Восставая из праха

Бомбшелл шагал вперёд, игнорируя злобные взгляды автоботов, попадающихся ему навстречу. Сегодня он взял себе увольнительную специально для того, чтобы встретиться с Эндженией — своей «подопечной» фемботкой — и сопроводить её в Тайрест. Этот город, некогда переполненный тайными притонами, барами и сексботскими домами, как ни странно, был восстановлен едва ли не одним из первых. Инсектикон был уверен, что и Прайм, и Старскрим имели в этом свой расчет — Тайрест был чем-то вроде черной ширмы, за которой озлобленные сотрудничеством с врагами и непрерывным напряжением солдаты могли расслабиться и выплеснуть всю свою ярость без особых последствий. Тут не действовали положения договора о перемирии, и тем не менее, по молчаливому обоюдному согласию, смертельные стычки были исключены — переступи автоботы и десептиконы эту грань, лидерам и высшим офицерам волей-неволей пришлось бы вмешаться. Прощаться же с единственной возможностью выпустить пар не хотелось никому. Не то чтобы Тайрест был хорошим местом для времяпровождения благовоспитанной нейтралки, но Энджению нельзя было назвать всецело благовоспитанной. Изначально Бомбшелл был в ледяном бешенстве от приказа Старскрима — отрываться от экспериментов ради сопровождения по городу некой ничтожной фемки казалось кощунством. И, тем не менее, спустя несколько орбитальных циклов общения с Эндженией Бомбшеллу пришлось признать, что присутствие феммы рядом способно принести ему некоторое... удовлетворение. Нет, в отличие от прочих десептиконов (особенно сикеров, падких до интерфейса), Бомбшелла не интересовала физическая близость. Что ему понравилось, так это искренний интерес феммы к его исследованиям. Разумеется, он раскрывал ей лишь самые поверхностные данные, но и это казалось верхом мудрости для нейтралки, которая провела всю свою жизнь на удаленной примитивной планетке с минимумом природных ресурсов и полным отсутствием источников полезной информации. Казалось бы, от общения с настолько неразвитым трансформером можно заскучать, но фемка задавала дельные вопросы, внимательно слушала ответы и не кривилась, когда Бомбшеллу приходилось для полноты изложения описывать неприятные или кровавые моменты проведения исследований. Десептикон оценил это. Именно из-за ощущения, смахивающего на признательность, он и согласился сопроводить её в Тайрест, когда Энджения попросила его об этом. Они встретились и очень неплохо провели вечер. На этот раз Энджению заинтересовали эксперименты, связанные с возможностью скомбинировать механизмы и биологические организмы. Они зашли в бар и взяли себе по кубу высокозаряженного энергона. Бомбшелл достаточно долго рассказывал Энджении о своих исследованиях в этой сфере, после чего фемботка задала ему неожиданный вопрос: - Скажите, а ведь все подобные эксперименты станут невозможны, когда наступит окончательный мир? - Да, - без тени сомнения ответил Бомбшелл и добавил, улыбнувшись: - Поэтому, как вы сами можете понять, возможность финала войны меня не вдохновляет. Настоящий прорыв в науке возможен только при максимальном снятии ограничений морали и законов. - Что ж, с этим сложно поспорить, - улыбнулась фемка в ответ. - Если бы ты оказалась одной из его подопытных, ты бы нашла тысячи аргументов, чтобы опровергнуть его взгляды. Правда, это бы не помогло, - хриплый голос сбоку заставил обоих трансформеров обернуться. Айронхайд стоял рядом и дуло его плазменной пушки было направленно на голову Бомбшелла. Нейтралка испуганно вскрикнула. - Спокойно, Энджения, - сказал Бомбшелл, пристально глядя на автобота. - Я здесь с феммой, если ты не заметил, Айронхайд, и исполняю функцию её защитника. - Это не имеет значения. Я слишком долго искал тебя, Бомбшелл. Если тебе и вправду не всё равно — не беспокойся, я доведу её до дома, - ответил автобот бесстрастно. В глубине дула пушки зашипела разогревающаяся плазма. Трансформеры вокруг заволновались, некоторые, наиболее смекалистые, осторожно двинулись к выходу. Но и они не успели уйти. ******* Когда Айронхайда, закованного в стазисные наручники, ввели в отсек лидера автоботов, впервые за несколько последних орнов его Искра дрогнула. Не потому, что он испугался ответственности, а потому, что Оптимус стоящий перед ним, выглядел почти как тогда... перед последней своей деактивацией. Как будто его предали. Оба автобота молчали. Айронхайд — потому что его не слушался вокалайзер. Прайм — потому что разговаривал по внутренней связи. //Требуй всё, что угодно, но не его деактивацию, Старскрим// //Деактивация абсолютно недопустима. Мои солдаты жаждут автоботского энергона, Прайм, и если дать им сейчас попробовать хоть одну его каплю, процесс будет необратим. Война возобновится ещё до конца этого ворна// //Что тогда? Изгнание тебя удовлетворит?// //Вполне. Но сделай его... запоминающимся// Оптимус Прайм наконец поднял взгляд своей оптику на старого друга. Айронхайд едва не отшатнулся в сторону — ещё никогда его лидер не смотрел на него так отчужденно. - 25 гражданских, Айронхайд, - сказал Прайм ледяным тоном. - Как по-твоему, это достойная цена за месть? Айронхайд попытался сказать, что-то, но Оптимус не дал ему такой возможности. - Ты был со мной с самого начала. Ты функционировал уже тогда, когда Орион Пакс ещё не был активирован. Я всегда считал тебя образцовым автоботом и самым верным из своих соратников. Твоё мнение всегда оставалось для меня одним из самых главных. Скажи, Айронхайд, почему это должен был быть именно ты? Почему, из всех автоботов, именно ты нарушил условия перемирия? Разве это не ты говорил мне в самом начале, что наша главная цель — мир для всех трансформеров? Лидер автоботов говорил очень спокойным тоном, но на последней фразе его голос дрогнул. Айронхайд не выдержал: - Оптимус, я не мог поступить иначе! - Иначе как пойти наперекор всем тем идеалам, за которые мы сражались миллионы ворнов? -жестко спросил Прайм, глядя в упор на своего воина. - Наперекор?! Санстрикер был мне как бета, Оптимус, - прорычал Айронхайд, наконец всецело теряя спокойствие: - А они взяли и сломали его, все они. Эти проклятые инсектиконы, этот лживый квинтессонов сикер — сначала они сломали его корпус, потом разбили Искру, а под конец затуманили ему процессор. Праймас, Оптимус! Ты хоть раз думал о том, через что пришлось пройти парню, чтобы в нем созрела мысль о предательстве? - То, что произошло с Санстрикером — ужасно, но это не оправдывает тебя. Есть время войны, а есть время мира... - Не может быть никакого времени мира, пока десептиконы не ответят за все те преступления, которые они совершили! - яростно крикнул Айронхайд. - Неужели ты действительно думаешь, Оптимус, что этого достаточно? Подписать договор, послать нас посотрудничать с десами пару раз — и всё забудется? Нет, такое не забывается! Ты прав, я был с тобой с самого начала и поверь — я помню каждого, каждого бота, который сражался и погиб рядом со мной. И я не прекращу сражаться, пока каждый из того десептиконского шлака, который убивал моих друзей, не лишится Искры! И никакие лживые договоры не остановят меня! - ПОГИБЛО 25 ГРАЖДАНСКИХ, АЙРОНХАЙД! Красный трансформер осёкся. Он ещё никогда не видел Прайма... таким. - Это был несчастный случай, - произнес автобот тихо. - Ты был причиной их смерти, - ответил Оптимус безжалостно. - И ты убил одну из фемок. Фейсплейт Айронхайда исказило страдание. - Она бросилась наперерез в последний наноклик! Я не мог ничего изменить! Я целился в Бомбшелла! - Его смерть стоила её жизни, Айронхайд? И ещё 24-х жизней нейтралов, которых мы так долго пытались примирить с собой? - Десы начали стрельбу, - снова начал Айронхайд, но замолчал. Когда он продолжил говорить, его голос звучал очень мрачно: - Я не собираюсь уверять тебя в своей правоте, Оптимус. Я виновен в нарушении условий мира, которому всё равно скоро придет конец — сегодня, завтра или через декацикл. К чему ты приговоришь меня? К деактивации? К изгнанию, - тихо ответил Прайм. На несколько нанокликов в отсеке повисла тяжелая тишина. - Что? - растерянно переспросил Айронхайд. - Я приговариваю тебя к изгнанию за предательство идеалов автоботов, - сказал Оптимус, на этот раз гораздо тверже. - Как ты сам сказал, ты будешь сражаться вопреки всем договорам. Тогда тебе придется сдать оружие, убрать знак и сражаться одному. Оптики Айронхайда расширились, лицо окаменело — но только на клик. Затем на фейсплейте красного автобота проступила злая улыбка. - Вот это правильно, Оптимус. Так и нужно поступать с лишними трансформерами. Изгоняешь меня после стольких ворнов? Говоришь, я пошел наперекор нашим идеалам? Этот шлаков договор о мире — вот что по-настоящему идет наперекор всем нашим идеалам! Пожалуй, мне и вправду нужно уйти из автоботов прежде, чем ты передашь Матрицу Лидерства Старскриму! - Айронхайд, - попытался остановить его Прайм, но его попытка осталась незамеченной. - Я всегда уважал тебя, Оптимус, - медленно продолжил красный трансформер. - Но сейчас ты ослеплен иллюзиями. Не знаю, почему, не знаю, что или кто на тебя влияет. Возможно, это всё из-за усталости. Или из-за желания всё это закончить — навсегда. Но ты пытаешься сохранить то, чего на самом деле нет и быть не может. Мира не будет. Эта война может закончиться либо полным истреблением всех десептиконов, либо абсолютной гибелью всех автоботов. Я ухожу, Оптимус, и я очень надеюсь, что в тебе хватит силы воли преодолеть свои заблуждения. Раньше ведь хватало.