***
За всё нужно платить, и за расширенные возможности тоже. Дар быть сильнее и выносливее, дар чувствовать Зов, дар Защитниц, дар эмпатии — всё это имело свою обратную сторону. Фем могли создавать полноценные семьи, иметь родных, близких, детей, умели любить, переживать, ощущать боль потерь. Их семьи считались (и были) одними из наиболее крепких, создававшихся на континенте. Дар чувствовать был одновременно и своеобразным проклятием: если семья прекращалась (гибель, развод), то у фем были три выхода: либо уйти в стазис, выставив лишь аварийные маяки на случай нападения, и тогда, при активации, это были наиболее отчаянные и яростные бойцы; либо с головой уйти в работу, стараясь по максимуму загрузить себя. Третий путь был, если фем-сингулон не выбирала ни один из первых двух. Угасание. Постепенное и необратимое. Особенно дико и несуразно это смотрелось со стороны: когда сильная, умная и привлекательная женщина теряет интерес к жизни и переходит лишь к простому функционированию, выполняя повседневные задачи лишь машинально, даже эмоции имитируя. Особенно тяжело было знакомым этих женщин. А затем Защитницы, потерявшие семью и избравшие третий путь, однажды отключались. Навсегда. Жестоко, но факт: кому позволяется больше, с того и спрашивается больше. Так и здесь: кому позволено мочь больше, тот и теряет больше. Парню неоткуда было это знать. Лишь потом, когда он запросит у лечащего врача доступ к инфоисточникам, когда, видя улучшение состояния пациента, его возвратят обратно в обычную палату и дадут запрошенный доступ в Информаториум, то сработает один из триггеров, и всплывут воспоминания об изучении истории Энклава и его северного форпоста — Ноовилля. Город и его окрестности, дольше, чем кто-либо, побывавшие под юрисдикцией ксеносов, прежде чем обратно быть возвращённым в состав Энклава, не могли не стать своеобразной средой и полем взаимопроникновения культур и биомов цивилизаций человеческих и ксеноцивилизаций. Появление и развитие ксенобиологии и ксенолингвистики лишь способствовало этому процессу, гораздо расширив его и углубив. Так появились новые, в том числе и нэко.***
…Воспоминания, в которые погрузилась было доктор Коллайдер, чуть было не заставили сработать протоколы боевой трансформации, но волевым усилием этого удалось избежать, лишь глаза гневно полыхнули. Инстинктивно обняв притихшую кошкодевочку, тоже почувствовавшую что-то пугающее, чуть было не произошедшее с любимой тётей, фем вспоминала, как впервые встретила эту маленькую нэко, а если сказать больше — как вновь обрела смысл жизни, встала на четвёртый путь. Университет одно время сотрудничал с корпорацией «Биотех». Как-то, идя по коридору и миновав пост охраны, Защитница почувствовала Зов. Больше всего в нём было отчаяния, страха, боли, безысходности. Следуя, как сказали бы мы, земляне, наитию, она в два громадных прыжка преодолела расстояние до консоли управления камерами, вырубила охранника, коснулась полупрозрачных, переливающихся дымкой экранов и стала менять комбинации символов, задействовав дополнительные модули, ориентируясь на направление, откуда шёл Зов. И, наконец, нашла. Зов исходил из какой-то закрытой лаборатории, о существовании которой их не просвещали. Прозрачные трубки, приборы, установки, инструменты, некоторые из них откровенно наркоманского вида. И посреди этого — прикреплённая к платформе маленькая нэко, до одури напуганная и заплаканная. Личико покраснело, русые волосы спутались, на руках и ногах были заметны синяки и следы от уколов. В смежной комнате четверо в халатах переговаривались. И среди их разговоров прозвучала фраза: — Через полторы минуты можно будет приступать к эксперименту. Они. Собирались. Ставить. Опыты. Над ребёнком! Над ребёнком, пусть та и принадлежала к иной расе, отличной от человеческой! У Защитницы вновь появился смысл жить. Жить, а не просто функционировать. «Небесные врата»,*— прошелестело на краю сознания. Боевая трансформация произошла за доли секунды. В следующий момент у поста охраны никого не было.***
Ублюдков, а вернее, то, что от них осталось, перемешанное с крошевом, некогда бывшим той самой закрытой лабораторией, смогли распознать лишь по бейджикам, издевательски оставленным на самом видном месте. Позже выяснилось, что эти, с позволения сказать, люди работали на неуловимого и печально известного ван Хааке. Вокруг «Биотеха» разразился скандал континентального масштаба. Одновременно на закрытый канал Защитницам Энклава и Грау-пи была сброшена кое-какая информация, и спустя время в государстве Грау и Энклаве стали пропадать люди, так или иначе связанные с ван Хааке и экспериментами, проводившимися в «Биотехе». Познавшие ярость Защитниц уже не смогли рассказать ни о Защитницах, ни о их ярости никому.***
Завибрировал наладонник. «Доктор Коллайдер, вас ожидают в департаменте…» — Всё, милая, пора мне. Вызывают меня. Кошкодевочка взглянула на женщину, потянулась к ней, клюнула в щёку, зарылась лицом в шикарные волосы и обняла сильно-сильно, затем отпустила: — До вечера? Фем в ответ прильнула губами к непослушным вихрам макушки и ответила: — До вечера. Нэко легко соскользнула, оправила платьице и помахала ладошкой: — Пока-пока! — и побежала по направлению к Дневному Центру. Её опекунша улыбнулась вслед, собрала волосы, заколола и пошла по направлению к Университету, предварительно сорвав плод "горящего дерева" и положив в карман — греться. Учёбу для младшей и работу для старшей никто не отменял.***
Виола спала неспокойно, ворочалась, тяжело вздыхала, и тогда из-под ресниц по щекам катились слёзы. Да, эта умная, привлекательная, сильная женщина плакала во сне. Она оплакивала то, что было и уже никогда не будет — свою семью: мужа и нерождённое дитя, так нелепо и страшно погибших в результате очередной атаки квинтессонов. Создатели фем-сингулон вряд ли учитывали тогда, многие десятилетия назад, возможность и способность тех, кто изначально задумывался лишь боевыми единицами, эволюционировать и саморазвиваться. Физика сингулярности, постижение и развитие которой наиболее бурно происходило в государстве Либерестов, государстве Грау и Энклаве, не уставала преподносить всё новые и новые сюрпризы. Спустя годы после рождения первого биороида поколения «три-с-половиной», было признано рождение новой, созданной человеком, Вселенной. Так в системе Лаланд 21185 антропоцен вступил в свои права. Биороиды были совершеннее в физическом плане, у них было на порядок больше нейронов и на два порядка больше возможных к созданию нейронных связей. Но, как и у обычных людей, у «третьих-с-половиной» были свои уязвимости. «Третьи-с-половиной», к числу которых относилась и доктор Виола Коллайдер, были однолюбами. Семьи «третьих-с-половиной» считались (и были) одними из наиболее крепких и устойчивых в стране. Спутников жизни фем-сингулон могли выбирать долго, но если выбирали, то — навсегда. …Вместе с Россом Силлибусом, Наоми Армитаж и их дочерью Йоко с Марса-2048 на Фунестис прибыл ещё один человек: высокий, темноволосый, поджарый, даже сухопарый, голубоглазый, с тонким носом и едва угадывающейся сеточкой морщин в уголках глаз, которая придавала им несколько смеющееся выражение. Мишель привлёк Виолу тем, что принял её такой, какая она есть: он видел её-обычную, он видел её боевую трансформацию и то, что происходило потом, что оставалось от щедро сыпавшихся на город дронов. Ей же было страшно оттого, что он, увидев её такой, попросту оттолкнёт её, но, к счастью, ошиблась: он принял её и поведал о своих скелетах в шкафу, дал понять, что тоже далеко не святой. Выяснилось и то, что Мишель принимал активное участие в спецоперациях против подпольных лабораторий ван Хааке, возомнившем себя, по меткому выражению Наоми, новым д'Онклодом. Так двое из разных миров нашли друг друга. Была вспышка сверхновой, а в ней — двое, ставшие единым целым. Их счастье длилось недолго: квинтессоны, изучая «этих забавных белковых», спустили на город вместе с дронами то, что мы, земляне, назвали бы «грязными бомбами»: механизмы были буквально начинены сочетанием ещё неведомых фунестианцам химических элементов с неизученными доселе свойствами. От их излучения не спасали даже защитные радиопластические костюмы последнего поколения. Боль, своя и чужая, жидкой лавой затопила тогда системы фем-сингулон, и та впервые за актив вошла в режим берсерка, или, как выразилась много позже Наоми, когда они, собравшись вместе, оплакали свои потери в войнах, «открыла «Небесные врата». Пощады не было никому. Буквально проплавившись сквозь горы корпусов дезактивных дронов и того, чем стал поверженный квинтессонский урдар, Виола добралась до своей второй половинки. Поздно. Радиация уже догрызала его. Гаснущим сознанием он успел лишь увидеть и позвать её. Душераздирающий вопль отчаяния огласил разрушенный квартал. Фем отдала бы всё, лишь бы её избранник выжил. Послав по всем каналам сигнал SOS, приступила к неотложным мероприятиям, на ходу формируя из своих систем жизнеобеспечение для Мишеля, параллельно не забывая и об искорке новой жизни, уже, как она знала, зародившейся и развивавшейся в ней. И на улице, и в госпитале она была с ним до самого конца. А потом, неожиданно для самой себя, отрубилась. Позже она жалела о том, что очнулась: пытаясь вытянуть двоих, не смогла — никого. Режим берсерка и последующее за ним истощение, из-за разогнанной до предела нейросети не ощущавшееся, сделали своё чёрное дело. Врачам пришлось сделать тяжёлый выбор. В итоге мать удалось спасти, ребёнка — нет. «Нам очень жаль, миссис Коллайдер. Слишком жёсткое излучение, радиопластические костюмы последнего поколения не выдерживают! Признаюсь, мы впервые сталкиваемся с таким. Это воистину дьявольские разработки… Мы… не можем предотвратить то, что уже произошло, но мы можем и должны изучить их, чтобы к последующим подобным нападениям Ха'Гибборим быть готовыми. Это единственное, что мы вам можем гарантировать конкретно. Простите.» После длительного периода восстановления перед Виолой замаячили три возможных пути дальнейшего функционирования. Очень соблазнительно выглядел первый — угаснуть и тем самым наказать себя за всё, за то, что не смогла. Не менее приемлемым выглядел третий — погибнуть сражаясь. Она выбрала второй, в память о тех кто ей был дорог, в память о тех, кто так же не успел и потерял в этой войне родных, выбрала для того, чтобы в будущем подобного не случалось. Она поклялась в этом на могиле мужа и нерождённого малыша. Клятва помогала ей функционировать дальше; фем прошла апгрейды. И вот, благодаря усилиям множества учёных, которых теперь невозможно было представить без биороидов и их потомков, был изобретён, прошёл двойное слепое исследование и запущен в массовое производство гамма-радиофаг**. Первые партии, а точнее, модификации препарата были невыносимо отвратительны на вкус, но даже в таком несовершенном виде делали своё дело: связывали и выводили из организма радиацию, в особенности из костей скелета и из красного костного мозга. Помимо этого, наконец-то стала осуществляться мечта наставника Виолы — доктора Касибы. По его руководством научно-исследовательская группа, куда входила и доктор Коллайдер, разработала и начала внедрять фукамизацию**. Да, в общем и целом она повторяла то, что было задумано в произведениях советских фантастов Стругацких: на ранних сроках беременности стало возможным выявлять и исправлять генетические отклонения плода, ответственные за развитие разного рода заболеваний, в том числе врождённых и неизлечимых. …Боль от потери никуда не исчезала, просто потеряла накал почти до прозрачного уровня и, как сказали бы компьютерщики, «висела в процессах», прорываясь в таких вот памятных снах. Мишель был хорошим мужем и прекрасным мужчиной, и потому сны доктора Коллайдер нередко сменяли окраску на то, куда посторонним хода нет и быть не может, на то, что происходит и делается между двоими, то, от чего задыхаются от нежности, невозможной к высказыванию словами, когда стремятся раствориться друг в друге без остатка. Тогда к утру к засохшим дорожкам от слёз прибавлялась неудобная влажность в белье. Что поделать, было так и сейчас: память тела никуда не исчезает. Да и где ей исчезнуть, если с ним, да, вот именно с этим человеком ты могла позволить себе почувствовать себя слабой, спрятаться в его объятиях от всего мира, плавиться от его прикосновений… «В тех сегодняшних книгах я видел фотографию — статуи фараона и его жены. Он — метров 20 высотой. Она — ему по колени. Стоят рядом. Такие вот масштабы. Иллюстрация оргазма во всей своей красе. А вы думали — потому что он такой великий? Ни хуя. Потому что он такой ласковый…»******
Сейчас у доктора Коллайдер вновь было ради кого жить, именно жить, а не функционировать. Проснувшись окончательно, Виола прислушалась. Юми мирно сопела в соседней комнате, и Виола бесшумно проскользнула в душ. Стоя под контрастными струями, фем улыбалась. Прозвище «тётя Багира» получила именно от этой кошкодевочки, уже начавшей оформляться в девушку, любознательную и ловкую. Юми познакомила её с Котобусом — огромным гиперкотом, жившим в лесу в окрестностях Ноовилля. Их с Юми диада-ячейка к тому времени уже сложилась, а потому Котобус отнёсся поначалу к Виоле с вежливым изучающим любопытством. Виола нисколько не обиделась: ей тоже было интересно. …В Дневном Центре Юми сдружилась с Йоко — дочерью Росса Силлибуса и Наоми Армитаж с Марса-2048. Девочки за короткий срок стали не разлей вода и часто делились друг с дружкой переживаниями и впечатлениями. И вот однажды Йоко упросила Юми познакомить её с Котобусом. Та согласилась. Восторженного визга было выше гигантских секвой, росших в том лесу. Бедного гиперкота, несмотря на его нехилые размеры, затискали, загладили, а потом угостили плодом «горящего дерева». Юми заливисто хохотала, глядя на это зрелище. Потом, конечно, когда Йоко была всё же отправлена домой, стала Котобуса успокаивать. «И что такого люди находят в этих оранжевых кругляшах? — недовольно проурчал он, всё ещё дуясь, но постепенно успокаиваясь под умелыми ласками Юми. — То ли дело — мя-у-у-со…», — протяжно зевнул и мечтательно прикрыл жёлтые глазищи. В общем, при возвращении домой из Дневного Центра, доктор Коллайдер узнала о Котобусе от своей воспитанницы. И вот, по прошествии не столь уж большого времени, она у него в гостях. — Вижу, наша компания несколько заскучала, — обозначив улыбку, констатировала фем. — Предлагаю охоту, — промуркотал гиперкот в ответ. И после несколько затянувшегося молчания пояснил: — Доктор, мы с Юми уже так два года оттачиваем навыки на мелочи. Но втроём с вами у нас есть возможность загнать более крупную добычу. Иногда, знаете ли, хочется мя-а-а-са, — протянул Котобус и хитро подмигнул. Виола улыбнулась. Ей предоставили честь участвовать в настоящей охоте, подобной той, которую живописал древний Киплинг! — Поскольку сегодня день сюрпризов, то я более чем склонна принять ваше предложение, уважаемый Котобус! — Её откровенно забавляла эта игра, а нейросеть достаточно разогналась, чтобы ощущать восторг. Но прежде всего нужно было соблюсти одно условие. Игра игрой, а лишние испуги никому не нужны. — Юми! — Кошкодевочка уже устроилась на спине у гиперкота, навострила уши и повернула голову в сторону тёти. — Тебе нужно это знать. Смотри и, что бы ни увидела, ничего не бойся. — И запустила боевую трансформацию. Медленнее, чем обычно: требовалось не уничтожение врага, а наилучшая адаптация к имеющимся условиям окружающей среды. Через несколько секунд, бывших для поражённых зрелищем гиперкота и кошкодевочки бесконечно долгими, на лесной подстилке стояла заключённая в антрацитово-чёрную с тёмными вставками монополиевую броню фем-сингулон поколения «три-с-половиной». Золотистый визор-щиток закрывал лицо. — Тё-о-тя!.. — наконец, послышался восхищённый вздох. — Я и не знала, что ты — такая! — Юми знала о Защитницах от тёти Наоми и однажды видела холо, посвящённое спасению Маленькой Мику Защитницей из государства Либерестов****, и вот теперь не могла насмотреться на одну из них вживую. Та потянулась, освободившись от привычного образа и нисколько не потеряв в гибкости. — Что же, Маленькая Нога, выбирай цель! Игра началась. Девочка послушно кивнула, легко спрыгнула наземь, достала из заплечника датапад и они с Котобусом, запросив данные тепловой съёмки, выбрали объект сегодняшней охоты. Затем передали датапад Виоле. Та скачала информацию и кивнула, отдав датапад назад. — Это будет славная охота, — низким голосом пророкотал гиперкот. И оказался прав. …Он любовался бесшумностью, скоростью, эффективностью и — грацией, да, грацией фем-сингулон, а она, в свою очередь была приятно поражена тем, как эти двое слаженно работают в команде. Диаде, поправила она себя. Диаде. Результатами охоты остались довольно все, особенно Котобус. Диада стала триадой, а во внутренний круг Виолы, где уже были прописаны Юми, семья Наоми, доктор Касиба и Ная — та самая Защитница из Либерестов, пополнился ещё одним членом — Котобусом, гиперкотом из ноовилльских лесов. Уже дома, за ненавязчивым вечерним холо, лёжа на диване под пушистым покрывалом, доктор Коллайдер и её воспитанница делились впечатлениями от насыщенного дня. — Тётя Виола, ты была настоящей Багирой, прямо как у Киплинга! Восторг и восхищение кошкодевочки ощущались буквально кожей. — И теперь я буду тётя Багира, да-а, Маленькая Нога? — промурчала в ответ фем, приобняв девочку, умостившую голову у неё на плече. Янтарные глазищи тут же встретились с карим и зелёным: — А можно-можно-можно? И комнату наполнил смех. Так и появилась «тётя Багира».***
— Наставник, мне страшно. Я впервые нахожусь перед выбором, в котором оба варианта неприемлемы. Виола Коллайдер пришла за советом к тому, под чьим руководством стала специалистом высочайшего уровня, что позволило ей заработать репутацию лучшего и наиболее уважаемого хила среди Защитниц Энклава, Либерестов и Грау-пи. Она никогда не отказывала им в помощи ни в спецоперациях, ни в медицинской помощи. Так, сейчас в её непосредственном ведении из их числа находились четверо наиболее тяжёлых по степени ран и травм. Троих вскоре можно будет выводить из стазиса: их как бионические, так и нанитные системы саморегенерации были полностью восстановлены и готовы приступить к своим непосредственным обязанностям. Да, трое из четверых. Четвёртой была Наоми Армитаж. Наоми оказалась наиболее уязвимой, хоть и успела нанести противнику невосполнимый урон. Повреждения, нанесённые Третьей, были таковы, что с ними не справился бы и Маус. Ну, а Джулиан Мур даже и не думал как-либо проявлять себя, и это неимоверно бесило: создавалось впечатление, что он считает себя выше этой «суеты». Виоле очень, ОЧЕНЬ хотелось посмотреть ему в глаза. Доктор Антоний Касиба великолепно понимал свою лучшую ученицу. К счастью, она ошибалась насчёт выбора. Выбор был: профессор работал над решением многих проблем Третьих-С-Половиной последние несколько лет, и всё походило на то, что решение было готово, но его надо было прогнать IRL вместо in silico. После разработок и внедрения его портативных систем жизнеобеспечения, которые Защитницы теперь могли формировать в боевом режиме из своих систем, смертность среди них резко сократилась: большинство могло на поддержке соратниц дожить до квалифицированной помощи. Масштабный проект, названный им «Три-Семь-Пять», знаменовал собой новое поколение Защитниц и позволял осуществлять безболезненный Переход от поколения Три-С-Половиной к поколению Три-Семь-Пять. Профессор Касиба знал о Наоми и даже был с ней шапочно — через Виолу и Наю — знаком, и потому постарался максимально учесть и её интересы. Но одно дело — моделировать, а другое — воплотить в жизнь. Признаться, сейчас он тоже слегка мандражировал, но был убеждён, что его вариант лучше тех двух, что имела в виду Виола. Плохо было то, что доктор Коллайдер винила себя в произошедшем. Нет, она всё прекрасно осознавала, но косвенную вину она превращала в «я не досмотрела, я должна была учесть». Её нужно было срочно выводить из этого состояния, потому как в одиночку без неё профессор Касиба третий вариант реализовать бы попросту не смог — не потянул бы работу двух человек, а вернее — свою и Третьей-С-Половиной. И, кажется, он знал, кто ему может в этом помочь. Потому что их дверь раскрылась, и в комнату стремительно, не выходя из боевой трансформы, вошла Ная: чёрная со светло-серой сверхпрочная монополиевая броня; золотистый щиток приподнимается, освобождая несколько непослушных очень светлых прядей волос; тёмные ресницы, дрогнув, раскрываются, являя на свет алые кольца оптосенсоров; те постепенно гаснут, обнаруживая под собой карие глаза; мягкие черты лица, внимательный взгляд, тонкий прямой нос; чуть крупноватые розовые губы трогает вежливая улыбка: — Профессор Касиба, — лёгкий полупоклон, — простите, что без предупреждения. Я по поводу Наоми. Виола, — поворот головы в сторону их хила, лёгкий кивок-узнавание, — у меня есть доказательства того, что это не только твой, но и наш общий недосмотр. И, главное, есть намётки решения. Но для этого, профессор, Виола, понадобится вся ваша помощь. — Защитница сформировала дата-кабель с наконечником и напрямую подключилась к терминалу, передавая данные, высвечивая их на экране, и с видимым облегчением увидела, как светлеет лицо Виолы, её соратницы и подруги, каким блеском загораются глаза доктора Касибы. Наконец, он справился с эмоциями и молвил: — Ная, это бесценно. Я сопоставил свои данные с тем, что вы принесли и вижу, что приемлемое решение найдено. Вы, Виола и я отправляемся в Биллбург, в Биотех. Для успешной реализации необходимо участие Росса Силлибуса и Йоко. Они необходимы в Джонс-Фарм, в Комплексе распределённых вычислений Института общей биофизики. Просьба: свяжитесь с вашими людьми для встречи и сопровождения Росса и Йоко. — Минуту, — взгляд Наоми слегка отстранился, и по прошествии менее чем полминуты он вновь вернулась к профессору и его ученице: — Росса и Йоко встретит и сопроводит Лиз, моя напарница. Она позаботится о них и всё им объяснит. — Тогда мы сей же час вылетаем, — заключил профессор, и все трое вышли из комнаты. Реализация проекта «Три-Семь-Пять» («Протеанцы») началась.***
「Все онлайн? Можно начинать. Ноль-Один, тебе слово.」 「Хай! Имею новость: Коллайдер-сама запрашивает помощи.」 「Что случилось у нашего уважаемого хила?」 После нападения квинтессонов на Энергиду и потери семьи Виола действительно сменила специализацию. На факультете аэромобильных войск и разведки Военной инженерной воздушно-космической академии Пик-шо готовили универсалов, но специальные навыки Защитницы нарабатывали уже сами. Пройдя восстановление и апгрейды в Биллбурге, где находились основные подразделения корпорации «Биотех», некогда их создавшей, Виола закончила медицинский факультет Университета Ноовилля. 「Наоми Армитаж. Третья. Данвич-Хилл.」 Этими краткими, рублёными и оттого непривычно звучащими для себя фразами Ноль-Один обозначила причину обращения. Среди Защитниц Армитаж знали и уважали, причём не только за Данвич-Хилл — в подробности были посвящены все, знавшие Виолу, — но и за реальные дела здесь, на Фунестисе. Наоми, адаптировавшись, не захотела оставаться в стороне: прознав о злодеяниях группировки ван Хааке и запросив подробностей, в ответ она, мрачно оскалившись, вывалила на-гора всю подноготную о д’Онклоде и Деметрио, не скрыв и не утаив абсолютно ничего. Третьи-С-Половиной анализировать умели и любили, вот и выяснили, что методы — схожие! Обширная информация, предоставленная Наоми, позволила провести несколько крупных успешных спецопераций, а также значительно улучшить тактику оных. И вот так в Полицейской Академии Томасвилля появился новый лектор, а ряды Защитниц пополнились опытным бойцом с Марса-2048*****. 「Повреждения, критические для Защитниц, — продолжала меж тем Ноль-Один, явно нервничая, — и, — пауза, — непредсказуемые для Третьих.」 Ноль-Один была дружна с Йоко — дочерью Наоми и Росса, а также с Юми — подругой Йоко и воспитанницей Виолы Коллайдер. Поэтому «тётя Арумитэза», как иногда в их кругу её Ноль-Один называла, чем неизменно веселила Наоми и, смущаясь, исправлялась, отнюдь не была для Ноль-Один чужой. 「А ещё Коллайдер-сама винит себя в том, что недосмотрела.」 А вот это было плохо. Защитницы и Наоми считали, ощущали, воспринимали себя равными, взаимодействуя, прикрывая, защищая, оберегая друг друга, настолько, что совершенно не ощущали разницы в том, что они Третьи-С-Половиной, а она Третья — настолько органично она вписалась в их ряды, настолько естественно ощущалась ими как своя и ощущала их как своих. А ещё у многих из них тоже были семьи, и со многими она вместе радовалась успехам и огорчалась неудачам подрастающего поколения… 「Шлак, — кратко охарактеризовала ситуацию Хромия, — только депри нашему хилу и не хватало. Ная, ты входишь во Внутренний Круг Виолы, потому тебе будет проще всего донести до Коллайдер мысль о том, что это наш общий, а не её личный, недосмотр.」 「Возражений не имею, — ответила Ная, — Лиз, что у тебя? 」 「Джуд натолкнула на мысль об использовании комплекса «Combine» в Джонс-Фарме. Так именуется Корпус распределённых вычислений Института общей биофизики******. Вместо цивильных граждан к распределённым вычислениям подключаемся мы, а также Росс и Йоко — семья Наоми. Их задача будет звать Наоми в процессе Перехода. Я узнавала подробности: неинвазивный нейроинтерфейс, безопасный даже для детей. Для успешной реализации необходим Биотех и прямой канал от Джонс-Фарм к нему.」 「А можно прямой канал Джонс-Фарм — Биллбург будет моим заданием? 」 Повисла небольшая пауза, а затем на канале послышались сдержанные смешки. Впрочем, незлые. 「Нужно, Ноль-Один. Приказом начальника факультета теперь это твоё экзаменационное задание.」 「Есть, мэм! 」 「Удачи.」***
Корпус распределённых вычислений Института общей биофизики — комплекса зданий в виде двойной спирали ДНК — ничем не отличался от других, утопая в пышной зелени, разве что огромные угловатые буквы — СМВ — спускались вертикально вниз по стене. Мощный смуглый черноволосый кареглазый мужчина и хрупкая совсем молоденькая голубоглазая девушка-шатенка миновали ворота и вошла на территорию Института, направившись аккурат к корпусу СМВ. Их уже ждали: на крыльце корпуса их встречала одна из Защитниц, несколько отрядов которых сейчас уже находились в здании в нейрокапсулах, а ещё один отряд обеспечивал безопасность корпуса и техническое обеспечение процесса. — Лиз, — представилась светловолосая, — Росс, Йоко, мне поручили сопровождать вас и дать все необходимые объяснения. Пойдёмте. Они двинулись по коридору здания. Кивком головы здороваясь со знакомыми, по ходу движения Лиз сообщала подробности. Дав сканеру произвести сканирование своей сетчатки глаз, Защитница дождалась открытия очередной двери и сказала: — Мой командир сейчас обеспечивает безопасность в Биотехе, а заодно не даёт вновь скатиться в депрессию доктору Коллайдер. Девушка решила задать светловолосой вопрос: — Тётя Виола что, винит себя в произошедшем?! Йоко действительно не понимала, как такое возможно. Это было по крайней мере нелогично: виноватыми в случившемся были представители преступной группировки ван Хааке, причём здесь Коллайдер-сама? Лиз, перед тем как глянуть в очередной сканер сетчатки, повернула голову и грустно улыбнулась. Она тоже переживала за их хила, хоть и старалась не особо это демонстрировать: — Она корит себя за то, что недосмотрела. Очередная гермодверь раскрылась, пропуская троицу. Голос подал Росс: — Лиз, вы ведь воспринимаете Наоми как свою? — обмен репликами между его дочерью и Защитницей натолкнул его на мысль, которую следовало бы проверить. Третья-С-Половиной кивнула: — Более чем. Такое впечатление, что она была в наших рядах изначально. Мужчина кивнул своей догадке, только что подтвердившейся. Он вспоминал свою возлюбленную, тогда ещё офицера марсианской полиции. Своеобразная, даже взбалмошная, она уже там смотрелась на своём месте органично. Даже когда выяснилось, что она Третья, Росс сумел уберечь её от шага в Бездну, убедив её, что она в первую очередь офицер полиции и его напарница, которую он не намерен бросать на произвол судьбы, и уж потом всё остальное. Он уже тогда воспринимал её как своего человека, ощущая это естественным и правильным. Как показали дальнейшие события, она и была человечнее человека… — Мы пришли, — внезапно сказала Лиз и произвела заключительное сканирование сетчатки. — Росс, Йоко, ваша очередь. Вы включены в систему безопасности лаборатории и вам нужно подтвердить своё присутствие. Это безопасно, просто посмотрите вот в это поле две секунды. Как только система вас распознает — дверь откроется. Отец и дочь безропотно выполнили рекомендации, и гермодверь действительно распахнулась с лёгким шипением. Все трое оказались в зале нейрокапсул. Помещение поражало воображение и потому мало поддавалось вразумительному описанию. Достаточно сказать, что никакой пышности, помпезности там не наблюдалось — чистая функциональность, тихое журчание мощных умных систем. Лиз подвела Росса и Йоко к огромной многоуровневой конструкции, напоминавшей амфитеатр. Это было своеобразное сердце комплекса — нейрокапсулы с системами нейроинтерфейса и жизнеобеспечения. Находившиеся внутри люди, казалось, свободно парили в пространстве, и лишь прикреплённые на лбу и висках интерфейс-датчики удерживали их от свободного полёта внутри. Лица людей были спокойны, глаза спокойно закрыты, и грудь поднималась-опускалась в редком глубоком дыхании. В нейрокапсулах оказались лишь девушки и женщины. — Лиз, это ваши коллеги? Защитница медленно закрыла и открыла глаза и легко кивнула, признавая наблюдательность Росса, затем, подключившись, по-видимому, к какому-то из служебных каналов — лицо на несколько мгновений приняло отстранённое выражение — плавным движением руки подозвала к себе три капсулы. Прозрачные и обманчиво хрупкие, они расположились одна напротив двух и раскрылись. — Росс, Йоко, — обратилась к мужчине и его дочери Третья-С-Половиной, — сейчас произойдёт то, ради чего вы, собственно, сюда и прибыли. Кратко: мы здесь, на месте, обеспечиваем мощности для процесса Перехода, вторая группа — отвечает за обеспечение и безопасность инфопотока. В Биотехе, в Биллбурге, доктор Коллайдер и профессор Касиба проводят основные операционные мероприятия. Вы же, как люди наиболее близкие и дорогие для Наоми, будете теми, кто будет звать её во время процесса Перехода, — видя, как Йоко буквально вцепилась в неё взглядом, Лиз пояснила: — «Звать» — это значит думать о ней, о том, как она дорога вам и важна для вас. Это всё равно как сигнальные огни родного космопорта для пилота, возвращающегося домой после долгой миссии. И — отвечая на твой вопрос, Йоко: Виола не хочет, чтобы Наоми вновь пострадала, если вдруг случится подобное опять. Твоя мама умная и сильная, а доктор Коллайдер и профессор Касиба намереваются сделать её настолько сильной и неуязвимой, насколько такими можем быть мы, и даже лучше. У нас ведь тоже есть враги. — Защитница помогла мужчине и его дочери очутиться в капсулах и вошла в свою, оказавшись лицом к ним: — Много лет назад отец Наоми, доктор Асакура, хотел вернуть Наоми её утраченное. Можно сказать, что спустя годы мы выполняем его последнюю волю. Наступила пауза, затем напряжённо прозвенел голос Йоко: — У меня один вопрос: ван Хааке, Деметрио и д’Онклод — это ведь звенья одной цепи? — вопрос звучал полуутвердительно. — Умница девочка, — широко и искренне улыбнулась Лиз: — Закрывая уязвимости отдельных людей, мы вместе становимся сильнее. Тебе знакомо понятие апгрейда? — Йоко кивнула. — Наоми опробует новую себя, мы устраним шероховатости и тоже сможем стать лучше. У нас кто-то всегда опробует новое, недостатки устраняются — и новые технологии применяют все. Виола тоже участвовала в этом: системы жизнеобеспечения для раненых товарищей в условиях реального боя испытывалась и впервые были применены ею. Теперь такие системы есть у каждой из нас. Ты же, к примеру, можешь стать отличным аналитиком. Во всяком случае, мой командир и мой отряд будут рады видеть тебя в наших рядах. Считай это моим личным приглашением и имей в планах на будущее, — женщина закончила на полном серьёзе. — Я хочу, чтобы ван Хааке страдал, страдал в сотни и тысячи раз хуже, чем пришлось пережить нам и вам и маме, и чтобы потом его не стало, — горячо прошептала, сомкнув глаза и выдавив невольные слёзы, девушка. — Этот день обязательно настанет, Йоко, — поддержал её отец, — ведь мы все этого хотим и потому сегодня здесь находимся. — Спасибо вам, Росс, — выдохнула женщина, — ваша поддержка действительно важна. Йоко, ты как, готова? — Да, — справившись с собой, ответила девушка. Щёки остались мокрыми, но в глазах горела решимость. — Росс, вы? — Готов, — ответил мужчина. Нейроинтерфейсные датчики появились и закрепились на лбу и висках всех трёх людей. Нейрокапсулы стали закрываться, и Лиз успела сказать вслух: — Тогда мы начинаем. Глаза всех троих стали закрываться. Осталась только внутренняя связь, которой воспользовалась Лиз: 「Виола, у нас всё готово.」 「Принято. Доктор Касиба? 」 「Принято. Доктор Коллайдер, приступаем.」 Процесс Перехода начался.***
「Хацунэ, посмотри-ка, кто это там у нас нарисовался? Никак опять шавки ван Хааке?」 「Они самые. Что бы нам с ними такого сделать, Мегуринэ? 」 「А давай их поймаем и сдадим в КР, пусть им там мозги, как консервы, вскроют? За «языков» дополнительные баллы дают, не забыла? 」 「Такое забудешь! 」 「Тогда вперёд! 」 Хищный оскал розововолосой был последним, что увидела четвёрка разнополых и разношёрстных из группировки ван Хааке в сознательном состоянии.***
— Задание выполнено… с кр-р-райней жестокостью!******* Заливистый хохот Ноль-Семь был ей ответом. — Лука! — Что «Лука!»? — Улыбается во все тридцать два. — Мику, в тебе артист пропадает, ты знаешь об этом? — Хи, а кто сказал, что я творчество бросать собираюсь? — Лукавая усмешка.***
Из оперблока позже всех вышла, пошатываясь от усталости, доктор Виола Коллайдер. Кое-как нацепив на переносье очки, а поверх одежды — белый халат, она, придерживаясь за стенку, направлялась в отделение интенсивной терапии. Иногда реальность плыла перед глазами, приходилось останавливаться, но она ни о чём не жалела: Наоми совершила Переход и теперь будет полноценно жить. А ещё наконец-то сможет расправить Крылья… Осталось запустить реген-системы, и тогда… Кажется, Виола подумала об этом не про себя, а на общем канале Защитниц: там сейчас онлайн было совсем немного людей, но и этого хватило, чтобы на следующем повороте её подхватили чьи-то крепкие ручки с тонкими изящными пальцами музыканта, а звонкий голосок Ноль-Один — ни с кем не перепутаешь — заявил: — Коллайдер-сама, вам необходимо отдохнуть. И это не обсуждается. Нужные системы уже запустили Касиба-сан и Ная-сама под его руководством. Губы Виолы тронула улыбка: Ноль-Один никогда не меняется. — Здравствуй, Маленькая Мику. Что привело тебя в наше маленькое захолустье? Это была шутка, конечно, незлобная такая подколка, и Ноль-Один это понимала, а потому ответила, ничуть не смутившись: — Своё задание я выполнила, и отряд отчитался, а вот Коллайдер-сама выполнила своё, но посчитала, что не до конца. Коллайдер-сама слишком громко подумала об этом и не права. Сделано всё, что было необходимо, и даже сверх того. Негромкий смех был ей ответом: доктор Коллайдер постепенно отходила от нечеловеческого — и критичного даже для Третьих-С-Половиной — напряжения последних джооров. 「Виола, в самом деле, не дури. Реген-системы уже запущены, идти в ОРИТ тебе теперь нет нужды. Я напрямую подключена к терминалу в отсеке Наоми, плюс двое наших меня страхуют. Маяки аварийные также выставлены. Отбой, хил. Отдыхай. Маленькая Мику сопроводит тебя в твою комнату. К тому же, тебя там кое-кто давно дожидается.」 Пауза. Узнавание. Удивление. Облегчение. Благодарность: 「Спасибо, Ная. Передавай привет Джуд от меня. Буду в ваших краях — обязательно загляну.」 「Ловлю тебя на слове.」 Тем временем Маленькая Мику подвела Виолу к её комнате, дверь открылась, и безумно уставшего доктора передали с рук на руки: — Спасибо, Мику. — Увидимся, Юми. Коллайдер-сама очень вымотана. — Я знаю. Увидимся. Дверь закрылась, Виолу меж тем отвели к кровати, усадили, освободили от верхней одежды, уложили и расцеловали: — Я так волновалась… — Умница моя, — женщина не оставалась в долгу, — девочка моя, — продолжала целовать Виола свою воспитанницу, — знала бы ты, как мне было страшно… — Ни слова больше, — прохладный пальчик коснулся губ женщины, а затем Юми начала массаж. Она очень многому научилась у Котобуса и его народа. Гиперкот неслучайно гордился своей знакомой. Уходила усталость, приходил покой. Поля, рваные, трепещущие, мечущиеся, выравнивались. Наконец, положив ладошки на виски тёти, нэко прошептала: — Ты всё сделала правильно, тётя. Ты исправила ошибку, и свою, и общую. Тебе больше нечего бояться. А сейчас, — она наклонилась, — я поцелую тебя в лоб, и всё у тебя будет, как надо. И льнёт губами к её лбу. И Виола впервые за долгое время засыпает с улыбкой на устах.