* * *
К преступному логову троица вернулась только к наступлению темноты, изрядно потрепанная после трудной работы. За день Читанда на славу пропотела и испачкалась, и теперь в мечтах у нее была только горячая ванна, ароматный чай, превкусные деликатесы и теплая кровать. Словом, захотелось роскоши. Той, в которой она купалась всю свою юность, той, к которой так боялась привыкнуть. Тяжелые условия жизни под землей с минимумом свободы пусть и стали привычными, но все так же не приносили ей никакого удовольствия. Сейчас ей приходилось довольствоваться только холодной водой из умывальника и сырыми простынями. — Так и захворать недалеко, — вздохнула Читанда, протирая мокрой тряпкой тело и ежась от колющего холода воды. Сил никаких не оставалось. Одежда осталась лежать на тумбе. Завалившись на кровать, девушка поскорее закуталась в пуховое одеяло и замерла, силясь согреться. Слишком холодно. Такими темпами мыться скоро станет совершенно невозможно. Комкая пальцами одеяло, Эру уткнулась в него носом и закрыла глаза. Девушку била крупная дрожь. Наверное, все же не стоило ей снимать верхнюю одежду при работе. Взмокнуть, пройти по морозу и умыться ледяной водой — безотказный способ залечь в постель с жуткой температурой. Или сразу в гроб, это уж с учетом выносливости отдельно взятого человека. Читанда смутно ловила себя на мысли, что с ее ослабленным организмом вероятность тяжелых последствий была особенно велика, но старалась не цепляться за мрачные беспокойства. Несколько часов девушка провела у себя. Усталость сморила ее, и вскоре Эру погрузилась в сон. Тем не менее, она была вынуждена проснуться, не проспав до утра: в отдалении отчетливо слышались громкие разговоры и смех. Читанда медленно села и потерла глаза. Видимо, преступники решили отужинать и забыли позвать ее. Идти к ним сейчас не особенно хотелось, но девушка чувствовала сильный голод. Да и, честно говоря, любопытство победило ее — уже давно в убежище не разговаривали на повышенных тонах. Читанда поднялась с кровати, спешно оделась, умылась и, немного помявшись, вышла в главную комнату. — Читанда пришла! — Сатоши встретил ее чрезмерно веселым смехом и поднятой в ее сторону пивной кружкой. Он с неестественной важностью восседал вместе с Хотаро и… Маякой. На столе величаво возвышался маленький бочонок, какие-то легкие закуски и большие пивные кружки. Троица выпивала. Читанда была несколько озадачена. Она и не подозревала, что Маяка позволяла себе пить. Зрелище было не самым приятным, да и общее впечатление детектива о бывшей напарнице заметно ухудшилось. Видеть ее не хотелось совершенно. Кроме того, старые обиды остались при Эру, и пусть Ибара и сделала шаг к примирению, детектив предпочел игнорировать ее попытки наладить отношения. — Добрый вечер… — промямлила девушка и медленно подошла к столу. Опустившись на придвинутый табурет, она принялась таскать со стола нарезанные овощи, колбасу и прочие мелочи. — По какому поводу пиршество? — А разве нужен повод? — Маяка рассмеялась и протянула ей собственную кружку, но Читанда только холодно мотнула головой. Участвовать в пьянке она не была намерена. — Надеюсь, вы хорошо проведете время, — пробормотала Эру и глянула в сторону Хотаро. Тот, как ни странно, выпивал молча, держась от Сатоши и Ибары особняком. Странно, девушка была убеждена, что алкоголь способен сплотить даже непримиримых врагов. Немного помявшись, Читанда встала, придвинула табурет к месту рядом с Хотаро и под удивленные взгляды всей троицы плюхнулась на новое место. — Я могу присоединиться? — неловко улыбнувшись, спросила та. Маяка и Сатоши поспешно закивали, не сообразив, что вопрос был больше адресован самому молчаливому из собравшихся. Ибара засуетилась и, поднявшись, побежала на кухню. Вернувшись с пивной кружкой, та предприняла попытку налить и бывшей подруге. — Не надо, спасибо. Я выпью воды, — Читанда несколько грубо выдернула у Маяки кружку и самостоятельно сходила на склад. По ее возвращению за столом стало заметно тише. Эру это не смутило, хотя и удовольствия, конечно, не доставило. Девушка то и дело ловила на себе недоверчивые взгляды Хотаро. В глубине души ей хотелось, чтобы он безмолвно поддержал ее: незаметным кивком головы или же просто понимающим взглядом — неважно. Только бы почувствовать, что кто-то все еще находится на ее стороне. Ибара не должна была отбирать у Читанды единственное, что у нее осталось — общение с кем-либо. Хотя Хотаро, похоже, не совсем понял ее. Смерив девушку вопросительным взглядом, тот молча посмотрел в сторону и погрузился в привычные ему размышления. — Как дела в городе? — детектив все-таки соизволил обратить внимание на Маяку. Та, воодушевленная внезапным вниманием, заулыбалась и расцвела. — Неплохо! — Ибара сияла от счастья и охотно была готова выложить Читанде все, что было на умы. — Все разуверились в том, чтобы тебя найти. Ищут, конечно, но уже не так рьяно, как начинали! На мгновение воцарилось неловкое молчание. Преступники покосились в сторону Ибары, понимая, что она явно сказала лишнее. До самой же Маяки дошло несколько позже, и она, испуганно прикрыв рот ладонью, взглянула на помрачневшую Читанду. — Ну, я думаю, что это хорошая новость… для нас. Но твои родители страшно волнуются и все еще стараются тебя найти… Эру резко встала и с грохотом поставила кружку с водой на стол. Жидкость расплескалась по гладкой поверхности, но девушка этого не заметила. — Я сейчас, — детектив выглядел донельзя спокойным. Точнее сказать, лицо Эру не выражало абсолютно ничего. Развернувшись, та отправилась к книжным полкам и затерялась среди стеллажей. Она ушла в самый конец помещения, и только после этого позволила себе потерять лицо. Злость и боль нещадно жгли грудную клетку. Способность Ибары выбирать в разговоре самые неподходящие слова не переставала удивлять Читанду до сих пор. Не особо заботясь о сохранности своей одежды, девушка прижалась спиной к книжному стеллажу и медленно осела на пол. Настроение было безнадежно испорчено. Она решила, что глупые обиды не должны были портить отношения между ней и преступниками, а потому отказалась от идеи вернуться в свою комнату, найдя это не самым верным поступком. Эру просто нужно было успокоиться. Быть может, она просто чересчур восприимчива к мелочам. Мерный стук подошвы о пол оторвал ее от мрачных размышлений. Подняв голову, Читанда встретилась взглядом с мутно-зелеными ничего не выражающими глазами Хотаро. В который раз Эру невольно нашла в них нечто завораживающе-прекрасное. — Все нормально? — преступник держал в руках две кружки: свою и, по-видимому, ее. Эру резво вскочила с пола и отряхнулась. — Да, — она улыбнулась. — Прости, я сама виновата, что отношусь к словам Маяки слишком серьезно. — Она часто может задеть, сама того не понимая, — задумчиво ответил Маска, а после протянул девушке ее кружку. Читанда благодарно кивнула, приняла ее и сделала глоток. Отчего-то Эру нервничала. — Знаю. Она частенько играла на моих нервах еще в Авзонии, — детектив натянуто улыбнулся и посмотрел себе под ноги. Образовалась неловкая пауза. Нить разговора была потеряна. В отдалении слышались приглушенные голоса Сатоши и Маяки, которые, очевидно, просто предпочли забыть эту неловкую ситуацию и продолжить разговор без них. — Наверное, я все же переживаю за свою семью, — немного погодя, призналась Читанда и сильнее сжала кружку в руках. — Пусть мы и в ссоре, я все равно остаюсь дочерью своих родителей. Должно быть, они волнуются. — Постарайся не думать об этом. Ты уже сделала все, что могла. Остается только ждать, — Хотаро говорил неизменно спокойно и холодно, но Читанда понимала, что он здесь, чтобы утешить ее. Тем не менее, она не нашлась с ответом и даже не смогла толком выказать свою благодарность. Они постояли и помолчали. Чувства крайней неловкости не возникало, но Эру все равно пыталась судорожно сообразить, что ей следует сказать. — А что насчет тебя? — наконец спросила та и подняла глаза на собеседника. — Что? — Маска встрепенулся и недоуменно уставился на девушку. Похоже, что она оторвала его от каких-то своих размышлений. — Разве ты не думаешь, что твои родители беспокоятся о тебе? — Читанда смутилась и отвела взгляд. Вопрос показался ей несуразным только после того, как сорвался с языка. — Не думаю, — Хотаро кисло улыбнулся, но не было похоже, что ему трудно говорить о себе. — Их уже давно нет в живых. Читанде стало стыдно и неловко. Она подумала о том, что ей не стоило интересоваться о таких вещах. — … прости, — сипло сказала та и притихла, чувствуя вину за то, что затронула не самую приятную тему. Но Маска выглядел так, будто бы они говорили о бытовых вещах: что нужно вымыть посуду, сложить вещи в шкаф или протереть пол — словом, он и вовсе не изменился в лице. — Все нормально, — Хотаро, похоже, даже не заметил, что что-то не так. От этого Читанда почувствовала себя еще большей дурой. Сказать было больше нечего, и девушка, немного помявшись, решила уж было откланяться и вернуться к столу. Однако, стоило ей только открыть рот, как вдруг Маска продолжил: — Они умерли, когда мы с сестрой были еще совсем детьми. Я уже и не помню, что послужило причиной. Читанда поняла, что собеседник хочет поговорить об этом. По крайней мере, если бы эта тема была ему неприятна, он бы не стал продолжать разговор. Кроме того, Эру была по-настоящему заинтересована в том, чтобы узнать правду из жизни такого человека, как Маска. — С сестрой? У тебя есть сестра? — детектив покрепче сжал в руках кружку. Страх сказать что-то не то был невероятно велик. Она очень боялась, что сейчас их разговор прервется. Тем не менее, Хотаро и не собирался обрывать диалог. — Да. Была, точнее. — Что произошло? Маска немного помолчал, словно собираясь с мыслями. После, метнув внимательный взгляд на взволнованную собеседницу, тот прошел мимо нее и сел у стеллажей — на то место, где недавно сидела сама Читанда. — Она умерла. От болезни, требующей от семейного бюджета огромных затрат, — Хотаро поднял глаза на девушку. Та, потоптавшись на месте, подошла и присела рядом. — У вас не было таких денег?.. — Читанда попыталась заглянуть преступнику в глаза, но тот, словно избегая ее взгляда, обратил все свое внимание на большой загадочный предмет, накрытый тканью. Он неизменно стоял неподалеку от двери, ведущей на кухню. — Я был еще совсем юнцом, и меня никуда не принимали. Сестра зарабатывала сущие гроши разнорабочей. Ради денег она вышла замуж за нелюбимого мужчину, но и его доходов едва ли хватало на оплату счетов и на пропитание. Ее болезнь стала для семьи просто неподъемной проблемой, — Хотаро немного помолчал, а затем задумчиво продолжил. — Даже ее муж в итоге сбежал, предчувствуя огромные затраты и долги. Читанда поникла. Хотаро ничего не говорил о том, как тяжело ему было, но девушка представляла, насколько это больно — видеть чужое предательство и беспомощно наблюдать за тем, как близкий человек умирает на твоих глазах. — И она…? — Эру было трудно говорить об этом, но она понимала, что промолчать было нельзя. — … умерла. Как бы я ни старался ей помочь, моих сил было недостаточно, — Маска слегка опустил голову. Вероятно, воспоминания все-таки давались ему тяжело, хотя всем своим видом он и пытался показывать обратное. Детектив не хотел заставлять, преступника вспоминать тяжелое прошлое, но любопытство и желание узнать Хотаро поближе брало над ним верх. — Тогда ты и начал воровать? — Читанда придвинулась чуть ближе, однако собеседник неожиданно вскинул голову, встал и направился к накрытому тканью предмету, так ничего и не ответив. — Иди сюда, — велел тот, не оборачиваясь. Сердце девушки болезненно екнуло. Она быстро вскочила и нагнала собеседника. Они подошли к величественно возвышающейся над ними конструкции. Читанда задрала голову, чтобы рассмотреть ее получше. Предмет был действительно внушительных размеров — девушка уступала ему по росту на две головы, и невольно возникало ощущение, что он в любой момент может обрушиться на голову случайно оказавшимся поблизости людям. Немного погодя, детектив перевел вопросительный взгляд на преступника. — Хочешь посмотреть? — спросил преступник, пристально глядя на девушку. Ее поспешного кивка было достаточно. Хотаро одним резким движением сдернул ткань. Клубами взметнулась в воздух недавняя пыль и тут же осела где-то на полу главной комнаты. Эру в оцепенении замерла на месте. Перед ней распростерлись три ряда из громоздких прямоугольных железных сундуков. — Здесь все излишки с наших ограблений, — Маска глядел на нее ледяным взглядом. Было заметно, как напряжены его руки и скулы. — То, что не продалось. Никому не нужный мусор. Мы перевозим его с собой в каждый новый город, постепенно заполняя сундуки. Эру не могла вымолвить ни слова. Внушительность размеров этого «мусора» сделала свое дело. Можно было только догадываться, сколько награбленного преступники продали за всю свою карьеру. Вероятно, излишки копились уже много-много лет. — Зачем? — спросила Читанда неожиданно севшим голосом. — Черт его знает. Иногда находятся покупатели, — Хотаро небрежно бросил грязное тряпье на пол, а затем, немного постояв без движения, перевел ледяной и до ужаса отрешенный взгляд на растерянную девушку. Отчего-то ей стало не по себе, и она невольно сделала шаг назад. Маска заметил это, и глаза его блеснули горьким пониманием. — Я тебе противен? — он не выглядел расстроенным, в его виде читалась только холодная уверенность в том, что сейчас он делает все правильно. Преступник быстро шагнул вперед, вслед за Читандой, сокращая расстояние между ними. — Я… нет… — девушка то и дело устремляла взгляд в пол, но после снова заставляла себя поднять глаза на Хотаро. Она не знала, что так сильно заставило ее растеряться и почему ее реакция была настолько острой. Слова застревали в горле, и каждая упущенная секунда стоила Эру новой трещины в их доверительных отношениях с Маской… Нет, с Хотаро. Сделав глубокий вдох, детектив снова сделала шаг вперед. Теперь между ними едва ли было то расстояние в два шага, которое они почтительно соблюдали при общении. Читанда не хотела думать. Она просто неожиданно схватила руки преступника и крепко сжала в своих пальцах, словно это было ее последней спасительной соломинкой. — Я не ищу для себя оправданий твоим действиям. Ты пошел неверной дорогой, и ты сам прекрасно это знаешь. По правде сказать, я даже не до конца понимаю тебя. Но… я хочу стать ближе. Я хочу тебя понять, я хочу тебе помочь. Ты не противен мне. Нисколько. Воцарилось молчание. Эру поняла, какую откровенную вещь сказала, только когда пауза стала уже неловкой, и медленно отпустила его руки. — Ну… то есть… Ты не подумай ничего такого… — но Читанду уже не слушали. Пока девушка судорожно подбирала слова и прятала глаза за усиленным разглядыванием пола, Хотаро сделал решительный шаг вперед. В ее поле зрения возникли начищенные туфли преступника, и та, вздрогнув, резко подняла голову вверх. Он был совсем близко, взгляды их пересеклись. Молодой человек смотрел на нее внимательно и пристально, будто бы увидел в ней нечто новое и особенное. — Ты мне тоже. По спине девушки пробежал табун мурашек. Она почувствовала, что пальцы медленно охватывает тяжелое онемение. Холодные мутные глаза Хотаро выражали безмолвную решительность, и Читанда, охваченная ими, мягко подалась вперед. Руки ее легли преступнику на напряженные плечи, и он не шелохнулся. Наоборот — наклонил голову ближе к ней. Эру расценила это как безмолвное согласие и, прикрыв глаза, осторожно коснулась его губ своими. Поцелуй вышел трепетный и мягкий. В нем не было ничего общего с тем, какой оставил на губах Читанды Хотаро когда-то — он был по-детски невинен. Такой, каким ребятня может обменяться со своими родственниками или ровесниками без всякой задней мысли. Не было ничего больше легкого прикосновения губ, но в этом жесте скрылось так много чего-то интимного и значимого, что никто из них не решился пойти дальше. Эру аккуратно отстранилась через несколько обманчиво-долгих мгновений, стыдливо вперив глаза в пуговицы на рубашке молодого человека. Никто из них не мог подобрать нужные слова. — Я… Я вернусь за стол, — Читанда неспешно отступила назад и заломила руки за спину, чувствуя, как смущение краской легло ей на лицо. — … хорошо, — произнес Хотаро. Девушке померещилось, что голос его был необыкновенно сиплым и притихшим, но она не нашла в себе сил, чтобы взглянуть в лицо преступника. Отвернувшись, она быстрым шагом направилась к остальным. Впрочем, не было похоже, что Маяка и Сатоши ее ждали. Только показавшись из-за стеллажей, девушка успела краем глаза заметить, как сообщник Маски поспешно отстраняется от смущенной Маяки и как ни в чем не бывало оборачивается в сторону Эру. Взгляд его мгновенно стал испытующим и до неприличия пристальным. — Читанда, все хорошо? Выглядите как-то… несобранно. Эру отстраненно кивнула, стараясь придать выражению своего лица как можно больше невозмутимости, и с царским величием опустилась за стол. Где-то в глубине души она все еще ощущала остатки холодной женской обиды, но Читанда едва ли могла уцепиться за такие мелочи — голова была забита совершенно иным. Хотаро вернулся почти сразу после нее. Дальнейший ужин преступников прошел по-необыкновенному тихо: каждый из присутствующих только косился на другого, и у каждого было то, о чем можно было красноречиво помолчать с другим.* * *
Короткий стук заставил девушку резко распахнуть глаза. Высунувшись из-под одеяла, та настороженно уставилась на дверь в свою комнату. Было уже заполночь, и пусть Читанда не спала, ночные гости ей были не нужны. — Я могу войти? — услышала она знакомый голос. Маяка. Вспышка бесконтрольной радости обожгла грудь, но осознание самого факта, что Эру обрадовал приход бывшей напарницы, заметно усмирило ее пыл. С момента раздора с Ибарой она усиленно гнала от себя чувство тоски и раскаяния. Разумеется, стыдиться ей было нечего. Но острое ощущение одиночества могло сломать кого угодно: все-таки, что ни говори, Маяка была ее подругой. А потерю близких людей детектив всегда переносил тяжело. — Я не одета, — пренебрежительно отозвалась Читанда и поудобнее устроилась в кровати. Типичное упрямство, присущее ее натуре, не позволило девушке выразить свои истинные эмоции. Но Маяке, по-видимому, это совершенно не помешало: не задумываясь, она открыла дверь и бесцеремонно вошла в комнату детектива. В руках у нее был поднос с двумя чашками и булочками. — А ничего лучше придумать не могла? — фыркнула та и, как прежде, тряхнула копной коротких каштановых волос. — Когда это твоя нагота могла меня остановить? Читанда только лениво прикрыла глаза и повыше натянула одеяло, пряча голодные глаза под тканью. Терять лицо и унижаться не хотелось, пусть желание поесть чего-нибудь вкусного и согреться горячим чаем и было велико. — Зачем пришла? — вздохнула Эру и затаила дыхание. Она и без того понимала, зачем бывшая подруга здесь. — Поговорить. Выяснить отношения. Накормить тебя булочками, в конце концов, — тон Маяки был серьезный, не промелькнуло и тени улыбки в голосе. Похоже, за все это время она изрядно успела себя накрутить. Читанде стало неловко. В то время как она переживала о себе, Ибара беспокоилась об их дружбе. Немного погодя, девушка снова выглянула из-под одеяла и осторожно села, кутаясь в него. — Ну, давай поговорим, — легко согласилась та. Маяка заметно обрадовалась тому, что старая подруга пошла ей навстречу. — В прошлый раз мы с тобой как-то… холодно распрощались, — Ибара выдержала паузу и, опомнившись, взяла с подноса чашку с булочкой и протянула их детективу. — Я просто хочу понять, что между нами сейчас происходит. — Между нами? — Читанда легко улыбнулась и, приняв угощение, задумчиво заглянула в чашку. Черный чай. В его приятном аромате, разносящимся по комнате вместе с паром, улавливались дразняще-сладкие нотки мяты. Не удержавшись, Эру сделала глоток. Кипяток приятно обжег горло и обдал тело первыми волнами тепла. — Ничего, пожалуй. Я не держу на тебя зла, можешь не беспокоиться об этом. Маяка растерянно уставилась на детектива. Было очевидно, что ее такой исход совсем не устраивал. — Слушай, Читанда… я не хочу, чтобы у нас ничего не было. Я не хочу, чтобы наша дружба закончилась вот так, — девушка последовала примеру детектива и, взяв вторую чашку, спешно отпила из нее, а после со звучным стуком поставила на место. — А я не хочу тебя прощать, — неожиданно холодно ответила Читанда, вперив задумчивый взгляд в противоположную стену. Грея руки о чашку, та отстраненно подумала о том, что обожженная высокой температурой кожа ладоней начала болезненно ныть. — Но что я сделала конкретно тебе? Я никогда не предавала тебя и всегда старалась быть на твоей стороне. Разве это не так? — Ты обманывала меня с момента нашего знакомства. Не значит ли это, что ты предала мое доверие с самого начала? — Эру раздраженно начала водить пальцами по поверхности кружки. Ей не понравилось, что Маяка начала пробуждать в ней забытую обиду. — Меня бесит то, что ты этого не понимаешь. Как я могу тебе вообще верить после того, что узнала? Может, все, что ты говорила и делала — это сплошная ложь. Маяка на некоторое время замолчала. Эру не торопила ее, наслаждаясь образовавшейся тишиной и задумчиво пережевывая холодную булочку. Вероятно, Ибара принесла ее из любимой пекарни Читанды. Там умудрялись сделать самой лучшей даже выпечку без начинки и присыпок. Горячая, только-только выпеченная, она мелодично хрустела под давлением пальцев и таяла во рту. Жаль, что сейчас она утратила свою свежесть: корочка уже податливо гнулась, и само тесто больше походило на резину. — Я не могла тебе все сразу рассказать. Как ты себе это представляешь? Мы же не дружили, ты бы меня сдала, как только появилась бы такая возможность. Как я могла верить тебе? Сама посуди, было бы глупо довериться первому встречному. Ибара на секунду смолкла и как-то странно всхлипнула, будто бы была готова разреветься и ей не хватало воздуха. — А потом… — продолжила она уже спокойно, — а потом я не знаю, почему молчала. Наверное, потому что ты всегда была на стороне закона. Это для тебя является единственно правильным… ты бы разочаровалась во мне. Я просто не хотела тебя потерять. Читанда с ответом не торопилась. Все-таки старая подруга была права — у нее не было никаких оснований, чтобы доверять Эру. Что и говорить, скорее всего, если бы Ибара призналась детективу еще в Авзонии, то он бы не нашел в себе силы никому ничего не рассказать. Читанда поставила чашку с булочкой обратно на поднос, чувствуя, что желудок уже полон, и сложила руки на груди, всецело обращая свое внимание на собеседницу. — Ты права, — немного помолчав, проронила та. — Я разочаровалась в тебе. Но ты и правда не могла рассказать мне этого, так что, думаю, я изначально не должна была на тебя злиться. Тем не менее, мне больше не представляются возможными хорошие отношения с тобой. Неожиданно Маяка улыбнулась. Натянуто, с толикой отчаяния и горечи. — Не страшно, — сказала она, — я покажу тебе, что вполне возможно все вернуть. Если ты позволишь мне, конечно. Детектив поджал губы, силясь подавить непрошеную улыбку. В этот момент Читанда поблагодарила Ибару за то, что она помогла ей сохранить лицо перед ней. Терпение и снисходительность — это одни из главных качеств, которые Эру ценила в своей подруге. — Позволю, — сказала девушка. Взгляд Маяки потеплел. Она кивнула и неожиданно встала. — Спасибо, что ты даешь мне второй шанс. Отдыхай, Читанда. Я вернусь к тебе позже. Сегодня я ночую с тобой, — ласково проговорила Ибара и, не дожидаясь ответа подруги, покинула комнату.