***
Итак, фонарь включен. Всё тот же коридор. Всё тот же стук капель. "От капельки с ума сошёл", - из роя мыслей выделяется одна, и я фыркаю. Кто же был этим сошедшим с ума? Степан Разин, кажется? Удар чем-то острым в бочину прерывает все размышления, да и вообще всё, что было "до". Тело на подсознательном уровне пытается защищаться. Нахожу воздух во всё горло заорать от боли и ярости. Пытаюсь отбиваться фомкой, одновременно стараясь хоть как-то осветить напавшего, распознать того, кому зачем-то понадобилась моя жизнь. Частично мне удаётся первое: слышится сдавленный вскрик, явно человеческий, явно... женский?! Колющие удары не прекращают сыпаться, отмечая противной липкой теплотой всё новые открывающиеся раны. Ответные удары не находят цели. Рука, словившая несколько ударов ножом, выпускает фомку, та с лязгом грохается на бетонный пол. Спотыкаясь, падаю, ослабев. В левой руке ещё теплится фонарь. Физиономия напавшего оказывается в луче электрического света. ЛЕНА?!***
Боль ощущается уже как-то не так, как-то по-другому, словно мы два отдельных существа. Буквально купаюсь в собственной крови, словно тот темнокожий из "Терминатора". У него в руках, кажется, был увесистый справочник, и человек держал его над взрывателем. У меня же в руке - фонарь. "Я... больше... не смогу... держать... эту... штуку..." - мысль, словно точь-в-точь из того фильма, отображается в измученном и страдающем от недостатка кислорода мозгу. Фонарь выпадает из ослабевших пальцев, ударяется об пол и гаснет, но в конце тоннеля появляется свет.***
Чувствую лёгкость и воздушность и совсем не чувствую боли. Без особых усилий поднимаюсь на ноги и вижу со стороны: - себя; - Лену, отбросившую в сторону нож, взявшую меня за отвороты рубашки и рыдающую у меня на плече; - здоровенную ссадину на её левой руке, плавно переходящую в не уступающий ей по размерам формирующийся синяк; - погасший фонарик, валяющийся на полу; - брызги и кляксы крови, щедро украшающие пол, стены, нож, фомку и нас обоих. Не давая удивиться, что-то незримо касается меня. Поворачиваясь в ту сторону, вижу свет в конце бетонного туннеля. Этим же кем-то незримым подразумевается, что нужно идти к свету, что свет - это хорошо. Я согласен. А прикладывать усилий для того, чтобы идти, и вовсе не приходится. Свет - это хорошо. Я иду. Соприкасаясь, сливаясь, темнота и свет поглощают меня и мы все вместе превращаемся в ничто.