Прозрение

Прозрачная капля воды скользнула с верхнего края зеркала, расчищая собой гладкую поверхность от покрывшего её белого конденсата, и в этой дорожке отразилась пара молодых людей, чьи губы соединились в глубоком продолжительном поцелуе. Руки юноши бессовестно обхватили оголённую грудь девушки, позволяя себе наслаждаться абсолютной безнаказанностью такого действия. Поцелуй на мгновение прервался, и Люси поменяла положение, поворачиваясь лицом к Нацу и потянувшись к нему за новыми ласками. Его губы припали к чувствительной зоне за ухом, задевая языком мочку, и спустились ниже, выводя влажный след, обжигая дыханием, распространяющим мурашки по изящной шее. Горячие ладони Нацу скользнули на бёдра Люси, большие пальцы рук зацепились за тонкие боковые полоски почти невесомых трусиков, и парень с неудовольствием отметил про себя неуместность этой части одежды на теле своей возлюбленной, в то время как собственные штаны и вовсе нестерпимо жали в области паха. Маленькую комнатку быстро наполнил терпкий аромат, перетекающий в лёгкие Драгнила, и каждый из сосудов в его теле, до самого последнего капилляра, наполнился разгорячённой кровью, несущей в себе страсть. Люси прижалась к обнажённому торсу любимого, смущаясь от непривычного прикосновения чужого жаркого тела к нежной прохладной коже на её груди. Руки Драгнила сжали упругие полушария ягодиц Хартфелии и притянули к себе, заставляя низ её живота ощутить возбуждённый мужской орган.  — Нацу… Отрывистый, едва различимый в шуме воды шёпот пронзил чуткий слух драгонслеера. Было в нём что-то молящее, и он приподнял лицо, вглядываясь в затуманенные карие очи.  — Мне остановиться? — с трудом спросил он, понимая, что её утвердительный ответ едва ли заставит его и впрямь оторваться от неё и уйти. Всё его естество сейчас, как никогда прежде, жаждало слиться воедино с той, кого он любит столь безоговорочно и сильно. Но Люси не попросила его уйти. Да и как она могла? Ведь в ней самой отдавалось резонансом в ответ на каждую ласку Нацу глубокое искреннее стремление: жажда принадлежать лишь ему одному. Заклинательница тихонько покачала головой, понимая, что ей не дано сейчас обличить в слова собственное желание, и её руки коснулись ремня штанов юноши. Звякнула расстёгиваемая металлическая бляшка и Нацу прижался лбом к светловолосой макушке, прикрыв глаза, чувствуя, как ослабнувшие на поясе шаровары под влиянием чужой воли медленно сползают вниз вместе с нижним бельём. Люси боязливо зажмурилась и потянулась за поцелуем, который без единого указания накрыл её уста, когда горячая юношеская плоть оказалась зажата между их телами. Нацу тяжело выдохнул и провёл ладонью по щеке девушки, откидывая назад светлую прядь. Влюблённые прижались друг к другу лбами и Люси позволила себе наконец открыть веки, встречаясь с лучистой глубиной тёмных глаз, в которых отразилось желание с немым вопрошанием. Он всё ещё не уверен, что она хочет этого? В стремлении развеять последние сомнения, как его, так и свои собственные, Люси обхватила ладонями лицо юноши и произнесла, смущаясь, покрываясь румянцем, но испытывая всю необходимость своих слов:  — Я хочу… — она неуверенно замолчала, однако, решившись, всё же договорила: — быть твоей, Нацу. Парень опешил и слегка наклонил голову набок.  — До чего же ты странная, Люси. — Он быстро чмокнул хотевшую было возмутиться девушку в нос и обескураживающе улыбнулся, а заклинательница обиженно надула губы. Нацу хохотнул и притянул её к себе за талию, продолжая открыто улыбаться: — Ты и так моя. Лавина чувств накрыла их с головой, сметя перед собой все преграды скованности, зажатости и неуверенности. Нацу впился в припухшие губы требовательным поцелуем, попутно отшвыривая ногой назад скинутые на пол штаны, и вновь перемещая руки на покатые девичьи бёдра, заставляя Люси вжаться ими в него. С её губ сорвался отрывистый стон, а левая нога дёрнулась вверх в неосознанном порыве, и тут же, ловко подхваченная рукой Нацу, оказалась закинутой ему на пояс. Вторая нога девушки ненадолго осталась единственной опорой — и вот уже они обе окольцевали юношу, сомкнувшись за его поясницей, и он, придерживая любимую руками, сделал широкий шаг вперёд. Спина Люси уперлась в прохладную кафельную плитку, а светлые волосы слегка потемнели от хлынувшей на них тёплой воды, льющейся из включённого душа. Люси откинула голову назад, делая жадный вдох, и губы Нацу ненасытно впились в её шею, плавно спускаясь ниже, рассыпая поцелуи по ключицам и ложбинке между грудей. Люси разжала ноги и вновь встала на них, но её колени предательски дрогнули от порождённой взволнованностью слабости, и сильные руки Нацу поддержали начавшее было оседать тело заклинательницы. Она стиснула плечи возлюбленного, ощущая всю крепость его напряжённых донельзя мускулов. Длинные ноготки непроизвольно впились в чуть загоревшую кожу, когда язык Нацу задел бусину возбуждённого набухшего кровью соска.  — Ах! — Люси согнулась, зарываясь тонкими пальцами в розовую шевелюру, торчащую во все стороны даже несмотря на тяжесть пропитавшей её воды. Юноша повторил жаркую влажную ласку, и тело девушки отозвалось неконтролируемой дрожью. Губы драгонслеера полностью накрыли алую ореолу и заклинательница, вновь ахнув, откинулась обратно к стене, даже не почувствовав боли от лёгкого удара затылком. Нацу слегка отстранился и выпрямился, обводя взглядом безупречные изгибы тела возлюбленной, следом изучая их руками, поражённый совершенством её форм. Как же Люси красива! Девушка из-под чуть опущенных ресниц осторожно следила за движением его глаз, в которых отражалось боготворение, словно ему было дано лицезреть прекраснейшее создание на земле. Под этим взглядом в ней зародилось неиспытанное доселе испепеляющее желание отдать всю себя. Хотелось не только принимать сейчас эти сводящие с ума ласки, но и отдавать взамен нечто равноценное, или даже большее, дарить Нацу всю ту же гамму переживаний, которые сейчас пронизывает её саму. Нет, она не будет сегодня просто позволять ему любить себя. Она будет любить его в ответ. Происходящее ничуть не пугало и не отталкивало, наоборот, прервись они сейчас, и Люси пожалела бы об этом до конца своих дней. Она ни за что не оттолкнёт от себя Нацу. Притяжение между ними возрастало с каждой минутой, наращивая силу и делая дозволенным всё то, в чём они отказывали себе раньше. Люси была готова к полнейшему слиянию их тел и душ. И Драгнил узрел эту готовность в её расширившихся зрачках. Его губы вновь припали к её, воруя выдох, а руки переместились было на кружевную материю, но внезапно замерли, и всё тело Нацу вытянулось в струну — девичья ладонь дотронулась до мужского органа, пускай робко и неуверенно, но всё же ощутимо. Люси, чувствуя пульсацию наполняющей его крови, интуитивно сомкнула пальцы в кольцо и плавно повела ими вниз, оттягивая крайнюю плоть. Нацу зарычал, подобно дикому зверю, и уверенно ухватился за единственный разделяющий их тела предмет одежды на девушке. Раздался треск рвущейся ткани — кружево было безжалостно сорвано с его обладательницы и откинуто в сторону. Люси сжалась и плотно сомкнула бёдра, стыдясь своей неприкрытой наготы, но слегка шершавая от привычных мозолей рука призывно провела по внутренней стороне стройных ног и те податливо разошлись в стороны. Не переставая осыпать девушку поцелуями и силясь контролировать одуряющие волны удовольствия, накрывающие при каждом движении руки Люси, Нацу коснулся сокровенного места на теле девушки, ранее скрытого треугольником ткани. Хартфелия глухо простонала в поцелуй и Драгнил позволил пальцам двинуться чуть дальше, а их нажиму стать чуть сильнее.  — Н-нацу! Заклинательница прервала поцелуй и её пальцы, запутавшиеся до того в розовых вихрах, ухватили запястье ласкающей её руки. Распалённый возбуждением драгонслеер не остановился: проступившая в аромате любимой невероятная сладость давала ему понять — он всё делает правильно. Люси прикрыла веки, и мозг, лишившись возможности видеть, обострил другие способы восприятия. Слух различал в равномерном шипении воды их сбивчивое громкое дыхание, кожа буквально пылала огнём от каждого нового прикосновения, а скользящие по ней капельки воспринимались едва ощутимой вуалью, не скрывающей обнажённости пары своей прозрачностью. Сейчас Люси и сама готова была поклясться, что способна уловить наполнивший ванную аромат их жаждущих близости тел, вздрагивающих от растекающихся по каждой клеточке волн удовольствия. Чёрное полотно перед глазами стало холстом её ощущений, яркие разводы вспыхивали по нему от нежного трения о восприимчивую к ласкам кожу. Нацу хрипло выдохнул от нового скользящего движения руки Люси вверх и вниз, и подушечки его пальцев тронули чувствительный бугорок между бархатистых складок, от чего Люси отчаянно застонала, не в силах смолчать:  — А-а-ах… На-ацу… Она более не удерживала его руку от движения, наоборот, мягко указывала правильное направление.  — Нгх! Сдерживаемые сквозь закушенные губы стоны становились громче, смешиваясь с тяжёлым прерывистым дыханием. Взбешенное сердце загнанной птицей билось в рёбрах, словно в клетке, отдавая хаотичным глухим стуком. Оттягивание столь долго желаемого момента теперь начинало становиться мучительным, и Люси, не имея воли более ждать, пронзительно посмотрела на Нацу. Он почти физически ощутил зов её сердца и ответил на этот призыв. Ведомый бушующей внутри бурей инстинктов, боясь сорваться от крышесносящего волнения, Драгнил медленно перевёл запястья девушки на свои плечи, и одной рукой обвив её талию, второй снова завёл её ногу за свою спину. Люси испуганно сжалась, когда его твердь упёрлась меж её разведённых бедёр. Орган легко скользнул в нутро девушки по обильно увлажнившимся складкам и юноша замер, ощутив сопротивление невинного тела. Кровь била в виски с такой силой, что перед глазами вспыхивали искры.  — Н-нгх! — Люси отчаянно прижалась к любимому и закусила губу. Нацу осторожно двинулся ещё на миллиметр глубже, и заклинательница болезненно всхлипнула. О боги, до чего внутри неё было жарко, это не шло ни в какое сравнение с привычно бурлящим в нём пламенем Огненного Дракона! И это было настолько приятно, что лишь нерушимое желание максимально облегчить страдания любимой в момент их единения не позволяло драгонслееру потерять над собой контроль и заставляло его чутко прислушиваться к реакции Люси. Ещё один миллиметр вперёд, и острые ноготки впиваются в его спину до глубоких отметин. Господи, да пусть она хоть кости ему переломает, лишь бы это хоть немного пересилило то, что ей приходится выносить! Нацу слегка отступил и Люси смогла облегчённо выдохнуть, чувствуя, как ослабело натяжение внутри низа её живота и почти утихомирилась боль. Драгнил сделал размеренный вдох-выдох. Боги, как же тяжело было сдерживаться! Хотелось двигаться, проникая в Люси как можно глубже, срывая с её губ стоны наслаждения, но сейчас она лишь болезненно поморщилась, когда его мужская плоть ощутила повторное сопротивление девственной плевы. Нет, она не должна запомнить этот момент как нечто мучительное! Горячие губы впились в пульсирующую жилку на шее и вырвали заклинательницу из сковавших её неприятных переживаний. Каждый поцелуй передавал пьянящую гамму эмоций, которые испытывал Нацу, расходясь по всему телу тёплыми раскатами, заставляя забыть о боли. Его ладонь скользнула по пышной груди заклинательницы, нарочито задевая соски, поднялась выше и запуталась в распущенных мокрых прядях длинных светлых волос. Обжигающий выдох защекотал изогнувшуюся шею, предоставленную во внимание нежащих её губ, отыскивающих всё новые чувствительные зоны. В кончиках пальцев заиграло колкое электричество и каждый мускул наполнился невесомостью. Люси во всех уголках души испытывала и разделяла с Нацу ЛЮБОВЬ, насыщалась, наполнялась ею изнутри, словно засушливая почва дождём. Когда их губы слились в глубоком, чувственном поцелуе, Нацу резко толкнулся вперёд и вверх, навсегда забирая невинность Люси.  — Нацу! — высокий вскрик потонул в новом поцелуе и лопнувшее внутри натяжение принесло с собой острую вспышку боли. Драгонслеер замер, тяжело вздымая грудную клетку, наслаждаясь обволакивающей теснотой и жаром и позволяя девушке привыкнуть к новым ощущениям. Чувство заполненности оттесняло саднящую пульсацию, и Хартфелия судорожно выдохнула от вскружившего голову осознания произошедшего: момент их единения с Нацу настал.  — Люси… — хрипло выдохнул Драгнил, сдерживая острую необходимость начать двигаться в этой пленительной тесноте. — Как только позволишь… Она прижалась к нему и тихонько кивнула, едва заметно дрожа. Первое осторожное движение принесло новую волну боли, но уже терпимую и не столь истязающую, как прежде. Драгонслеер вновь впился в её шею неудержимым поцелуем, стремясь отвлечь, перенять на себя хотя бы толику её страдания, и картина происходящего отразилась в её сознании, словно она на какое-то мгновение превратилась в стороннего наблюдателя. Последнее видение из шара предсказательницы воплотилось в жизнь. Нацу остановился, когда в их поцелуй проникла солёная капля, и отстранился, с недоумением и опаской вглядываясь в блестящие от слёз глаза, отражающие в темноте зрачков его растерянное лицо.  — Люси… — Его шёпот, пропитанный горечью, почти перекрывался равномерным шумом воды. — Ты плачешь… Он бегло опустил взгляд и к горлу подступил комок — по бедру его хрупкой, милой Люси медленно стекала вязкая алая капля. Чёртово видение из шара! Он в отчаянии вновь поднял взор и глаза в глаза столкнулся с теплотой невыразимой словами любви.  — Нацу… — она выдохнула его имя и улыбнулась с такой нежностью, что внутри юноши защемило. — Это… от счастья… Я счастлива с тобой… — Крупные слёзы собрались в уголках её нижних век и соскользнули по скулам. — я люблю тебя! Я так сильно люблю тебя, Нацу! Он завороженно замер, оглушённый искренностью её слов. Вихрь ярчайших эмоций снёс остатки самообладания и Нацу, буквально осязая, как сорвались оковы осторожности, обвил руками возлюбленную и резко толкнулся в неё, обезумев от наслаждения. Люси вскрикнула, вжимаясь в его плечи, зарываясь пальцами в его волосы, прикусывая ребро собственной ладони почти до крови. Быстрые, глубоко проникающие движения Нацу обжигали изнутри. Прислушиваясь к своим ощущениям, девушка наконец осознала, что боль отступает на задний план, вытесняясь сладостными волнами истомы, прокатывающимися от низа живота до солнечного сплетения, нарастающими вместе с её стонами. Молодые тела тесно переплелись друг с другом, окутанные дымкой горячего пара, взмокшие от брызг льющейся рядом воды вперемешку с испариной накалённой изнутри кожи. Толчок. Стон Люси. Ещё толчок. Из горла Драгнила вырывается отрывистый гортанный рык. Они жарко шепчут имена друг друга, отдаваясь райскому забвению, целуясь искусанными губами. Хартфелия громко ахает, когда волны наслаждения неудержимо нарастают, захлёстывая последние остатки самоконтроля. Заклинательница, боясь упустить нить реальности, отчаянно нащупала ладонь Нацу и он переплёл их пальцы, прижимая руку девушки к стене позади неё.  — Ах. Нн… А-ах! Люси ощутила неукротимое подступание эйфории и Нацу тоже почувствовал это: внутри девушки на мгновение стало нестерпимо тесно, а затем по всему её телу прошла судорога. Она блаженно вскрикнула и обхватила Нацу руками, стремясь раствориться в любимом, разделяя с ним своё наслаждение. Сдерживаться дальше просто не было сил. Рыкнув, он откинулся назад, изогнувшись. Последний мощный толчок и острое удовольствие пронзило тело вдоль позвоночника. На секунду Нацу показалось, что он ослеп — в голове словно взорвался фейерверк, а уши заложило как при резкой смене высоты. Пик экстаза схлынул, и драгонслеер, разом обессилев, с трудом облокотился на упёртую в стену руку и прислонился лбом к плечу возлюбленный, потихоньку возвращаясь к реальности. Люси обняла его за шею, зарываясь носом куда-то в область ключицы. Оба тяжело дышали. Чуть приподнявшись, Нацу поймал взгляд девушки.  — Люси, я… — На мгновение ему перехватило дыхание — такими глубокими и тёплыми были её глаза. Его голос снизился до шёпота: — Я люблю тебя… Она с секунду смотрела на него, а затем едва ощутимо коснулась губами уголка его рта, отдавая нерастраченные крупицы нежности.  — Я тоже люблю тебя… Лежа на плече Нацу поверх белых простыней, Люси медленно вычерчивала на его груди тонким пальцем хаотичные узоры, прислушиваясь к размеренному стуку его сердца. Умиротворение, царившее в атмосфере вокруг них, не хотелось нарушать ни единым звуком, но всё же Хартфелия подала голос, пожелав озвучить поселившиеся в голове слова:  — Нацу, я… Она в нерешительности запнулась и повернулась на спину, откидываясь головой на подушку.  — Мм? Он приподнялся на локте, с любопытством вглядываясь в её лицо. Накрывающая их простынь сползла с тела юноши, но он, абсолютно не стыдясь своей наготы, остался прикован вниманием к возлюбленной. Девушка слегка смутилась, не сумев удержаться от разглядывания подтянутого тела, подсвеченного серебристой дымкой отражающегося от его кожи лунного света, льющегося через окно. Статная фигура юноши с рельефными мышцами напомнила Люси статуи божеств, вытесанных из камня, которые она видела в музеях. Нацу беспрепятственно позволял любимой рассматривать себя. Её молочно-белая кожа отливала перламутром и, не удержавшись, он припал губами к ямке над ключицей, вдыхая аромат солнца и цветов, пропитывающий Люси. Девушка медленно закрыла глаза, чувствуя щекотящие всполохи дыхания юноши. Лёгкие поцелуи мучительно медленно перемещались всё выше, пока наконец не одарили нежные уста чувственным прикосновением. Оторвавшись, Драгнил прижался ко лбу возлюбленной и довольно хмыкнул, уловив дымку блаженности в её раскрывшихся глазах.  — Ты хотела что-то сказать, Люси?  — Я… — Она постаралась сосредоточиться на утекающих из головы мыслях. — Нацу… Это была лучшая ночь в моей жизни… Рот драгонслеера растянулся в широченной фирменной улыбке.  — Хе-хе. — Он потёрся о её нос своим и ответил: — Ночь ещё не кончилась!  — А? — Бровь заклинательницы резко изогнулась, когда девушка ощутила нечто твёрдое, уперевшееся ей в бедро сквозь простынь.  — Лю-си, — по слогам произнёс Драгнил, хитро ухмыляясь и стягивая укрывающую девушку белую ткань, — давай ещё разок?  — Нацу! — Её возмущённый возглас был прерван требовательным поцелуем. С губ заклинательницы сорвался тихий короткий выдох, когда горячие ладони драгонслеера нежно провели по внутренней стороне её бедер и развели их в стороны. «До чего же он ненасытный!» — вспыхнула в мозгу Люси последняя трезвая мысль, прежде чем её тело приняло в себя вожделенную плоть Нацу и их сознание поглотила услада единения. За окном небо сыпало крупными хлопьями снега, плавно опускающимися на землю подобно переливчатым блестящим лепесткам. Городские башенные часы отсчитывали время первого дня нового года, секунда за секундой, и вот уже горизонт подёрнулся первыми светлеющими разводами приближающегося рассвета. В небольшой уютной квартире, на кровати, объятые страстью два любящих человека отдавались своим бессмертным чувствам друг к другу. И, пожалуй, окончание ночи их уже не остановит.