Припадки секс-киллера Лунтика

      Гусеницы пахли, как здоровые такие гамбургеры. Ему уже мерещились эти половинки свежей хрустящей булочки, внутри листы салата, маринованный огурец с луком и сочным мясом. Больше всего чувствовался аромат последнего. Небольшая котлета, сдобренная майонезом и кетчупом, так и манила. Хотелось открыть пошире рот и куснуть все сразу.       - Эй, ты только глянь на него. Совсем крышей поехал, - сказал гамбургер.       Лунтик протер глаза и, облокотившись о стену, ужаснулся: перед ним были Вупсень и Пупсень с целой корзиной вкусных фруктов, а он стоял напротив ним с открытым ртом, а из его рта стекала слюна.       Стало тошно от самого себя. Лунный гость пошатнулся и, все еще ощущая нетвердость в ногах, упал. Гусеницы, как тоже такие себе идеализированные существа, хоть и наделенные учеными вредностью, подбежали, чтобы помочь.       - Вот так да! Так он заболел просто, - поразился Вупсень.       - А нам говорили: "Монстр! О боже, монстр! Видели бы, что он с Шнюком сделал", - поддакнул Пупсень.       Они вдвоем схватили Лунтика и потащили его к ближайшему стулу. Лунтик очнулся в тот же самый миг, ведь его, как он думал, цель была на расстоянии вытянутой руки. В животе в очередной раз противно заурчало, и он схватил сперва одну булочку, потом вторую, жадно запихивая их в рот. Казалось, он их даже не жевал, а глотал целиком. Вупсень и Пупсень лишь повели плечами, переглянулись и сели рядом. Они успели лишь отхватить по одной булке в то время как Лунтик сожрал их целую миску.       - Ты сколько проспал? Даже мы никогда не были такими голодными.       Несмотря на то, что вкусности на столе закончились, живот продолжал капризничать. Лунтик погладил его, пытаясь успокоить, самому в голове уже мерещились жуткие вещи. Ему представлялось, как он откусывает сперва кусочек от Вупсеня, а потом кусок плоти от Пупсеня, словно гурман, сравнивая вкус. Не мудрено, что после такого ужаса, промелькнувшего перед глазами, Лунтик свалился со стула. Вновь его попа встретилась с полом. Она отозвалась сильной болью. Естественно, далеко не от бытового ушиба мягкой точки.       На глаза попались теперь фрукты. Там были крохотные кусочки от огромного яблока, и пара виноградинок, и целая куча алых земляник. В глазах зарябило от обилия вкуснятины. Слишком поздно Лунтик понял, что рябило не от вида фруктов. Он снова чувствовал запах гамбургера. Впервые в жизни он пробовал его, когда приехали родственники Кузи, а именно - его бабушки. Одна привезла кучу полезной еды, а вторая просто хотела плотно-плотно накормить внучка и его друзей. Пожалуй, это было чуть ли не самое вкусное, что пришлось съесть Лунтику.       Он подполз к корзине, пытаясь преодолеть внутренние порывы. Вупсень и Пупсень подошли к нему, чтобы снова помочь. Это и стало их огромной ошибкой: вместо того, чтобы рукой схватить один из фруктов, Лунтик ухватился за ногу одной из гусениц и стал ее грызть. Ниоткуда появились огроменные клыки, а сознание вновь стало видоизменяться. Пушистый зверек в очередной раз отошел в сторону, позволяя распустить руки своему собрату - злому и хищному.       Укушенный неистово заорал, но так как баба Капа улетела, Шнюка дома, естественно, не было, ведь он покоился в больничной палатке, а по округе особо не слонялись другие особи, никто его так и не услышал. Второй посмотрел, что Лунтик совсем свихнулся, и зарядил ему по голове попавшимся под руку самоваром, на днях до блеска вычищенным бабулей. Лунтик отрубился, сознание так и не перешло окончательно в стадию убийцы, а гусеницы остались живы. Они, не шибко долго раздумывая, взяли на балконе веревки, на которых обычно развешивали постиранное, и стали привязывать поехавшего крышей к стулу.       - Так он нам не навредит, - Вупсень был доволен своей работой. - Что за бешеная пчела его укусила?       - Его?! Его укусила? Это меня укусили, - заныл Пупсень. Он сел на второй стул.       Брат нашел аптечку и, как умел, обработал укус и замотал Пупсеню ногу. В целом его старания выглядели достойно. Укушенному явно полегчало, а чтобы совсем улетучились все признаки стресса, он ухватил корзину с фруктами и ягодами и начал все это быстренько поглощать. Вупсень не смог сдержаться и присоединился к нему.       Но тут вошла Капа. Она поднесла руки к лицу и в изумлении прикрыла ими щеки. Покачав удрученно головой, стала расспрашивать гусениц. В любом другом случае баба Капа тут же бы отвязала внука и прогнала бы вредных ребят, но не в этот раз.       Она вспомнила Шнюка. Вспомнила Лунтика, который сидел на его члене, вспомнила отвалившуюся, рассыпавшуюся руку. Ей стало дурно.       Теперь на втором стуле сидела Капа. Вупсень и Пупсень бегали вокруг нее, пытаясь ее успокоить, но получалось дурно. Они и воды ей принесли, и валерьянку отрыли, но ничего не помогало. Скрипя костями, бабуля на своих двоих побрела в спальню. Ей непременно нужно было прилечь. Она попросила позвать ее, как только проснется Лунтик. В связанном состоянии внук не казался ей опасным.       "Хорошо, что у Пупсеня осталась целой нога... и что они вообще целы. Оба", - думалось ей.       Шера она так и не нашла. Ни возле Шнюка его не было, ни у Корнея. Никто его не видел. Как и врача, оставленного на ночь приглядывать за пациентом. Бабуля хоть и была добросердечной, но была еще и мудрой. Она не знала точно, что произошло и как, но где-то на подсознательном уровне понимала, что Шершули больше нет.       Она рухнула на кровать и потупилась взглядом в потолок.