то в другом месте. Когда Прайм ловил её на том, что она не вникает в суть разговора, фемма извинялась с рассеянной улыбкой – и снова погружалась в свои размышления. Осторожные расспросы ни к чему не привели, и лидер автоботов решил оставить свою подругу в покое: она поделится своими мыслями сама, когда сочтет нужным. Сегодня же они вместе ехали в Праксус – точнее, туда, где он некогда находился. Нужно было проверить степень восстановления материи планеты и определить, можно ли начинать строительные работы. Задание было важным, но не очень сложным – и, оставив Проула за главного на базе, Оптимус взял с собой Элиту, рассчитывая поговорить с ней наедине о своих мечтах и целях. Всю дорогу до Праксуса Элита была ещё более молчалива и задумчива, чем ей было это свойственно в последние орны, и Прайм решил дождаться момента, когда они прибудут на место, чтобы начать разговор. Странно было видеть на месте Праксуса одни неровные железные плиты, в широких трещинах между которыми струился энергон. К величайшему прискорбию, было очевидно, что данная территория пока ещё не восстановилась достаточно для того, чтобы можно было как-либо её застраивать. - Придется ждать, - заключил Прайм, готовясь трансформироваться. - Оно и к лучшему, - еле слышно отозвалась фемка, разглядывая пространство перед собой. Лидер автоботов не поверил своим аудиосенсорам. - Почему ты так говоришь, Элита? Разве тебе не хочется, чтобы мы как можно быстрей восстановили Праксус? - Зачем? – с неожиданной злостью отозвалась она. – Чтобы разрушить его через полтора ворна? Зачем всё, что мы сейчас делаем, Оптимус? Все эти операции по искуственному восстановлению участков планеты, строительные работы, производственная кооперация с десептиконами? Последнее слово она практически прошипела, и Прайм содрогнулся от ненависти в её голосе. - Какое поразительное лицемерие! – продолжила Элита, лихорадочно шагая из стороны в сторону. – Этот Старскрим, будь он проклят, отдает приказы по защите населения, посылает своих солдат на строительные объекты – а сам наверняка тайно разрабатывает некое новое оружие, с помощью которого он сможет уничтожить за один клик втрое больше, чем поможет восстановить за шарковы два ворна! Всё, всё, что мы делаем, Оптимус – это плохая комедия. Шлаковая пьеса, которая не имеет никакого значения, потому что, едва мы отстроим эти города, они снова будут гореть. А ты… Голос автоботки прервался, но она нашла в себе силы закончить: - А ты снова оставишь меня, Оптимус. И я не знаю, смогу ли я узнать тебя при следующей встрече. - Элита, - пораженно выдохнул Прайм и сделал шаг к ней. - Дай мне досказать, - прервала его фемма. – Посмотри, сколько порезов осталось у тебя на броне. Я не помню их, Оптимус. Конечно, как только у тебя появится время, ты можешь сходить к медику, и он заделает их. А что делать с порезами у тебя на Искре? Сколько их прибавилось за все эти ворны, Оптимус? Когда я узнаю о них всех и узнаю ли вообще? Каждое сражение меняет нас, а сколько сотен, сколько тысяч сражений прошло с тех пор, как мы виделись в последний раз? - Я всё тот же, - тихо произнес Прайм. - Так ли это? – с горечью спросила Элита, и, помолчав немного, ответила сама себе: - Может, и так. Но тогда всё только хуже, Оптимус. Значит, изменилась я, раз мне так трудно разглядеть в тебе знакомые черты. И это страшно. Очень страшно. Я не хочу потерять тебя, правда. Но иногда мне кажется, - её голос опустился до еле слышного шепота: - Что лучше сделать это сейчас, чем через миллионы ворнов. Оптимус Прайм всё ещё никак не мог осмыслить последней фразы Элиты, а в его Искре уже разрасталось что-то темное, болезненное и непоправимое. Фемма стояла перед ним с поникшей головой. - Мне так жаль, - сказала она беспомощно. – Но сейчас у меня ещё хватит сил и аргументов, чтобы выжить без тебя. Если же я позволю надежде преобладать над разумом, а потом, через тысячи тысяч ворн войны встречу чужака в твоей броне – это разорвет мне Искру. - Войны не будет, - сказал Прайм отчаянно. – Я сделаю всё, чтобы сохранить мир. Это возможно, Элита. Нам больше не придется… - Оптимус, не надо! Она не верила ему, осознал лидер автоботов. Его Элита больше не верила ему. - Мы оба знаем, что это не так, - в её голосе больше не было беспомощности, только безнадежность. – Война закончится только с полным истреблением десептиконов. Или с нашей окончательной гибелью. Третьего не дано, Оптимус. Я понимаю, ты должен сохранять в автоботах надежду на мир… но ведь все на самом деле осознают правду. Она обвела рукой окрестности. - Всё, восстановленное здесь, падёт уже через ворн. Возобновление войны неизбежно. Поэтому я прошу тебя, Оптимус… - Не надо, - сказал Прайм хрипло. Элита перевела взгляд на его фейсплейт и умолкла. Энергон неспешно тек между стальными плитами. Его негромкий плеск заглушило звуком одиночной трансформации, а затем – удаляющимся шумом мотора. Оптимус Прайм остался стоять на месте, глядя вслед фемме. И ему казалось, как будто тяжесть всего Кибертрона опустилась ему на плечи.