Sovenoks' Collide

      «Дебилы, блядь», — прошептал я, приложив руку к лицу. Фейспалмить было отчего: Роутер то ли не въехал, что к нему обращаются по чужому имени, то ли счёл это прикольным, то ли ему было просто пофиг, но вся троица бросила вошкаться с «Бетакамом» и дружно принялась обсуждать новость. Особенно рьяно жестикулировал Шурик, не подозревая, что напоминает репетировавшего перед зеркалом малоизвестного австрийского художника первой трети двадцатого века Адика Шикльгрубера. Ульяна, меж тем, тихо кисла от подавляемого смеха — того и гляди лопнет, вон пунцовая какая стала. Тронул её за плечо:       — Шеф, валим!       И мы свалили. Сбежали. Угонзали!       Добрели уже до котельной, но пионерка ещё не отошла от увиденного. Надобно помочь:       — Шеф, скажите, он у вас такой мудак по субботам али как? — и изобразил поправляющего очки, а затем отчаянно жестикулирующего Шурика. Кажется, даже пару раз зиганул.       Несколько секунд ушло на опознание изображаемого объекта, а затем окрестности огласил гомерический хохот девочки-ракеты. Ульяна повалилась на траву и каталась, дрыгая ногами, не в силах остановиться. Наконец, через минуту простонала:       — О-о-й, — выдохнула и вытерла ладошкой раскрасневшуюся морденцию, — ну ты даёшь, аж слёзы потекли. О-й, — повторила она и потёрла живот, — и живот заболел, мышцы боля-ат, — капризно прохныкала рыжая.       — А кошцы? — поинтересовался я.       — Какие такие кошцы? — воззрилась на меня голубоглазая.       — Ну как какие? — изобразил в ответ удивление и задумчивость. — Если есть мышцы, то должны быть и кошцы.       — Ха-а-ха-а-ха-а, не могу больше смеяться — живот боли-ит! — простонала девочка. — Подними меня.       Мне ничего не осталось, как протянуть ей руку. Поднявшись, она предложила:       — Пошли к доктору сходим?       Предложение прозвучало не так уж и неожиданно: сам хотел сегодня навестить Виолу и ещё кое-кого, а тут — как всё равно мысли прочитали!       — А пошли!       И мы пошли, поначалу даже вприпрыжку. Не, ну а чо: вожатая, ноне единая в двух лицах, втык не делает, Саша-«нян» не кривляется, Алис тоже не наблюдается — кра-со-та!       Опс, сглазил. Как говорится, вспомни… Вместе с Улей мы встали, как вкопанные: на площади, у дорожки, ведущей к медпункту, выясняли отношения некто, похожий на Алису и некто, похожий на Электроника.       Кто бы знал, что подобная сцена уже происходила некоторое время назад и послужила звеном в цепи событий, приведших к изменениям, которые наблюдаются уже второй день? Никто не знал.       Но всё же, кто именно стоит сейчас там, на площади? Уля уже напряглась:       — Слуш, что-то с ними не так, — шепнула она мне на ухо, прежде чем Алиса задала своему оппоненту очередной вопрос:       — Обо что ты уебался, Роутер?       Мы поспешили ретироваться с зоны видимости и скрыться за ветвями ближестоящего дерева: они отбрасывали тень и позволяли, особо не палясь, наблюдать.       Вопрос Алисы, под левым глазом которой красовался фингал и был уже меньшим, чем вчера — добрейшая доктор Коллайдер прибыла к месту действия вовремя, — был задан каким-то усталым, что ли, голосом. Алиса не понимала, что происходит: перед ней был вроде бы Роутер, во всяком случае, с лица — один в один он, но в то же время — и не Роутер вовсе! Не те реакции, не те эмоции — даже речь строится по-другому! И этот «Роутер» даже выказывал к ней совершенно другое, совершенно не привычное отношение! Если тот, кого она знала как Роутера, большей частию относился к ней с уважением и даже некоторой опаской — за реплики не по делу, а особенно — за шутки уровня /b/ от неё вполне можно было получить в дичку — то тот, кого она видела перед собой, был совсем другим! Он не обращал внимания ни на её маты, ни на угрозы — лишь хмурился всё больше и больше, сложив руки на груди и сверля её взглядом, что уже было чревато. А ещё он не знал ни о каком фильме, давал совершенно другие сведения о её и своих знакомых и — бесил, бесил, бесил!       Кулак Алисы метнулся к лицу Электроника, но тут, к её удивлению, её рука без особых усилий была поймана Электроником и зажата, словно в тисках. Такая же участь постигла и другую руку. Больно!       — Пусти! — она попыталась достать его ногой, но лишь заработала усиление боли. А затем Электроник заговорил, вернее — зашипел, встряхивая её после каждой фразы и глядя прямо в глаза:       — Слушай внимательно, повторять не буду: я понятия не имею, о чём ты говоришь, Алиса, о каком таком фильме и сценарии. Это раз. Я понятия не имею о Роутере и кто он такой. Это два. А с Шуриком вместе мы делаем робота в кружке кибернетики в здании клубов, там его можно найти. Хотя теперь — не делаем. Если это всё, что хотела спросить — я пошёл. Будешь выделываться — обеспечу симметрию. По-другому, я смотрю, вы не понимаете, что взрослые, что пионеры. Одна такая уже, в шляпе, договорилась. Вы ведь нихрена — слышишь — ни-хре-на не знаете! — и с этими словами отпустил её, придав ускорения, так что она по инерции отступила на несколько шагов назад. Ей было не только больно, но и страшно: она никогда не видела его в такой ярости — холодной, размеренной; казалось, лишнее слово — и он действительно обеспечит ей дополнительное «освещение» вдобавок к тому, что она получила вчера от мымры, с какого-то хера вздумавшей её косплеить. А то и чего похуже. Ну его нафиг!       Мыслительные процессы активиризовались, и догадка, появившаяся у Алисы, побудила её направиться во весь опор к клубам. Кибернетиков, если они там, следовало застать врасплох и доп-р-рро-сить, будет нужно — силовыми методами в том числе.       Меж тем, Электроник ушёл. Я оглянулся на Ульяну: девочка побледнела от ужаса и мелко дрожала. Голубые глазищи уставились на меня:       — Что с ними такое? Что вообще происходит?!       Блин, она же вот-вот заплачет! Обнял её за плечи:       — Не знаю, Уль. Но узнать надо. Надо, слышишь? — и легонько потряс её. Она сморгнула подступившие слёзы, вытерла кулачком лицо и кивнула. — Вот и узнаем. Предлагаю направиться в медпункт, как мы и хотели. Вопросы есть? — Мотнула головой. — Вопросов нет. Тогда вперёд!