Осколки

Торин смотрит, не отводя глаз. В его взгляде тонкий весенний лед, синий — синий, готовый сломаться в любое мгновение. Бильбо чувствует себя завороженным. Прикрыть веки сейчас, когда Торин — его глаза — так близко, кажется ему кощунственным. Их окутывает липкий мрак Лихолесья и зловещая тишина. Бильбо знает, чего хочет Торин. Он сейчас слишком близко, нависает, опираясь на руки, его волосы рассыпаны по плечам и его горячее дыхание обжигает губы. Он — король, он не потерпит отказа. А Бильбо не хочет. Но сказать об этом не получается. Потому что Торин целует его, жестко, уверенно, словно заявляя права на владение, и Бильбо шумно выдыхает. Он боготворит узбада, восхищается им, иногда ненавидит, иногда жалеет. И сочувствует. Торину приходится быть сильным ради своего народа. Ему приходится забывать о себе и думать только о долге. О том, чтобы вернуть дом. Вернуть Гору. Бильбо немного жутко оттого, что сейчас Торин забывает обо всем, кроме него. И совсем немного лестно. Король-под-Горой никогда ни на кого не смотрит, как на него. И, да, Бильбо знает о его любви. Только, дело в том, что он Торина нисколько не любит. Но отказать ему сейчас, значит сломать хрупкое подобие доверия, что есть между ними. Обречь себя на гнев и презрение. Сломать Торина. И он отвечает на поцелуй. Лед в глазах Торина становится тоньше, темнее, он довольно выдыхает, прикасаясь ладонью к лицу хоббита. В его прикосновении нет нежности, но ладонь у него горячая, шершавая; он словно пытается поверить в то, что происходящее не морок — реальность. Бильбо пытается не думать о том, что будет дальше. Он просто смотрит на Торина, гладит его волосы, скользит пальцами по шее, под рубаху и прижимает ладонь к его груди там, где гулко бьется сердце. И Торин прикусывает его нижнюю губу. Бильбо выгибается, тянется всем телом к узбаду, и тот фыркает, слишком по-кошачьи. Они не отводят взглядов друг от друга. Бильбо — чтобы не потерять себя в этом мраке, в грубых ласках Торина. Его держит синева глаз, от которой кружится голова, словно это не глаза Торина, а небесная высь — по-весеннему яркая. Бильбо перемещает ладони на плечи Торина, чуть сжимает пальцы. Ему не по себе. Торин не похож ни на одного из тех, с кем ему когда-либо доводилось делить ложе. Торин — не женщина. И не молоденький хоббит. В нем нет ни капли нежности, только сила, от которой бегут мурашки. Он ведет во всем. Он сильнее. И старше. И куда опытнее. И он хочет этого. А Бильбо — нет. Он вздрагивает, когда Торин пытается ослабить завязки на его штанах. Хоббит нисколько не возбужден, но узбаду знать об этом не обязательно. Поэтому он крепче вцепляется в плечи Торина, закидывает одну ногу ему на пояс и пытается перекатиться с ним, чтобы оказаться сверху. Он удивлен, но у него получается. Торин тоже несколько сбит с толку. Бильбо пользуется этим. Он ловко справляется с его штанами и тут же скользит в них рукой. Там горячо так, что почти обжигает. Хоббит смыкает пальцы вокруг члена Торина и делает медленное движение вверх-вниз. Дыхание короля сбивается, он весь напрягается и едва сдерживает стон. Бильбо довольно улыбается, повторяя движение, но уже быстрее. Ему думается о том, какая же гладкая и нежная кожа на члене Торина, и о том, какой это контраст с черными, жесткими волосами в паху. И о том, как легко, оказывается, доставить суровому узбаду удовольствие. От осознания этого вся нерешительность куда-то исчезает, и Бильбо, наконец, прикрывает глаза и, легонько проведя пальцами по скрытым одной тонкой рубахой ребрам Торина, перемещается ниже, оказываясь у него между ногами. Он отпускает член Торина, цепляет его штаны и тянет вниз. Гном слегка приподнимает бедра, облегчая задачу. Бильбо бросает беглый взгляд на его лицо. Такого Торина он еще не видел — разомлевшего и удивленного. А еще в синеве его глаз видны острые грани злости. Но он молчит, и Бильбо склоняется над его пахом. На вкус член Торина оказывается горьковатым. От него слегка пахнет мочой и сильно — мускусом, но отвращения Бильбо не испытывает. Он берет его в рот, обводит головку языком, дает ей проскользнуть глубже, и плотнее сжимает губы. Приходится помогать себе рукой, надрачивая член Торина. Он большой, намного больше, чем те, что Бильбо видел. Гном ведет себя на удивление нетребовательно. Он опускает ладонь Бильбо на макушку, но не насаживает его на себя, а только ерошит его волосы, иногда сжимая их чуть сильнее, что становится больно. Он не вскидывает бедра, а просто лежит, хотя по дрожи в его ногах заметно, насколько это трудно. И Бильбо старается. Он замечает, что ему самому начинает это нравится. Возбуждение не столь сильное, как у Торина, но оно есть. Когда узбад напрягается, Бильбо принимается сосать сильнее. Он скользит языком вдоль ствола, словно вырисовывая им узоры. Когда же он начинает гладить свободной рукой яйца Торина, слегка нажимая на чувствительное местечко между ними и анусом, тот, все-таки, не сдерживает приглушенного стона. Кончает Торин быстро. Его сперма соленая, не очень приятная на вкус, и Бильбо сплевывает ее на землю. Узбад тут же хватает его за плечи, слишком сильно, слишком больно, тянет на себя, а после поворачивает их так, чтобы вновь нависнуть над ним. Весенняя синева в его глазах исчезает, сменяясь зимним льдом. Бильбо хочет его ударить. Он не заслужил такого обращения. Он не любит Торина ни капли, но он делает то, что тот хочет. И Торин не имеет никакого права так на него смотреть. — Кто тебя научил всему этому? — шипит гном, навалившись на полурослика, словно пытаясь вдавить его в землю. «Ревность», — думает Бильбо. — Были учителя, — сдержанно отвечает он. Синева вспыхивает огнем. Торин кусает Бильбо за горло — остервенело, словно помечая добычу и после кладет руку на полувставший член хоббита. — Нет, — говорит Бильбо, и ему самому не по себе оттого, как холодно звучит его голос. — Да, — рычит Торин, обхватывая его член сквозь ткань штанов. — Я буду кричать, — предупреждает хоббит. Ему совсем не хочется, чтобы Торин касался его так. Он не его вещь. Но гном словно не слышит. Он не разжимает пальцы, и по-прежнему смотрит в глаза Бильбо. И огонь в синеве только разгорается. Хоббит резко толкает Торина в грудь, но безрезультатно. Гном прижимается к нему сильнее. От бессилия хочется вопить, глаза начинают жечь подступившие слезы, но Бильбо не плачет. Он никогда не плачет. Он только вглядывается в пылающую синеву и шепчет: — Пожалуйста… И Торин замирает. Потом разжимает руку. А после закрывает глаза и утыкается лбом в лоб Бильбо. — Прости, — просит он. — Прости меня… Бильбо расслабляется. Он ласково гладит Торина по голове, глядя в чернильную пустоту, туда, где мраком скрыто небо. «Любовь — это всегда больно», — думает он. Но помочь Торину не может. Торин скатывается в сторону, натягивает штаны и прислоняется носом к плечу Бильбо. Хоббит поворачивается на бок, лицом к гному и смотрит на него. В синеве плещется боль и усталость. Бильбо кладет ладонь Торину на бедро и закрывает глаза. — Все хорошо, — тихо говорит он. И Торин придвигается ближе. Лед в синеве ломается.