Исцеляющее небо (рабочее)

С появлением малышки в Вендикаре стало неспокойно, но ни один из стражей об этом не жалел. Да, вначале девочка лишь плакала и звала маму, успокаиваясь только на руках у Джагера или рядом с Бермудой, но вскоре маленькая Тсунаёши привыкла к новой обстановке, научилась не пугаться тёмных коридоров и поняла, что ей ничего не грозит. Тогда и началось «веселье». Девочка постоянно бегала, лазила по стеллажам с документами, забиралась на подоконники и так и норовила выпасть из окна. Сколько ужасных мгновений пережили Джагер с Бермудой (они чаще всего бывали рядом с Тсуной), когда находили её по пояс высунувшейся из открытого окна. А девочка, хотя и не понимала, почему её ругают, увидев испуг на лице Бермуды, к окнам больше почти не подходила. Зато Тсуна начала исследовать шкафы, и стражи сразу же нашли много чего полезного, но после того, как однажды Тсунаёши вытащила склянку с серной кислотой, к шкафам её больше тоже не подпускали. Она обиделась, но в игровой (большом зале, заваленном игрушками) сидеть упорно не желала и сбегала при каждом удобном случае. Виндиче настороженно относились к любым проявлениям радости, считая себя лишь орудиями мести, недостойными испытывать чувства. Но девочка смеялась столь весело и заразительно, была столь милой, что стражи быстро растаяли и еле-еле скрывали улыбки каждый раз, когда девочка появлялась в их поле зрения. А Тсуна словно специально всех развлекала: то стукнет Джагера погремушкой по голове, то начнет Бермуду называть лупоглазиком. Она стала для стражей лучиком надежды в беспросветном мраке, а её детские шалости развеивали скуку бессмертных. Малышка отвечала Виндиче взаимностью и нисколько не боялась ужасных мумий, при виде которых даже взрослый упал бы в обморок. Наоборот, с интересом разглядывала их лица и снимала со стражей «эти дурацкие плащи». Девочка почти никогда не была одна. Если рядом не было Джагера, она сидела в кабинете у Бермуды или с другими стражами. Но больше всего ей нравилось смотреть, как «дедушка» Бермуда работает. Малышка часто лежала в специально для неё поставленной кроватке и очень быстро засыпала под скрип пера. Но вскоре настал для Виндиче ужасный день. Тсунаёши, наконец, настолько выросла, что смогла ходить по главной лестнице. Теперь стражам приходилось то и дело ловить девочку на пути к нижним этажам. Тсуна, как и все дети, была ужасно любопытна. И тут Джагер подал идею: научить её читать. «Может, хоть это её отвлечет, — предлагал он, — она ведь игрушками уже не интересуется». Тсуна действительно не любила игрушки, купленные Виндиче специально для неё. Или дело в том, что Бермуда с Джагером просто выгребли все игрушки из небольшого магазинчика, и девочка терялась в большом зале набитом всевозможными куклами, роботами и машинками. Исключением стали лишь куклы Алехандро, маленькие копии Джинджера Бреда, которые вели себя, как живые. А страж и рад стараться. Для него глядеть, как Тсуна возится с его творениями, было лучшей наградой. Конечно, идея научить ребёнка читать в три года была не лучшей, но, что удивительно, Тсуна действительно заинтересовалась книжками. Всё-таки она была очень смышлёной девочкой. Все Виндиче вздохнули спокойно, теперь она была занята, к тому же стражи обнаружили у себя в замке множество детских книг: «Алиса в стране чудес», «Сказки народов мира», всякие сборники детских стихов и прочее. На все вопросы Бермуда загадочно отмалчивался. Он вообще не любил болтать попусту. Только с Тсуной он мог разговаривать часами. Казалось бы, о чём можно говорить с маленьким ребёнком? Но глава Виндиче с удовольствием то учил девочку читать, то рассказывал сказки, то пересказывал книжки, которые она не понимала. Для Тсунаёши он стал мудрым и понимающим наставником и другом. У него она могла спросить что угодно и получить исчерпывающий ответ. Вопросы её почти всегда заставали Бермуду врасплох, от самых безобидных: «Откуда берется радуга», до «Дедушка, а кем ты работаешь?» Джагера же Тсуна считала кем-то вроде старшего брата, хотя и звала дядей. Изредка, она уговаривала участвовать в различных милых шалостях, типа покрасить дедушкину шляпу в розовый цвет. Тсунаёши надоело, что она одна в розовом всё время ходит. Правая рука Бермуды не мог отказать девочке в такой малости, да и посмотреть на босса в розовой шляпе было довольно забавно. С Тсуной в Джагере словно просыпался ребёнок. «Детство в одном месте играет», — выражался Бермуда. Время шло. Тсуна из младенца превращалась в красивую маленькую девочку, с круглым личиком и очаровательными ямочками на щеках. Три года пролетели незаметно. Отмечали четвёртый Тсунин день рождения. Бермуда настаивал на том, чтобы у неё было всё, как у обычного ребёнка. Он не хотел лишать воспитанницу детских радостей. Да и Виндиче были совсем не против развеяться. До появления Тсунаёши стражи никогда устраивали праздников. Нечего им было праздновать, а тут с лёгкой руки Бермуды появилась причина. Это было настоящее торжество: накрывали стол, а именинницу заваливали подарками. Подарки Тсуна любила и хранила их все в своей комнате, отделяя от купленных три года назад игрушек, хотя подарки были своеобразные: многочисленное оружие (многие просто не знали, что ещё можно подарить, слишком уж привыкли жить лишь битвами), разные яды, роботов и прочие смертоубийственные приспособления. Праздник был в самом разгаре, Тсуна задула свечки на праздничном торте, Бермуда начал его резать, и тут девочка заметила, что Джагер куда-то исчез. Тсунаёши шепнула дедушке, что хочет в туалет и пошла туда, где в последний раз видела дядю. Виндиче нашелся быстро. Он стоял, прислонившись к стене, и тяжело дышал, пытаясь унять боль. С его губ сорвался стон. Джагер стиснул зубы. — Дядя Джагер! Тебе больно?! — поняв, что что-то не так, Тсуна, плача, бросилась к Джагеру и обняла его, словно пытаясь уменьшить страдание. Желание помочь захватило её всю. И вдруг она почувствовала нечто, напоминавшее черный комок. Девочка мысленно потянулась и вытащила его, а потом выкинула. Только что Джагер уверял Тсуну, что всё в порядке, только что он чувствовал, разъедающую кости боль, только что он был лишь созданием Бермуды, а теперь мир словно изменился: всё сияло слишком ярко и краем сознания он услышал, как треснула каменная пустышка. Потом он ощутил своё пламя. Нет, не тот слабый отголосок, а самое настоящее мощное пламя, достойное одного из лучших иллюзионистов своего времени. Джагер повернул голову и взглянул на руки. Сквозь бинты проглядывала обычная человеческая кожа. «Но как?! — пронеслось в его голове. — Неужели это она? Действительно, эта девочка — дар Небес!» Джагер впервые был так безмерно удивлён и счастлив. Стать обратно человеком — мечта каждого из стражей. И сейчас она исполнилась. Но ещё он испытывал бесконечную благодарность к маленькой девочке, прижимавшейся к его ноге. Он посмотрел вниз, желая обнять малышку, но она без чувств лежала на полу. Джагер проверил пульс. «Слишком слабый!» — в его душе поднялась паника. — Бермуда! — позвал Джагер, зная, что его услышат. Главный страж тут же оказался рядом но, увидев бесчувственную девочку, смог выдавить лишь: — Ч-что вы натворили? Джагер показал свои руки. Уже не каменные, человеческие. — Как? — Бермуда шокировано посмотрел на подчинённого. — Это она. Обняла меня, и я стал человеком, а Тсуна упала без чувств. Тут она пошевелилась и прошептала: «Мамочка, деда, дядя, жарко», затем начала метаться на руках Джагера, снова и снова, словно присказку, повторяя: «Мама, деда, дядя». Бермуда коснулся её лба: — Она горит! Нужно сделать что-нибудь! Тюрьма стояла на ушах. Никто не остался в стороне, каждый пытался помочь. Кто-то носил мокрые тряпки, кто-то слушал дыхание, кто-то мерил пульс, Алехандро пытался использовать пламя солнца. Джагер не отходил от кровати и не отрывал взгляда от Тсуны. Но всё было тщетно. Температура поднималась, уже была под сорок и продолжала расти. Никто не знал, что делать, лишь обкладывали мокрыми тряпками да метались по замку. Каждый сознавал, что теперь можно надеяться лишь на чудо. И оно пришло. Сильнейшая волна пламени Тумана свалила с ног всех, включая Бермуду. Остался стоять лишь Джагер, который с трудом нейтрализовал такой же, как у него, атрибут, закрывая собой Тсуну. За волной бежал мужчина в шляпе и старомодном пальто. «Шахматоголовый, — узнал Джагер. — Что ему нужно?» И хотя Шахматоголовый был в маске, все Виндиче чувствовали гнев, который исходил от него. Мужчина посмотрел на них и заорал, отбросив все своё хладнокровие: — Как вы могли! — он злобно посмотрел на стража и, отбросив того, рванулся к Тсуне. Джагер подтягивал цепи к себе, надеясь успеть. — Нет, ты не тронешь Тсуну! — дорогу ему преградил Бермуда. — Придурок, я хочу спасти её, — Кавахира слитным движением обошёл главу Виндиче и встал на колени около тсуниной кроватки. По его рукам заструилось пламя Тумана. Слишком много пламени. Это было за гранью понимания. За гранью возможностей даже нечеловеческого тела. В этот момент каждый из Виндиче понял, что Шахматоголовый не может быть человеком. Это вселяло надежду. Ведь всё, на что способен человек, и даже больше, они уже испробовали. Через несколько часов, во время которых никто из Виндиче не двинулся с места, Тсуна, наконец, задышала ровнее, лихорадочный румянец сошёл, и она мирно засопела. Шахматоголовый устало вздохнул и, завернув Тсуну в одеяло, хотел было покинуть тюрьму Вендикаре навсегда. Но вдруг девочка зашевелилась, а в следующую секунду его настиг удар маленького кулачка. Мужчина охнул и осел на землю, всё-таки процесс лечения ослабил его. Тсунаёши же мгновенно спряталась за Бермуду и категорично заявила: — Дедушка, я никуда не пойду! С вами останусь! — Конечно, милая, — рассеянно произнёс Глава стражей, — а сейчас, иди, поиграй с Джагером. — Ладно, — девочка была рада, что настояла на своём. — Дядя, пошли играть! Джагер лишь кивнул, и они удалились. — А теперь поговорим серьёзно, — прищурился Бермуда и мгновенно оказался за спиной у Кавахиры. — Ты действительно хочешь напугать меня такими дешёвыми трюками? Я был прав, вы полные идиоты! Как вы могли заставить ребёнка лечить ваших солдат?! — он снова начал орать. — Не кричи. Это получилось случайно, — произнёс Бермуда, серьёзно глядя в глаза Шахматоголовому. Кавахира поверил. Он чувствовал, что Глава Виндиче говорит правду, а потому впервые в жизни решил рассказать всё без утайки: — Савада Тсунаёши необычный ребёнок. Неизвестно, как такое случилось, но она потомок одной из нас. Как ты уже понял, мы не люди. Мы — последние представители древней расы, что существовала задолго до того, как на Земле появились люди, мы контролировали камни, ставшие основой Тринцетте. Сейчас нас осталось трое, считая Тсунаёши. Тсуна — потомок Эльвиры, нашей лучшей целительницы. Она обладала силой, огромной даже по нашим меркам. Эльвира могла вылечить любую болезнь, ходили слухи, что она, высвободив пламя своего камня, была способна пересечь границу миров. Но это была лишь легенда. Её пламенем было то, что вы называете Грозой. Она и исчезла в грозу. Страшные были тогда молнии, а потом мы поняли, что она ушла. Мы больше не чувствовали её камня. — Но её пламя — Небо. Да и Гроза не может исцелять. Это исключительно атакующее пламя. Слишком глупая ложь для тебя, — скривился Бермуда. — Мог бы и получше придумать. Кавахира рассмеялся: — Вы слишком ограничены, чтобы понять, что пламя не имеет значения. Имеет значение лишь твоё желание, твоя решимость, и Вонгола Примо это отлично доказал, сделав хранителем Солнца настоящего бойца. А пламя Грозы Тсунаёши уже пробудилось, когда она лечила твоего пса. — Значит, ограничены, — задумчиво протянул бывший аркобалено, он не желал демонстрировать свои эмоции, — но что с того? Почему с Тсунаёши это случилось, если её пламя настолько сильно? Если она, — Бермуда замялся, — не человек? — Нет, она не такая, как я, в ней слишком много человеческого. — Но с тобой Тсуна использовала пламя Неба, и с ней ничего не случилось? — спросил Бермуда, всё ещё ожидая лжи. — Я уже дал тебе ответ, а если ты не можешь его увидеть, то он будет бессмысленным, — слукавил Шахматоголовый. Он вдруг понял, что это рассказывать не нужно. — Её тело человеческое, хрупкое, а потому мы должны ограничить способности Эльвиры, что она унаследовала. Это ведь нечеловеческие способности, только когда девочка окрепнет, она сможет использовать их. — Я просто попрошу Тсуну не лечить Виндиче, — удивлённо посмотрел на него Бермуда. — Нет, я точно разговариваю с идиотом! Ничто на свете не остановит её, если она решила помочь. В ней кровь одной из нас. Её можно лишь отвлечь. Расскажи ей про мафию, приведи учителей, всё, что угодно, но направь её энергию в другое русло, пока Талбот делает ограничивающий амулет. А потом я и кое-кто ещё поможем ей научиться контролировать свои силы. — Так и быть, — сквозь зубы прошипел Бермуда, — я сделаю, как ты сказал. Значит, нужно научить её медицине? — Это лучший вариант. Я ухожу, — с этими словами Шахматоголовый растворился в воздухе, ему было не слишком приятно находиться в Вендикаре. — Наконец-то! — со всех сторон раздался вздох облегчения. Виндиче поднялись и синхронно направились за Джагером и Тсуной. Бермуда удивлённо посмотрел на своих подчинённых. Никто из них не попытался напасть на главного врага, хотя он и был уязвим. «Ради нашей девочки мы сумели пересилить ненависть, что длилась веками, — усмехнулся Бермуда. — И как получилось, что для нас Тсуна стала важнее мести, важнее главного смысла нашего существования?»