Sovenoks' Collide

      Существовать просто так слишком скучно. Скука порождает уныние, уныние порождает отчаяние, отчаяние порождает безысходность, а чувство безысходности отравляет существование. Остаётся разве что убивать время. Хм. Какое странное выражение — «убивать время»! Есть ведь люди, для которых оно само по себе звучит нелепо, которые живут на полную катушку и ценят каждый миг своего существования. А есть и такие, которым собственное существование опостылело и ничего не хочется. «Не хочется мне ничего», — горестно вздыхал Пахом. Ага, я вот тоже не могу похвастаться тем, что отношусь к первой группе. Вот как-то не сложилось у нас.       Зато точно известно, кому в этом смысле повезло. Рыжему дуэту — однозначно; Славе — сам Бог велел, вон как на солнце светится от переполняющей её энергии. Ещё вот бирюзовый энерджайзер — забавное непоседливое импульсивное дитя, легко могущее дать фору Ульянке, но, к большому огорчению, ограниченное рамками.       С полосочками неловко получилось, это да. Хотелось одновременно провалиться под землю и сгореть со стыда, и сгорел бы, и провалился бы, если бы не вылетел, пробормотав «спасибо» за поставленную подпись в петиции обходном, наружу. Однако за мной устремились листки с партитурами и записями на полях, подхваченные ворвавшимся в опрометчиво открытое помещение порывом ветра. Есть у меня негласное правило не гадить там, где живёшь, поэтому пришлось возвращаться и быренько исправлять то, что натворил. В малоудобных позах мы собирали бумажные листки сначала по ступенькам, затем по всей веранде и, наконец, непосредственно в помещении клуба. То и дело соприкасаясь, краснея от неловкости, порывались: она — что-то смущённо протараторить, я — что-то маловнятно пробубнить в ответ. Затем молчали, и повторялось вновь. Увлёкшись, не заметили, что собрали все листки, и свободные руки нашарили вместо оных ладони друг друга. От неожиданности проехались по касательной лбами.       - Ну вот, как будто и всё, — вырвалось у меня.       - Ну вот, как будто и всё, — вырвалось у неё. Наши взгляды — запыхавшихся, испачкавшихся в пыли, раскрасневшихся, покрытых испариной — пересеклись, и мы дружно расхохотались. Накопившееся напряжение нашло выход и спало.       Отдышавшись и кое-как отряхнувшись, успокоились.       - Знаешь, Мику, — вновь взял слово я, — я действительно не умею играть, но это не значит, что я против слушать то, как играешь ты. — И кивнул на стоящую подле стены электрогитару. Умница, проследив мой взгляд, поняла всё с первого раза, лишь прострекотав, что нужна «пара минуточек», чтобы довести настройку инструмента до толку. Кажется, она что-то говорила о настройке до того, как подписывала обходной, но где ж ты там уследишь, если перескакивает с пятого на десятое!       Наконец, в пространстве соткалась мелодия, не принадлежащая окружавшему нас условно-советскому миру. Последнее обстоятельство подтвердила заглянувшая на огонёк Алиса, явно имевшая до японки дело, но так и застывшая с озадаченным видом в дверях. Стих последний аккорд, и одинокие аплодисменты благодарного слушателя были лучшей наградой для исполнительницы, глазищи которой сейчас сияли, а на личике сверкала широкая улыбка.       - И что это было? — решила подать голос наша гостья.       - Это был Рональд Дженкис, — пришёл на помощь японке её слушатель.       - Ух ты, — заинтересованная Двачевская, в ответ не слишком аккуратно натянув ироничное выражение на физиономию лица, направилась к музыкантше. — Мику, дашь аккорды? Опробовать на настроенным тобою инструменте охота.       Ситуация складывалась так, что моё пребывание становилось тут явно лишним. Ехидный взгляд рыжей и виноватая улыбка Мику подтвердили мои предположения. Изобразив в ответ жест «щито поделать, десу», я покинул девушек и вышел наружу.       Пишу сейчас эти строки в тиши ночной библиотеки и улыбаюсь. Давным-давно так по-доброму не улыбался. Да и мысли на бумагу давновато изливать не доводилось: бугорок на первой фаланге среднего пальца почти исчез. А ведь прописывая, проговаривая про себя ситуации, события, произошедшее, человек может вычищать своё сознание от лишнего, наносного, подобно расчёске, гуляющей по бокам валяющегося туда-сюда кота: тут и удовольствие, и польза какая-никакая.       Какая, говорите, ночью библиотека? Известно какая: ключики иметь надобно. А некоторым светлым личностям — чуть осмотрительнее быть. Доверие к людям и вера в них — оно, конечно, хорошо, но ровно до момента, когда происходит наоборот. Например, не-будем-показывать-пальцем-кто мог бы воспользоваться для собственной выгоды. Большой крамолы, в этом, конечно, нету, но поскольку это дуэт, то слишком велика вероятность, что бедными по итогу были бы многие. А шишки опять свалились бы на двоих. И так по кругу.       Не-ет, лучше ключики пущай побудут у меня.       Ещё пригодятся.