Sovenoks' Collide

      Утро. Я ничего не хочу.       Хотя нет: кое-что всё-таки хочу. Хочу, чтобы будильник заткнулся. Дрожащими руками пытаюсь помочь ему это сделать. Спокойно, спокойно, только бы не расквасить о стену!       Получается.       А ещё хочу, чтобы вожатая, наконец, прекратила свои нравоучения о том, каков должен быть настоящий пионер. Ольга Дмитриевна, жеребёна мать, у вас пионер чёрт-ти где шароёбился вчера всю ночь, и хоть бы кто из взрослых почесался! Так нет ведь: нужно полоскать мозг тому, кто его искал.       «Заткнись, заткнись, лучше просто заткнись!!!»       Заткнулась, когда пошёл к умывальникам. «Лучше нет воды холодной!», как говорит Василий Тёркин. Сейчас проверим.       …!       Дыхание всё-таки восстановилось. Уже хорошо. Да и сонливость отошла. Настроение, падавшее ниже нуля, остановило своё падение. Желудок напомнил о себе, а там и сигнал на завтрак подоспел.       А хочу ли я с кем-либо сидеть сегодня утром? Определённо, нет. Хотя…       Знакомая физиономия в очках. Пожалуй, выбрать из всех зол меньшее — правильный вариант.       — Ау-еу, герой, — хриплю приветственно кибернетику. Тот кивает и приглашает за стол. Некоторое время мы молча поглощаем нехитрый завтрак: овсянка, варёное яйцо, батон, кругляш масла, сладкий чай. Наконец, один из нас решает прервать молчание.       — Знаешь, Семён, я всё-таки послушал т-твоего совета, — смущённо улыбается Шурик.       — От! — поучительно поднимаю указательный палец, — слухай дядю Сеню, он плохому не научит, — и мы вместе смеёмся. Но его смех как-то слишком быстро умолкает, а улыбка исчезает с лица… Исчезает как-то слишком быстро, да. Откашливаюсь и спрашиваю уже без шуток. — Шур, чё стряслось? — Молчание. — Ну не молчи, мне-то можешь не заливать после вчерашнего. Ну?       Он вздыхает тяжело и решается. Снимает очки и трёт насиженную ими переносицу. Затем смотрит на меня, щурясь, но очки не надевает, держит за дужку. Голос как никогда серьёзен.       — Понимаешь, Семён, я был в медпункте… — и замолкает.       — Так, — поощряю беседу я. И что-то там его изрядно напугало либо насторожило. Ну или кто-то.       — Понимаешь, когда Виола обработала мои раны и дала медикаменты, она пошла в изолятор. Ну, а я не сразу ушёл почему-то. «Пойду, говорит, проведаю твоего знакомого, как он там». Устало как-то сказала. Нет, я конечно, понимаю, что в три ночи кто угодно может устать, кроме, пожалуй, Ульянки, — он невесело усмехнулся. — Понимаешь, я видел её глаза, слышал её интонации… И в домике нашем было как-то слишком тихо, но это я списал на то, что Серый спит глубоко. «Странно, — подумалось мне, — даже не храпит. На него это не похоже». А сегодня просыпаюсь — Эла нет. Ну нет и нет, чего уж там. Но вот постель не тронута. Иногда замечаю мелкие детали, и вот мозг обратил моё внимание на именно такую деталь. И в клуб Эл не приходил…       Его руки дрожат, взгляд устремлён в столешницу, большой палец правой руки нервно трёт переносье очков. Что-то явно произошло, пока нас не было.       Оглядываю столы. Сосредоточенно работают челюстями пионеры и вожатые. А Виолы — нет!       — Шур, — обращаюсь к кибернетику, — думаю, нам нужно в медпункт. Там ответят на наши вопросы.       Он кивает, надевает очки и как-то сразу становится строг и сосредоточен:       — Если что, скажем, что я иду в медпункт, а ты мой сопровождающий. Отмазка так себе, но, думаю, прокатит.       — Окей, — соглашаюсь, — пошли!       Поставив подносы с грязной посудой к приёмному окошку, как можно быстрее смываемся из столовой, пока нас не припахали к очередному идеологически важному делу.       По настоянию Шурика ещё раз проверяем клубы. Заперто, только кусты рядом всхихикнули, когда мы уходили. Пусть. Сейчас это не главное.       …Странно. Дверь медпункта приоткрыта.       — Не нравится мне это, — успевает прошептать Шурик, прежде чем входим внутрь…       Увиденное заставляет материться молча, прочувственно и разнообразно.