* * *
Звук выстрела безжалостно ударил по барабанным перепонкам, создавая ощущение эха в голове. Комната заполнилась тяжелым молчанием. Читанда, тяжело дыша и борясь с нахлынувшими эмоциями, не отводила озлобленного, полного бесконечной решительности взгляда с зеленых глаз своего противника. Она увидела. Увидела его распахнутые в изумлении веки, растерянный взгляд, его напряжение и немой, едва заметный испуг на лице. Где-то совсем недалеко от головы преступника в стене образовалась дыра от пули. Через несколько мгновений, выйдя из оцепенения, преступник медленно повернул голову в ту сторону, где только что пронесся свинец, и уставился на результат произошедшего. Весь его вид выражал какую-то слабую растерянность, удивление, осознание того, что подобная дыра могла оказаться у него между глаз. Читанде подумалось, что бандит наверняка сейчас размышляет о своей беспечности. Он, видимо, и не подозревал, что у девушки хватит моральных сил нажать на курок. - Неплохо, - так же беспристрастно, но в то же время словно оценивающе проронил тот, мгновенно нацепляя излюбленную маску отчуждения. Эру не удостоила своего противника конкретным ответом, лишь презрительно фыркнула и небрежно бросила револьвер в руки Хотаро. Читанда предпочла скорее избавиться от оружия, вернув его владельцу, нежели пытаться что-то сделать. Сил на что-то еще почти не оставалось. Как только пистолет попал преступнику в руки, тот, будто бы потеряв всякий интерес к происходящему, развернулся и покинул комнату, с силой хлопнув дверью. Эру же осталась стоять посреди помещения, уставившись в пустоту перед собой. Она знала, что одержала победу и смогла дать Маске достойный отпор. Вот только отчего-то осознание этого не приносило ни грамма удовлетворения. Первый всхлип разорвал снова возникшую тишину комнаты. Читанда медленно осела на пол, опустила глаза в пол и смяла дрожащими пальцами свою юбку в попытке унять дрожь. Хотя, никакого результата это не принесло: вскоре девушка начала вздрагивать всем телом, роняя на напряженные ладони теплые слезы. Комната наполнилась жалобными всхлипами, и девушка разрыдалась, чувствуя, что ее сердце вот-вот разорвется на части. В этот момент она ясно осознала, что целиком и полностью находится в чужой власти. От этого стало так горько и противно, что хотелось бесконечно себя жалеть. Девушка не желала того, что случилось. Она не хотела этой перепалки, и если ее победа была заполучена такой ценой, то произошедшее едва ли стоило того.* * *
В тот день, когда слез больше не оставалось, и им на смену пришла неподдельная озлобленность, детектив принял решение отбиваться. Отбиваться до самого конца, не позволять себя трогать, не позволять собой управлять, игнорировать назойливые уговоры и манипуляции. Да, это непросто, и в этом Читанда убедилась после разговора с Хотаро. Кроме того, преступник в буквальном смысле внушил девушке опасаться его, подчиняться, чтобы не провоцировать его. Вот только Эру упорно стояла на своем, не собираясь плясать под дудку преступника. Противилась ему, презирала и жалась в комнате в страхе, ожидая, что он вот-вот вернется и сделает с ней нечто ужасное. Сущая глупость... Но другого выхода для себя в данном случае она не видела. В очередной раз усиленно отведя взгляд от дыры, оставленной меж старых досок, Эру подавила тяжелый вздох и прошествовала к вентиляционному отверстию в потолке. Остановившись, та задрала голову и с тоской уставилась на жалкий клочок неба над головой. Сколько уже прошло времени? Наверное, дня три-четыре. А сейчас уже вечереет… Как же девушка соскучилась по свежему воздуху, по яркому дневному свету, по ветру, несущему в мир прохладу… Когда же полиция ее отыщет? Читанде ведь так хочется снова оказаться снаружи, так хочется вернуться в Авзонию. Навестить семью, прогуляться по пустынным мостовым где-нибудь на окраине… Детектив мечтательно прикрыл глаза. А какой же вкусный хлеб пекся в пекарнях города!.. Авзония действительно славилась своей нежной и вечно свежей выпечкой. Читанда была хорошо знакома с ней: семья Эру владела внушительными фермерскими землями и являлась постоянным поставщиком для множества магазинчиков, заведений и лавочек. Так что будучи еще совсем девчонкой, Читанда не раз заглядывала в местные пекарни, где все ее любили, жаловали и норовили всучить ей как можно больше гостинцев. Бывало, берешь в руки мягкий, еще теплый после раскаленной печи каравай, и с упоением вдыхаешь этот ни с чем не сравнимый запах хлеба, ставший таким родным, привычным. Пожалуй, именно этот аромат и был ее личным запахом счастья. Девушка любила те места, где родилась. Любила всем сердцем, всей душой. Наверное, это и послужило одной из главных причин такому упорству с ее стороны. Ну как же можно даже просто подумать о том, чтобы покинуть родные края? И ради чего? Свободы? Это и свободой-то трудно назвать. Читанда опустила голову, отвернулась и снова прошлась от дыры в потолке до маленького письменного стола. Раз, два, три, пять, семь… Семь шагов вдоль, пять поперек - это детектив уже выучил наизусть. А как же давили на нее эти стены. С каждым днем все острее ощущалось, будто бы они сужаются, сжимают, не дают вздохнуть… Похоже, такими темпами Эру точно ожидает клаустрофобия. Девушка остановилась на середине своего пути и медленно повернула голову в сторону двери. Ее еще не закрыли, для того было еще слишком раннее время. По крайней мере, детектив так считал, опираясь на свой скромный опыт. Пребывание в сыром темном подземелье и по небу время различать научит. И все-таки, быть может, пора показаться? Прошло уже достаточно времени, и каждый участник того инцидента остыл после произошедшего. С тех пор Хотаро так и не появился в ее комнате. Точнее, преступник даже ни разу не попадался ей на глаза... словно он попросту исчез. Быть может, тогда и нет смысла оставаться здесь? Читанда устала жаться в страхе, сидя в этой маленькой тюрьме. Устала настолько, что нашла более приятным покинуть свою обитель и, возможно, снова начать грызться с преступниками, нежели бесцельно торчать здесь и дальше. Эру больше не могла ждать чуда. Как и предполагал детектив, дверь заперта не была. Впрочем, девушка не особо бы расстроилась, если бы все оказалось с точностью да наоборот. Быть может, затея покинуть комнату не была лучшим ее решением и вполне могла выйти ей боком. Вероятно, препятствие в виде закрытой двери удержало бы Читанду от весьма плачевных последствий. Впрочем, она ничего бы и не узнала, если бы продолжила сидеть в комнате сложа руки. Уверенно пройдя по уже знакомому коридорчику, Эру, не задумываясь, ворвалась в главную комнату. Хотя, даже сейчас, пребывая в полной уравновешенности, она допустила осечку: дверь, которую детектив небрежно оттолкнул ногой, ударилась о стену с такой силой, что поднявшийся грохот наверняка был слышен даже за пределами подземного логова. Хотаро и Сатоши, до этого в мирном спокойствии восседавшие за столом со своими бумагами, разом всполошились и обернулись на шум, уставившись на внезапную гостью. Девушка же, не ожидая от самой себя такого вызывающего появления, разом растеряла свою напускную самоуверенность. При виде Маски она мгновенно утратила способность к здравомыслию, стушевавшись и превратившись из сильной духом девушки в запуганную девчушку. Проклятье, и почему Читанда всегда переигрывала, если пыталась строить из себя кого-то другого? Детективу стоило больших усилий быстро прийти в себя и сориентироваться. Смущенно кашлянув, она снова постаралась придать себе как можно больше невозмутимости. Поприветствовав всех присутствующих холодным, сдержанным кивком головы, Эру сделала вид, будто направляется за очередной книгой к стеллажам. Девушка была абсолютно уверена, что к ней обратятся, заведут хоть какой-то диалог… но никто и слова не сказал. И даже Сатоши, вечно учтивый и общительный со своими недоброжелателями, сейчас держал рот на замке. Читанда забеспокоилась. Ей совершенно не понравилось то, что на ее приход реагируют настолько… никак. Нет, скорее, наоборот. Создавалось ощущение, что ее ждали, чтобы поговорить о чем-то неприятном. По крайней мере, тяжелая атмосфера, царившая в комнате, явно дала об этом понять. Да и пристальные взгляды обоих преступников уверенности в обратном не придавали. Волнение усиливалось. Эру, конечно, хотела поговорить немного с кем-то, завести беседу, пусть и насквозь пропитанную лицемерием, но дискутировать и ругаться желания не было никакого, пусть она и говорила сама себе, что готова возобновить прошлую перепалку. Краешком сознания Читанда понимала, что это может быть лишь ее необоснованной паранойей, но затуманенное страхом перед этими людьми естество упорно отказывалось услышать голос разума. Назад пути уже не было - это детектив понимал предельно ясно. Девушка, чувствуя, что под давлением вперившихся в нее взглядов она не в состоянии держать образ, тут же незаинтересованно отвела взгляд в сторону, рассматривая интерьер и цепляясь глазами за любой незначительный предмет в комнате. Лишь бы только не глядеть в сторону этих людей, лишь бы только избежать зрительного контакта с ними. Читанда неожиданно для самой себя замерла на месте, когда на глаза ей попалась большая карта Авзонии, величаво представшая перед ней во всей своей красе. Девушка, не найдя ничего лучше, задрала голову вверх и принялась с деланным интересом изучать все, что преступники исписали на прочном куске бумаги. Замелькали обворованные города, тонким пунктиром потянулись самые значительные торговые пути и жирной, яркой полосой через всю карту возник тот самый маршрут бандитов по всей огромной стране. Он был хаотичным, вовсе не последовательным: преступники, похоже, не собирались изменять своему имиджу, оставаясь все такими же непредсказуемыми и якобы спонтанными в выборе своей жертвы. Впрочем, стало ясно, что каждый свой шаг они стараются продумать наперед. Как ни странно, в этих извилистых линиях, старательно выведенных чьей-то уверенной рукой, Читанда нашла нечто прекрасное, словно перед ней было полотно известного художника. Девушка старательно вглядывалась в каждую нанесенную линию, понимая, что большинство торговых путей, отмеченных здесь, были ей прекрасно знакомы. Радовало, что поставка продовольствия ни капли не интересовала преступников: была огромная вероятность того, что в таком случае под удар попала бы ее семья. Хотя, девушку вообще удивило то, что маршруты перевозки товара были указаны на карте. До этого момента не было зафиксировано ни единого случая, где Маска нападал бы на транспорт, перевозивший продукцию в торговые точки... Но поток размышлений Эру прервался, стоило ей только вспомнить о том, что сейчас ее спину наверняка буравят две пары глаз. Детектив напрягся, мысленно проклиная себя за беспечность, и принялся лихорадочно бегать глазами по уже тщательно изученной карте. Нужно было срочно что-то сказать. Хоть что-то, что помогло бы разрядить накалившуюся по предела обстановку… - Послушайте, Читанда... - У вас ошибочный маршрут компании, торгующей мехом, - неожиданно для самой себя выпалила девушка, прерывая обратившегося к ней Сатоши первым, что пришло ей на ум. Возникла немая пауза, и та, воодушевившись выигранным временем, подступила ближе к карте и плавно провела кончиком пальца линию от соседнего города до Авзонии, сворачивая с намеченного пунктирной линией пути где-то на середине. С усилием заставляя себя не поворачиваться в сторону сидящих в креслах преступников, та продолжила внезапно оборвавшийся разговор. - С начала осени компания “Казинет” начала передвижение вот этим путем. Когда Читанда закончила говорить, в комнате снова стало тихо. Никто из бандитов, похоже, просто не находил слов. Детектив же стоял месте и тупо глядел на карту перед носом. Эру только сейчас заметила, что у нее трясутся руки. Судорожно сжав в их в кулаки, девушка бесшумно выдохнула и, набравшись смелости, оглянулась на собравшихся в комнате. Хотаро и Сатоши сидели на месте, неотрывно глядя на Эру. Наверное, никогда еще девушка не видела их обоих настолько… приятно удивленными? Сатоши коротко переглянулся со своим товарищем, а после легко заулыбался, медленно поднимаясь с кресла и подходя к девушке ближе. Вид у него был крайне довольный, что оказало совершенно иной эффект на саму виновницу торжества: ей вовсе не понравилось то, как на нее смотрели оба преступника. Создавалось впечатление, что они уже сделали для себя определенные выводы из ее слов, и она сама попросту попыталась им угодить. По коже Читанды пробежал холодок. Эру поняла, какую ужасную ошибку только что совершила. Но самым ужасным было то, что ее слова были подлинной правдой. Она не сказала ли слова вранья, не приправила и щепоткой даже самой безобидной лжи. - Покажите, пожалуйста, еще раз, - вежливо и дружелюбно попросил подошедший преступник, не прекращая улыбаться. Читанду передернуло, но она, не зная, что ей движет, снова послушно обратилась к карте и указала только что упомянутый путь сообщнику Маски. - Я могу Вам верить? - внимательно посмотрев на карту и что-то обдумав, снова подал голос Сатоши и воззрился на свою собеседницу. - Дело Ваше, - чувствуя отвратительную горечь на языке, через силу натянуто улыбнулась девушка, искренне желая, чтобы ее ответ возымел обратный эффект и заставил бандита воспринять ее слова как ложь, но, видимо, она выбрала для этого неудачную тактику: Сатоши лишь усерднее растянулся в довольной улыбке. - Не ожидал от Вас такого содействия, - вкрадчиво произнес тот, очевидно пытаясь спровоцировать детектива на дальнейшее обсуждение этого поступка. Вот только Читанда не хотела об этом говорить. Она была зла. Зла на Сатоши за то, что он только что ткнул ее носом в эту чудовищную ошибку, зла на саму себя за то, что вообще помогла бандитам в грабеже вместо того, чтобы всеми силами ему мешать. В тот момент хотелось подойти, влепить Сатоши пощечину, разорвать эту треклятую карту на мелкие ничтожные кусочки, закатить истерику всем собравшимся, а после, когда скандал достиг бы своей точки кипения, отобрать у Хотаро тот треклятый револьвер и сделать то, чего она не смогла сделать тогда, в своей комнате. Но она вежливо продолжала улыбаться, незаметно сунув руку в карман пальто и сжав ее в кулак с такой силой, что ногти, впиваясь в ладонь, оставляли на нежной коже глубокие багровые следы. Нет, она не может сейчас все испортить. Читанда покинула свою комнату и пошла на контакт с преступниками не для того, чтобы снова вернуться обратно в сопровождении нового приступа истерики. - Мир полон неожиданностей, - уклончиво ответила девушка, расправляя плечи и украдкой косясь в сторону Хотаро. То, что она там увидела, заставило ее сердце пропустить удар: вместо привычной отстраненной угрюмости на лице преступника она увидела признаки явного одобрения, какой-то удовлетворенности. Маска расслабленно сидел в кресле, откинувшись на спинку и сложив руки на груди. Возможно, Читанде и померещилось, но ей отчего-то показалось, что она видит на его губах слабую улыбку. Неужели Хотаро хотел чего-то подобного? Может, он с самого начала добивался какого-то содействия с ее стороны? При мысли об этом девушка почувствовала себя окончательно убитой. Хотелось провалиться сквозь землю от стыда за содеянное. Словно она только что стала чужой марионеткой. - Пожалуй, мы все-таки сможем прийти к взаимопониманию, - протянул Сатоши, немного помолчав. Читанда перевела снисходительный взгляд на сообщника Маски. Слабая, но ощутимая волна отвращения в очередной раз пробежалась по телу, заставив Эру едва заметно передернуться. Разговор с этим человеком больше не интересовал ее, и она, небрежно кивнув, отвернулась и направилась к шкафу с книгами, резко прерывая диалог. Никто больше не пытался поговорить с детективом. Преступники перекинулись между собой еще парой слов и разошлись: Хотаро скрылся за входной дверью, отправившись куда-то в лес, а его напарник остался за столом разбираться с разбросанными материалами. В такой незатейливой атмосфере над преступным логовом и сгустились сумерки. Безмятежная тишина тревожилась лишь от шелеста страниц и редких ударов каблуков по старой половице. Все вернулось на круги своя, будто бы не было ни того выстрела, ни тех криков, ни тех ссор. Будто бы ничего и не произошло. Совсем ничего.